Политический портрет Н. К. Михайловского

Министерство Транспорта Российской Федерации

Сибирский Государственный Университет Путей Сообщения

Кафедра "История и политология"

 

 

 

 

РЕФЕРАТ

Политический портрет Н. К. Михайловского

 

 

Выполнил: студент группы ЭМЭ-112.

 

Проверил: Кандидат исторических наук,  
доцент Балахнина М.В.

 

 

 

 

 

Новосибирск

2013 год

 

 

Введение

Михайловский Николай Константинович Родился в Мещевске, Калужской губернии, в дворянской семье. Учился в Костромской гимназии и Санкт-Петербургском институте корпуса горных инженеров, который (вследствие участия в 1863 в студенческих волнениях) не кончил. Литературную деятельность начал в 1860 статьей «Софья Николаевна Беловодова» в «Рассвете» Кремпина. Сотрудничал в библиографическом журнале «Книжный вестник» (1865—1866), в редакции которого сблизился с Н. Д. Ножиным, а через него и с революционными кружками. В 1868 Михайловский вступил в число сотрудников «Отечественных записок», руководителем которых он оставался до самого закрытия журнала (в 1884), превратив их в популярнейший легальный орган народничества.

Михайловский был эклектиком. В области философии, находясь под влиянием Канта, отчасти Спенсера, Дюринга, Ланге, он завершал начатую еще Писаревым смену материализма 60-х гг. вульгарным позитивизмом и агностицизмом. Величайшей заслугой позитивизма Михайловский считал его отказ от познания сущности явлений, а это превращает позитивизм в ступеньку к чистейшему идеализму.

Эклектиком со всеми свойственными мелкому буржуа колебаниями Михайловский проявил себя и в политике. Отрицая неизбежность развития капитализма в России и его относительную прогрессивность, Михайловский в начале своей деятельности отрицал необходимость политических реформ в духе политической демократии, считая неизбежным вместе с политическим преобразованием русского общества и капиталистическую трансформацию российского народного хозяйства.

            Третируя марксизм как одно  из проявлений идейного распада  и разброда, связанного с эпохой  реакции, Михайловский, однако не  в состоянии был выдвинуть  против него хотя бы одно  серьезное возражение. Всю методологию  марксизма Михайловский сводил  к гегелевой идеалистической триаде. Защищая эклектическую теорию факторов, Михайловский утверждал, что «экономическая струна» является лишь одним из слагаемых в механической сумме факторов, объясняющих исторический процесс.

            Оценка роли Михайловского в  истории русской общественной  мысли и политического значения  его деятельности определена  ленинской оценкой русского народничества  в целом. Как неоднократно подчеркивал  Ленин, в русском народничестве чрезвычайно своеобразно сочетались революционные и реакционные особенности. Последнее было в свою очередь обусловлено противоречиями социальной природы той массы мелких товаропроизводителей, которых защищали народники.

              В своей статье «Народники  о Михайловском» Ленин с исключительной  яркостью вскрыл эту политическую  двуликость одного из виднейших  идеологов русского народничества, прошедшего вместе со всем  течением его сложную историю. С одной стороны, Ленин признал  в качестве «великой исторической  заслуги» Михайловского то, что  он «горячо сочувствовал угнетенному  положению крестьян, энергично боролся  против всех и всяких проявлений  крепостнического гнета...». Но Ленин  тотчас же подчеркивал, что в  этой борьбе с феодализмом  и его пережитками Михайловского  «разделял все слабости буржуазно-демократического  движения», что ему присущи были  «колебания к либерализму», в  сильнейшей мере повлиявшие на  дальнейшую эволюцию неонародников — эсеров и трудовиков.

В качестве литературного критика Михайловский особенно себя проявил в 80—90-х гг. Понятно, что Михайловский выступал против теорий «чистого искусства» и ратовал за искусство утилитарное. Произведения литературы он расценивал в зависимости от того, насколько они служили его субъективному идеалу, насколько они будили в интеллигенции из социальных верхов «совесть» и в интеллигенции из социальных низов «честь», насколько они обосновывали необходимость для России миновать капиталистический этап развития и доказывали преимущества натурального крестьянского хозяйства. 
Глава 1. Биография

