Право человека на эвтаназию

МОСКОВСКАЯ ГУМАНИТАРНО-СОЦИАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ.

 

 

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

 

 

КАФЕДРА ГОСУДАРСТВЕННО-ПРАВОВЫХ ДИСЦИПЛИН.

 

 

 

 

 

 

 

Курсовая работа по конституционному праву на тему:

 

 «Право человека на  эвтаназию»

 

 

 

 

 

 

 

 

Работу выполнил

 

студент II курса группы Ю 201

 

Теванян А. А.

 

Научный руководитель

 

к. ю. н., доцент Булаков О. Н. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Москва 2002.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Содержание.

 

 

Введение………………………………………...………………………………….....3

 

1.        Право  на жизнь и право на смерть…………………..……………………….…4

 

2.        Понятие  и способы эвтаназии………………………..………………………….8

 

3.        «За»  и «против». Этическая оценка  эвтаназии………………………………..12

 

4.        Философская  оценка эвтаназии…………………………………………….….15

 

5.        Уголовно-правовой  аспект эвтаназии………….………………………….…..18

Заключение……………………………………………….……………………….…23

Список использованной литературы…………………………………………....…2

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

 

Первоначально, выбрав тему эвтаназии, я был глубоко убеждён, что такая практика нашему обществу просто необходима. Однако, рассмотрев все аргументы и контраргументы, которые  удалось найти, мне пришлось изменить свою точку зрения и признать, что вопрос этот не такой уж и  простой.

 

Явление эвтаназии произошло  с развитием общественного прогресса, а в частности науки и техники, связанной с поддержанием жизнедеятельности  тяжело больных людей. Актуальность этой темы трудно преувеличить, во-первых, из-за того, что она связана с самым дорогим, что есть у человека, с его жизнью. Во-вторых, по причине малоизученности данной проблемы в трудах учёных-юристов и незакреплённости в государственно-правовых актах страны.

 

Основная задача курсовой работы – глубже понять что такое эвтаназия, её значение в мировой практике и в практике нашей страны, рассмотреть эту проблему с разных позиций: юридической, нравственной, этической, выработать свою точку зрения по поводу разрешения данной проблемы.

 

Право на жизнь и право  на смерть.

 

На первый взгляд название этой главы курсовой работы может  показаться странным: стоит ли писать о праве на смерть, она и так  придёт к изголовью любого из нас  в положенный срок. Это верно, однако не менее верно и то, что технический, научный, культурный прогресс общества шагает рядом и вперемежку с жизнью и смертью. От катастроф и преступлений сейчас гибнет значительно больше людей, чем в иные времена даже от войн. Увеличивается, а не уменьшается  количество самоубийств. И это происходит в цивилизованном обществе, в основном среди людей, которые не испытывают нужды в удовлетворении элементарных физиологических потребностей. Видимо, отнюдь не эти причины толкали  на самоубийство Хемингуэя, Маяковского  и др. К мысли о добровольном уходе из жизни человек приходит через нравственные страдания, которых  оказывается в нашем мире не меньше, если не больше, чем в суровом  и мрачном средневековье. Между  тем за несколько последних десятилетий  учёные-правоведы не проявляли интереса к этим сторонам жизни. Да и сама тема смерти считалась не актуальной в рамках того общества, которое  мы строили. Долгое время не публиковалась  статистика не только самоубийств, но и убийств. В общем, в этом разделе  социологии права царило полное затишье[1].

 

 «Каждый имеет право  на жизнь»[2], так гласит часть  1 статьи 20 Конституции Российской  Федерации. В диспозиции этой  правовой нормы, на первый взгляд, всё предельно понятно и ясно, каждый имеет неотчуждаемое право  на существование и может пользоваться им или не использовать его, тем более, что статья 2 Конституции РФ говорит нам: «…Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина обязанность государства»[3].  Но отсюда следует, что конституция, закрепляя право на жизнь, косвенно закрепляет и право на смерть. Это вытекает логически.

 

Именно этой точки зрения придерживаются теоретики в области проблем прав человека Дмитриев Ю. А. и Шленева Е. В. Основным их доводом является логический подход к рассмотрению конституционно-правовой  нормы, проистекающий из демократизма ныне существующего Верховного закона страны. «Конституционное установление права на жизнь логически означает юридическое закрепление права человека на смерть. Очевидно, раз право на жизнь относится к числу личных прав человека, его реализация осуществляется им индивидуально и самостоятельно, независимо от воли других»[4].

 

В свете такого освещения  проблемы трудно с ней не согласиться,  тем более поспорить с её обоснованием. Но не всё так просто. Пять слов написанные в ч. 1 ст. 20 , какую бы смысловую  нагрузку они не несли, не могут описать  нам всего многообразия человеческих взаимоотношений, тем более, что социум, с развитием информационного века, даёт такие новые виды правоотношений, которые регламентировать моментально весьма проблематично.

