Учение Гегеля о государстве и праве

Гегель различает в государстве  объективную и субъективную стороны.

С объективной стороны государство  представляет собой организацию  публичной власти. В учении о государственном  устройстве Гегель выступает в защиту конституционной монархии и критикует  идеи демократии. Разумно устроенное государство, по его мнению, имеет  три власти: законодательную, правительственную  и княжескую власть (власти перечислены  снизу вверх). Перенимая принцип  разделения властей, Гегель в то же время подчеркивает недопустимость их противопоставления друг другу. Отдельные  виды власти должны образовывать органическое, неразрывное единство, высшим выражением которого служит власть монарха.

Законодательное собрание, по Гегелю, призвано обеспечить представительство  сословий. Его верхняя палата формируется  по наследственному принципу из дворян, тогда как нижняя — палата депутатов  — избирается гражданами по корпорациям  и товариществам.

Представительство граждан в законодательном  органе необходимо для того, чтобы  довести до сведения правительства  интересы различных сословий. Решающая роль в управлении государством принадлежит  чиновникам, осуществляющим правительственную  власть. Как считал Гегель, высшие государственные  чиновники обладают более глубоким пониманием целей и задач государства, чем сословные представители. Восхваляя чиновничью бюрократию, Гегель называл ее главной опорой государства "в отношении законности".

Княжеская власть объединяет государственный  механизм в единое целое. В благоустроенной  конституционной монархии, по словам философа, правит закон, и монарху  остается только добавить к нему субъективное "я хочу".

С субъективной стороны государство  является духовным сообществом (организмом), все члены которого проникнуты духом  патриотизма и сознанием национального  единства. Основанием такого государства  Гегель считал народный дух в форме  религии. Мы должны, писал он, почитать государство как некое земное божество. Государство— это шествие бога в мире; "его основанием служит власть разума, осуществляющего себя как волю".

Политический идеал Гегеля отражал  стремление немецкого бюргерства к  компромиссу с дворянством и  установлению конституционного строя  в Германии путем постепенных  реформ сверху.

В учении о внешнем государственном  праве (международном праве) Гегель подвергает критике кантовскую идею вечного мира. Придерживаясь в  целом прогрессивных взглядов на отношения между государствами, проводя идеи необходимости соблюдения международных договоров, Гегель в  то же время оправдывает возможность  решения споров международного характера  путем войны. К этому он добавляет, что война очищает дух нации. В такого рода представлениях Гегеля сказалась его положительная оценка войны Германии с наполеоновской Францией.

Учение Гегеля оказало огромное влияние на развитие политико-правовой мысли. Содержащиеся в нем прогрессивные  положения послужили теоретической  основой развития либеральных и  радикальных концепций, в том  числе младогегельянского движения, и дали им мощный толчок. Вместе с тем в учении Гегеля была заложена и возможность его консервативной интерпретации.

При оценке его политико-правовой концепции часто обращалось внимание на противоречие между диалектикой  Гегеля и системой его философии, построенной так, что она как  бы завершает все развитие весьма умеренным политическим идеалом  конституционной монархии английского  образца с сохранением ряда прусских учреждений. При всем богатстве содержания "Философия права" (учение об объективном  духе) — не лучшая часть гегелевской  философии; слишком обстоятельно и  конкретно в ней выражены умеренные  политические взгляды великого философа. Но верно и то, что предпосланное  всему содержанию "Философии права" знаменитое положение Гегеля "что  разумно, то действительно; и что  действительно, то разумно" дает основания  не только для консервативных, но и  для прогрессивных выводов.

Проблему политического отчуждения Гегель решал более в умозрительном, чем в реальном плане. Эта проблема рассматривалась внутри концепции  перехода самосознания в инобытие, представляющее собой "вещность", предметность. Примерами такого перехода в процессе социально-политической  активности  и  труда  названы  государство   и  частная  собственность ("богатство"). Но сам Гегель не считал их проявлением враждебного людям отчуждения; это отчуждение преодолевается в сознании примирением с разумной действительностью. "Разумное назначение человека — жить в государстве... Индивид лишь постольку истинен и нравственен, поскольку он есть член государства". Целью государства не является обеспечение интересов единичных людей, их жизни, собственности и личной свободы. "Скорее, наоборот, государство есть то наивысшее, которое изъявляет притязание также и на самое эту жизнь и самое эту собственность и требует от индивида, чтобы он принес их в жертву". Государство — "абсолютная неподвижная самоцель в которой свобода достигает наивысшего, подобающего ей права, так же как эта самоцель обладает наивысшей правотой в отношении единичного человека, наивысшей обязанностью которого является быть членом государства".

