Правовой нигилизм

Введение.

Тема правового нигилизма, в общем-то, актуальна во все времена, но в наше время она достигла своего предела – юридический нигилизм процветает, как никогда.

В своём исследовании попытался взглянуть на эту проблему под разными углами, с нескольких позиций. Вначале я планирую рассказать, что такое нигилизм вообще и правовой нигилизм в частности. В работе будут описаны формы проявления правового нигилизма. Далее необходимо будет поговорить об основных источниках правового нигилизма на современном этапе (хотя корень проблем был, несомненно, заложен раньше) – это несовершенство и частая противоречивость законодательства (в том числе коллизия права), волюнтаристский стиль управления, деформация в деятельности правоохранительных органов, пренебрежение правовыми процедурами реализации прав и обязанностей, противоправные поведенческие установки и многое другое. Затем речь пойдёт о формах проявления правового нигилизма (в частности как крайняя форма проявления правового нигилизма будет затронута революция). В заключении будет предложен «рецепт» излечения современной правовой системы от правового нигилизма.

1. Понятие  и формы правового нигилизма.

Нигилизм (от лат. Nihil – ничто, ничего) – это  отрицание исторических и культурных ценностей, моральных и нравственных норм и устоев общества. Нигилизм получил  наибольшее распространение в центральных  произведениях известных русских  писателей (вспомним хотя бы тургеневского  Евгения Базарова и его подпевалу  Ситникова, которые не признавали ни русской истории, ни русской культуры и основным девизом которых был  своего рода боевой клич: «Долой идеалы!») – И.С. Тургенева («Отцы и дети»), Н. Лескова («Некуда»), А.Р. Писемского («Взбаламученное  море»). Что касается правового нигилизма, то в Большой Советской энциклопедии 1985 года даётся следующее его определение.

Правовой  нигилизм – это реакционное течение  в буржуазных странах, которое выражается в отрицании законов и права  как такового. В качестве одного из наиболее известных «нигилистов» Запада назывался известный юрист  Джон Дьюи.

Вообще, рассматривая понятие правового нигилизма, нужно  обратиться к истории самого права.

Еще в Древнем Востоке и в античных государствах (Греция и Рим) основополагающими проблемами общества были проблемы государства и права. Переход от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу и политической форме организации общественной жизни сопровождался процессом социальной дифференциации населения и усилением борьбы между различными слоями общества, в этих условиях огромное значение в регулировании общественной жизни отводилась законам. Пифагорейцы, например, законопослушание чтили высокой добродетелью, а сам закон – большой ценностью (это случай отсутствия правового нигилизма).

В дальнейшей истории было много попыток обосновать право как некую науку, было много  идей и теорий. Нас интересует теория права, которую вывел Л.И. Петражицкий, профессор юридического факультета С.-Петербургского университета. Право  определялось и исследовалось им как явление нашей индивидуальной психики. Интерпретация права с  позиции психологии индивида позволяет  поставить юридическую науку  на почву достоверных знаний, полученных путем самонаблюдения (методом интроспекций) либо наблюдений за поступками других лиц. Эта теория намного расширила  понятие права, так как он считал правовыми любые эмоциональные  переживания, связанные с представлением о взаимных правах и обязанностях. Его концепция – одна из первых попыток проследить формирование в  правосознании юридических норм.

Для определения  природы правового нигилизма  необходимо уяснить понятие «правосознания». Правосознание – это совокупность взглядов, идей, выражающих отношение  людей, социальных групп, классов к  праву, законности, правосудию, их представление  о том, что является правомерным  или неправомерным. Концентрированным  выражением правосознания как формы общественного сознания является правовая идеология – система правовых взглядов, основывающаяся на определенных социальных и научных позициях.

По мнению профессора В.Д. Лонкова, правосознание  представляет собой основу и органическую составную часть правовой жизни  организованного в государстве  общества. Оно есть отражение права  в сознании общества, социальной группы, личности. Следует отметить, что  правосознание – явление объективное, поскольку человек, рождаясь в обществе, впитывает в себя в процессе социализации те ценности, которые были созданы  всеми предшествующими поколениями. Существует несколько взглядов на содержание правосознания. Некоторые авторы правовые нормы включают в содержание правосознания. Другие авторы придерживаются мнения, что взаимосвязи права и правосознания носят более сложный характер, чем включение одного в другое. С одной стороны, правосознание предшествует праву, поскольку последнее выражает взгляды и установки, существующие в обществе. С другой стороны, сложившаяся в данном обществе правовая система выступает в качестве одного из важнейших факторов, воздействующих на правосознание. Наконец, функционирование права, его применение и соблюдение зависят от уровня правосознания. Рассматривая правосознание, обычно говорят о правовой идеологии и правовой психологии.

