Историко - правовой анализ Российского законодательства об ответственности за терроризм

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО  ОБРАЗОВАНИЯ

«ТЮМЕНСКИЙ  ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ИНСТИТУТ  ПРАВА, ЭКОНОМИКИ И УПРАВЛЕНИЯ

НАПРАВЛЕНИЕ «Юриспруденция»

 

КАФЕДРА  ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА И  МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

 

 

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

 

ИСТОРИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ РОССИЙСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ТЕРРОРИЗМ (X-НАЧАЛО XXI ВЕКОВ)

 

 

 

Выполнил                                                                                        В.В.Ермоленко

студент 1 курса

дневного отделения 

группы 26ю111                                                                        

 

 

Научный руководитель                                                                   И.П.Климов

 

 

 

 

 

 

 

 

Тюмень 2011

ВВЕДЕНИЕ

Терроризм, а также его  последствия являются одной из основных и наиболее опасных проблем, с  которыми сталкивается современный  мир. Это явление в той или  иной степени касается как развитых обществ, так и еще развивающихся  государств. Реалией настоящего времени  является тот факт, что терроризм  все больше угрожает безопасности большинства  стран, влечет за собой огромные политические, экономические и моральные потери. Его жертвами может стать любая  страна, любой человек. В течение  последнего века терроризм значительно  менялся как явление. Истории  известна практика государственного массового  террора, например, в фашистской Германии или бывшем СССР. Пик «левого» террористического  движения пришелся на 60 - 70-е годы XX века. Иногда трудно провести грань между  национально-освободительным движением  и террористическими организациями  националистического толка.

Таким образом, террор и терроризм имеет давнюю историю и сопровождают человечество на всех этапах его развития.

 К  террору и терроризму как форме  управления социумом прибегали  еврейские «сикарии» и исламиты, германские ландскнехты, турецкие янычары, британские пираты и «святая» инквизиция, римские папы времен контрреформации, французские якобинцы, революционеры и контрреволюционеры, фашисты. Этот список можно продолжить, доводя до наших дней, что приведет нас к выводу – террор и терроризм это, как и преступность – свойство общества.

Цель данного реферата: провести историко-правовой анализ российского законодательства об ответственности за терроризм.

Хронологические рамки реферата:  X- начало XXI веков.

 

 

 

ГЛАВА 1.

В древнейшие времена всякие преступные проявления, которые в  современный период нашли название «терроризм», рассматривались как  преступления, посягающие на жизнь, и  карались в соответствии с обычным  правом конкретного народа – кровной  местью, изгнанием, материальной компенсацией. Древнейшие памятники русского права, в частности договоры Олега (911 г.) и Игоря (945 г.) с греками, определяли порядок ответственности, ограничивали право кровной мести. Согласно договору Олега с греками, родственников потерпевшего наделяли правом кровной мести при подтверждении такого права судом. В случае бегства преступника его имущество обращалось в собственность родственников убитого. Аналогично решался этот вопрос и в договоре Игоря с греками.

Первая редакция Русской Правды XI в. (так называемая Правда Ярослава) сохраняла право кровной мести за убийство (душегубство), но в случае согласия родственников убитого Правда предусматривала возможность ее замены уплатой вознаграждения, устанавливала его размеры. Право мести было отменено сыновьями Ярослава во второй редакции Русской Правды (Правда Ярославичей, вторая половина XI в.). Первые зачатки, указывающие на подобие такого современного преступления, как террористический акт, усматриваются в третьей редакции Русской Правды (XIII в.), устанавливавшей ответственность за убийство «княжьих мужей» и взыскивание с виновного двойной виры: «Если кто убьет княжьего мужа, то 80 гривен, а если людина, то 40 гривен» (ст.3).

Псковская судная грамота  знала же только одно политическое преступление – «перевет», означавшее государственную измену, каравшуюся смертной казнью.

 

ГЛАВА 2.