 

Но все-таки, какие правомочия даёт нам «право на смерть». Если учитывать, что это добровольное и самостоятельно реализуемое право, то в голову приходит только одно право – «право на самоубийство». Но и здесь мы можем найти прямо  противоположную точку зрения: профессор  Ковалев М. И. в своей статье «Право на жизнь и право на смерть»  даёт исчерпывающий разбор понятия  самоубийство. Автор статьи приводит в пример жизненные случаи, на основании  которых доказывает, что лишение  себя жизни не во всех случаях может  быть добровольным и даёт своё определение  самоубийства. «Под самоубийством следует  понимать собственноручное, сознательное и добровольное лишение себя жизни  по любым причинам, кроме случаев  сознательного воздействия на человека со стороны других лиц, под влиянием которого он принимает решение уйти из жизни не добровольно, а в силу безвыходной ситуации, сложившейся по воле этих лиц»[5].

 

Ознакомившись с обеими точками  зрения можно сделать вывод, что  единогласия здесь нет, да и быть не может. Проблема отношения человека к своему (да и не только)  праву  на жизнь изучается не первый год, да и не первое тысячелетие (вспомним хотя бы Раскольникова у Достоевского). 

 

Другая сторона медали  – это соотношение права человека на жизнь и прав государства. Право  на жизнь это специфичное неотъемлемое право, которое не подлежит ограничению (вопрос смертной казни, будет рассмотрен немного позже). Это право провозглашается  всеми международно-правовыми актами о правах человека и почти всеми  конституциями стран мира и охраняется законом[6].

 

Человек не может, независимо от других субъектов, в частности  от государства, осуществлять своё субъективное право на жизнь. Всё время своего существования он сталкивается, зависит  от действий других лиц. Начиная с  родильного дома и заканчивая кладбищем, человек вступает в те или иные взаимосвязи с государством, и  не только в его воле решать, независимо от других субъектов, своё субъективное право на жизнь. Следует сказать, что момент этот весьма спорный, и  одни могут сказать, что осуществление  человеком своего права на жизнь  не зависит от кого бы то ни было, но это не так. Допустим ситуацию, в  которой смертельно больной человек  желает причинить себе вред, хочет  уйти из этой жизни, однако в силу известных  причин (пример, паралич) не может этого  сделать сам. Болезнь приносит ему  нравственные и физические страдания, он молит об эвтаназии, но никто не в праве ему помочь, так как  только в праве больного определить своё субъективное право на жизнь. На этом примере видно, что такое  исключение как эвтаназия может  поколебать устойчивость даже института  личных прав человека. Роль государства  здесь выражается в возможном  закреплении права на эвтаназию. Право человека на осуществление  эвтаназии выступает своего рода гарантом ст. 21 Конституции РФ, ведь психические и физические страдания  человека умаляют его достоинство. Хотелось бы согласиться с французским  теоретиком в области прав человека Ж. Нива: «Права человека мыслимы только в контексте других прав: в частности  прав государства. Если не признать по-настоящему  автономию каждого человека, то отпущенные ему права будут лишь фикцией»[7]. Вышесказанным, я ни в коем случае не хочу обозначить, что права личности должны растворяться в правах государства, как это было во времена не столь давние, когда понятие права вращалось вокруг понятия государство; личность обладала лишь бесчисленными обязательствами по отношению к нему. Причём, если обязанности эти были безусловными, то права личности неотъемлемыми, увы, не были.

 

Ещё одним специфическим  вопросом, касательно права на жизнь  и права на смерть, является вопрос о смертной казни. Смертная казнь  представляет собой юридически определённый предел действия права на жизнь и  один из видов уголовно-правовых последствий  за преступное деяние, совершенное  преступным лицом, поэтому данный вопрос далее рассматриваться не будет, т. к. выходит за рамки вопросов данной работы.

 

Исходя из вышеизложенного  можно натолкнуться на мысль о  том, что право на жизнь, не охватывающее право на смерть, на самом деле уже  выступает не как правило, а как обязанность жить.  Подобный упрёк справедлив. Если допустить, что человек не только имеет право, но и обязан жить, то невыполнение такой обязанности должно повлечь ответственность, как это происходит в других случаях невыполнения обязанностей. Кроме того, обязанности жить должна была бы соответствовать обязанность подвергаться медицинскому вмешательству в случаях, когда жизнь человека находится под угрозой. Однако, согласно Основам законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан 1993 г. (с последующими изменениями и дополнениями), необходимым предварительным условием медицинского вмешательства является информированное добровольное согласие гражданина (ст. 32). Гражданин или его законный представитель имеют право отказаться от медицинского вмешательства, либо потребовать его прекращения, за исключением случаев, когда гражданин страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих, или тяжёлым психическим расстройством, а также, когда лечение осуществляется в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния (ст. 33, 34 основ законодательства РФ об охране здоровья). Следовательно, нет никаких правовых оснований обязать человека, страдающего тяжёлой, угрожающей его жизни болезнью, например раком, подвергнуться лечению. Не служит ли в данном случае возможность отказа от лечения косвенным подтверждением «установленного в законе» права на смерть? И должны ли мы косвенно признавать лицо, отказавшееся от лечения самоубийцей?[8] Напомню, что в современном уголовном законодательстве нигде не содержится запрета на самоубийство.

