Государства Ахеменидов

После 518 г. по распоряжению Дария I был восстановлен канал от Нила до Суэца, существовавший еще при Нехо, но ставший позднее несудоходным. Этот канал соединил Египет коротким путем через Красное море с Персией, и, таким образом, в Индию тоже была проложена дорога. Для укрепления торговых связей немаловажное значение имела и экспедиция морехода Скилака в Индию в 518 г.

Для развития торговли большое значение имело и различие в природе и климатических условиях стран, входивших в состав Ахеменидской державы. Особенно оживленной стала торговля Вавилонии с Египтом, Сирией, Эламом и Малой Азией, где вавилонские купцы покупали железо, медь, олово, строительный лес и полудрагоценные камни. Из Египта и Сирии вавилоняне вывозили квасцы для отбелки шерсти и одежды, а также для производства стекла и медицинских целей. Египет поставлял в греческие города зерно и полотно, покупая у них взамен вино и оливковое масло. Кроме того, Египет обеспечивал золотом и слоновой костью, а Ливан — кедровым деревом. Из Анатолии доставляли серебро, с Кипра — медь, а из районов верхнего Тигра вывозили медь и известняк. Из Индии импортировали золото, слоновую кость и благовонную древесину, из Аравии — золото, из Согдианы — лазурит и сердолик, а из Хорезма — бирюзу. Из Бактрии в страны Ахеменидской державы поступало сибирское золото. Из материковой Греции в страны Востока вывозили керамические изделия.

Ядро армии составляли персы и мидийцы. Большая часть взрослого мужского населения персов являлась воинами. Они начинали служить, по-видимому, с 20 лет. В войнах, которые вели Ахемениды, большую роль играли и восточные иранцы. В частности, сакские племена поставляли для Ахеменидов значительное количество привычных к постоянной военной жизни конных лучников. Высшие должности в гарнизонах, на основных стратегических пунктах, в крепостях и т. д. обычно находились в руках персов.

Армия состояла из конницы и пехоты. Кавалерия рекрутировалась из знати, а пехота — из земледельцев. Комбинированные действия кавалерии и лучников обеспечили персам победы во многих войнах. Лучники расстраивали ряды противника, а после этого кавалерия уничтожала его. Главным оружием персидской армии являлся лук.

Начиная с V в. до н. э., когда из-за классового расслоения начало ухудшаться положение земледельческого населения в Персии, персидская пехота стала отступать на задний план, и ее постепенно заменяли греческими наемниками, игравшими большую роль благодаря своему техническому превосходству, выучке и опыту.

Костяком армии являлись 10 тысяч «бессмертных» воинов, первая тысяча которых состояла исключительно из представителей персидской знати и являлась личной охраной царя. Они были вооружены копьями. Остальные полки «бессмертных»[8, c 77] состояли из представителей различных иранских племен, а также эламитов.

В завоеванных странах были размещены войска для предотвращения восстаний покоренных народов. Состав этих войск был пестрым, но в них обычно отсутствовали жители данной области.

На границах государства Ахемениды сажали воинов, наделив их земельными участками. Из военных гарнизонов такого типа лучше всего нам известна элефантинская военная колония, созданная для несения сторожевой и военной службы на границах Египта с Нубией. В элефантинском гарнизоне находились персы, мидийцы, карийцы, хорезмийцы и т. д., но основную часть этого гарнизона составляли иудейские поселенцы, служившие там еще при египетских фараонах.

Военные колонии, подобные элефантинской, находились также в Фивах, Мемфисе и других городах Египта. В гарнизонах этих колоний служили арамеи, иудеи, финикийцы и другие семиты. Такие гарнизоны являлись прочной опорой персидского господства и во время восстаний покоренных народов оставались верными Ахеменидам.

Во время важнейших военных походов (например, война Ксеркса с греками) все народы Ахеменидской державы обязаны были выделить определенное количество воинов.

При Дарии I персы начинают играть господствующую роль и на море. Морские войны велись Ахеменидами с помощью кораблей финикийцев, киприотов, жителей островов Эгейского моря и других морских народов, а также египетского флота.

Чтобы в мирной обстановке держать население в повиновении, персы располагали достаточными военными силами в сатрапиях. Но во время крупных восстаний или при вторжении внешнего врага главные военачальники должны были спешно перебрасывать войско в наиболее опасные районы.

