Модель человека в институциональной экономике

Следующая особенность  институциональной теории вытекает из предыдущей: так как предположение  об экзогенности системы ограничений  неверно, то, следовательно, если человек не имеет полный объем информации необходимой для свободной ориентации в окружающем мире, то он и не в состоянии отразить в полной мере процессы индивидуальной и общественной жизни. Тогда как можно проследить процесс осуществления отбора реальности и их расшифровку как предпосылку осуществления выбора?

Для решения этих вопросов в рамках современной неоинституциональной экономики используются две поведенческие предпосылки – ограниченная рациональность и оппортунизм.

Саймон предлагает заменить принцип максимизации – принципом удовлетворенности, так как в сложных ситуациях следование правилам удовлетворительного выбора выгоднее, чем попытки глобальной оптимизации.

Это положение может  согласовываться с концепциями  австрийской школы, в рамках которой вместо максимизации полезности используется предпосылка о сравнительной важности потребностей и о наилучшем их удовлетворении, возможно меньшим количеством благ.

Он отмечает, что в  экономической теории понятие удовлетворенности  не играет такой роли как в психологии и теории мотивации, где оно является одним из самых важных. Согласно психологическим теориям побуждение к действию происходит из неудовлетворенных стремлений и исчезает после их удовлетворения. Условия удовлетворенности в свою очередь зависят от уровня устремлений, который зависит от жизненного опыта.

Придерживаясь этой теории можно предположить, что целью  фирмы является не максимизация, а  достижение определенного уровня прибыли, удержание определенной доли рынка  и определенного объема продаж.

Это подтверждается статистическими  данными. Это также согласуется с исследованиями Холла и Хитча (ценообразование по формуле издержки плюс стандартная надбавка), а также Сайерта и Марча (фирмы положение которых на рынке стабильно, действуют менее энергично).

Поэтому мы считаем необходимым  замену понятия рациональности понятием субъективной обоснованности действия. Исходя из этой предпосылки, нас интересует два факта: 1) чем обосновано то или иное решение, 2) степень свободы принятия этого решения (т.е. в какую систему координации экономической деятельности интегрирован субъект). Таким образом, принятие решения является «равновесным» решением в результате оценки обоснованности и ограничений принятия решения.

 

 

 

 

 

 

 

 

4. Институт  хозяйственной этики и экономическое  поведение 

Этические нормы являются теми ограничениями, игнорируя которые часто невозможно объяснить некоторые экономические явления. Этика, мораль, традиции являются теми правилами поведения или институтами, которые присутствуют в теориях неоинституционализма. Поэтому эти теории описывают человеческую природу такой, какой она наблюдается в действительности, используя понятия ограниченной рациональности и оппортунизма.

Например, оппортунистическое поведение субъектов экономической  деятельности может быть ограничено не только формальными институтами, создаваемыми государством. Действительно, если сведение оппортунизма к минимуму уменьшает трансакционные издержки и, следовательно, повышает эффективность системы, то различные институты, способствующие этому, будут эволюционировать и закрепляться в обществе. Одними из таких неформальных институтов являются нормы этики или морали (понятия этические и моральные нормы часто используются как тождественные, исходя из того, что этика - это «философское учение о морали, изучающее условия возникновения морали, ее сущность, понятийные и императивные формы».

Этические нормы во многих случаях более эффективно способствуют снижению трансакционных издержек, чем  формальные нормы права. В самом  деле, традиционные нормы поведения  в обществе обусловливают значительную величину издержек рыночных трансакций.

Система традиций, моральных  и этических норм экономического поведения не является чем-то данным и неизменным. На протяжении всей эволюции человеческой цивилизации каждому этапу ее развития соответствовали определенные нормы поведения.

В условиях первобытного общества эти нормы способствовали появлению правил поведения, культивирующих коллективизм, подчинение вождю племени, определенное разделение прав и обязанностей внутри племени. В дальнейшем при  переходе от племенного и кочевого образа жизни к оседлому, с развитием углубляющегося разделения труда, появлением торговли возникает закрепление прав собственности за конкретными индивидами. Расширяется обмен как внутри групп, так и между группами людей.

