Кластеры

Залуцкий М.В.

Группа 5051

Кластеры

По определению Майкла Портера, кластеры — это географическая группа взаимозависимых компаний и ассоциированных с ними институтов в определенной отрасли, которые связаны общими целями и дополняют один другого. Современная экономика развитых стран устроена по кластерному принципу. Наверное, самым известным кластером является Голливуд: несколько крупных кинопроизводителей окружено невероятным числом средних и малых компаний, оказывающих массу необходимых услуг на этапе сценария, кастинга, съемки, рекламы, проката и так далее. Даже неспециалист, подумав, назовет и другие крупные и всем известные кластеры: автомобилестроение в Баварии, вино в регионе Бордо, алмазы в Антверпене, часы в Женеве. Что же касается переднего края экономического развития, то он только в виде кластеров и может существовать (почему так, мы скажем немного ниже): огромнейшим кластером информационных технологий (ИТ) является Силиконовая Долина; в Европе самым известным кластером ИТ является ирландский Дублин; биотехнологии сконцентрированы в Кембридже и т.д. Кластеры не являются прерогативой развитых стран: наши соотечественники, отдыхавшие на юге Турции, могли наблюдать кластер по

выпуску хлопчатобумажных изделий в Денизли. На фоне общей  нищеты и отсталости в Индии выделяется Бангалор — «город программистов».

Часто бывает, что кластер  является начальной стадией, почти  предпосылкой новой системы. Чтобы  понять это, обратимся к примеру из живой природы. Процесс развития живых структур называется морфогенезом. Значение этого термина легко вывести из значения корней: «морфе» — форма, «генезис» — происхождение, зарождение. Сначала это простое деление абсолютно идентичных клеток, затем кластеризация (что, по сути, означает «слипание»), и именно в кластере — слипшемся сгустке одинаковых клеток каждая клетка определяет свою «специализацию». Одна становится клеткой кожи, другая — клеткой глаза, третья — клеткой печени… Все это — процесс самоорганизации, управляемый простыми законами, к сожалению, пока недостаточно изученными. То же самое происходит и в экономике, точнее — в бизнесе. Если в одном регионе благодаря культурным, природным, человеческим ресурсам образовывается кластер (сгусток) бизнесов одного типа (например, швейных фабрик), то каждый из швейных бизнесов встанет перед выбором: специализируйся или умри. И вовсе не бюрократ, управляющий извне, ставит руководителя, маркетолога такого бизнеса перед этим выбором. Это происходит само собой, и в этом заключена одна из самых характерных черт самоорганизации систем — естественность происходящего.

Допустим, те, кто понял, — сделали свой выбор. Но «теснота»  от этого еще не исчезла. Клиентов больше не стало. Тогда происходит следующее  характерное действие здоровой системы: она начинает расширяться за пределы  региона, в котором «тесно». Если с точки зрения маркетинга все сделано правильно, клиентов становится больше. У остальных компаний выбор простой: или также повысить свое самоопределение, выраженное в специализации, и сотрудничать, или уйти с рынка. В результате, довольно быстро формируется сообщество специализированных компаний с высокой глобальной конкурентоспособностью. У специализации, особенно узкой специализации, есть одна хорошая побочная черта, которая является признаком здоровой самоорганизующейся системы: потребность в симбиозе, она же партнерство, она же сотрудничество. Для подтверждения примера вернемся к аналогии с живым организмом: крови нужны сосуды, сердце, печень, мышцы и мозг, которые она питает. Без них, сама по себе, кровь бессмысленна. Так же и наш бизнес: он не имеет смысла без клиентов, не может функционировать без поставщиков, инфраструктурных партнеров, со-конкурентных партнеров.

Понятно, что предприятия  одного кластера, работая в одной  или смежных областях, конкурируют  друг с другом за ограниченные ресурсы: как минимум, за квалифицированные  кадры. А ведь есть еще сырье, рынки  сбыта и т.д. Зачем же тогда  нужны кластеры, ведь получается теснота  и неудобство? Однако только конкуренцией взаимодействие в кластере не ограничивается — более того, перед выгодами сотрудничества она отступает на второй план. Установление общих правил игры, влияние на регуляторную политику, совместный маркетинг (особенно на зарубежных рынках), формирование социального  заказа системе образования, сквозные стандарты качества, третейские суды и многое другое — вот результат  сотрудничества в кластерах.