Существую различные  виды правосознания, которые можно  классифицировать по нескольким основаниям:

• по строению (правовые представления и правовые чувства);
• по уровню (научное, профессиональное, обыденное);
• по субъектам (массовое, групповое, индивидуальное) и др.

Надо сразу  заметить, что правовой нигилизм наиболее присущ обыденному массовому правосознанию, т.е. на этом уровне чаще всего встречаются  проявления правового нигилизма.

Вообще говоря,  правовой нигилизм может быть определен  как состояние общественного  сознания, для которого характерны: 1) юридическая некомпетентность (отсутствие правовых знаний); 2)негативная оценка права (отрицание его социально  ценности); 3) распространенность навыков  и стереотипов неправового и  противоправного поведения.

Правовой нигилизм по сути есть правовое отчуждение; происходит как бы отторжение права, общество стремится  обойтись без него. Здесь неизбежно возникает вопрос: а что, собственно, отторгается? Обычно ответ полагают само собой разумеющимся. Но это далеко не так.

В европейской  правовой традиции в наиболее общем  виде различают (противопоставляют) два  типа правопонимания: юридический позитивизм и естественно-правовую школу. Сторонники первого направления видят в  праве систему реально действующих (т.е. обеспеченные властным принуждением) правил поведения людей или (что  тоже самое) принудительный порядок  общественных отношений.

Способы, формы  создания, действия и обеспечения  правопорядка могут быть различны. Так, в легистском (законническом) позитивизме  право сводится к совокупности норм, содержащихся в законах и иных нормативных актах, исходящих от государства и защищаемых от нарушения  его властью. Социологический позитивизм отождествляет право с фактически сложившимися общественными отношениями, ибо далеко не все законодательные  предписания воплощаются в реальный правопорядок. Приверженцы психологической  теории ищут право в мире человеческой психики и определяют его как  императивно-атрибутивные (обязательственно-притязательные) переживания людей. Таким образом, принудительность правопорядка признается производной либо от государства, либо от общества, либо от человека, но в  любом случае она остается его  единственным отличительным признаком. Позитивизм неизменно уклоняется от субстанционально-ценностного обоснования  действующего правопорядка, полагая  такую задачу ненаучной.

Естественно-правовая школа, в противоположность позитивизму, стремится дать содержательное обоснование устанавливаемого правом порядка, т.е. найти некое надпозитивное право, выступающее по отношению к праву позитивному в качестве критерия его правовой (или неправовой) оценки и оправдания. В общем виде предполагается, что порядок должен быть «хорошим» и «справедливым». По И. Канту право выступает «совокупностью условий, позволяющих совместить произвол (свободу) одного лица с произволом (свободой) другого с точки зрения всеобщего закона свободы»¹.

Предпринятый  экскурс в теорию правопонимания потребовался нам для того, чтобы  обосновать существование, по меньшей мере, трех «юридических нигилизмов»: легистского, социологического и, собственно, правового.

Легистский нигилизм предполагает: 1) неосведомленность о содержании действующей нормативной системы (законов и других актов); 2) негативное отношение к официально установленным правилам поведения; 3) неумение действовать в соответствии с ними и одновременно распространенность навыков незаконного (как противо-, так и внезаконного) поведения.

Социологический нигилизм имеет усеченный состав.  Трудно представить себе общество, неосведомленное о реально действующем в нем порядке и неадаптированное  к нему. Поэтому здесь можно зафиксировать только оценочный компонент – неодобрение существующего порядка.

Наконец, собственно правовой нигилизм – это 1) отсутствие в массовом сознании представлений о том, что нормативное регулирование общественных отношений должно осуществляться исходя из признания свободы и формального равенства их участников; 2) невосприятие этих принципов в качестве ценностей; 3) неумение и нежелание строить отношения на их основе.

В общественном сознании постсоветской России присутствуют все три «юридических нигилизма».

Теперь  рассмотрим некоторые формы проявления правового нигилизма более подробно. Сразу же необходимо отметить, что  некоторые источники и формы  проявления нигилизма в принципе совпадают (просто это обусловлено  отражением различных сторон одного и того же явления). В первую очередь  необходимо назвать такую форму  проявления нигилизма, как явные нарушения закона – иначе говоря преступность, которая является одновременно источником нигилизма, – в самом деле, если человек не уважает и не почитает законы и право, то он их просто нарушает, а если бы все строго следовали предписаниям правовых норм, то и преступности не было бы в принципе.

Следующей формой проявления правового нигилизма  является игнорирование предписаний правовых норм, которое менее опасно для общества, но чрезвычайно опасно для правопорядка. Такие своего рода «скрытые» правонарушения наносят законности просто непоправимый урон именно потому, что их необычайно трудно обнаружить и пресечь. Как раз по причине правового нигилизма люди смотрят на правовые нормы не как на руководящее и предписывающее начало, а как на нечто абстрактное, вовсе не обязательное к исполнению.