 Михайловский Николай Константинович (1842—1904) — публицист и критик, виднейший теоретик русского народничества, по определению Ленина — «один из лучших представителей взглядов русской буржуазной демократии в последней трети прошлого века» (Ленин, Народники о Михайловском). Родился в Мещевске, Калужской губернии, в дворянской семье. Учился в Костромской гимназии и Санкт-Петербургском институте корпуса горных инженеров, который (вследствие участия в 1863 в студенческих волнениях) не кончил Небольшое наследство, полученное от отца, истратил на попытку организовать кооперативную артель по образцу мастерской Веры Павловны из романа «Что делать?» Чернышевского. Литературную деятельность начал в 1860 статьей «Софья Николаевна Беловодова» в «Рассвете» Кремпина. Сотрудничал в библиографическом журнале «Книжный вестник» (1865—1866), в редакции которого сблизился с Н. Д. Ножиным, а через него и с революционными кружками. В 1868 Михайловский вступил в число сотрудников «Отечественных записок», руководителем которых он оставался до самого закрытия журнала (в 1884), превратив их в популярнейший легальный орган народничества. Лучший, наиболее прогрессивный период деятельности Михайловского связан с «Отечественными записками». Здесь были помещены его главные критические работы, публицистические статьи и социологические сочинения, в том числе его знаменитая работа «Что такое прогресс?» (1869), сыгравшая большую роль в разработке народнической теории. Главной мерой всех общественных явлений Михайловский считал человеческую личность, индивидуальность. Законно, хорошо, нравственно, прогрессивно может быть лишь то, что соответствует потребностям, желаниям, счастью человеческой личности. Личность, рассуждает он, меньше всего заинтересована в том, чтобы стать частью какого бы то ни было целого, быть поглощенной им, и больше всего заинтересована в самостоятельности, в целостности и гармонии. Отсюда вырастает его формула прогресса: «Прогресс есть постепенное приближение к целостности неделимых, к возможно полному и всестороннему разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда между людьми. Безнравственно, несправедливо, вредно, неразумно все, что задерживает это движение. Нравственно, справедливо, разумно и полезно только то, что уменьшает разнородность общества, усиливая тем самым разнородность его отдельных членов» (I, 150). Антиисторичность, отвлеченный, догматический антропологизм этой формулы теперь совершенно очевиден.

    В период деятельности «Народной  воли» Михайловский довольно  близко сходится с ее деятелями. После разгрома этой партии  Михайловский был выслан из  Петербурга, куда вернулся в 1886. Нарастающего  с середины 80-х гг. рабочего движения  Михайловский не замечал и  не понимал. Свою деятельность  после 80-х гг. он посвятил борьбе  с правительственной и общественной  реакцией, ведшейся им с точки  зрения народнического миросозерцания. Марксизма, возникшего в России, Михайловский сначала просто  не заметил, а с 90-х гг. вступил  с ним в отчаянную борьбу, расценив  его как одно из проявлений  все той же реакции. Печатным  органом, в котором Михайловский  проводил свои взгляды, стал с  начала 90-х гг. журнал «Русское  богатство». Фактическим редактором  «Русского богатства» Михайловский  оставался до самой своей смерти.

 

 

Глава 2. Социология

        Михайловский был эклектиком. В  области философии, находясь под  влиянием Канта, отчасти Спенсера, Дюринга, Ланге, он завершал начатую еще Писаревым смену материализма 60-х гг. вульгарным позитивизмом и агностицизмом. Величайшей заслугой позитивизма Михайловский считал его отказ от познания сущности явлений, а это превращает позитивизм в ступеньку к чистейшему идеализму.