Кстати, интересно, что  основу кластеров часто составляет средний бизнес. Крупный бизнес летает высоко, имеет связи в правительстве. Малый слаб, раздроблен и зациклен на ежедневных проблемах. Средний бизнес получает максимальную выгоду от кластерной политики. Иной раз наоборот: кластер  создается вокруг крупного предприятия, которое «живет и дает жить другим», а на самом деле просто отдает на аутсорсинг те части сквозного технологического процесса, где меньше добавленной  стоимости или выше риски.

Хорошим признаком  наличия кластера является активность местной отраслевой ассоциации —  удобный способ договориться о важных вещах, не опасаясь обвинения в нарушении  антимонопольного законодательства. Такие  примеры в нашей стране уже  есть.

Наверняка вам уже  не кажется крамольной мысль о  том, что выгоды сотрудничества в  кластере превышают недостатки, создаваемые  конкуренцией. Поговорим о выгодах  подробнее.

Основные  выгоды кластерной модели развития бизнеса  и регионов для участников кластеров  таковы:

- Рост, развитие, производительность и конкурентоспособность.  Успехи и неудачи таких же, как ты — учат, стимулируют, обогащают, развивают.

- Спрос  на ресурсы и услуги со стороны  участников кластеров стимулирует  развитие и доступность услуг  инфраструктуры, а географическая  близость позволяет экономить  на издержках.

- Прямое  сотрудничество с другими участниками  кластера, разделение задач позволяет  снижать издержки на разработку  и внедрение инноваций, закупки,  производство, маркетинг, и в итоге  увеличивать сбыт.

Но, наверное, самая интересная особенность кластеров  — в том, что они стимулируют  инновации. Концентрация компаний отрасли  в пределах одного города (или группы близких городов, как в Силиконовой  долине) способствует распространению  неявного знания. Давно было замечено, что, попадая внутрь советского академгородка или западного инновационного кластера, человек буквально становится другим, обнаруживая в себе скрытые ранее творческие способности. Таков эффект обогащенной информационной среды, возникающей в кластерах. Вот почему инновационная экономика, как мы уже говорили, существует только в виде кластеров.

Кластеры  — первый шаг на долгом пути замены рыночных экономических механизмов (пожирающих ресурсы, часто сбоящих и подверженных кризисам) к экономическим механизмам нового типа — эконоценозам. Как в живой природе животные, растения и микроорганизмы, составляющие биоценоз (взаимосвязанную совокупность живущих вместе), принципиально взаимозависимы и не могут выжить друг без друга, так и в эконоценозе предприятия составляют жизнеспособную структуру только вместе — но зато такая структура невероятно устойчива и гибка по отношению к любым внешним воздействиям.

Города  и регионы в высшей степени  заинтересованы в развитии кластеров: ведь это не только рабочие места, налоги в местные бюджеты, уровень  жизни, но и имидж, смысл существования  города. Что дает наш город миру? Ответ на этот вопрос дает кластер. Сначала кластер «продвигает» город, но вскоре, как это бывает со всеми системами, начинает получать положительную обратную связь: со временем все производители «кластеронесущего» региона имеют бóльший вес по сравнению с производителями из регионов, где подобных кластеров нет («тульские самовары лучше новгородских», «японские автомобили надежнее итальянских», херсонские арбузы и помидоры продаются дороже других).

Вокруг  кластеров активно развиваются  смежные отрасли, растет инфраструктура: дороги, связь, всевозможные услуги, ритейл, строительство, поставки, специализированное образование. Как следствие, формируется  особая культура региона.

Мы знаем, что сильный бренд города усиливает  бренды местного бизнеса, слабый —  ослабляет. Для кластеров это  утверждение верно в высшей степени: если город будет иметь сомнительный имидж, всё произведенное в нем  будет нести на себе отблеск этого  имиджа — пострадают сотни предприятий. Поэтому предприниматели, представляющие кластер, обычно заинтересованы в брендинге родного города ничуть не меньше, чем отельеры, рестораторы и местная власть. Более того, кластеру интересно, чтобы образ города ассоциировался с соответствующей отраслью — это не просто экономия на рекламе, а ко-брендинг города и кластера. Например, Цюрих — город банкиров. Эта фраза столько раз повторялась, что теперь в нашем сознании «цюрихский банк» однозначно ассоциируется с первоклассным финансовым учреждением. Аналогично мы интуитивно чувствуем «миланский дом моды» или «новосибирскую научную школу».

