Неолиберальная модель

Неолиберализм, в отличие  от классического либерализма, не отрицает полностью государственное регулирование экономики, но оставляет его функцию лишь для установления принципов конкуренции и законов свободного рынка, рассматривая свободный рынок и неограниченную конкуренцию как основное средство обеспечения прогресса и достижения социальной справедливости, возможных прежде всего на основе экономического роста, который измеряется валовым внутренним продуктом. Возникновение неолиберализма связывается с наступлением «второй эры глобализации» (не путать с новым либерализмом). Неолиберализм сформировался в качестве оппозиции развитию в середине XX века идей социал-либерализма, предполагавшего социальное сотрудничество и защиту, сочетания конкуренции с государственным регулированием и социальными программами.

Основой неолиберальной модели является ставка на индивидуальную ответственность  за самообеспечение и свободу  выбора в вопросах благосостояния (так, в США с 1 июля 1997 г. действует закон  «о личной ответственности и возможностях трудоустройства»). Государство в  этой модели стремится создать каждому  условия для самореализации и  сократить неравенство в распределении  доходов не посредством высокого налогообложения, ориентируясь преимущественно  на рыночное распределение доходов, а скорее с помощью эффективной  системы социальных трансфертов.  
Либерализм такого «государства всеобщего благосостояния» проявляется и в отсутствии единой общегосударственной системы социальной помощи .  
Так, в США многие социальные программы находятся в непосредственной компетенции каждого штата в соответствии с федеральным законодательством, созданным еще в период правления Ф. Рузвельта, когда государство вынуждено было принять на себя ответственность за экономическую безопасность и социальную защищенность своих граждан. Федеральные программы распространяются лишь на государственных служащих, рабочих, страдающих профессиональными заболеваниями (шахтеры).  
Государство с помощью бюджетных средств помогает только наиболее нуждающимся категориям населения (в США - пенсионерам, имеющим доход ниже установленного уровня; ветеранам; инвалидам; слепым; несовершеннолетним детям из бедных по американским стандартам семей). Во избежание «эффекта замещения», лишь 25% государственных расходов на программы вспомоществования приходится на денежную помощь, а остальные 75% - непосредственно на медицинскую, продовольственную помощь, помощь в получении образования и оплате коммунальных услуг .  
В последнее время в США наблюдается еще большая рационализация использования средств бюджета в условиях «свободного рыночного хозяйства» в направлении расширения соответствующих полномочий штатов и местных органов власти, ужесточения условий выделения денежных пособий нетрудоспособным гражданам, при одновременном расширении помощи в получении образовательной, профессиональной подготовки и в трудоустройстве. В перспективе речь идет даже о частичной приватизации средств государственных  
Подобная практика приводит к широкому разбросу в величине социальных выплат. Например, средненедельные страховые выплаты по безработице в конце 90-х гг. составляли в США по штатам от 146 долл. (Миссисипи) до 260 долл. (Нью-Джерси, Массачусетс, Миннесота, Мичиган). Однако, несмотря на самостоятельность штатов в вопросах социального страхования, им было охвачено 93% рабочих мест.  
Кроме того, дальнейшее повышение индивидуальной ответственности в США видится в направлении создания эффективных механизмов участия рабочих в управлении производством, для чего предлагается внедрить налоговые льготы для предприятий, где рабочие являются совладельцами доходов, акций, т.е. инвесторами производства. Правительство же собирается перейти от роли стороннего наблюдателя к непосредственному участию в переговорах между трудом и капиталом, превратившись в акционера .  
Впечатляющие успехи экономического развития США в последние десятилетия свидетельствуют о жизнеспособности и эффективности данной модели. Но тот же американский опыт показывает, что даже в стране, обладающей изрядным экономическим потенциалом (в 2003 г. ВВП на душу населения составил 39 676 долл.), сохраняются очаги бедности при высокой степени неравенства в обществе. 

Свобода рынка подразумевает свободу  политическую: этот тезис постулирует идеология неолиберализма.  Эта политэкономическая теория привела к возврату форм общественно-экономической организации, которые существовали до Великой депрессии. До 1973 года мировая экономика находилась на подъеме. Она переживала очередную повышательную волну (волну Кондратьева): темпы экономического роста были очень высокими. Кейнсианская модель экономики или так называемый «социальный либерализм» способствовали успешному выходу из кризиса 1929 года; рыночные механизмы с государственным регулированием способствовали успешной борьбе с бедностью, безработицей и повысили качество жизни людей в развитых странах.

Но  наступивший кризис в 1979 году оказался системным и волнообразным. Его  проявлениями стали валютный и сырьевой кризисы, доллар полетел вниз, золото резко подорожало, а нефть поднялась  в цене невиданно высоко, росла  инфляция, безработица. Корпорации и  экономическая элита были очень  недовольны вмешательством государства  в экономические дела, в то же время студенчество и молодежь начали масштабное движение за личные права.

