Проблемы развития Европейского Союза

Разочарование в работе демократии и вообще в европейской политике не сильно повлияло на соотношение сторонников и противников интеграции в каждой из выделенных социальных групп. И в 1991 году (до падения поддержки), и в 1996-м интеграцию в большей степени поддерживали более образованные, более обеспеченные и более молодые слои населения. При этом в первую очередь поддержка интеграции зависит от уровня образования и связанного с ним уровня дохода.

Общее падение поддержки интеграции после Маастрихта происходит прежде всего за счёт её падения в менее образованных и менее обеспеченных слоях (зависимость этого падения от возраста не прослеживается), то есть среди тех, кто и раньше поддерживал её меньше остальных. Те же категории населения, которые и ранее лучше относились к интеграционному процессу (более образованные и обеспеченные), в большей степени, чем другие, поддержали и его новую стадию Маастрихтский договор. Это подтверждают и данные опроса, проведённою в 1992 году в котором европейцев спрашивали, как они станут голосован" в случае референдума по вопросу о Маастрихтском договоре: 43% проголосовали бы "за" договор, 27% - "против" и 30% - не определились с ответом.

Большое влияние на отношение к Маастрихту оказывает вид деятельности: за новый уровень интеграции в большей степени голосуют менеджеры и в наименьшей - рабочие, а также непосредственно связанный с ним уровень образования. Возраст, как и прежде, имеет наименьшее значение.

Каждый следующий этап интеграции, как в плане её углубления (от Европейского объединения угля и стали до разработки Евроконституции), так и в плане расширения числа участников (от Европы-6 до Европы-25 и далее), вызывает новое сопротивление населения, которое всё чаще задаётся вопросом, каковы границы интеграции. Вслед за рациональной оценкой того вклада, который она несёт для национальных экономик, граждане начинают опасаться, что дальнейший процесс интеграции будет угрожать национальной идентичности. И те, кто согласен с теперешним списком членов и теперешним уровнем интеграции, могут быть против расширения его на культурно чуждую Турцию и дальнейшего углубления, способного привести к окончательной утрате национальных суверенитетов.

Эти настроения нашли своё выражение в отказе населения Франции и Нидерландов принять конституцию, предусматривающую более глубокий уровень интеграции. При этом в 2005 году на референдумах можно было проследить прежнюю тенденцию распределения голосов между различными категориями населения. Среди наименее образованных поддержка Евроконституции была крайне низка, в то время как среди лиц с университетским дипломом за неё было большинство. Евроконституцию поддержала социальная элита, и её отвергло большинство рабочих и пенсионеров.

Конституция 2005 года была неудачной попыткой сделать рывок вперёд, к более глубокому уровню интеграции. В своё время такой же попыткой, но удавшейся, был Маастрихтский договор 1992 года. И если сравнить голосование во Франции по Маастрихтскому договору (он был одобрен 51% французов)" и голосование по Евроконституции, становится очевидно, что многие особенности социальной поддержки этих двух уровней и этапов интеграции не изменились. Во Франции коммерсанты и руководители предприятий, поддержавшие Евроконституцию в 2005 году, в 1992 году в большинстве своём голосовали против Маастрихта (51%). Но и в 1992 году поддержка интеграции лицами с университетским дипломом (71%) и представителями свободных профессий и интеллектуалами (70%) была гораздо выше средней, а лицами без диплома (43%) и рабочими (42%) - ниже.

В 1992 году с трудом прошедший ратификацию Маастрихтский договор был таким же смелым шагом вперёд, к неизвестному будущему, как и в 2005 году не прошедшая Евроконституция. Но сейчас договор 1992 года стал уже нормой, частью привычного мира. И существующий уровень интеграции, созданный им, поддерживается значительно более широкими социальными слоями, чем в своё время поддерживался сам Маастрихт.

Поддержка интеграции более образованными характерна не только для старых членов Европейского Союза. Схожая картина складывается из данных опроса населения 13 стран-кандидатов в 2003 году. И в старых членах ЕС, и в новых на разных этапах интеграции проявляются некоторые постоянные тенденции. Поддержка интеграции тесно связана с образованием: она максимальна у наиболее и минимальна у наименее образованных. Поддержка интеграции выше у лиц свободных профессий и интеллектуалов ("по определению" наиболее образованных) и ниже у рабочих, выше у наиболее обеспеченных и ниже у мало обеспеченных. Она максимальна в больших городах - сосредоточении интеллектуальной жизни - и минимальна в сельской местности.