Для этой цели требовалась сеть благоустроенных дорог. Геродот, путешествовавший по этим дорогам и получивший возможность познакомиться с рядом областей Передней Азии, обстоятельно описал так называемую «царскую дорогу»[2, c 213], которая соединяла Эфес на западном побережье Малой Азии с Сузами — главной резиденцией царя в далеком Эламе.

На протяжении двух с половиной тысяч километров, примерно через каждые двадцать пять километров, были расположены станции со служебными помещениями. Сатрапы областей, через которые проходила дорога, обязаны были следить за безопасностью передвижения путешественников, торговцев и т.д. и жестоко карать преступников, угрожавших их жизни и имуществу.

Обширное Персидское государство пересекали и другие дороги. На определенном расстоянии друг от друга находились посты всадников, которые обслуживали царскую почту по принципу эстафеты. Геродот писал, что «среди смертных существ нет такого, которое достигало бы места назначения быстрее персидского вестника»[5, c 45]. Кроме царской почты в Персидской империи, как и в Ассирийской, в качестве средства связи применялась сигнализация огнем.

Наряду с расширением сети сухопутных дорог большое внимание обращалось и на водные пути. В связи с завоеванием Северо-западной Индии смелому мореходу Скилаку из Карианды в Малой Азии было поручено исследовать устье Инда и установить возможность непосредственной морской связи со странами Запада.

Корабли Скилака, отправившиеся от берегов Инда, на тридцатом месяце путешествия по Индийскому океану прибыли к северо-западному побережью Красного моря, откуда финикийские моряки отправились в свое время по повелению фараона Нехо в путь вокруг Африки. Удача экспедиции Скилака побудила Дария довести до конца начатые Нехо работы по прорытию канала, соединяющего Нил с Красным морем. После завершения этого грандиозного проекта вдоль берега канала были воздвигнуты большие каменные плиты с надписями.

Более упорядочнее стало вестись денежное хозяйство государства. Была введена единая чеканная монета, причем право чеканки золотой монеты принадлежало исключительно царю. Сатрапы могли чеканить серебряную монету, а автономные города и области выпускали медные деньги.

Золотая монета персидских царей весом в восемь граммов и с изображением царя в виде лучника называлась дариком. Она имела хождение не только в самой империи, но и в соседних странах, в частности, в Балканской Греции, где высоко ценилась. Распространение денег в монетной форме облегчало развитие торговли в Персидском государстве. Оно же обусловило дальнейшее обогащение связанных с нею рабовладельцев, особенно в Вавилоне. Богатые торгово-ростовщические дома, такие, как, например, род Эгиби, игравший заметную роль еще во времена самостоятельности Вавилонии, теперь значительно увеличили свои операции.

Подобные дома были основаны не только в Вавилоне, но и в других городах Двуречья и в прочих сатрапиях Запада. Таким же был и упомянутый в связи с системой откупов торгово-ростовщический дом Мурашу в Ниппуре. Судя по документам архивов родов Эгиби и Мурашу, их торговые дома обслуживали обширные районы державы и имели среди своих должников даже представителей царской семьи.

Местные крупные рабовладельцы являлись социальной опорой царской власти в покоренных странах. В государственном аппарате Ахеменидов они видели надежную защиту против восстаний бедняков и рабов. Кроме того, представителям персидской знати в сатрапиях выделялись крупные земельные владения. Эти земли обрабатывались сотнями рабов. Дома владельцев представляли собой мощные крепости со стенами из восьми сырцовых кирпичей в толщину.

Дарий стремился привлечь на свою сторону и местное жречество. В угоду жрецам Мардука он сделал Вавилон одной из столиц своей державы наряду с Персеполем, Сузами и Экбатанами.

В надписи Уджагорресента сообщается о восстановлении Дарием школы врачей в Саисе. При этом Уджагорресент особо подчеркивает, что Дарий включил в нее «книжниками» «сыновей мужа» (т.е. знатных) «и не было среди них сыновей бедняков»[11, c 170-174]. Дарий реставрировал также ряд египетских храмов и возвратил им доходы, которые были отняты у них Камбисом. Подобно фараонам, сатрап персидского царя назначал жрецов, следя за тем, чтобы в их число не попали случайные лица.

По отношению к греческим храмам в Малой Азии Дарий проявил не меньшую заботливость. Когда наместник западной части Малой Азии Гадат не посчитался с привилегиями, дарованными царем храмам, Дарий пригрозил ему своей немилостью: «за то, что ты скрываешь мое расположение относительно богов, ты, если не переменишься к лучшему, испытаешь мой справедливый гнев...»[10, c 201].