Поворот в сторону неолиберализма и выход  из кризиса начался лишь в 1982 году, с приходом к власти Маргарет Тэтчер в Великобритании и кардинальными  изменениями в политике Федерального резервного банка США при администрации  президента Картера. Окончательноидеология неолиберализма  в США победила с избранием на должность президента Рональда Рейгана, которая сопровождалась новым этапом развития – глобализацией.

Абсолютная  экономическая свобода и неприкосновенность свободного рынка стали определяющими  критериями развития. Глобализация экономики  привела к тому, что влияние  и власть президентов транснациональных  корпораций (ТНК) стало выше, чем  президентов или премьер-министров  многих стран. Управленцы в сфере  экономики сосредоточивают в  своих руках больше власти, чем  политики в парламенте или в исполнительных структурах.

В первой половине XX века капитализм был  заинтересован в укреплении государства, которое поддерживало крупные корпорации финансовыми вливаниями, налоговыми льготами и законодательными привилегиями. Сейчас ТНК, контролирующие мировую  экономику, настаивают на приватизации государственных предприятий. Т. е. они настаивают на ослаблении государства  и усилении рынка: меньше законов, больше разнузданной конкуренции. Государство  минимизировало свое вмешательство  в экономические и финансовые процессы и тем самым, по сути, стало  только регулятором юридических  контрактов и аппаратом подавления недовольных. Так, экономика и политика всё меньше определяются внутри государств и всё больше внутри МВФ, Всемирного банка, ВТО и ТНК.

В 1979 году мировыми лидирующими правительствами   и господствующими экспертными группами был создан так называемый «Вашингтонский консенсус» для принятия целого ряда политических и экономических соглашений. «Вашингтонский консенсус» предполагал финансово-бюджетную дисциплину, резкое снижение социальных расходов, налоговую реформу, финансовую либерализацию, конкурентный валютный курс, либерализацию торговли, снятие ограничений на движение капиталов, приватизацию, дерегулирование и права собственности.

В 80-е – 90-е г.г. сложились благоприятные  условия для распространения  этих идей. С одной стороны, долговой кризис, унаследованный от второго  значительного экономического спада  в начале 1980-х, дал МВФ и Всемирному банку рычаги, в которых они  нуждались, чтобы заставить правительства  стран «третьего мира» принять  неолиберальные программы; с другой стороны, крах коммунизма позволил Соединенным  Штатам, в частности, оказать поддержку   в Центральной и Восточной Европе, а также в бывшем Советском Союзе при проведении «шоковой терапии», которая внезапно вывела их экономику из состояния контролируемой государством и способствовала вхождению в высоко конкурентный мировой рынок.

Словом, для установления неолиберальных идей необходимы были политические и экономические  катастрофы.

Сущность неолиберальной концепции.

Эта экономическая доктрина должна была привести к резкому экономическому росту. Но к началу 2000-х годов эти  ожидания не подтвердились. В целом, период с 1980 по 2003 год оказался, по данным мирового экономического развития, гораздо  менее результативным, чем, скажем, период после Второй мировой войны  вплоть до конца 60-х, когда использовались методы государственного регулирования  и смешанной экономики. Более  того, если рассматривать период с 70-х  по начало 80-х, который считается  периодом кризиса системы госрегулирования, и даже тогда среднегодовые мировые  показатели были существенно лучше, чем в период с 80-го по 2003. Единственный внятный результат этой политики состоял в том, что, с одной  стороны, произошло существенное перераспределение  ресурсов между западными странами, входящими в число наиболее развитых, и всем остальным миром, а с  другой – в рамках развитого мира произошло радикальное перераспределение  ресурсов от всех в пользу США.

Процесс перераспределения между странами центра и периферии существует в трех формах. Первая форма – это прямой вывоз капитала, который в большинстве случаев для стран периферии оказывается больше, чем ввоз. И суммарно страны периферии субсидируют страны Запада настолько, что это многократно перекрывает всю поставляющуюся по официальным каналам помощь. Вторая форма – это финансовая эксплуатация стран-должников через кредитную систему. И третье – это вывоз товаров, т.е. производство товаров дешевой рабочей силой для реализации по ценам дорогих рынков в США, в странах Западной Европы, но без возвращения той прибыли, которая получена за счет этого производства. Иными словами, производство находится в Малайзии, головная контора – в Нью-Йорке, реализация тоже происходит в Нью-Йорке. Значит, в Малайзию поступает только небольшая часть для покрытия издержек, а все прибыли аккумулируются в головной конторе в Штатах. В этом случае даже не происходит вывоза капитала или вывоза прибыли из Малайзии, потому что малазийское подразделение даже может работать в убыток. Для ТНК не важно, чтобы каждое ее подразделение работало с прибылью, вполне возможна ситуация, когда все национальные подразделения работают в убыток, а головная контора подсчитывает прибыль.

