Эвтаназия в российском и международном законодательстве

Крайними остались, как всегда, врачи и пациенты. Врачи - потому что вынуждены разрываться между своим профессиональным долгом - спасать людей - и требованием строго соблюдать закон. Пациенты - потому что оказались незащищенными от возможных нарушений и злоупотреблений в этой непростой области взаимоотношений больницы и больного. Политика ''двойных стандартов'' никогда не приносила ничего хорошего, а уж тем более в нашей стране. России как никогда нужно разностороннее и четкое законодательство об эвтаназии. Мы не говорим здесь о необходимости легализовать активную эвтаназию - это предмет дискуссий еще не на один десяток лет. Но фактически существующую пассивную ''хорошую смерть'' просто жизненно необходимо оформить юридически.

1.1.2 Необходимость выделения эвтаназии в самостоятельный состав менее опасного вида убийства

В науке уголовного права России и зарубежных государств проблема эвтаназии нередко рассматривается с уже упомянутой позиции более широкого понятия – согласия потерпевшего на причинение вреда. Российское уголовное право исходит из того, что такое согласие, по общему правилу, не должно рассматриваться в качестве обстоятельства, исключающего преступность деяния. Поэтому позиция действующего уголовного законодательства России относительно эвтаназии однозначна: это убийство – умышленное, неправомерное лишение жизни другого человека. Мотив сострадания, указанный в перечне привилегированных обстоятельств, предусмотренных в статье 61 УК Российской федерации, может быть учтён лишь при назначении наказания виновному лицу, но не при квалификации деяния. Убийство по мотиву сострадания квалифицируется по ч.1 ст. 105 УК РФ, т. е. как простое убийство. Что касается склонения к эвтаназии (и вообще к убийству), то наш УК не предусматривает ответственности за таковое деяние, в УК РФ предусматривается лишь состав доведения до самоубийства (ст. 110), предполагающего определённый способ совершения: применение угроз, жёсткое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства потерпевшего. Под склонением больного к эвтаназии, на наш взгляд, следует понимать возбуждение в нём решимости уйти из жизни и обратиться с просьбой об эвтаназии к медицинскому работнику. Подобные действия нельзя рассматривать с позиции института соучастия или какого-либо другого уголовно-правового института. Даже если признать акт эвтаназии формой самоубийства при помощи врача, то и в этом случае нельзя наказать лицо, склонившего больного к эвтаназии.

Важно понимать, что эвтаназия как юридический факт представляет собой не «реализацию права на жизнь», а преступление. Очевидно, что по ряду признаков эвтаназия тождественна убийству. Вместе с тем, существующие особенности эвтаназии не позволяют это деяние полностью отождествить с убийством, квалифицируемым по ст.105 УК РФ. Поскольку тем самым нарушается один из основополагающих принципов уголовного права, а именно принцип справедливости, требующий чтобы наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, соответствовали характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Это обусловливает необходимость выделения эвтаназии в самостоятельный состав менее опасного вида убийства со смягчающими обстоятельствами и дополнения УК специальной статьей (носящей привилегированный характер), в которой законодатель, помимо установления ответственности за эвтаназию, дифференцировал бы ее (ответственность) в зависимости от формы осуществления. Представляется, что такая норма об эвтаназии поможет избежать двух опасных крайностей: декриминализации эвтаназии и отождествлении ее с убийством. Мы считаем, что отвергая право на смерть, наше государство обрекает неизлечимо больного человека на невыносимые физические и нравственные страдания.

Право на жизнь, несомненно, должно включать в себя и право на смерть. Важно отметить, что поддержание жизни в то время, как она наполнена физическими и нравственными страданиями умирающего человека, было бы негуманно. Как правило, действия врача направлены исключительно на благо пациента. Но если процесс мучительного умирания затягивается на месяцы и даже годы, то деятельность врача по поддержанию жизни не просто не гуманна, а бесчеловечна.

Сегодня возможность появления эвтаназии в России поддерживают только организации по защите прав пациентов, другие же эксперты считают, что общество не готово к принятию подобного закона. Но есть и конкретные предложения о введении отдельной статьи в Уголовный кодекс, которая установит ответственность за эвтаназию, поскольку, как мы уже говорили, существующий законодательный подход квалификации эвтаназии в части 1 статьи 105 Уголовного кодекса РФ (убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку) не способен обеспечить соответствие уголовно-правовой оценки эвтаназии объективным свойствам этого деяния, а назначение наказания - характеру содеянного и личности виновного. Отличие эвтаназии от простого убийства заключается в объекте преступления. Объектом простого убийства является жизнь человека, объектом эвтаназии является жизнь неизлечимо больного человека.