            В своей социологической концепции  Михайловский пытался объединить  два популярных в 60—70-х годах  идейных течения. Представителем  первого из них был Лавров, стремившийся освободить обществознание от тормозящего, как ему казалось, влияния естествознания; он был сторонником субъективного метода в объяснении социальных явлений и в обосновании человеческого поведения, в том числе и политической деятельности. Представителем другого течения был Чернышевский, материалист и строгий детерминист, искавший в естествознании реформирующих начал для заведенных идеализмом в тупик общественных наук, считавший, что в человеке надо видеть лишь то, что видят в нем физиология и медицина, пытавшийся — пусть неудачно — обосновать социализм объективным методом. Субъективный метод в социологии Михайловский заимствовал у Лаврова, «формулу прогресса» создал путем применения плохо понятых, вульгаризованных посылок, заимствованных у Чернышевского. Михайловский считал, что факты естественные подчинены закону причинности и человеку остается только принимать их так, как они есть, без всякого суда над ними; по отношению же к фактам, «так сказать, проходящим через человеческие руки», человек чувствует свою ответственность, потребность нравственного суда над ними, возможность влиять на них в ту или иную сторону. Социология начиналась, по его мнению, с некоей утопии, с точки зрения которой человек подвергает оценке всю предшествующую человеческую историю, разделяет в современности явления на положительные и отрицательные, определяя по отношению к ним свое общественное и личное поведение. Субъективный метод в социологии Михайловского был точкой зрения чистого произвола в истории. Представление о произволе как о движущем моменте исторического развития Михайловский заимствовал у Лаврова из его «Исторических писем». Будучи последователем Лаврова, Михайловский естественно считал интеллигенцию единственной движущей силой истории. Разглядев буржуазный, апологетический по отношению к капитализму характер органической теории Спенсера в социологии, переносящей законы дарвинизма на общественные явления, Михайловский объявил беспощадную борьбу этим широко популярным в 70—80-х гг. теориям («Теория Дарвина и общественная наука», 1870, «Дарвинизм и оперетты Оффенбаха»). В своем «опровержении» дарвинизма в противоречии со своей собственной аргументацией Михайловский стал переносить элементы субъективного метода в самое естествознание, а в своей борьбе с марксизмом трактовал теорию пролетариата как разновидность обычной буржуазной, объективным методом написанной социологии. Ставя судьбы общественного идеала в зависимость от произвола человека, Михайловский самый идеал конструировал на основе биологического анализа сущности природы человека. Здесь он пытался идти по дороге, указанной Чернышевским, который учил видеть в человеке только то, что видят в нем естественные науки. Чернышевскому эта посылка нужна была для обоснования материалистического подхода к глубоким исследованиям в сфере социальных наук; Михайловский же на основе биологических законов человеческого организма пытался построить самый социальный идеал. Квалификация того, что он именовал социализмом, у Михайловского носила не социально-биологический, а физиологический характер. Формула прогресса Михайловского гласит: «Прогресс есть постепенное приближение к целостности неделимых, к возможно полному и всестороннему разделению труда между органами и возможно меньшему разделению труда между людьми. Безнравственно, несправедливо, вредно, неразумно все, что задерживает это движение. Нравственно, справедливо, разумно и полезно только то, что уменьшает разнородность общества, усиливая тем самым разнородность его отдельных членов» (статья «Что такое прогресс», 1869). Позднее Михайловский сделал ряд попыток обосновать свой идеал не столько физиологически, сколько психологически: он стал видеть его в гармонии между разумом, чувством и волей. На этом пути позитивизм Михайловский потерял последние следы своей материалистической окраски. На базе психологического объяснения социальных явлений Михайловского была построена известная концепция героев и толпы, родственная психологической доктрине французского социолога Тарда, но созданная Михайловским раньше Тарда и независимо от него.

           Эклектизм Михайловского особенно  рельефно обнаружился в его полемике с марксистами, когда он противопоставил диалектико-материалистической и монистической теории Маркса так называемую «теорию факторов», по которой общественное развитие ставится в зависимость то от одного то от другого ряда общественных явлений.

            Эклектическая субъективная социология  Михайловского с ее биологически  формулированной конечной целью  общественного развития служила  у него обоснованием общественной  программы, критиковавшей капитализм  не с точки зрения пролетариата  и социализма, а с точки зрения  мелкого буржуа и его утопической  жажды сохранить мелкое производство  от гибели в борьбе с надвигающимся  капитализмом. Михайловский считал  необходимым повести Россию к  осуществлению своей утопии в  обход ее реальному пути развития, минуя капиталистическую стадию  ее эволюции, считая временами  допустимым для этого даже  союз с самодержавием. «Рабочий  вопрос в Европе, — писал Михайловский, — есть вопрос революционный, ибо там он требует передачи  условий труда в руки работника, экспроприации теперешних собственников; рабочий вопрос в России есть  вопрос консервативный, ибо тут  требуется лишь сохранение условий  труда в руках работника, гарантия  теперешним собственникам их  собственности. У нас под самым  Петербургом существуют деревни, жители которых живут на своей  земле, жгут свой лес, едят свой  хлеб, одеваются в армяки и  тулупы своей работы из шерсти  своих овец». То, что Михайловский  считал социализмом, было на деле  лишь идеализацией хозяйства  простого товаропроизводителя.