Первый  Судебник 1497 года говорит уже о  «государском убийстве и кромольнике…подымщике  и зажигальнике» (ст.9)

Понятие «лихо» означало на Руси беду в широком  смысле слова, разоренье, крупный материальный ущерб. Примерно в таком значении отражает это понятие Судебник 1497 года, упоминавший о «лихих» (ст.8, 13, 39), - суть его в том, что «лихой человек» систематически занимается татьбой, разбоем, душегубством и ябедничеством, т.е. из содержания упомянутых статей еще не следует, что эти люди представляют для общества большую общественную опасность. Но ситуация меняется в 30-е годы XVI века: в первом же известном документе губной реформы (Белозерская губная грамота 1539 г.) отражены нападения преступных банд на целые селения и деревни с целью грабежа, разбоя, убийств с последующим завладением собственностью; корыстная связь населения и государственных чиновников с разбойничьими шайками. Впечатляющи и масштабны преступной деятельности: «В тех наших волостях многие села и деревни разбойники разбивают и животы наши грабят, и села и деревни жгут, а на дорогах многих людей грабят и разбивают и убивают многих людей до смерти»

В правосознании  того времени лихие мыслились  как антагонисты всего государственного уклада – они вне общества, вне православной правды, они несовместимы с русской жизнью в широком понимании. В борьбе со своими противниками под это понятие можно было подвести (и подводилось) любое деяние, которое приносило вред всему господствующему классу в целом, нарушая его интересы или посягая на установленный в государстве порядок. Лихие люди – ненавистники добру, поэтому главная цель деятельности  вводимых  губных учреждений заключалась в проведении масштабных мер по физическому истреблению лихих. Для вынесения смертного приговора было достаточно доказать принадлежность человека к лихим.

 

ГЛАВА 3.

В разгар реформ Судебник 1550 года утвердил обязательность смертной казни для лихих в общегосударственном масштабе. При этом Уставная книга Разбойного приказа оправдывает обязательность применения смертной казни массовостью разбойничьих шаек и невозможностью их тюремного содержания из-за угрозы насильственного освобождения собратьями бандитами.

К середине XVI века в русском праве отчетливо оформился статус прототипа современного террориста – «лихого человека», для которого разбой, бандитизм, участие в вооруженных мятежах и т.д. были профессиональным занятием. Окончательную регламентацию «ведомый лихим» получил в ходе земско-губных реформ 30 – 50-х годов.

Доопричные  судебники не содержали статей о  защите монарха, хотя совершенно очевидна возможность применения казней за подобные посягательства. Основную нагрузку в  защите особы государя в доопричный период несли нормы морали и идеологии. Появления в светских кодексах норм по охране монарха и его окружения  было показателем развала общества и катастрофической конфронтации сословий. Даже грандиозный разрыв власти и  народа, возникший при Иване Грозном, не сразу вызвал светскую охрану династии. Понадобилось самозванчество, падение престижа монархов в Смуте, после чего лишь Уложение 1649 г., в главе второй «О Государской чести, и как его Государьское здоровье оберегать», закрепило несколько статей об охране особы монарха и особом порядке поведения вокруг этой особы (посягательство на государьское здоровье (ст.1,21), посягательство на захват власти (ст.2), измена (ст.3-12), поджог города (ст.4), неизвещение о готовящемся скопе и заговоре или иной умысел (ст.19) и др.). При этом Уложение не предусматривает покушения на жизнь государя, ибо уже обнаружение умысла считается оконченным преступлением, караемым смертью. В ст. 20-22 устанавливается ответственность за «самовольство», «скоп» и заговор против должностных лиц центрального и местного управления, за ложное  обвинение в скопе и заговоре со  стороны последних. Появление этих статей Г.Г.Тельберг не без основания связывает с непосредственными событиями, лежавшими в основе принятия самого Уложения. «Грозный поток массового народного движения, промчавшийся перед глазами законодателя, прямо вдохновил его на три последние статья второй главы», - отмечает он.

Длившееся более полугода антиправительственное  движение, охватившее не только Москву, но и южные, поморские и сибирские  земли России, характеризовалось  разгромом дворов бояр, дворян, крупных  купцов и приказных – дьяков, подьячих и т.д. – не столько с  целью присвоения их имущества, сколько  в целях мести.

В конце  XVI века времена Смуты и ослабления царской власти способствовали тому, что «измена» оттеснила все иные понятия. Часто сменявшиеся монархи были озабочены сохранением власти, и преступлением считался сам факт принадлежности к лагерю политических противников.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 4.