Эти положения гегелевской философии  не раз противопоставлялись этике  Канта, утверждающей свободу, автономию  и самоценность личности. Такое противопоставление обоснованно при сравнении почти противоположных исходных пунктов политико-правовых концепций: автономная личность — у Канта, мировой дух, осуществляющий себя как разум и свобода, — у Гегеля. Но не снимается ли это противопоставление в процессе встречного развертывания философских категорий? У Канта и Гегеля суть истории, по существу, одна и та же, с той разницей, что у Канта полное осуществление идеалов свободы — в будущем, у Гегеля несвобода — в прошлом. По существу одинаковы идеалы Канта и Гегеля: "Величайшая проблема для человеческого рода, разрешить которую вынуждает его природа, — подчеркивал Кант, — достижение всеобщего правового гражданского общества". Понятие гражданского общества, основанного на правовом равенстве людей, всесторонне исследовано Гегелем, рассматривавшим всемирную историю как применение принципа свободы к мирским делам: "Всеобщая история есть прогресс в сознании свободы — прогресс, который мы должны познать в его необходимости".

Сама история в понимании  Гегеля есть внедрение и проникновение  принципа свободы в мирские отношения. Правительство и государство  не сразу организовалось разумно, долгие века они не основывались на принципе свободы. В контексте гегелевской  философии взгляд на историю как  на поступь свободы содержит постановку важнейшей проблемы: может ли быть свободен человек среди несвободных  политических и общественных учреждений?

Но у Гегеля та же проблема поворачивается и другой стороной: способен ли несвободный  народ получить свободное государственное  устройство? "Причудливая мысль  дать народу a priori более или менее разумное по своему содержанию государственное устройство не принимает во внимание как раз того момента, благодаря которому оно есть нечто большее, чем праздная выдумка. Каждый народ обладает поэтому государственным устройством, которое ему впору и подходит ему... Народ должен в отношении своего государственного устройства чувствовать, что это его собственное право и его состояние; в противном случае оно может, правда внешне, быть налицо, но не обладает каким бы то ни было значением, не имеет никакой ценности", — писал Гегель.

Уже история XIX в. оставила позади представления  Канта и Гегеля о конкретных политико-правовых идеалах (программах). Но влияние методологии  и теоретического содержания политических и правовых доктрин великих философов  на развитие политико-правовой идеологии  оказалось длительным и глубоким.

Несмотря на устарелость взглядов Гегеля на общество и государство  той эпохи, его выводы о самостоятельности  гражданского общества как сферы  частных интересов по отношению  к государству (воплощению публичного интереса), о зависимости общественного  строя от разделения труда стали  громадным шагом вперед в развитии социологии. Помимо этого они оказали  влияние даже на различные направления  социалистической политико-правовой идеологии. Сам Гегель, как отмечено, отнюдь не был противником буржуазного  общества и к тому же придерживался  умеренно-консервативных политических идеалов. Однако его взгляд на государство  как на воплощение публичного интереса (в противовес эгоизму гражданского общества) стал основной идеей теоретика  социальной демократии Лассаля. Трудно признать случайным и то, что приверженцы наиболее радикального варианта преодоления политического отчуждения — видные теоретики анархизма (Прудон, Штирнер, Бакунин) и сторонники идеи

отмирания государства (Маркс, Энгельс) прошли школу гегелевской философии, были гегельянцами левого направления. В самом деле: если государство  и общество не совпадают и могут  рассматриваться отдельно одно от другого, то почему невозможна замена политической власти общественным самоуправлением?

Взгляды И. Бентама  на право и государство

Революция в Англии создала благоприятные  условия для развития капитализма. В Англии происходит промышленный переворот, результаты которого сказываются в  последней четверти XVIII в. Промышленная буржуазия стремится к более  широкому и четкому внедрению  буржуазных принципов в право, к предоставлению ей решающего участия в политической власти. Одновременно в Англии растет пролетариат; начинаются его выступления. В 30-х гг. XIX в. возникает рабочее движение за демократическую конституцию — чартизм.