2. Проблемы развития  Европейского Союза.

2.1 Выявление основных  противоречий внутри Европейского  валютного союза.

Теоретически создание валютного союза должно было открыть перед ЕС новые возможности для экономического роста и укрепить позиции Западной Европы на международной арене. Однако на пути реализации этих планов встал ряд существенных препятствий, в том числе и таких, которые отражают общие для ЕС противоречия.

Первое из таких противоречий это соотношение наднациональных и национальных инструментов экономической политики.

Суть проблемы состоит в том, что проведение общей экономической и валютной политики может сузить возможности национальных правительств принимать экстренные и гибкие меры, если экономические трудности в их стране поставят под угрозу социальную стабильность. Кроме того, форсированное сокращение государственных расходов и антиинфляционные мероприятия, почти всегда подрывают инвестиционную активность. Это, в свою очередь, создает реальную угрозу экономическому росту и занятости.

Чтобы соответствовать маастрихтским критериям, многие страны вынуждены частично свернуть социальные программы, что, естественно, натолкнется на протесты населения. Получается, что создание валютного союза уже тогда требовало напряженных усилий и жертв.

Ожидалось, что после образования валютного союза у национальных правительств существенно сузится поле для регулирования экономики. До валютного союза в случае спада они понижали ставку рефинансирования, увеличивали государственные расходы и помощь кризисным регионам. В условиях жесткой бюджетной дисциплины и единой экономической политики такая возможность исчезает или сужается. При этом языковые и культурные барьеры не позволят Европе создать единый рынок труда, аналогичный национальному. По этим, а также по некоторым иным причинам рабочая сила гораздо менее мобильна, чем капитал. Иначе говоря, многие люди, потерявшие работу в своей стране, предпочтут скорее остаться на месте, получая пособия по безработице, чем пуститься на поиски работы в других государствах-членах ЕС.

  По мнению экономистов, экономические трудности, которые возникают в отдельных странах в связи с созданием валютного союза, начинают распространяться, и на соседние государства. В условиях исключительно тесных промышленных, финансовых и торговых связей внутри ЕС этот процесс может приобрести характер цепной реакции.

Противоположная точка зрения заключается в том, что валютный союз будет обладать мощным кумулятивным эффектом, и полученные таким образом преимущества с лихвой окупят затраты. Кроме того, предполагается, что высокая конъюнктура в одних странах будет гасить экономические трудности в других. В связи с эти возникает следующая проблема.

Проблема единства и нескольких скоростей. Внутри союза продолжают существовать группировки, отличающиеся друг от друга по уровню своего хозяйственного развития, возможностям экономической политики, мотивам интеграции. Прием новых членов из числа стран Центральной и Восточной Европы ведет к нарастанию такой неоднородности.

Сложность состоит в том, как сочетать рост интеграции вглубь и вширь. Обсуждение этой темы началось в 70-е годы после первого расширения ЕС, когда к Сообществу присоединились Великобритания, Ирландия и Дания. Еще в 1995 г. была выдвинута идея так называемых концентрических кругов. Согласно этой идеи предлагалось создать модель неравномерного развития интеграции, основанную на индивидуальных программах для каждой из нескольких групп участников ЕС.

Маастрихтский договор стал первым в истории ЕС законодательным актом, предусмотревшим возможность развития интеграции в соответствии с принципом разных скоростей. Сделано это было именно применительно к валютному союзу, поскольку с самого начала было ясно, что выполнить к установленному сроку критерии конвергенции и ввести единую валюту смогут не все участники ЕС.

Интеграция на разных скоростях таит в себе серьезную опасность. До сих пор все участники ЕС продвигались вперед в едином темпе, для новых членов предусматривались адаптационные периоды, по истечении которых на них полностью распространялись все коммунитарные правила и нормы. Это заставляло более слабые страны подтягиваться до уровня основной группы, а само Сообщество разработало и реализовало на практике сложный механизм перераспределения средств в пользу менее благополучных регионов. Теперь же разные скорости могут привести к увеличению разрыва в уровнях экономического развития между странами, и таким образом вступить в противоречие с политикой экономической конвергенции.

