Д. Рикардо о заработной плате; "железный закон заработной платы"; концепция Мальтуса в трактовке Рикардо

Поволжская  Государственная Социально-Гуманитарная Академия

Кафедра экономических  наук

Доклад

на тему: «Д. Рикардо о заработной плате; "железный закон заработной платы"; концепция Мальтуса в трактовке Рикардо»»

Выполнил  студент:

51 группы,5 курса

экономического  факультета

Бурцев В.П,

г. Самара

2012 

   Под заработной платой Давид Рикардо понимал доход наемного рабочего, которому противостоят собственники капитала и земли. Рикардо рассматривал рабочего как продавца труда, а заработную плату как плату за труд. Ее величину он хотел определить на основе теории трудовой стоимости. Но так как определение стоимости труда затратами труда бессмысленно, то Рикардо фактически говорит не о стоимости труда, а о стоимости заработной платы.  

    В своей работе "Начала политической экономии и налогового обложения" он отмечает, что такой специфический товар как труд наряду с остальными товарами имеет свою естественную и рыночную цену. Естественную цену он определяет как сумму средств, необходимых рабочему для обеспечения своего существования. Причем сумма этих средств должна поддерживать количество рабочих в стране на одном уровне, т.е. не должна быть слишком велика или слишком мала. Хотя Рикардо указывал на то, что состав этих средств существования определяется исторически и зависит от уровня развития и сложившихся норм и традиций, у него сильна тенденция сводить естественную цену труда к физическому минимуму. Он, например, видит прямую связь между ценой хлеба и размерами денежной зарплаты: по его представлениям, если при росте цены на хлеб не повысится зарплата, рабочие начнут голодать и вымирать.   

По поводу же рыночной цены труда Давид Рикардо считает, что она определяется в своей  основе естественной ценой и колеблется вокруг неё под воздействием спроса и предложения.   

Определение заработной платы  стоимостью средств существования  рабочего и его семьи было воспринято Рикардо от предшественников. Под  эту теорию он подвёл базу мальтусовской  теории народонаселения. Рикардо считал, что заработная плата удерживается в жёстких пределах физического минимума не в силу законов капитализма, а в силу естественного всеобщего закона: как только средняя зарплата немного превышает минимум средств существования, рабочие начинают производить на свет больше детей, конкуренция на рынке руда усиливается, и зарплата вновь снижается. Лишь в самых исключительных, самых благоприятных обстоятельствах возможность роста производительных сил превосходит способность населения к размножению. При нормальных условиях ограниченное количество земли и падение отдачи на дополнительные вложения капитала ведут к тому, что производительность земли отстаёт от способности населения к размножению. Тогда вступает в действие стихийный механизм регулирования: зарплата падает ниже естественной цены труда, что сдерживает рост населения.    

Рикардо, как и Мальтус, выступал за то, чтобы государство  не вмешивалось в функционирование рынка труда. Он был против грошовой помощи беднякам, которая, по его мнению, мешала действию естественных законов  и, помогая удержать численность бедняков на неоправданно высоком уровне, мешала улучшению положения рабочего класса в целом. Взгляды Мальтуса и Рикардо в дальнейшем легли в основу так называемого «железного закона зарплаты», приводящего к идее бесполезности борьбы рабочего класса за свои экономические интересы.    

Низшие слои частично или  вовсе незанятых рабочих, бедняков и других исторгнутых из недр общества—это вовсе не отбросы, которых нельзя причислять к официальному обществу, как это умышленно представлялось буржуазией; напротив, все эти слои через посредствующие звенья резервной армии соединены внутренней живой связью е самыми высшими, находящимися в наилучшем положении слоями промышленного пролетариата. Эта внутренняя связь находит свое выражение в цифрах: каждый раз в моменты плохой конъюнктуры низшие слои резервной армии внезапно возрастают, чтобы затем в период подъема конъюнктуры почти сойти на нет, а также по относительному уменьшению числа тех рабочих, которые прибегают к общественной благотворительности, по мере развития классовой борьбы и тем самым чувства собственного достоинства в пролетарских массах. И, наконец, каждый промышленный рабочий, который стал инвалидом на работе или который имеет несчастье достичь 60-летнего возраста, имеет 50 шансов против 100 опуститься на самое дно, в самый низший слой горьких бедняков, люмпен-пролетариев.  