 

 

Глава 3. Михайловский как эклектик в политике

          Эклектиком со всеми свойственными  мелкому буржуа колебаниями Михайловский  проявил себя и в политике. Отрицая неизбежность развития  капитализма в России и его  относительную прогрессивность, Михайловский  в начале своей деятельности  отрицал необходимость политических  реформ в духе политической  демократии, считая неизбежным вместе  с политическим преобразованием  русского общества и капиталистическую  трансформацию российского народного  хозяйства. «Откровенно говоря, я  не так боюсь реакции, как революции», написал он в 70-х гг. Лаврову. Программу  преобразования Михайловский связывал  с деятельностью центральной  российской власти, первым актом  которой должно было быть законодательное  закрепление общины. Истинное лицо  российского самодержавия разбило  иллюзии Михайловского. С возникновением  в конце 70-х гг. партии «Народной  воли», не вступая, по-видимому, формально в организацию, Михайловский завязывает с ней очень тесные отношения. В своих легальных журнальных статьях той поры он сумел буквально воспеть самоотверженность террористов и террор. Михайловский редактировал письмо Исполнительного комитета Александру III после приведения в исполнение приговора над Александром II. Однако в своей связанной с «Народной волей» деятельности Михайловский от идей крестьянского утопического «социализма» метнулся в сторону обыкновенного буржуазного парламентарного либерализма (см. напр. «Политические письма социалиста», печатавшиеся им за подписью «Гроньяр» в подпольной народовольческой прессе). Однако в начале нового столетия, когда начали проявляться симптомы близкой революции, Михайловский снова стал мечтать о террористической тактике народовольцев. Массового движения Михайловский не понимал и в него не верил.

 

 

 

Глава 4. Марксизм

            Третируя марксизм как одно  из проявлений идейного распада  и разброда, связанного с эпохой  реакции, Михайловский, однако не  в состоянии был выдвинуть  против него хотя бы одно  серьезное возражение. Всю методологию  марксизма Михайловский сводил  к гегелевой идеалистической триаде. Защищая эклектическую теорию факторов, Михайловский утверждал, что «экономическая струна» является лишь одним из слагаемых в механической сумме факторов, объясняющих исторический процесс. Михайловский пытался уверить читателей, что марксизм отрицает какое-либо значение за надстройками в общественном развитии, что марксизм - как теория фаталистическая вовсе исключает какое-либо значение за личностью в истории и т. д. Используя положение дел, при котором революционные марксисты не имели возможности открыто выступить с полным изложением своих взглядов, Михайловский выступил с прямой клеветой против марксизма, утверждая, что сторонники его могут быть разделены на три разряда: марксистов-зрителей, безучастных наблюдателей процесса капиталистической эксплуатации, марксистов пассивных, облегчающих муки родов капитализму, и марксистов активных, прямо настаивающих на разорении деревни, открыто участвующих в процессе капиталистической эксплуатации. Ленин, дойдя до этих «аргументов» в своей полемике с народниками, просто «бросил перо», считая бесплодным «возню в этой грязи». Позиция Михайловского была подвергнута марксистами полному разгрому. Главными произведениями, направленными против Михайловского, были — нелегальный памфлет Ленина «Что такое „друзья народа“...» (1894), нанесший сокрушительный удар экономическим и философским основам народничества, и работа Плеханова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Значение последней работы ослаблено благодаря недостаткам, как философского мировоззрения Плеханова, так и его трактовки народничества.

 

 

Глава 5. Оценка роли Михайловского  в истории русской общественной мысли и политического значения его деятельности

            Оценка роли Михайловского в  истории русской общественной  мысли и политического значения  его деятельности определена  ленинской оценкой русского народничества  в целом. Как неоднократно подчеркивал  Ленин, в русском народничестве  чрезвычайно своеобразно сочетались  революционные и реакционные  особенности. Последнее было в  свою очередь обусловлено противоречиями  социальной природы той массы  мелких товаропроизводителей, которых  защищали народники. «Класс мелкой  буржуазии, — писал Ленин, — является  прогрессивным, поскольку выставляет  общие демократические требования, т. е. борется против каких -бы то ни было остатков средневековой эпохи и крепостничества; он является реакционным, поскольку борется за сохранение своего положения как мелкой буржуазии, стараясь задержать, повернуть назад общее развитие страны в буржуазном направлении. Эти две стороны мелкобуржуазной программы следует строго различать и, отрицая какой - бы то ни было социалистический характер этих теорий, борясь против их реакционных сторон, не следует забывать об их демократической части» («Что такое „друзья народа“...»).