В 2006 году депутаты Мосгордумы выступили с инициативой отвести эвтаназии отдельное место в Уголовном кодексе РФ. Если предложение депутатов стало бы законом, то смерть по собственному желанию была бы вписана статьей в УК, а наказание за помощь в ее совершении стала бы значительно мягче. Законопроект, предложенный депутатами Мосгордумы, предлагал достаточно мягкое наказание за "убийство из сострадания". За причастность к эвтаназии медицинского работника установить ответственность в виде ограничения свободы до 2 лет с лишением права занимать должность до 2 лет. За причастность к эвтаназии иных лиц предлагается ограничение свободы до 3 лет или лишение свободы от 3 до 7 лет. В апреле 2007 года Совет Федерации вновь обсуждал проблему эвтаназии. Инициатор обсуждения - председатель Комитета СФ по социальной политике Валентина Петренко - предлагала применять эту меру в исключительных случаях и только если об этом попросит сам тяжелобольной человек. При этом больной должен заявить о своем решении уйти из жизни лечащему врачу, написать на его имя заявление и заверить его у нотариуса. Далее, по мнению сенатора Петренко, заявление будет рассматривать медицинский консилиум, который должен подтвердить диагноз. Следующая инстанция – специальный совет по эвтаназии при местном органе исполнительной власти, куда должны входить медики, прокуроры, адвокаты и общественные деятели. Совет в течение двух месяцев будет изучать историю болезни заявителя и проверять, не принято ли его решение под чьим-то влиянием. Если все окажется чисто, больному будет введена повышенная доза обезболивающего, в результате чего отключится мозг и... наступит смерть.

Тем временем многие общественные деятели и медики отнеслись к подобному решению как к шагу к легализации эвтаназии, к которой Россия не готова. Среди них такое мнение высказали Александр Семенников (председатель комиссии Мосгордумы по законодательству), Владимир Жириновский (вице-спикер Госдумы РФ), Вера Миллионщикова (главный врач Первого московского хосписа) и др2.

Председатель Совета Федерации Сергей Миронов выступает категорически против эвтаназии3. Он заявил об этом 5 февраля 2008 года на Интернет-пресс-конференции, отвечая на вопрос, собираются ли парламентарии узаконить эвтаназию. "У нас нет намерений по принятию подобного закона, лично я против эвтаназии", - сказал спикер.

Он согласился с мнением пользователей в том, что сейчас нет достаточных гарантий "в честности и ответственности лиц, которые будут принимать решение об эвтаназии".

На современном этапе ясно одно – легализация эвтаназии требует детального подхода, качественного изучения и обсуждения. Совершенно невозможно решать проблему эвтаназии с категоричной позиции «да – нет». Так как отношение к эвтаназии в обществе неоднозначно, причем, каждую сторону можно понять или, наоборот, осудить.

Поражает тот факт, что некоторые законотворцы и лица большой политики (которые яро выступали с позиции «против») применили эвтаназию в отношении к себе. Так, с одобрением была принята эвтаназия 37 - го президента США Ричарда Никсона. После первого инсульта он написал обращение к лечащим врачам с просьбой не прибегать к искусственным методам продления его жизни в случае повторения кровоизлияния в мозг, когда он не сможет выразить свою волю.

Сознательно прекратил принимать лекарства после консультации с личным врачом и составления завещания президент Франции Франсуа Миттеран, страдавший последней стадией рака. И в этом случае в прессе отмечалась мужественность именитого больного, желание быть хозяином собственной судьбы.

1.1.3 Судебная практика и статистика

В российской судебной практике впервые был вынесен приговор по делу об эвтаназии 7 декабря 2004 года в Ростове. На скамье подсудимых были две несовершеннолетние девушки, Кристина Патрина и Марта Шкерманова, совершившие убийство парализованной женщины, Натальи Баранниковой, по их утверждению, из жалости. Обеих девушек осудили по статье 105 Уголовного кодекса РФ ("Убийство"). Как решил суд, девушек не может оправдывать тот факт, что жертва сама попросила убить ее. Кроме того, отношение суда к обвиняемым определило и то, что они взяли плату за совершенное. Баранникова действительно предлагала девушкам золотые украшения в качестве платы за лишение жизни. Однако, по показаниям свидетелей, просьба убить ее была следствием очередной депрессии потерпевшей. До этого она часто говорила, что должна жить ради мужа и дочери. Потому, по мнению судьи, совершено было именно умышленное убийство. Смягчающим обстоятельством послужило то, что девушки приняли активное участие в следствии. Кристину Патрину приговорили к 5 годам лишения свободы в воспитательной колонии, Марту Шкерманову - к 4,5 годам.

В 2007 году Архангельский областной суд осудил безработного жителя села Красноборск за то, что он убил неизлечимо больную женщину по ее просьбе. 83-летняя женщина заплатила Николаю Петракову 6000 рублей за свое убийство. В августе 2007 года мужчина в состоянии алкогольного опьянения выполнил свою часть договора. В результате, суд признал Петракова виновным в убийстве из корыстных побуждений, и назначил наказание в виде 9 лет лишения свободы. Пресс-служба областной прокуратуры Архангельской области отмечает, что пожилая женщина неоднократно просила родственников лишить ее жизни.

