Особенности российской культуры

Особенности российской политической культуры.

 

Анализируя феномен политической культуры, следует постоянно иметь  в виду два принципиальных обстоятельства. Первое: понятие культуры, в том  числе и политической культуры, свободно от ценностных нагрузок. Нет никаких  высоких и примитивных культур, не может быть больше или меньше культуры, одна культура не есть ступенька  по отношению к другой. Культура - это совокупность, система мнений, позиций, ценностей, господствующих в  данном обществе или данной социальной группе. Второе: вопрос об использовании  западной социальной науки при исследовании незападного, а следовательно, и российского, общества, о том, можно ли применять к русской жизни концепцию политической культуры, корректно ли в научном плане с помощью этой концепции описывать нашу действительность, остается открытым.

 

Современная социальная наука (в том числе и политическая наука) в своих лучших и высших проявлениях отражает реальности западного (то есть капиталистического) общества с присущей ему дифференциацией  на экономическую, политическую и культурно-идеологическую сферы, с характерным для него обособлением власти от собственности, религии от политики, церкви от государства, государства от гражданского общества и т.д. Но эта современная наука оказывается в затруднении при попытках описать и объяснить неевропейские, некапиталистические реалии: к примеру, структуры, где власть и собственность не обособились друг от друга (рабовладение, коммунизм), где религия и политика суть интегральные аспекты единого целого (ислам) и т.д.

 

Очевидных истин в понимании  политической культуры России нет; то, что считается изначально известным, на самом деле требует изучения. Предмет, методы и критерии всегда должны корректироваться и проверяться. Хотя, конечно, воспользоваться приемами, методами, наработками концепции  политической культуры можно и даже нужно.

 

Специфические методы и приемы, сама модель политической культуры позволяют  более адекватно понимать политическое измерение русской культуры и  в перспективе открывают принципиально  новые возможности для отечественной  политологии.

 

Российская политическая культура характеризуется резким дисбалансом  современных и традиционных ориентаций, что является следствием попытки  силовой, революционной замены традиционных коллективистских ценностей на ценности либерально-индивидуалистические. Провал на уровне больших социальных групп  столь грандиозного мероприятия, потребовавшего радикального переоснащения всех сфер жизни общества без учета фактора  длительности привыкания людей к  иным экономическим и психологическим  реалиям, автоматически повлек за собой  снижение и без того критически низкого  уровня, по терминологии Г.Алмонда, “почтительности” граждан по отношению к власти. Недоверие и презрение к закону, выход за пределы правового поля становятся нормой политико-экономического бытия как отдельных граждан, так и самих властных структур.

 

Неспособность власти решать задачи, основываясь на принципах  справедливости, стала причиной деполитизации масс. Тенденция преобладания ценностей неучастия и пассивности становится все более угрожающе стабильной. Отсутствие интереса к политике у всех слоев населения независимо от уровня образования напоминает доперестроечное время и ярко контрастирует с состоянием политической эйфории и, как теперь уже стало очевидным, несбывшимися надеждами на быстрое формирование демократических институтов, господствовавшими в обществе в начале 1990-х гг.

 

Политическая культура все  в большей мере определяется непредсказуемостью политического поведения граждан. При всей очевидности данного  утверждения радикальный выбор  становится преобладающим для всех субъектов политического процесса на фоне усиления национальной исторической традиции - недоверия к политике и политикам. Общество в результате проведенного над ним эксперимента по “мгновенному” внедрению западных ценностей стало еще более  разорванным и пронизанным фронтальным  отчуждением. Политическую культуру России характеризуют антагонистическое  сосуществование таких субкультур, как западнической и почвеннической, радикальной и патриархально-консервативной, анархической и этатистской, “демократической” и “коммуно-патриотической”, что и является одной из причин отсутствия базового консенсуса и национального согласия.

 

Характерными особенностями  российской политической культуры можно  считать следующие: ведущая доминирующая роль ценностей коммунитаризма, внутренний раскол политической культуры, выражающийся, в частности, в преобладании ценностей патриархально-традиционалистского типа, персонализированное восприятие власти, недопонимание, недооценка роли представительных органов власти, тяготение к исполнительским функциям с ограниченной индивидуальной ответственностью, непопулярность контроля за властями в сочетании со слабым уважением к закону и др.