Хотя успешных кластеров в нашей стране хоть отбавляй, примеры взаимодействия кластера и бренда города в нашей стране пока можно сосчитать на пальцах. За рубежом уже котируются «львовские программисты», хотя внутри страны такой  имидж кластера еще не сложился: пожалуй, нашим соотечественникам  скорее милы «львівські кав’ярні». Кластеры слабо взаимодействуют с городами своего пребывания: кластерный потенциал Киева, Харькова, Одессы, Донецка, Днепропетровска еще ждет своего раскрытия в пространстве смыслов. Еще важнее связать кластер с брендом города для средних и особенно малых городов, где есть ярко выраженные кластеры: Житомир, Винница, Черкассы, Краматорск, Бровары и другие.

С чего же начать? Чтобы превратить конкуренцию в  со-конкуренцию — новый вид  экономических отношений, необходимо, прежде всего, преодолеть конкурентное мышление в масштабах кластера. История  украинского бизнеса полна примерами  того, как предприятиям одной отрасли  удавалось, объединив усилия, существенно  изменить регуляторную политику государства, качество подготовки специалистов вузами, имидж отрасли на зарубежных рынках. Этот опыт нужно изучить и применять  в кластерах по всей стране. Первый шаг состоит в осознании предпринимателями  местного кластера того факта, что они  не столько конкуренты между собой, сколько со-конкуренты с «чужими» за рынки других регионов, за поощряющее внимание государства, за квалифицированную  рабочую силу, которая может уехать либо вернуться. Неплохо было бы иметь  пилотный проект для наработки опыта  совместной деятельности, доверия и  открытости. Именно таким является проект «Бренд Города — Дело Горожан». Действительно, задача разработки нового образа города способна объединить всех, кто в этом городе родился и  живет, любит его и не собирается покидать: людей разных возрастов, разного  социального положения, с разнообразным  образованием и жизненным опытом. Для многих горожан (студентов, представителей творческих профессий, городских культурных авторитетов, чиновников) это способ обрести Смысл вместе со своим  городом. Для отельеров, рестораторов, агентств местного туризма — это также способ раскрутить бизнес. Но важнее всего бренд города для местных кластеров — для них это вопрос выживания в высококонкурентной глобальной среде.

Пример Силиконовая  долина

Площадь «долины» достигает двух сотен  квадратных километров южнее и восточнее  Сан-Франциско в Калифорнии.  Стоит отметить, что географически данная зона «долиной» не является, а единственным обобщающимся фактором является высокая концентрация научно-технологических и бизнес-центров, связанных с исследованиями и внедрением самых разнообразных электронных устройств. Активно развивается сектор генетики и биотехнологических разработок.

Изначально сан-францисская бухта  была заполнена кораблями ВМС  США и соответствующей инфраструктурой  военного назначения. Затем, после завершения Второй мировой войны, подразделения ВМС были передислоцированы из бухты, а влияние Стэнфордского университета на развитие региона возросло. Факультеты данного университета были заполнены студентами, значительное количество которых были вернувшимися домой солдатами. Наплыв учеников потребовал от руководства Стэнфорда расширения бюджета. Проблема была решена за счет старта сдачи в аренду принадлежащей учебному заведению земли. Приоритетными клиентами для данной услуги были объявлены высокотехнологичные компании.

Таким образом и было положено начало формированию Силиконовой долины в ее нынешнем виде. Сочетание данных факторов создало качественную базу - доступные помещения, а также близость к научной базе и кадровым ресурсам из числа многочисленных студентов университета.

Здесь следует отметить, что изучение данного опыта представителями  российских вузов было целесообразно  еще на этапе становления рыночной экономики. Отечественные научные  и образовательные учреждения, страдавшие в тот момент от острого недостатка финансирования, активно сдавали  помещения, чем занимаются и сейчас. Разница заключалась том, что  арендаторами выступали нотариусы, типографии и торговые фирмы. Данное явление характеризует тяжелое  положение, в котором находилась наука уже на переходном этапе  СССР – Россия. Возможно, если бы опыт Стэнфорда принимался во внимание в  ходе разработки мероприятий по выводу учебных заведений из кризиса  государственного финансирования, современная  российская технологическая сфера  имела бы несколько иной облик.    

Применительно к Силиконовой долине, важную роль сыграло и качество климата, которое отличалось в лучшую сторону  по сравнению с Восточным побережьем США.

Совокупность обозначенных факторов привела к тому, что на территории зарождающегося кластера обосновались такие предприятия как Varian, Kodak, General Electric, Lockheed, Hewlett-Packard а также Shockley Semiconductor Laboratory. Условия для развития экономической зоны были благоприятными уже тогда, но именно разработки последней компании и определили ход данного процесса на следующие десятилетия.