в) информированность о политической
жизни.
Между этими показателями отношения
к власти существует определенная связь:
информированные граждане, как правило,
больше интересуются политикой, чем не
информированные, а интересующиеся политикой
чаще активно участвуют в политической
жизни, чем не интересующиеся.1 Приведенные психологические
типы не исчерпывают всех возможных комбинаций
выделенных черт, но указывают на возможность
выделения пяти принципиально отличающихся
друг от друга по отношению к политике
типов личности. Активисты – люди, позиция
которых по отношению к политике и власти
является активно ищущей. Они убеждены
в том, что власть является важной категорией,
представляет собой благо и стремятся
к получению ее. Интересуются политическими
проблемами и информированы о них в той
степени, в которой позволяет система
и общий уровень подготовки самого человека.
Компетентные наблюдатели – интересуются
политикой, понимают ее значение и хорошо
информированы, но сами не стремятся принимать
участие в политической жизни. Имеют свое
мнение о проблемах политики и власти
и могут оказывать политическое воздействие
как лица, формирующие общественное мнение.
Такой тип людей встречается в основном
среди ученых, писателей, журналистов,
телекомментаторов. Компетентные критики
отличаются от активистов и компетентных
наблюдателей тем, что их отношение к политике
и власти является категорически отрицательным.
Пассивные граждане относятся
отрицательно или нейтрально к осуществлению
политики и власти, но бывают достаточно
хорошо, полно и подробно информированы.
Информированность происходит не за счет
отношения к политике, а может являться
следствием высокого уровня образования.
Аполитичные и отчужденные – люди, которые
резко отрицательно относятся к политике
и своему участию в ней, не интересуются
политикой и мало о ней знают. По их мнению,
политика – дело грязное и для того, чтобы
самим не запачкаться, не надо ею заниматься.
Рассмотрение системы мотивов, склоняющих
людей добиваться власти и участвовать
в ее осуществлении, приводит к их следующей
классификации. Мотивы, лежащие в основе
стремления к власти, могут быть эгоцентрическими
и социоцентрическими (общественными).
Под эгоцентрическими понимаются мотивы,
которые концентрируются на собственной
личности, под социоцентрическими – на
благе широкой группы людей: нации, класса,
человечества. Эти мотивы не обязательно
должны исключать друг друга. Хотя (как
мы видим в повседневной жизни), достаточно
часто исключают.1
Необходимо выделять отношения
человека к власти, которую он осуществляет
и/или к которой стремится: инструментальное
и автономное. Различие между этими видами
состоит в том, что власть может цениться
в силу либо ее собственных достоинств
(автономное отношение) или, исходя из
того, чего можно достичь, обладая ею (инструментальное
отношение). Если при социоцентрических
мотивах подход к власти всегда инструментален,
то при эгоцентрическом подходе к мотивам
стремления к власти проявляется как автономное,
так и инструментальное к ней отношение.
Автономная мотивация проявляется в том,
что власть ценят как таковую, а не из-за
того, что она может что-то дать, отмечает
Е.Вятр. По нашему мнению, это утверждение
несколько неточно. Достижение власти
ради господства над другими – это уже
не автономная, по классификации автора,
мотивация, а именно инструментальная,
так как именно получение власти дает
возможность господствовать над другими,
т. е. соответствует понятию инструментальной
мотивации. В дополнение к предложенной
психологической классификации необходимо
использовать классификацию Б. Рассела.
Он считал, что без власти не может обойтись
ни отдельный человек, ни общество в целом.1 Общественная жизнь нормально
функционирующего общества невозможна
без устойчивой и предсказуемой системы
отношений между ее членами и социальными
группами. Власть носит естественный характер
и должна определяться как производство
намеченных результатов. Б.Рассел полагал,
что в природе каждого человека заложено
стремление к власти и к славе, и предложил
следующую классификацию людей по типам
отношений к власти:
- имеющих такие определяющие
черты характера, как настойчивость в
достижении цели, веру в собственные силы,
целеустремленность, и открыто проявляющих
свое стремление к власти;
- обладающих робостью, склонностью
к подчинению другим, неуверенностью в
себе, в своих силах и возможностях;
- ведущих себя ситуативно: в
одних случаях стремящихся к власти, в
других – к подчинению другим;
- имеющих мужество отказаться
от подчинения другим, не желающих командовать,
стремящихся уйти от политики и не участвующих
в ней. Они ищут и находят приложение собственным
силам в науке, искусстве, творчестве.1
ВЛАСТЬ КАК ЭТИЧЕСКИЙ
ФЕНОМЕН
Эффективность управления
государством, по мнению Вебера, зависит
от следующих составляющих — баланс власти,
соответствие состава правящей элиты
уровню развития общества, развитая политическая
культура населения. При этом баланс власти
должен базироваться на смешении трех
типов господства 1— традиционного (монарх), легально-рационального
(бюрократия) и харизматического (партийный
лидер). Сегодня это требование выполняется
только для политической культуры Великобритании,
что отчасти объясняет ее стабильность
и процветание. «Монархия — это традиция,
связанная в сознании британцев с имперским
могуществом их страны, ушедшим в историю,
и одновременно единственный институт,
символизирующий преемственность власти.