Обвиненные в преднамеренном убийстве в принципе совершили то, что разрешено в соответствии с голландским законодательством и что можно квалифицировать как "действие, направленное на то, чтобы положить конец жизни той или иной личности, идя навстречу ее собственному желанию", или эвтаназия. Никакой статистики о случаях эвтаназии в России не существует. Трудность в подсчетах вызвана тем, что подобные факты лишь в редких случаях становятся широко известными. Зачастую из живущих на земле об этом знает только один человек – тот, кто выполнил последнюю просьбу больного. И в связи с этим возникают вопросы, касающиеся привлечения к ответственности тех, кто её осуществляет. Тогда мотив милосердия и сострадания оборачивается корыстным умыслом, а за ним следует строгое уголовное наказание.

Отсутствие законодательного закрепления эвтаназии фактически привело к тому, что право на жизнь обернулось для многих, страдающих смертельным недугом людей в обязанность жить или, более того, быть «человеком-овощем». Жизнь не должна превращаться в бессмысленное, сопровождающееся мучительными страданиями существование.

Зато существуют статистические данные по отношению граждан России к проблеме эвтаназии. Согласно проведенному в июле 2007 года опросу ВЦИОМ4, 58% россиян считают эвтаназию оправданной в тех или иных случаях и только 28% отвергают ее в принципе. Однако негласная эвтаназия в России все же существует, в этом не публично, но все же признаются сами медики. По словам одного из бывших руководителей НИИ Скорой помощи имени Склифосовского, принятие подобного закона "узаконит фактически существующее явление: случаи эвтаназии в России есть, но официально об этом никто не скажет, потому что это преступление".

Приведенные аргументы и условия легализации эвтаназии в России критикуются в консервативных кругах медицинских работников и правоведов. Прежде всего, зарубежный опыт стран, легализовавших эвтаназию, свидетельствует, что альтернативный подход к правовому регулированию эвтаназии (предполагающий квалификацию эвтаназии в качестве уголовного преступления с освобождением врача от ответственности при соблюдении в ходе эвтаназии правил, установленных законом) не является надежной гарантией безупречной эвтаназии. Легализация эвтаназии, даже исключительно в пассивной форме, приводит фактически к применению активной эвтаназии5.

В целом видно, что нашему законодательству, а, в частности, законодателю, предстоит большая работа по регулированию такого рода вопросов. Неоказание внимания проблеме эвтаназии чревато, помимо установленных проблем, большими правовыми пробелами и неправомочием органов в некоторых областях общественных отношений.

Таким образом, в России возникает острая необходимость выделения эвтаназии в самостоятельный состав менее опасного вида убийства, так как из-за отсутствия специальной нормы об ответственности, Уголовный Кодекс рассматривает ее как обычное убийство (ст. 105 УК РФ). Пока же такие попытки в России не имеют успеха, несмотря на то, что большинство россиян считает эвтаназию оправданной. На современном этапе ясно одно – легализация эвтаназии в России требует детального подхода, качественного изучения и обсуждения. Совершенно невозможно решать проблему эвтаназии с категоричной позиции «да – нет». Так как отношение к эвтаназии в обществе неоднозначно, причем, каждую сторону можно понять или, наоборот, осудить.

2. Легитимация и легализация института эвтаназии в зарубежных странах

2.1 Правовая регламентация эвтаназии в европейских странах

Следует констатировать, что проблема эвтаназии не нашла своего решения и в международно-правовых актах, в частности в Европейской конвенции о правах и основных свободах человека, принятой 4 ноября 1950 г. и вступившей в силу 3 сентября 1953 г.

В соответствии с Венецианской декларацией о терминальном состоянии, принятой 35-й Всемирной медицинской ассамблеей (ВМА) в октябре 1983 г., в процессе лечения врач обязан, по возможности, облегчить страдания пациента, всегда руководствуясь интересами последнего. При этом считается, что врач не продлевает мучения умирающего, прекращая по его просьбе, а если больной без сознания – по просьбе его родственников, лечение, способное лишь отсрочить наступление неизбежного конца. Вместе с тем отказ от лечения, согласно Декларации 1983 г., не освобождает врача от обязанности помочь умирающему, назначив лекарства, облегчающие страдания. В октябре 1987 г. 39-я ВМА в Мадриде приняла Декларацию об эвтаназии. Текст документа гласит: «Эвтаназия, как акт преднамеренного лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании обращения с подобной просьбой его близких, не этична. Это не исключает необходимости уважительного отношения врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания».6

Таким образом, Венецианская и Мадридская декларации ВМА допускают пассивную форму эвтаназии: врач ничего не предпринимает для продления жизни больного, а применяет лишь обезболивающие средства.