Жизненный уровень самых  низших слоев пролетариата определяется, следовательно, теми же самыми законами капиталистического производства, которые  тянут его то вниз, то вверх, и пролетариат лишь вместе с широким слоем сельских рабочих, а также с резервной армией безработных,— одним словом, лишь как совокупность всех слоев, начиная от самых высших и кончая самыми низшими, образует некоторое органическое целое, общественный класс; и только исследование нужды и угнетенности различных слоев этого класса дает нам возможность получить правильное представление о капиталистическом законе заработной платы в целом. И, наконец, мы понимаем лишь половину этого закона заработной платы, если мы исследуем одно лишь движение абсолютной заработной платы. Закон механического падения относительной заработной платы в зависимости от развития производительности труда только и дает возможность понять капиталистический закон заработной платы во всем его действительном значении.   

Уже в XVIII веке французские  и английские основоположники буржуазной политической экономии заметили, что  заработная плата рабочих имеет  в общем и целом тенденцию  останавливаться на минимальном  уровне необходимых для жизни  средств к существованию. Но они объяснили механизм, посредством которого регулируется этот минимум заработной платы, очень своеобразно: колебаниями в предложении труда. Если рабочие получают большую заработную плату, чем это абсолютно необходимо для жизни, — объясняли эти ученые,—тогда они чаще женятся и производят на свет большее количество детей. Тем самым рынок труда так переполняется, что предложение значительно превосходит спрос на них со стороны капитала. Тогда капитал, пользуясь большей конкуренцией среди рабочих, сильно понижает заработную плату. Если же заработной платы не хватает даже для поддержания жизни, тогда рабочие массами вымирают, их ряды редеют, пока дх не остается ровно столько, сколько их нужно для капитала, и тем самым заработная плата опять поднимается вверх. Благодаря этому качанию маятника между чрезмерным размножением и чрезмерной же смертностью в среде рабочего класса, заработная плата всегда возвращается к минимуму необходимых для жизни средств существования. Эту господствовавшую вплоть до 60-х годов экономическую теорию воспринял и Фердинанд Лассаль и назвал ее «железным, неумолимым законом».   

В настоящее время, после  того как капиталистическое производство достигло своего полного развития, слабые стороны этой теории бросаются  в глаза. Ведь крупная промышленность, при лихорадочно быстром темпе  хозяйственной жизни и конкуренции, не может ждать о понижением заработной платы до тех пор, пока рабочие, благодаря изобилию, не начнут слишком часто жениться, затем станут производить на свет слишком много детей, которые в свою очередь должны вырасти и появиться на рынке труда для того, чтобы создать необходимое для капиталиста переполнение. Движение заработной платы, соответственно пульсу самой промышленной жизни, вовсе не совершается с медлительностью качания маятника, каждое колебание которого длится целое поколение, т. е. 25 лет. Заработная плата, напротив, все время находится в беспрерывном колебательном движении, так что ни рабочий класс не имеет возможности приспособить свое размножение к уровню заработной платы, ни промышленность не может со своим спросом выжидать соответственного увеличения размножения рабочих. Переполнение рынка труда в форме существования резервной армии представляет собой постоянное явление и жизненное условие современной промышленности. Следовательно, для определения уровня заработной платы имеет значение не изменение предложения рабочей силы, не движение в пределах самого рабочего класса, а изменение в спросе со стороны капитала,—его, капитала, движение.