По мнению ряда конституционных историков,
при проведении социальных и политических
реформ корона благодаря ее постоянству
и нейтральности служит одним из стабилизирующих
факторов общественной жизни, конституционным
прикрытием для радикальных преобразований
и углубления демократии». В целом Вебер
при разработке своей «социологии власти»
всегда ориентируется на Великобританию
как на воплощение идеала общественно-политического
устройства. Соответствие состава правящей
элиты социально-экономическому уровню
развития общества — следующее условие
эффективности государственного управления.
В своей работе «Национальное государство
и народнохозяйственная политика» Вебер
утверждает, что опасно и несовместимо
с интересами общества, если политическая
власть в капиталистическую эпоху находится
в руках класса, переживающего экономический
упадок и еще хуже когда ею располагают
классы политически незрелые (т.е. пролетариат)22. Немецкий социолог полагает,
что развитию политической культуры населения
способствует политическое воспитание.
«Мы видим противоположность политическому
воспитанию, когда пытаемся сформулировать
параграфы вотума недоверия, направленные
против мирного социального будущего
нации, или же когда светская власть шарит
в поисках руки Церкви для опоры светских
властей»1.
Совокупность теоретических
положений Вебера, посвященных этическим
аспектам политической власти, носит спорный
и неоднозначный характер, с точки зрения
их приемлемости в реальной политике хотя
конечно, они не лишены оригинальности
и стоят того, чтобы быть проанализированными
в качестве составной части его концепции
власти. Так, политические мыслители разных
времен и народов признают наличие противоречия
между морально одобренной целью осуществления
политической власти и средствами ее достижения
(добро и зло). Некоторые из них решают
данную дилемму в пользу реализуемой цели,
ибо любая деятельность, в том числе и
политическая, оправдывается только ее
эффективностью. Среди сторонников данного
подхода можно упомянуть Н. Макиавелли
(«Государь»), Т. Гоббса («Левиафан»). Другие
мыслители (И. Кант, Г. Риккерт, В. Виндельбанд,
В.С. Соловьев), наоборот, полагают, что
любое политическое действие обусловлено
нравственными нормами, признавая приоритет
нравственно одобренных средств над эффективностью
осуществления политической власти. Например,
И. Кант утверждает, что «истинная политика
не может сделать шага, не присягнув морали»2. Сам М. Вебер является представителем
неокантианства (Р. Риккерт, В. Виндельбанд),
которое наделяет религиозную сферу исключительным
статусом ориентира для других сфер культуры.
По мнению Ч. Тернера, Вебер поначалу пытается
поддерживать целостность этого этического
императива, но затем отказывается от
этого. «Вебер действительно наделяет
“политическое” исключительным статусом.
В то время как религия, сексуальность,
искусство, наука и даже экономическая
сфера могут быть определены в терминах
отличий, свойственных им, “политическое”
является единственной сферой, которую
он не определяет в терминах системы ценностей,
установленных неокантианством». Ученый
осознает, что политическая власть не
всегда бывает эффективной и благие цели
не всегда реализуются с помощью благих
средств. «Ибо если вывод акосмической
этики любви гласит: “Не противостоять
злу насилием”, — то для политика имеет
силу прямо противоположное: ты должен
насильственно противостоять злу, иначе
за то, что зло возьмет верх, ответственен
ты»1. В качестве иллюстрации справедливости
данного утверждения можно привести пример
изоляционистской политики Великобритании,
проводившейся в период между Первой и
Второй мировыми войнами с целью поддержания
мира мирными средствами. «Многие демократы
Запада и США отпрянули с поля репрезентации
самого по себе, став сбивчивыми и двусмысленными
защитниками разоружения, не жестокости,
мира “любой ценой”. Таким образом, М.
Вебер, формально находясь в стане последователей
И. Канта в отношении вопросов осуществления
политической власти, фактически является
сторонником первой группы мыслителей,
которые признают приоритет целей политики
над использованием нравственных средств.
Мы утверждаем, что для того чтобы цели
политики были оправданы, нужно повысить
нравственные требования к тем, кто стремится
взять «бразды правления» в свои руки.