Нравственные правила поведения претерпевают изменения: к врожденным правилам морали, основанным на инстинктах (солидарность, альтруизм, групповое принятие решений), прибавляются благоприобретенные. Хайек по этому поводу писал: «...Существуют благоприобретенные правила (бережливость, уважение к собственности, честность и т. д.), создавшие и поддерживающие расширенный порядок... Расширенный порядок зависит от этой морали, он и возник благодаря тому факту, что группы, следовавшие ее основным правилам, опережали другие по увеличению численности и богатства». Именно эти благоприобретенные институты, сохраняясь и эволюционируя, позволили возникнуть современной цивилизации, основанной на экономическом и социальном обмене между людьми и между государствами. На основе таких правил поведения возникли правовые нормы, сформировались системы права, способствующие обмену и облегчающие его.

Но развитие традиций, создающих условия для существования  расширенного порядка, не происходит однонаправлено, прямолинейно. Наряду с вышеизложенными процессами эволюция нравственных правил занимает главенствующую роль в определении норм поведения целых народов, например, правила, основывающиеся на племенном духе, коллективизме, противопоставлении индивида группе и т. п. Благодаря подобным традициям и нормам человеческого поведения, формировались цивилизации, отрицающие важность обмена, торговли, института частной собственности и индивидуализма в целом. Такие общества, по выражению Карла Поппера, являются «закрытыми». История дает немало примеров «закрытых» обществ или тоталитарных государств, основывающих свои экономические и социальные системы не на рыночном механизме и свободе, а на принуждении и следовании высшим целям и планам, которые ведомы только тирану, диктатору, вождю или какому-то другому верховному органу власти.

Таким образом, величина издержек рыночных трансакций зависит  не только от правовых норм, регламентирующих правила заключения сделок или гарантирующих  обеспечение прав собственности, но в равной степени и от традиций рыночного поведения контрагентов обмена. Если в обществе не существует моральных правил уважения прав собственности, честности в соблюдения контрактов, то контроль со стороны права (даже самого совершенного) не позволит существенно снизить трансакционные издержки, как средние, так и абсолютные. Это четко прослеживается в условиях переходной экономики. При трансформационных процессах отношения между субъектами формирующегося рынка развиваются быстрее, чем создаются присущие рыночному порядку традиционные нормы поведения. Поэтому трансакционные издержки, даже при создании идеальной правовой системы, будут оставаться довольно высокими еще сравнительно длительное время, пока не привьются населению новые этические правила, характерные расширенному порядку.

В условиях централизованного планирования трансакционных издержек вообще не существует, поскольку механизм рыночного обмена отсутствует. Однако существовал теневой рынок, на котором была занята определенная часть населения, а большинство населения так или иначе сталкивалось с ним в эпоху всеобщего дефицита. На теневом рынке трансакционные издержки были крайне высокими потому, что обмен происходил вне правовых рамок. Под влиянием такой ситуации у людей, тесно связанных с «черным» рынком, формировались своеобразные моральные и этические нормы, регулирующие их поведение. Следование такой этике теневой экономики позволяло достигнуть успеха. Эти нормы экономического поведения основывались на правовом нигилизме, поскольку в условиях реального социализма производство или торговля вне рамок государственных учреждений были вне закона. С переходом экономики на рыночный путь развития “черный” рынок легализовался. Но в новых условиях его агенты не могут сразу поменять правила своего поведения, в рыночных условиях они продолжали нарушать правовые нормы регулирования экономической деятельности. Подобное поведение является оппортунистическим и, следовательно, резко повышающим издержки функционирования хозяйственной системы.

Институты этики не являются продуктом целенаправленной деятельности индивида или группы индивидов. Они формируются в результате эволюционного культурного отбора. Индивиды, принимая решения в процессе хозяйственной деятельности, учитывают те ограничения, которые обусловливаются устоявшимися и принятыми как традиционные матрицами поведения. Игнорируя доминирующие в обществе этические нормы, индивиду трудно рассчитывать на успех своего дела.

Но самое важное заключается  в том, что, действуя согласно правилам, которые закрепились в результате эволюционного отбора, субъект хозяйственной деятельности использует больше информации о приемлемости своих поступков, чем он может получить и осмыслить, руководствуясь лишь одной рациональностью. Неслучайно Хайек отмечает по этому поводу: «Рационализм может быть ошибочным, и традиционная мораль может в некоторых отношениях обеспечить более верное руководство для человеческих действий, чем рациональное знание».

