Взаимодействие третейских и государственных судов

Взаимодействие третейских и государственных судов.

Прошлое, настоящее и будущее.

Эффективность защиты прав зависит  от уровня развитости судебной системы государства. В настоящее время российская судебная система находится в состоянии реформирования и от того, как она будет справляться с возложенными на нее задачами, зависит развитие общества в целом. В то же время, эффективная защита прав возможна через использование альтернативного разрешения споров, наиболее развитая часть которого - третейский суд. Через характер взаимодействия государства и третейского суда как раз и проявляется отношение государства к третейскому суду.

Формами взаимодействия государственного суда и третейского суда могут быть:

судебный контроль принятых третейским судом решений;

содействие государства в исполнении третейским судом функции защиты прав;

формирование законодательной базы и правоприменительной практики в русле общепринятых концепций третейского разбирательства;

формирование в обществе отношения к третейскому суду, как к нормальному способу защиты прав.

Не трудно заметить, что далеко не все в этом взаимодействии зависит от государственного суда, поскольку многое определяется двумя не менее значимыми факторами: поведением самих третейских судов и волей (или ее отсутствием) законодателя по установлению определенных правил. Поскольку прямая функция государственного суда состоит в судебном контроле, то он с очевидностью сосредоточился именно на ней. Итак, рассмотрим через какие этапы взаимодействия прошли третейские и государственные суды. Думается, что последние годы развития этих отношений можно разделить на два этапа: до принятия закона «О третейских судах в РФ» и после его принятия. Поскольку с его принятием изменилась сама концепция уровня третейского разбирательства, то нет особого смысла делать экскурсы в историю этих отношений, за исключением тех случаев, когда прошлое активно влияет на настоящее.

Развитие отношений по судебному контролю.

Указанный блок развивается крайне динамично и в достаточно благоприятном для третейских судов русле. Судебная практика в этом вопросе уже пробрела вполне зримые очертания и определенную устойчивость. Главное опасение, существовавшее при принятии закона, что каучуковая норма об «основополагающих принципах права» будет использоваться для чрезмерного контроля и отмены решений при несогласии суда с содержанием решения не оправдалось. Этого, безусловно, не произошло, и указанное основание используется не так часто, поскольку пресловутый принцип законности не совпадает по своему содержанию с основополагающими принципами права (как это пытались толковать на первых порах). Контроль в арбитражных судах на сегодня сведен к формально-юридическому контролю, а не к контролю существа решения. Однако, последнее обстоятельство достаточно четко прослеживается лишь в кассационной и надзорной инстанциях. В то же время при рассмотрении дел в первой инстанции существует множество проявлений того, что тяга к полному контролю осталась неизжитой по сию пору. Ее основное проявление состоит в массовом нарушении закона судьями запрашивающими у третейского суда дела в отсутствие ходатайства об этом, даже одной стороны. Иногда игнорируется процессуальная форма и дела истребуются просто письмом судьи, даже не утруждаясь обоснованием. В ответ на вопрос, какие к этому есть основания и для чего, обычно следует ответ, что судья сам определяет, что и как ему исследовать. При этом за отказ от предоставления дела следует угроза наложения штрафа за не предоставление доказательства. Указанное обстоятельство в купе с назначением предварительного заседания приводит зачастую к нарушению сроков рассмотрения заявления о выдаче исполнительного листа. Все вместе это сводит на нет такое преимущество третейского суда как оперативность и часто создает напряженную обстановку для заявителей, когда государственный суд откровенно не доверяет третейскому суду .

Содействие государства в исполнении третейским судом своей функции защиты прав

Данное направление не получило своего развития по многим обстоятельствам и основное здесь отсутствие должного правового регулирования. Процедура обеспечения иска предусмотренная в законе «О третейский судах в РФ» существенно отличается от АПК РФ, что вносит путаницу в вопрос о том, должен ли третейский суд выносить определение об обеспечении иска и каково его правовое значение. ГПК РФ вообще не регулирует указанную процедуру. Таким образом, на сегодня опять сложилась противоречивая судебная практика, так при необходимости обеспечения иска заявитель или обращается сразу в арбитражный суд или в третейский, а затем в суд общей юрисдикции. Отсутствие унификации в этом вопросе является неоправданным. Отсутствуют в законодательстве нормы о содействии государственного суда в получении третейским судом доказательств или их обеспечении. Указанная проблема может показаться надуманной, но лишь до той поры пока не столкнешься с ее проявлением. Памятуя подход к решению третейского суда существовавший до принятия закона, суды требуют от решения третейского суда таких его качеств как законность и обоснованность (при том, что действующее законодательство никак это не устанавливает и не требует проверки решения на наличие этих свойств). В то же время, третейский суд не в полной мере обеспечен правовыми средствами, позволяющими достичь этих свойств решения.

Формирование законодательной базы и правоприменительной практики в русле общепринятых концепций третейского разбирательства

Принятием закона тенденция формирования соответствующего вектора законодательства получило свое развитие. Стоит отметить, что российский закон о третейских судах вполне кореллирует с европейским (континентальным) законодательством об арбитраже. Вполне укладывается в это русло и судебная практика, которая, ориентируясь на общепризнанные в мире подходы к третейскому суду, вырабатывает свою позицию. Так сложились за период действия закона следующие подходы:

об окончательности решения третейского суда и недопустимости его оспаривания, если это установлено соглашением сторон;

о пределах компетенции третейского суда (не до конца определена компетенция на рассмотрение корпоративных споров и пределы рассмотрения споров связанных с собственностью на недвижимость);

определение природы третейского соглашения на основе смешанной теории;

Не до конца оформились подходы к вопросам:

допустимости исполнения адвокатом полномочий третейского судьи (указанный вопрос должен быть в ближайшее время разрешен ВАС);

пока является невозможным использовать ценный опыт судей в отставке, которым это так же запрещено;

возможности обращения в третейский суд на основании третейского соглашения из договора, права по которому уступлены в результате цессии;

.