Проблема фрагментации ЕС в связи с переходом к единой валюте не ограничивается отношениями между участниками «зоны евро» и остальными государствами Союза. Внутри самого валютного союза возникают более или менее постоянные коалиции. Одна из них - традиционный тандем Германии и Франции, который активно заявляет о себе и в валютной сфере. Поэтому от координации их действий будет во многом зависеть дальнейшая судьба валютной интеграции.

Кроме того, разные скорости способны серьезно изменить существующий внутри ЕС баланс сил. Страны, участвующие в валютном союзе, получают дополнительные шансы для укрепления своих позиций, тогда как государства арьергарда утрачивают часть нынешнего экономического и политического веса.

Баланс издержек и выгод, связанных с учреждением валютного союза, для каждой отдельной страны складывается по-разному. Выполнение программ конвергенции требует особенно крупных усилий от стран, имеющих значительный дефицит госбюджета и государственного долга. А ведь они в основном и составляют относительно слабую в экономическом плане часть ЕС. Существуют опасения, что, если более благополучные страны сравнительно легко перенесут бюджетную диету, то для некоторых это может только усугубить проблемы. Иначе говоря, богатые станут богаче, а бедные - беднее.

Третье противоречие это федерализм и национальный суверенитет. Дальнейшее продвижение по пути интеграции оказывается невозможным без расширения круга вопросов, решаемых на наднациональном уровне, то есть без усиления роли наднациональных органов. Руководство ЕС и государств-членов Союза видит решение проблемы в постепенном расширении практики принятия решений не единогласно, а большинством или квалифицированным большинством. По существу это означает, что передача части национального суверенитета органам ЕС будет осуществляться не добровольно, а принудительно.

Применительно к валютному союзу проблема суверенитета остро обозначилась еще на стадии подготовки Маастрихтского договора. В специально подписанном Протоколе Великобритания оговорила свое право сохранить полномочия в области валютной политики в соответствии с национальным законодательством, а Банк Англии зарезервировал возможность не участвовать в ЕСЦБ.

По ряду других аспектов строительства Валютного союза участники ЕС также занимают противоположные позиции. Одна группа, как правило, во главе с Германией выступает за жесткую общекоммунитарную дисциплину, а другая - за мягкий вариант интеграции. Эти подходы отчетливо проявились, в частности, при подготовке стабилизационного пакта и при решении вопроса о том, будет ли участие страны в механизме регулирования обменных курсов обязательным для введения единой валюты.

Проблема национального суверенитета выходит на передний план и в связи с гармонизацией налоговых систем стран ЕС, которая является непременным условием введения единой валюты. Если не устранить существующие крупные различия в уровнях налогообложения, то в условиях валютного союза они способны дезорганизовать единый рынок капиталов.

Сближение законодательств стран-членов в данной области происходит крайне медленно, в частности, из-за того, что все решения по этой проблематике могут приниматься только единогласно. Единственным существенным шагом в этом направлении стало достигнутое Советом ЭКОФИН соглашение о том, что основная ставка НДС должна во всех странах оставаться в пределах 15-25%.

Стратегические планы руководства ЕС далеко не всегда находят понимание у рядовых граждан Союза. Эта вовсе не новая для европейской интеграции проблема возникла и в контексте перехода к единой валюте. Она заявила о себе практически сразу - как только началась ратификация Маастрихтского договора. Тогда, неожиданно для лидеров ЕС и национальных правительств, в ряде стран население выступило против создания Европейского Союза. В Дании потребовалось проведение повторного референдума, а во Франции перевес сторонников Маастрихта оказался ничтожно малым.

Взаимоотношения между участниками зоны евро и стра-нами, не входящими в ЕС. В частности, оформление отношений между валютным союзом ЕС и международными организациями, действующими в сфере финансов. Кроме того, существует необходимость выработать четкий механизм взаимных расчетов между зоной евро и третьими странами, а также подготовить потенциальных пользователей за пределами ЕС к проведению операций с единой валютой. В противном случае евро может попросту не прижиться на внешних рынках.

Таким образом, на данный момент просматриваются наиболее яркие истоки противоречий и столкновений внутри Европейского валютного союза. Проблема ЕС заключается в слишком интенсивном объединении стран. Причиной этого стало поспешное расширение Евросоюза, в 2004 году ЕС насчитывал 15 стран, в 2007 году сообщество расширилось до 27 государств. Столь быстрое увеличение количества участников ЕС нарушило изначальную стабильность структуры стран так называемой «старой Европы», которые сумели к тому времени наладить тесные экономические и политические взаимоотношения.