 

Далее я попытаюсь подвести логический итог вышесказанному. Нет  никаких веских аргументов против того, чтобы провозгласить, что человек  имеет право на жизнь и на смерть. Оба эти человеческие права настолько  тесно связаны друг с другом, что  являются как бы двумя сторонами  одной медали и отделение одного от другого сразу же влечёт вопросы, и если с правом на жизнь ещё  более или менее всё понятно, то с правом на смерть возникает  масса вопросов. Что касается суицида, следует понимать, что это область  взаимодействия человека со своей судьбой, а не общественные отношения и  закрепление права на смерть не решит, на мой взгляд, никаких проблем. Человек  не станет сверяться с Конституцией, находясь на грани жизни и смерти, совершая самоубийство. Количество суицидов не изменится, а единственный сдвиг, который произойдёт - это общественный резонанс вокруг этой проблемы. Здесь  хотелось бы согласиться с мнением  профессора М. И. Ковалева, что данный вопрос требует не правового закрепления, а выработки определённого принципа, неписаного  правила. Можно спросить, каково же здесь место и какую  роль играет государство?                       По-моему, роль государства здесь  выражается в поддержке и закреплении  сущности человека, как совокупности всех общественных отношений.  

 

Понятие и способы эвтаназии.

 

В настоящее время юристов, медиков, да и всё современное  общество волнует целый ряд вопросов, ответы на которые до сих пор не найдены. Вправе ли человек распорядиться  своей жизнью и вовсе отказаться от неё, обратившись к медицинскому работнику с просьбой о прекращении  лечения в случае угрожающего  жизни заболевания или состояния? Если пациент имеет на это право, то может ли врач, профессия которого обязывает его до конца бороться с болезнью, способствовать жизни, не прерывать её, удовлетворить просьбу  больного? Правомерно и гуманно ли отказывать безнадёжно больному в его  просьбе прекратить раз и навсегда его страдания? И не будет ли такой  отказ расценен как применение к  лицу пыток, насилия, жестокого или  унижающего человеческое достоинство  обращение, запрещенное международным  правом и национальным правом многих современных государств? Это лишь небольшой круг вопросов, ответы на которые надо найти, чтобы решить такую глобальную проблему как гуманность применения эвтаназии.

 

Анализ обозначенных вопросов предполагает необходимость определить понятие эвтаназии, оно должно быть очень чётким и исключать двусмысленности. Эвтаназия (греч. еu – хорошо + thanatos – смерть) буквально означает «хорошая, лёгкая смерть». В медицинской, философской и правовой литературе она толкуется по-разному: «безболезненный, щадящий и избавляющий от страданий необратимый исход в небытие»; «умерщвление неизлечимо больных людей по их просьбе с целью прекращения страданий»; «сознательное действие, приводящее к смерти безнадёжно больного человека относительно быстрым и безболезненным путем с целью прекращения страданий».[9] Ни одно из приведённых определений нельзя признать исчерпывающим, включающим все признаки и охватывающим все возможные ситуации эвтаназии. Первое определение не позволяет отграничить эвтаназию от самоубийства, совершаемого без участия другого лица. Второе не учитывает случаи, когда больной не в состоянии высказать свою просьбу (находится в коматозном состоянии). Третье определение содержит указание на действие, приводящее к смертельному исходу, и не охватывает случаи сознательного бездействия врача, имеющего целью не препятствовать естественному ходу событий и наступлению смерти пациента. Ни в одном из определений не говорится о субъекте, осуществляющим эвтаназию. Представляется, что таким субъектом может быть только медицинский работник (врач, фельдшер, медицинская сестра). Если же соответствующие действия (бездействие) совершают иные лица, например родственники больного, то эти случаи следует рассматривать не с позиции эвтаназии, а с позиции более широкого понятия – согласия потерпевшего на причинение смерти путём ассистируемого суицида (самоубийство, осуществляемое с помощью другого лица). Здесь хотелось бы провести грань между ассистируемым суицидом и эвтаназией. Ассистируемый суицид  является своеобразным «мостом» между суицидом и эвтаназией.