Моральные нормы влияют на процесс формирования субъективных мысленных конструкций у индивида. Дуглас Норт подчеркивает, что «субъективные  мысленные конструкции, при помощи которых индивидуумы обрабатывают информацию, приводят к решениям, определяющим выбор индивидуума» Обладая различными способами восприятия (менталитетом) экономических явлений, индивиды в схожих экономических ситуациях принимают различные решения. «Мысленные конструкции игроков, заданные сложностью окружающего мира, ограниченной информационной обратной связью с результатами деятельности, унаследованными культурными традициями, определяют их восприятие». Следовательно, успех проведения рыночных реформ во многом зависит от изменения менталитета населения.

 

Заключение

В заключение отметим  еще раз, что уточнение экономической  модели поведения человека актуально  для экономической науки в целом. Верность этой базовой для других теорий модели во многом определяет корректность теоретических построений, их научную значимость. Особенно это важно при анализе; субъектов микроэкономики: домохозяйств, предприятий, фирм. Адекватное понимание того или иного поведения человека как субъекта принятия решения и построение эффективного механизма воздействия на это поведение невозможно без ясного представления о причинах, обусловливающих его поведение. В современных российских условиях трансформационного периода актуальность уточнения экономической модели человека только возрастает. Предлагаемая автором модель экономического поведения человека носит более реалистичный: характер, чем общепринятая в теории модель рационального: максимизирующего поведения. Центральным (вслед за господствующим экономическим: течением)- признается процесс выбора и принятия решений человеком. Указывается на необходимость учета психологических факторов (интеллекта, воображения, характера) и факторов внешней по отношению к человеку среды (фирмы, общества в целом). В целом можно сказать, что в современной экономической теории признана значимость исследования психологических характеристик поведения человека и закладываются основы для пересмотра модели homo oeconomicus.

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы 
1. Олейник А.Н. Институциональная экономика. Учебное пособие. – М.:ИНФРА – М, 2012 – 416с.  
2. Введение в институциональную экономику. Учебное пособие под ред. Д.С.Львова. М.: Экономика, 2005 – 639с.  
3. Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория. Учебник. Под общ. Ред. А.А. Аузана. М.:ИНФРА – М, 2006, - 416с.  
4.Аузан А.А. Институциональная экономика. М.: БКС, 2011, -125с.  
5. Корнейчук Б.В. Институциональная экономика. Учебное пособие. М.: Гардарики, 2007, - 255с.  
6. Мамаева Л.Н. Институциональная экономика. Курс лекций. М.: Дашков и К., 2009, - 320с.  
7. Кузьминов Я.И., Бендукидзе К.А., Юдкевич М.М. Курс институциональной экономики М.: ГУ ВШЭ, 2006, - 423с.  
8. Тамбовцев В.Л. Экономическая теория институциональных изменений. М.: ТЕИС, 2005Г. – 542С.

Также для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ie.boom.ru/

 Саймон Г. Рациональность  как процесс и продукт мышления // THESIS Вып.3. 1993. С.18.

Брунер К. Представление  о человеке и концепция социума: два  подхода к пониманию общества // THESIS. Т.1. Вып.3. 1993.

 Коуз Р. Фирма,  рынок и право. М., 1993. С.20.

 Швери Р. Теория  рационального выбора: универсальное  средство или экономический империализм? // Вопросы экономики. 1997. №7.

 Хайек Ф. Пагубная  самонадеянность. Ошибки социализма. М., 1992. С.26.

 Уильямсон О. Поведенческие  предпосылки современного экономического  анализа // THESIS. Т.1. Вып.3. 1993. С.41.

 Уильямсон О. Поведенческие  предпосылки современного экономического  анализа // THESIS. Т.1. Вып.3. 1993. С.42-43.

 Уильямсон О. Поведенческие предпосылки современного экономического анализа  // THESIS. Т.1. Вып.3. 1993. С.43.

 Уильямсон О. Поведенческие  предпосылки современного экономического  анализа  // THESIS. Т.1. Вып.3. 1993. С.46.

 Саймон Г. Теория  принятия решений в экономической  теории и науке о поведении.

 Современный словарь  иностранных слов. М., 1992. С.727.

 Хайек Ф.А. Пагубная  самонадеянность. Ошибки социализма. М.,  1992. С. 123.

 Хайек Ф.А. Происхождение  и действие нашей морали: проблема науки // ЭКО. 1991. №12. С.185.

 Норт Д. Институциональные  изменения: рамки анализа // Вопросы  экономики. 1997. №3. С.16.