Своеобразную концепцию права  и государства в Англии этого  периода разрабатывал Иеремия Бентам (1748—1832).

Бентам родился в Англии, в  семье адвоката. Он много писал  о философских, этических, юридических  и политических проблемах современности.

Еще в первых своих произведениях  Бентам отвергал теорию естественного  права. Он писал, что содержание естественного  права неопределенно и всеми  толкуется по-разному. Бессмысленным  и химеричным является и понятие "общественный договор", так как  государства создавались насилием и утверждались привычкой. Бентам обстоятельно критикует французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 г., утверждая, что идея прав личности ведет к  обоснованию анархии, сопротивлению  государственной власти. "Право", противопоставляемое закону, "является величайшим врагом разума и самым  страшным разрушителем правительства".

Бентам, как и Гоббс, считал право  выражением воли суверена. Право —  это повеления и запреты, установленные  государством и обеспеченные санкцией. Субъективные права — детище закона; вне повелений суверена нет никаких  прав личности. Так называемые "естественные права", — писал Бентам, — это "анархические софизмы", произвольные оценки закона и его действия.

Бентам был сторонником ясного и доступного законодательства. Английскую систему "общего права", основанную на судебных прецедентах, он порицал  как "капризную и непонятную властительницу наших судеб". Бентам подготовил полный кодекс законов, включающий гражданское, уголовное и конституционное  право.

Бентам признает реальным правом лишь то, которое установлено государством. Однако существующее законодательство архаично и несовершенно. Каковы же критерии его оценки и соответственно направление совершенствования? "Законодательство должно, наконец, найти непоколебимую  основу в чувствах и опыте". В  поисках этой основы Бентам разрабатывает теорию утилитаризма .

"Природа подчинила человека  власти удовольствия и страдания.  Им мы обязаны всеми нашими  идеями, ими обусловлены все наши  суждения, все наши решения в  жизни.., — писал Бентам. — Принцип пользы подчиняет все этим двум двигателям".

Единственно реальными интересами Бентам считает интересы отдельных  лиц. Он много и обстоятельно рассуждает об удовольствиях и страданиях, классифицируя  их по разным основаниям; им даже разработаны  правила "морального счета", где  добро — "приход", зло — "расход". При этом существование частной  собственности и конкуренции  Бентам рассматривает как необходимое  условие реализации главного положения  его концепции. "Наибольшее счастье  для наивозможно большего числа членов общества: вот единственная цель, которую должно иметь правительство".

Применяя утилитаризм к вопросам права, Бентам приходит к следующим  выводам. Закон сам по себе — зло, поскольку он связан с применением  наказания (страдание). Кроме того, при  его осуществлении возможны ошибки. "Каждый закон есть нарушение  свободы". Тем не менее закон — зло неизбежное,  ибо без него невозможно обеспечить безопасность. Главным предметом

заботы  законодательства  Бентам  называет  частную   собственность:   "Собственность  и  закон

родились  вместе   и  умрут  вместе.   До  закона  не   было   собственности;   устраните  закон,   и

собственность перестанет существовать".

Обеспечение безопасности, продолжал  Бентам, в известной мере противоречит равенству и свободе; каковы же в  связи с этим должны быть пределы  законодательного регулирования? Для  ответа на данный вопрос Бентам анализирует "нравственные обязанности", которые  делит на две группы.

Нравственные обязанности по отношению  к себе составляют правила благоразумия. Поскольку причинить вред самому себе можно только по ошибке, страх  возможных последствий этой ошибки является достаточным и единственным стимулом, предупреждающим такой  вред; вот почему законодатель не должен регулировать те действия и отношения, где люди могут вредить только сами себе. Например, рассуждал Бентам, попытка законодательным путем  искоренить пьянство, разврат, расточительство  принесет больше вреда, чем пользы, ибо приведет к усложнению законодательства, мелочной регламентации частной  жизни, введению чрезмерно суровых  наказаний, развитию шпионства и  всеобщей подозрительности. Иначе решается вопрос об "обязанностях по отношению  к общему благу", где законодательство определяет налоги и некоторые другие обязанности лиц.