Такой же точки зрения придерживается
и Платон. В своем «Государстве» он последовательно
доказывает, что власть в обществе должна
принадлежать мудрецам-правителям, ведущим
аскетический образ жизни и не предающимся
земным благам, при этом лучшей формой
правления может быть только аристократия
(т.е. власть избранных). П. Сорокин также
считает необходимым ужесточение тестирующего
механизма по отношению к тем, кто управляет
обществом, приводя примеры из истории
правящих элит Древнего Китая и Индии.
«В Индии аристократия и аристократическая
элита оказываются просеянными через
два самых серьезных сита: семья и школа.
Ее тестировали биологически, интеллектуально
и нравственно. В результате мы имеем самую
могущественную аристократию, отобранную
биологически и социально»1. Однако Вебер предлагает выбор
целей и средств политики отдать на усмотрение
харизматическому лидеру, ибо последний
наделен такими необходимыми качествами,
как глазомер, дистанция по отношению
к себе/другим и ответственность, следовательно,
может принимать объективно оправданные
решения. «Ибо здесь коренится мысль о
призвании в его высочайшем выражении»2. При этом категория политической
ответственности заслуживает особого
внимания, так как именно на ней Вебер
строит свою «этику ответственности»,
которой должен следовать тот, кто призван
осуществлять политическую власть. В современном
понимании политическая ответственность
означает совпадение обещаний политиков
с их реальной практикой, а также соотношение
между реальными проблемами в обществе
и их осознанием политиками. «Ответственность
власти — это эффективное руководство
страной, обеспечивающее ее движение вперед
в экономике, социальной, духовно-нравственной,
культурно-образовательной, научно-технической,
оборонной и других сферах». Содержание
понятия политической ответственности
может быть усилено добавлением в нее
этической компоненты и, следовательно,
превращением последней в категорию нравственной
ответственности субъекта власти, которую
следует понимать не как ответственность
за чистоту своих поступков, но как способность
взять ответственность за жизнь другого
человека. Сам М. Вебер понимает политическую
ответственность как «ответственность
перед политической деятельностью»: «Она
не сделает вас политиком, если, являясь
служением «делу», не сделает ответственность
именно перед этим делом главной путеводной
звездой вашей деятельности»3. Категории ответственности
соответствует категория вины, которая
в трактовке Вебера приобретает следующее
содержание: «Поэтому я теперь могу сказать:
это копанье в чувствах вины, которое я
часто встречаю, — болезнь. Совершенно
такая же, как в области религии самобичевание,
в сексуальной — мазохизм»1. Сопоставляя понимание Вебером
обоих понятий (вины и ответственности),
мы можем говорить скорее о политической
безответственности созданного Вебером
образа политика по призванию, чем о его
ответственности за последствия политического
выбора. К сожалению, подобное понимание
политической ответственности (ответственности
власти) Вебер, видимо, заимствует из лютеранского,
а не из кальвинистского религиозного
контекста, для которого свойственно более
строгое понимание данной категории ввиду
невозможности покаяния. Это и неудивительно
— ведь и сам исследователь является в
первую очередь носителем лютеранского
религиозного мировоззрения. В соответствии
с данным направлением религиозной мысли
верующему достаточно принять «простодушный
вид» кающегося за непредвиденные последствия
своих действий в мистическом общении
с Богом, и этого будет достаточно для
отпущения грехов. Сложность и неоднозначность
нравственной стороны осуществления власти
заставляет Вебера полностью не отказываться
от христианской этики в данной сфере:
«И постольку этика убеждения и этика
ответственности не суть абсолютные противоположности,
но взаимодополнения которые лишь совместно
составляют подлинного человека, того,
кто может иметь “призвание к политике”»2.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В работе был раскрыть феномен
политической власти в некоторых ее основных
проявлениях. Власть и есть та основа,
которая определяет политику; власть существует
везде, где есть совместная деятельность;
это необходимый атрибут общественных
отношений, суть которого заключается
в переводе материальных и духовных интересов
и сил в совместное действие. Для того
чтобы обеспечить совместность в любом
деле, кто-то должен взять на себя инициативу
распоряжения. Эта инициатива либо принимается,
либо оспаривается. Такова абстрактная
модель функционирования власти: господства,
доминирования и согласия и подчинения.
В реализации же действительного властного
акта дело обстоит гораздо сложнее. Подчинение
и сопротивление оказываются переплетенными
между собою весьма сложным и для каждого
отдельного случая специфическим образом.