Центральная власть ощущала потребность в законодательных нормах, которыми должны были руководствоваться сатрапы и их помощники. В надписях Дарий подчеркивал, что установленный им «закон»[3, c 62] сдерживал страны, входившие в его державу, и что этого «закона» они боялись.

Общегосударственное законодательство должно было учитывать законы покоренных стран, чтобы стать приемлемым и для господствующих классов отдельных сатрапий. Есть сведения, что персидская царская администрация собирала данные о законах, которые действовали в покоренных ими странах, в частности, в Египте. К сожалению, о самом сборнике законов всей Персидской монархии, если он был действительно составлен, исследователи не располагают никакими данными.

Все государство при Дарии было разделено на 20 областей — сатрапий, каждая из которых должна была платить в качестве налога определенное количество талантов серебра. Только сатрапия Индия, подчиненная в первые годы правления Дария, вносила налог не серебром, а золотом.

Вавилония платила 1000, а Египет — 700 талантов серебра. Одна Персида была освобождена от налогов, а при Дарий I — и от строительных и транспортных работ, к которым привлекалось население прочих сатрапий, Совокупный налог, ежегодно поступавший из всех сатрапий, равнялся 14 560 талантам (свыше 400 тонн) серебра.

При Дарии и его преемниках это огромное количество драгоценного металла в значительной мере накапливалось как сокровище. Геродот сообщает, что полученный в виде налогов металл расплавлялся, и им «наполняли сосуды, затем глиняная оболочка снималась. Всякий раз, когда требуются деньги, царь велит отрубить металла, сколько ему нужно»[7, c 34]. За установление Дарием определенного налога персы называли его торгашом.

Сатрап — правитель области — являлся неограниченным повелителем ее гражданского населения. Обычно сатрапами были знатные персы, однако некоторые области с разрешения царя возглавлялись их прежними правителями. Например, в Египте кое-где сохранялись старые монархи, которые по существу являлись персидскими наместниками. Во всех важнейших делах они безоговорочно подчинялись воле сатрапа.

Основной задачей сатрапов было немедленное обеспечение выполнения приказов царя и исправное поступление в царскую казну налогов. В своей монархии Дарий установил более сложный и более четко действующий налоговый механизм, чем тот, который существовал в Ассирии, хотя и ассирийские цари похвалялись в своих надписях той «тяжелой данью»[1, c 85], которой они обложили побежденные народы.

Существующие в монархии Дария налоги были сущим бедствием практически для всех слоев населения.

Тяжесть налогов усугублялась способом их взимания. Персидское государство систематически отдавало сбор налогов на откуп. При этой системе откупщик, выплачивающий вперед установленную сумму налогов, получал за это право взимать с населения значительно большую сумму.

В качестве откупщиков выступали группы богачей, например, в Вавилонии — представители торгово-ростовщического рода Мурашу. Документы архива этого рода красноречиво свидетельствуют о методах хозяйствования откупщиков.

Так, в одном документе от 425 г. до н.э. сообщается о том, что агенты Мурашу во время взимания налогов разгромили два больших поселения и ряд более мелких населенных пунктов. Дело дошло до того, что персидский чиновник Багадата, ведавший делами пострадавших поселений, подал на этих агентов в суд. Представитель торгового рода Мурашу опротестовал обвинение, но «ради миролюбия», во избежание судебного дела, согласился дать Багадате 350 мер ячменя, 1 меру полбы, 50 мер пшеницы, 50 сосудов старой и столько же сосудов новой финиковой водки, 200 мер фиников, 200 голов мелкого скота, 20 голов крупного скота и 5 талантов шерсти. Багадата принял эту огромную взятку и согласился замять поднятое им судебное дело.

Этот документ наряду с другими подобными ему свидетельствует о полной беззащитности населения в государстве Ахеменидов.

При сохранении почти неограниченной власти сатрапов над местным населением Дарий вместе с тем подчинил все военные гарнизоны, располагавшиеся в крупных городах сатрапий, особым военачальникам, совершенно неподконтрольным сатрапам. Таким образом, обеспечивался необходимый для центральной власти взаимный контроль, о котором греческий историк Ксенофонт сообщает следующее: «Если военачальник недостаточно защищает страну, начальник (мирных) жителей и заведующий обработкой земли доносит, что трудиться нельзя вследствие отсутствия охраны. Если же военачальник обеспечивает мир, а у начальника обрабатываемая земля мало населена, не обработана, то на последнего доносит военачальник»[13, c 160]. Такой контроль над деятельностью сатрапов должен был противодействовать их сепаратистским устремлением.