Мировая экономическая система работает по принципу поляризации ресурсов (прежде всего, финансовых) и централизации  капитала, поэтому ускорение развития той или иной страны в условиях свободного движения капитала не обязательно  ведет к тому, что у этой страны будут возможности для дальнейшего  развития. Если в слабой стране появляется больше финансовых ресурсов, то увеличивается  вероятность ухода этих ресурсов за границу. Чем больше капитала в  современной системе производится внутри отдельного слабого элемента, тем больше капитала будет вымываться в пользу стран центра, то есть в  те страны, которые являются основными  центрами накопления капитала. Потому что чем больше централизована система, тем быстрее и эффективнее  происходит накопление капитала. И  понятно, что этих центров накопления не может быть слишком много, поскольку  в случае слишком большого числа  центров накопления, этот процесс  будет происходить менее эффективно. Другое дело, что, сконцентрировавшись  в одном месте, капитал может  потом перераспределиться опять-таки для того, чтобы более производительно  работать. Но формы перераспределения  необязательно могут быть в форме  перекачки денег. Оно может происходить  через закупку дешевого сырья  и продажу дорогих промышленных изделий, посредством прямого колониального  грабежа, может иметь форму эксплуатации дешевой рабочей силы при вывозе товаров и реализации их на западных рынках при удержании прибылей (как  в уже приведенном примере  с Малайзией).

Прежде  для капитализма главной задачей  было «национальное развитие» и  он демонстрировал обеспокоенность, когда  росли безработица и маргинализация. Однако сегодня неолиберальный капитализм, никоим образом, не заинтересован в  вовлечении всех в рынок, напротив, он заинтересован в исключении. Короче говоря, безработица является для  системы не проблемой, но лишь признаком  того, что развитие субподряда и  технологический прогресс — создающий  машины, которым надо всё меньше человеческих усилий, скажем сборщика на конвейере — сокращают число  рабочих рук. Система заинтересована не в увеличении количества потребителей на рынке, но в том, чтобы у того же числа потребителей было больше денег (Скепсис)

Итоги и кризис неолиберализма.

Свободный рынок привел к небывалому расслоению общества, снижению уровня жизни и  торможению экономического роста всего  мира.

Например, в США установленный законом  уровень заработной платы до 1980 года был соизмерим с прожиточным  минимумом, тогда как уже в 1990 году, после неолиберального поворота, — на 30% ниже прожиточного минимума.

В 1978 году 0,1% наиболее богатых людей  США получали 2% национального дохода. В 1999 году, уже после осуществления  неолиберальной программы их доля выросла  до 6%.  Так, если в начале 1970 годов средняя заработная плата топ-менеджера была в 30 раз больше зарплаты рабочего, то до 2000 года разрыв между ними достиг 500 раз. Аналогичная ситуация в Великобритании, где с 1982 года 1% наиболее богатых людей удвоили свою долю в национальном доходе страны с 6,5% до 13% (День).

Выходу  из кризиса конца 1970-х г.г. в значительной степени способствовало расширение мировой торговли за счет новых, постсоветских  рынков. Промышленный подъем 2000-х годов  давал уже признаки вызревания предстоящего большого кризиса. Одним из них был  новый взлет мировых цен на нефть и иное сырье, другим – ослабление доллара. Его стабильность в 1990-е  годы отражала стабильность всей системы  иерархичной глобальной экономики (Взгляд).

Первый  удар по неолиберальному произволу  был нанесен в конце ноября 1999 года в Сиэтле, когда против очередного съезда «Вашингтонского консенсуса»  восстали 40 000 демонстрантов среди которых были самые разные люди: от представителей основных американских профсоюзов  до многочисленных неправительственных организаций и объединений активистов, озабоченных проблемами, к примеру, окружающей среды, взаимовыгодной торговли и долга «третьего мира».

Выступления протеста, направленные главным образом  против этих встреч, распространялись с невероятной скоростью –  Вашингтон (16 апреля 2000 года), Мийо (30 июня 2000 года), Мельбурн (11 сентября 2000 года), Прага (26 сентября 2000 года), Сеул (10 октября 2000 года), Ницца (6-7 декабря 2000 года), вновь  Вашингтон (20 января 2001 года), Квебек-Сити (20-21 апреля 2001 года), Гетеборг (14-16 июня 2001 года)…  (SITUATION.RU)

Назначение  обрушившегося на мир кризиса  состоит в глубинном изменении  его экономики. Он не может завершиться  до выполнения этой работы. Момент выхода из кризиса определяет не оживление  в реальном секторе, способное оказаться  ложным: искусственным или преждевременным. Должны быть устранены причины, вызвавшие  падение. Лишь затем возможен переход  экономики из состояния депрессии  к устойчивому росту. Свободному рынку не под силу это сделать, поэтому требуется не починка, а  слом. Но и поворот в сторону  кейнсианства тоже не возможен, поскольку  именно кейнсианская модель подготовила  почву для корпоративной контрреволюции. Именно в рамках этой модели возник союз между бюрократией и корпорациями. Кейнсианство послужило экономическими предпосылками для неолиберализма, и, когда в 70-е годы наступил кризис накопления капитала и вслед за ним  – энергетический, модель для выхода из него уже была подготовлена не только идеологически, но и социально и  экономически.