Так же можно подчеркнуть и то обстоятельство,
что классическая постановка вопроса
о власти исходит из того, что она представляет
собою совокупность политических институтов,
посредством функционирования которых
одни социальные группы получают возможность
навязывать свою волю другим и действовать
в соответствии с так называемыми общими
(общенародными общегосударственными)
интересами. Нельзя не согласиться с позицией
А. Здравомыслова, что власть является
центром, своего рода, силового поля, напряжение
в котором распространяется неравномерно.
Можно сказать, что сама власть представляет
собой определенную совокупность средств
организации социального пространства
через соответствующие точки напряжения,
через линии искривления пространства.
Там, где сопротивление власти минимально,
наименьшим является и напряженность
самого поля. Там, где появляются или существуют
точки нелояльности, несогласия, неподчинения
и протеста, возникает напряженность и
необходимость концентрации властных
усилий различного рода. Если напряженность
накапливается в центрах, жизненно значимых
для всей системы доминирования и подчинения,
а не в периферийных областях, то возникает
непосредственная угроза самим основаниям
властных отношений.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ
ЛИТЕРАТУРЫ
1. Аристотель. Политика. –
М., 1964
2. Болл Т. Власть // Полис. - 1993.
- N 5.
3. Вятр Е. Й. Социология политических
отношений / Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.:
Прогресс, 1979.
4. Волков Ю.Г. Социология: Учебник.
3-е изд.-М.: Гардарики, 2007.-512с.
5. Вебер М. Протестантская этика
и дух капитализма. Избранное: Протестантская
этика и дух капитализма. М., 2006.
6. Вебер М. Политика как призвание
и профессия. Избранное: Протестантская
этика и дух капитализма. М., 2006.
7. Вебер Марианна. Жизнь и творчество
Макса Вебера. М., 2007
8. Вебер М. Национальное государство
и народнохозяйственная политика. Политические
работы. М., 2003
9. Коновалова Л.В. Прикладная
этика. М., 1998
10. Ненасилие. Философия. Политика.
– М., 1993
11. Сутор Б. Малая политическая
этика. – М., 2002
12. Сорокин П.А. Социальная стратификация
и мобильность. Человек. Цивилизация. Общество.
М., 1992.
13. Шерман Ю. Быстрая модернизация
и социальный конфликт // Свободная мысль.
– 1991. – № 2
1 Цит. по статье: Барабанов М.В. - Партии
и многопартийность в современной России:
возникновение, основные тенденции развития.
2011. http://uchebnik-besplatno.com/uchebnik-teoriya-politiki/politicheskaya-literatura-fenomene.html
1 Аристотель. - Сочинения: В 4 т. Т. 4. М., 1984.С.109.
2 Гоббс Т. - Сочинения: В 2 т. Т. 2. М., Мысль,
1991. С. 591–623.
1 Цит. по статье: Завершинский К. Культура
и культурология в жизни общества - http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Zaver/02.php
1 Шерман Ю. Быстрая модернизация и социальный
конфликт // Свободная мысль. – 1991. – №
2 С.15
2 Болл Т. Власть // Полис. - 1993.
- № 5. С.3
3 Волков Ю.Г. Социология: Учебник. 3-е изд.-М.:
Гардарики, 2007.С.512
1 Вятр Е.
Й. Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.С.199
1 Вятр Е. Й. Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.С.235
1 Вятр Е. Й. Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.С.240
1 Цит. по
статье: Конфисахор А.Г.: Психология власти
- http://lib.rus.ec/b/28337/read
1 Вятр Е. Й.: Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.С.301
1 Вятр Е. Й.: Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.С.307
1 Вятр Е. Й.: Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.С.348
1 Вятр Е. Й.: Социология политических отношений
/ Пер. В. Скляр, А. Николаев. М.: Прогресс,
1979.с.464
1 Вебер М.: Национальное государство и
народнохозяйственная политика. Политические
работы. М., 2003 С.236
2 Там же: С.237
1 Вебер М.: Национальное государство и
народнохозяйственная политика. Политические
работы. М., 2003. С.38
2 Иммануил Кант.: Критика чистого разума. —
М., 1994 С.49
1 Вебер М.: Национальное государство
и народнохозяйственная политика. Политические
работы. М., 2003 С.521
1 Сорокин П.А.: Социальная стратификация
и мобильность. Человек. Цивилизация. Общество.
М., 1992.С.413
2 Вебер М.: Политика как призвание
и профессия. Избранное: Протестантская
этика и дух капитализма. М., 2006.С.487
3 Вебер М.: Протестантская этика и дух капитализма.
Избранное: Протестантская этика и дух
капитализма. М., 2006.С.517
1 Вебер Марианна: Жизнь и творчество
Макса Вебера. М., 2007.С.508