 

Например, развал политического  центра в России всегда ведет к  “смуте” в обществе и краху  государственного устройства (начало XVII в., 1917 г., 1991 г.). Восстановление же власти является основной предпосылкой для  преодоления кризиса (выбор на царство  Михаила Романова в 1613 г., победа большевиков  в гражданской войне 1918-1921 гг., победа Ельцина в событиях сентября - октября 1993 г.).

 

Лишь при наличии сильной  власти можно говорить о стабильности Российского государства и общества. Политическим достижением московских князей специалисты считают их отказ  от принципа наследования верховной  власти, практиковавшегося в Киевской Руси. Здесь властью располагал не тот или иной князь, а весь княжеский  род. Этот коллективистский принцип  господства (и наследования) не позволял создать сильное государство. В  соответствии с этим принципом, к  примеру, четвертый сын обладателя престола имел равные права со старшим  сыном первого сына обладателя престола, то есть дядя и племянник в одинаковой степени претендовали на верховную власть, что приводило к бесконечным междоусобицам. В течение XIV - XV вв. московские князья “выработали” принцип примогенитуры, суть которого состоит в том, что власть переходит от отца к старшему сыну; власть есть исключительная привилегия данного лица, но не княжеского/царского рода.

 

Большевистская диктатура в сущности соединила принцип вождизма с самодержавной традицией. Все попытки ввести “коллективное руководство” оканчивались полной неудачей. Лишь имея во главе неограниченного правителя, советская политическая система обретала высокую эффективность. Но в отличие от самодержавной системы, коммунистической не удалось создать механизма передачи власти.

 

В политической культуре России центральную роль играют личности, люди, а не институты. Власть олицетворяется одним человеком. В этом одна из основ  стабильности русской политической культуры. Институты приходят и уходят, а “власте-человек” остается. В такой системе нет места, например, для права, для формализованных отношений. Подобный тип власти блокирует возможности эволюционного изменения системы. Поэтому здесь нередки случаи краха всего социально-политического порядка.

 

Особый характер русской  культуры был в немалой степени  предопределен расколом отечественной  культуры, последовавшим в результате преобразований, предпринятых Петром I. История любой культуры, как  и история вообще, изобилует потрясениями и революциями. Но все серьезные  изменения происходят эволюционным путем: постепенно шла эллинизация Рима, затем христианизация культуры Римской империи и т.д. И только однажды в истории европейских культур произошло нечто из ряда вон выходящее, когда культура России, ставшей к тому времени оплотом православия, претерпела исторически мгновенный облом своего направляющего стержня, в течение нескольких лет изменивший ее ориентацию и облик. Это случилось в результате реформ Петра Великого. Он решил “переломить все через коленку” и ввести Россию в “европейский дом”. То была попытка изменить сам менталитет, то есть изменить нацию.

 

Важнейшим событием, в определенном смысле качеством политической культуры России, стал отныне ее раскол на две  основные субкультуры: петровские преобразования раскололи Московскую Русь на два  мира, на два типа “цивилизаций”  субкультур. Факт этого раскола, его значение до некоторой степени были осознаны русской политической мыслью еще в XIX в. Но лишь в XX в., особенно в его конце, стало совершенно очевидным, что существование в рамках империи двух Россий и противоречие между ними было важнейшим фактором развития страны в петербургский период ее истории. Все остальные противоречия, расколы, конфликты лишь накладывались на это.

 

Что же представляют собой  эти две “цивилизации”? Первая - многомиллионная, в основном крестьянская масса, находящаяся в крепостной зависимости или у помещика, или  у государства. Этот “склад” русской жизни (термин В.О.Ключевского) прочно укоренен в культуре средневековой Руси. Практически все отличает его от другого главного “склада”  русской истории XVIII - XIX вв.: отношение к жизни и смерти, времени и пространству, труду и досугу, любви и семье, власти и собственности, морали и праву. Разумеется, полного тождества крестьянина конца XIX в. и крестьянина конца XVII в. не было. На протяжении двух столетий многое изменилось в его жизни. Особенно крупные трансформации произошли после отмены крепостного права, давшей определенную юридическую свободу и стимулировавшей процессы имущественной дифференциации, которые, в свою очередь, сопровождались социопсихологическими переменами. Однако основные базовые ориентации оставались прежними.