Рабочая сила, в качестве изобильного, постоянно имеющегося в запасе товара, оплачивается лучше  или хуже в зависимости от того, угодно ли капиталу в период высокой конъюнктуры в громадной степени всасывать в себя рабочую силу или же, во время похмелья кризиса, вновь массами извергать ее на улицу.   

Закон заработной платы имеет, следовательно, совершенно иной механизм, чем это предполагает буржуазная политическая экономия или Лассаль. Реальный же результат, т. е. фактически складывающиеся отношения наемного труда и капитала, оказывается еще хуже, чем при старом предположении. Капиталистический закон заработной платы—это не «железный» закон, но этот закон еще неумолимее, так как он является «эластическим» законом, стремящимся свести заработную плату занятых рабочих к минимуму их средств существования таким путем, что при этом громадные слои безработных висят между жизнью и смертью.  

Установление «железного закона заработной платы» с его возбуждающим, революционизирующим характером было возможно лишь в молодые годы буржуазной политической экономии. С того момента  как Лассаль сделал этот закон  осью всей своей агитации в Германии, научные лакеи буржуазии поспешили отказаться от «железного закона, заработной платы» и объявили его преступным заблуждением. Целая свора наемных агентов предпринимателей вроде Фаухера, Шульце-Делича, Макса Вирта начали крестовый поход против Лассаля и «железного закона заработной платы», тем самым, без всякого зазрения совести, понося своих собственных предшественников, как Адама Смита, Рикардо и других великих творцов буржуазной политической экономии. С тех пор как Маркс в 1867 г, установил и разъяснил эластический закон заработной платы капиталистического производства, тесно связанный с наличностью промышленной резервной армии, буржуазные экономисты окончательно умолкли. В настоящее время официальная буржуазная профессорская наука вообще не имеет никакого закона заработной платы, она предпочитает обходить эту скользкую тему. Та же самая история повторяется и относительно другой главной проблемы политической экономии: как образуется, откуда происходит прибыль капиталиста? Первый научный ответ как относительно доли рабочего, так и относительно доли капиталиста в общественном богатстве, дают уже основатели политической экономии в XVIII веке. Самую ясную форму придал этой теории Давид Рикардо, который с полной ясностью и логичностью объяснил прибыль капиталиста как неоплаченный труд пролетария.     

Итак, вопрос о величине «стоимости труда» Рикардо в целом решает правильно, опираясь при этом на теорию стоимости. Он приходит к выводу о  том, что «стоимость труда» определяется рабочим временем, необходимым для производства жизненных средств, достающихся рабочим. Следовательно, она не определяется ни суммой денежных средств, составляющих зарплату, ни суммой потребительских товаров, получаемых на неё рабочим. Но и этот подход не позволяет Рикардо подойти к раскрытию прибавочной стоимости. Более того, подход, основанный на смешении труда и рабочей силы, затрудняет понимание её происхождения. Стоимость отдельного товара и всех товаров, образующих национальный доход, определяется объективно затратами труда. Эта сумма распадается на зарплату и прибыль (включая ренту). Отсюда у Рикардо вытекла принципиальная противоположность классовых интересов пролетариата и буржуазии. Крупной заслугой Рикардо является то, что в этом вопросе он последовательно проводит идею о труде как единственном источнике стоимости и с этих позиций подходит к раскрытию экономических противоречий классов. Рикардо устанавливает, что зарплата и прибыль находятся в обратно пропорциональной зависимости: с ростом зарплаты прибыль понижается и наоборот. «Какая доля продукта уплачивается в форме заработной платы, - писал Рикардо в своей работе “Начала политической экономии и налогового обложения”, - вопрос в высшей степени важный при изучении прибыли. Ибо нужно заметить, что последняя будет высока или низка в той же самой пропорции, в какой будет низка или высока зарплата». Такую же зависимость обнаруживает Рикардо и в отношении прибыли к земельной ренте.