формирование в обществе отношения к третейскому суду, как к нормальному способу защиты прав

В этой функции важнейшая роль отводится государству. От того каким образом оно будет общаться с третейскими судами, насколько уважительно относиться к его решениям и к самому институту третейского суда, зависит отношение к нему предпринимателей. Вот с этой функцией все обстоит гораздо хуже, чем с остальными. Точнее сказать на уровне лозунгов, третейскому суду обеспечивается полная поддержка и уважительное отношение, а вот конкретные проявления свидетельствуют, что наблюдается обратная тенденция. Безусловно, государственные судьи разъясняют сторонам право прибегнуть к третейскому суду (часто там, где это прямо запрещено законом). На сайтах арбитражных судов существуют списки третейских судов, однако они переполнены никогда не действовавшими третейскими судами, а так же судами вообще без всяких контактных данных. Ничего кроме недоумения и растерянности у предпринимателя такая пропаганда не вызывает. Более того, при выдаче исполнительного листа с обратившегося листа запрашиваю всю историю создания третейского суда, материалы дела, доказательства уведомления сторон, проверяется заново, в чем состояли требования и как они разрешены. При этом зачастую судья почти прямо говорит «если у Вас честный спор, зачем тогда идти в третейский суд?» Таким образом, заявитель оказывается вынужден доказывать государственному суду порядочность третейского суда. При этом подобные действия государственных судов не могут быть обжалованы, а потому никакой реакции на нарушение закона не следует и с каждым делом ситуация повторяется.

На уровне субъектов федерации взаимодействие зачастую сводится к участию в совместных семинарах и не более того. Никакой возможности влиять на выработку правового подхода через научно-консультативный совет арбитражного суда нет, мнения третейского суда по различным вопросам, расценивается чуть ли не как давление на суд. Размещать информацию о третейском суде в холле арбитражного суда запрещено. Поэтому, видя на местном уровне настороженное отношение государственных судов к третейским, предприниматели занимают осторожную позицию выжидая, куда повернется флюгер государственного настроения.

Третейские суды еще не стали реальной силой, способной взять на себя значительную часть споров из коммерческого оборота, хотя их потенциал в этом направлении огромен. Равновеликая роль в этом вопросе принадлежит как самим третейским судам, так и государственным судам. Третейские суды показали свою крайне низкую степень самоорганизованности и пассивность в решении общих проблем. Даже столкнувшись с явными злоупотреблениями правом на третейский суд и откровенно мошенническими действиями псевдотретейских судов, грозящими подорвать веру в само явление третейского суда, третейское сообщество так не выступило против этого. Судебная власть, в свою очередь, наблюдая очевидные злоупотребления третейским разбирательством начинает формировать позицию более тщательной проверки решений третейских судов на нижнем судебном уровне, никак не пресекая нарушения закона государственными судьями, превышающими пределы судебного контроля.

Лучшая форма содействия третейскому разбирательству на сегодня это всего лишь простое исполнение норм АПК РФ и ГПК РФ, а если будут не только выдержаны, но и реально сокращены сроки выдачи исполнительного листа, то одно это повысит статус третейского суда. Конкретными мерами по усилению взаимодействия третейских судов и государственных могут быть:

• размещение на сайтах арбитражного суда (возможно ВАС РФ) регламентов третейских судов и списков их судей (что избавит от массовых запросов арбитражными судами этих документов);
• привлечение авторитетных третейских судей в научно-консультативные советы при ФАС по вопросам связанным с третейским разбирательством;
• размещение на сайтах арбитражных судов только актуализированной информации по третейским судам;
• издание ВАС РФ информационного письма о глубине проверке и порядке рассмотрения дел о выдаче исполнительного листа и оспаривании решения третейского суда.

Существует устойчивое мнение о необходимости внесения изменений в закон «О третейских судах в РФ», что позволит снять многие спорные вопросы и приведет к упрочению третейских судов. Представляется, что дефектов настолько существенных, чтобы они повлияли на развитие третейского разбирательства нет. Многие спорные положения вызваны скорее отсутствием прямого регулирования в законе, а не противоречием его норм друг другу или иным законам. Естественно, что прямое регулирование законом наиболее эффективный путь, но стоит так же учесть, что закон не место для реализации научных амбиций или решения частных вопросов практического правоприменения. Отсутствие регулирования вполне может быть восполнено на уровне судебной практики и формирования доктрины третейского разбирательства. Изменения в закон, если уж их и вносить, должны быть фундаментального характера существенно изменяющих общую концепцию о месте и роли третейского суда в механизме защите прав. Но и вносить их следует, когда возникнет необходимость в таких переменах, для достижения государством определенных целей. Такими изменениями могли бы стать:

придание обстоятельствам установленных решением третейского суда силы обстоятельств признанных сторонами и освобождение от их повторного доказывания;

придание решению третейского суда силы исполнительного документа, если оно было получено сторонами и не было оспорено в установленный срок.

Изложенное позволяет сделать вывод, что общий характер взаимодействия межу государственными судами и третейскими судами можно охарактеризовать как позитивный и динамичный на уровне высших судебных инстанций и слабо развитый и лишенный реальных проявлений на низовом уровне судебной системы. Идеи высших судебных инстанций о недопустимости формального подхода к поддержке третейского разбирательства и требование неукоснительного соблюдения процессуальных норм о пределах судебного контроля приведет к заметному усилению доверия к третейскому разбирательству.