 

Второй главный “склад”  русской жизни включал в себя европеизированные “верхи” России: аристократию, дворянство, чиновничество  и некоторые другие социальные группы. К пореформенной эпохе он пополняется  за счет разночинной интеллигенции  и зарождающейся буржуазии. Его  отличительные черты - относительная  неукорененность в национальных традициях, в значительной мере искусственный и насильственный характер формирования, ориентация на европейское Просвещение. Возникновение этого “склада” стало результатом попытки создания на русской почве европейской культуры. Отсюда и определенная поверхностность, неподлинность, искусственность второго “склада”.

 

Различия между этими  двумя “складами” не были просто различиями “верхов” и “низов” одного и  того же общества (нации, культуры); они  носили характер принципиальный, коренной. Можно указать на коллективистскую мораль, характерную для одного склада, и индивидуалистскую, характерную для другого, на принципиально различную трактовку собственности, власти и т.п.

 

Раскол общества на две  основные субкультуры не есть нечто, характерное лишь для России. Трагедия и специфика русского раскола  заключена в его насильственном осуществлении властью и, как  следствие этого, непримиримом антагонистическом  характере взаимоотношений двух основных субкультур. Своеобразие этого  раскола стало одним из основных мотивов русской политической мысли. В то же время природа этого  раскола понята еще не до конца. Не вполне осознаны и глубина его  воздействия на русский менталитет, и его последствия: многие из них  “неотменимы” для настоящего и обозримого будущего России.

 

Конечно, наличие двух субкультур и их противостояние отнюдь не исключало  других противоречий в общественной жизни России пореформенного периода, в том числе и противоречий классовых. Но поскольку раскол на два  “склада” произошел еще в начале XVIII в., то все иные конфликты крестьянства и поместного дворянства, бюрократии и либеральной общественности, буржуазии и пролетариата и др. - лишь накладывались на него. Противостояние двух “складов” не было фоном, но в немалой степени определяло и подчиняло себе все эти конфликты, противоречия, кризисы.

 

После 1861 г. жизнедеятельность  обоих главных “складов” протекает  в условиях революции - социальной, экономической, а затем и политической. Русская революция, если рассматривать  ее в широком смысле, - это история  страны с начала 1860-х  до конца 1920 гг. Коллективизация и сталинский террор подвели под ней черту. Наша революция - это и радикальное  переустройство экономической, социальной, политической, духовной сфер жизнедеятельности  общества в период после 1861 г., это  и фундаментальные сдвиги в сфере  общественного сознания и социальной психологии, это и 1905 г., и февраль 1917 г., и Октябрь, и гражданская  война, и последующие события. Конечно, Октябрь есть центральная точка, важнейший момент революции. Но в  то же время им одним она не исчерпывается.

 

Главное в Русской революции - то, чем была оплачена ее победа. Заплатили  не разрушением старого (хотя было и  это), а разрушением нового - ростков  современного гражданского общества. В ходе революции архаичные структуры  не только сумели сохранить себя, но и овладеть ситуацией. Возникла тоталитарная система, являющаяся квинтэссенцией архаичного, “патриархального коммунистического  консерватизма”, перенесенного в  новые условия.

 

До сегодняшнего дня политическая культура России характеризуется глубиной раскола на две субкультуры. По мнению одного из современных российских политологов, “различия субкультур подчас настолько  разительны, пропасть между ними настолько  велика, что у некоторых наблюдателей может создаться впечатление, будто  в России сосуществуют две нации, не объединенные почти ничем, кроме  общего языка и территории”. Задача формирования современного гражданского общества в России предполагает, прежде всего, преодоление данного раскола  и формирование более однородной по своим основным характеристикам  гражданской политической культуры.