Соборное  уложение 1649 г. (Уложение царя Алексея Михайловича) было принято на волне восстаний посадских людей, стрельцов, холопов и боярской дворни против правящей верхушки во главе с боярином Б.И.Морозовым. Первоначально дворяне и дети боярские, собравшиеся в столице по пути на юг для несения сторожевой службы, участия в антиправительственных выступлениях не принимали. Однако вскоре с целью предотвратить дальнейшее развитие восстания они совместно с верхами посада взяли инициативу переговоров с царем в свои руки. 10 июня на совещании дворян и торговых людей была принята челобитная царю, в которой просили созвать Земский собор для принятия Уложения книги с целью упорядочения законодательства. Стремясь предотвратить объединение сил народа и служилого дворянства, правительство пошло на уступки последнему: Уложение отражало коренные проблемы общественной жизни и законодательно закрепило потребности господствующего класса на данном этапе. А потребности эти выражались в необходимости укрепления классового господства феодалов, поэтому в первую очередь Уложение закрепило деяние, которые посягали на церковные устои и власть государя, т.е. те деяния, которые в некотором смысле, можно рассматривать как отдаленные аналоги современных преступлений террористического характера, хотя в них и не указывалось на главный признак современных дефиниций терроризма – устрашение.

Так, глава 1 называлась «О богохульниках и  о церковных мятежниках» и  содержала 9 статей. Главная идея этой главы – оградить христианскую веру от хулы иноверцев и русского человека, хулы «на Бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождышую его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых угодников…». «Хула на Бога» считалась самым тяжким преступлением, караемым сожжением виновного. Само сожжение как вид уголовного наказания в XVII веке стало довольно устойчивой карой из-за частоты его применения к еретикам, поскольку, как определила В.С.Румянцева, богохульство в этой статье имело политический смысл. Под ним могли пониматься многие формы неортодоксальных учений и религиозных отклонений в народной среде.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА 5.

Артикул воинский Петра I, действовавший параллельно с Уложением 1649 года вплоть до создания Свода законов Российской империи, включал не только статьи воинских, но и политических и общеуголовных преступлений. Это предопределило его применение в общих судах. Видимо, недостаточная четкость формулировок Соборного уложения требовала обращения к другому законодательному материалу. Так, исследователь Тайной канцелярии петровского периода В.И. Веретенников утверждал, что «тайная канцелярия считает правовыми нормами вторую главу Уложения и параграфы…Воинских артикулов.

Судебная  практика тех лет действительно  показывает, что к виновным применялись  нормы нескольких действовавших  параллельно законов. Так, обвинение  А.Н.Радищева основывалось на 6-ти статьях  Соборного уложения, 4-х артикулах  кн.V Устава морского, 9-ти артикулах Артикула воинского (не считая целого ряда указов второй половины XVIII в.). Известно, что декабристы были осуждены также на основании норм Соборного уложения и Воинских артикулов Петра I.

На первом месте в Артикуле воинском как  типичном кодексе феодального права  стоят преступления против веры, и  лишь потом политические преступления. Также как и Уложение, Артикул  воинский (арт.19) предусматривает ответственность  за любое выступление против жизни, здоровья, чести государя. При этом ответственность предусмотрена  и за голый умысел, и за недоносительство. Специальная глава (17) посвящена  такому преступления, как возмущение и бунт. Ответственность предусматривалась  как за призывы «…словом, или  делом, или писмами, сам собою  или через других, к бунту и  возмущению…» (арт.135), так и тех, кто слышал такие призывы или  читал письма с такими призывами  и не донес (арт.136) и кто их спровоцировал. Артикул 137 предписывает без всякой милости на месте наказать и умерщвлять виселицей каждого, кто повинен  в бунте, возмущении или в упрямстве. В толковании данной нормы подчеркивается: «…умертвить… А особливо, ежели опасность в медлении есть, дабы через то другим страх подать, и оных от таких непристойностей удержать (пока не расширитца) и более б не умножилось».

Столкнувшись  с новой формой противодействия  всеобъемлющему государственному террору  – революционным движением, императорская  власть не нашла ничего другого, кроме  как усилить террор. Для этого  потребовалось более четкое определение  составов государственных преступлений и более определенное их формулирование.