Наконец, третье из наиболее важных форм проявления правового нигилизма является та борьба, которая ведется во власти, между властями и от имени властей (данное обстоятельство было названо  также в числе источников и  причин правового нигилизма; часто  бывает трудно проследить причинно-следственные связи, понять, какое явление обуславливает  какое обстоятельство, что первично, а что вторично, это происходит видимо потому, что в процессе исследования мы обращаемся к различным аспектам того или иного явления, которое  соответственно и предстает  перед  нами в том или ином свете). В  качестве примера можно привести кровавые события 1993 года, когда исполнительная власть произвела расстрел парламента  и узурпацию власти, фактически переступив через закон, а уж потом это  сложившееся соотношение политических сил было закреплено на самом высоком  законодательном уровне путем принятия Конституции 1993 года. Кстати, подобная практика вообще характерна для стран, так называемого, «соцлагеря» –  здесь право не формировало уклад  общественной жизни, а лишь закрепляло юридически уже реально сложившиеся  отношения в обществе (например, Конституция РСФСР 1919 года) – т.е. оформляло «de-jure» то, что уже было «de-facto». Как справедливо отмечал С.С. Алексеев в своей книге «Теория права» в отечественной правовой системе право всегда отставало от реальных общественных отношений, лишь в незначительной степени нагоняя их. В качестве недавнего примера подобного варианта развития событий можно привести Чеческую войну 1994-96 годов, когда в начале в один из субъектов РФ (являющийся таковым, по крайней мере, юридически) были введены подразделения регулярной армии и внутренних войск, а уж потом были приняты какие-то юридически обосновывавшие данное  действо меры (вначале же все основывалось лишь на Указе Президента «О наведении конституционного порядка в Чеченской республике» 1994 года), почти тоже самое было сделано в рамках второй Чеченской Кампании или контр террористической операции, как её официально называют с той лишь разницей, что в этот раз агрессорами выступали не мы и поэтому подготовить заранее соответствующую юридическую базу было невозможно.

В заключение упомянем о такой крайней форме  проявления правового нигилизма, как  революция. В самом деле, никакая  другая форма проявления нигилизма  так отрицательно не относится к  любому проявлению права и законности. И это вполне понятно – ведь сама сущность революции предполагает полный отказ правовых норм и законности. Революция в какой-то мере вызывается несовершенной правовой системой, которая  неспособна вовремя выявить и  потушить революционный пожар. Вспыхнув, пламя революции сметает все на своем пути, в качестве знамени выбрасывается лозунг: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем …», а вот что следует затем зависит в большей степени от людей, захвативших власть. А возможно, что государство, постепенно остывая от революционного накала, пойдет по пути создания новых правовых норм, постепенно образует свежую правовую систему и заживет более спокойной жизнью, идя по пути формирования гражданского общества и правового государства. А возможно, что государство так и останется на полпути и будет двигаться то назад, то вперед, разрушаемое внутренними противоречиями (за примерами далеко ходить не нужно). Но почти во всех случаях революционного взрыва право так или иначе страдает. Особенно опасен момент так называемого «правового вакуума», когда старое право уже не действует, а новое право еще не действует (т.е. когда новые нормы только-только создаются) – в этот период начинает действовать так называемая «революционная целесообразность» – т.е., проще говоря,  обыкновенный беспредел, когда решение важнейших вопросов, а часто и человеческих судеб отдается на откуп новоиспеченным революционерам-управленцам, основной положительной чертой которых является наличие «революционного чутья» и «революционного правосознания». Это, конечно же, трагические периоды в истории права. Происходят всплески преступности и насилия, борьба с которыми ведется адекватно жестокими и часто не правовыми методами. Правовой нигилизм царит везде и всюду – люди перестают доверять не только праву и законам, но и вообще кому бы то ни было и чему бы то ни было, доверяя только собственным силам.

Вот это  и есть основные формы проявления правового нигилизма во внешнем  мире. Говоря о современном состоянии  российской правовой системы, необходимо отметить, что огромное влияние на возросший до небывалых размеров в последнее  время правовой нигилизм оказал период так называемой перестройки – особенно её начальный этап. Именно тогда на население страны хлынули потоки информации об ужасах ГУЛАГа, о злоупотреблениях партийной верхушки и коррумпированности государственного аппарата. Самобичевание стало одной из добрых традиций. На прошлое выливались целые ушаты часто незаслуженной грязи. Все наследие прежних поколений безоговорочно отметалось, при этом отвергался даже положительный опыт истории. Как справедливо отмечал в своем интервью известный журналист Отто Лацис: «Огульное отрицание прошлого происходило и происходит повсеместно, но подобное уничтожение идеалов ни к чему хорошему не приведет»². Журналист оказался прав – на настоящий момент в государстве идеалы вырождены практически целиком и население (особенно молодежь) поставлено перед фактом необходимости поиска новых «маяков», часто при этом становясь на скользкий путь правонарушений.