Шпаргалка по "Истории экономических учений"

Источник разделения труда Смит видел в обмене. С ростом разделения труда и развитием обмена он связал происхождение денег.

Взгляды Смита на деньги значительно отличаются от взглядов меркантилистов и физиократов. Не считая деньги единственной формой богатства, он оценивал их как техническое средство обмена. Выделяя функции денег как меры стоимости и средства обращения, главной Смит считал последнюю. Деньги он считал товаром, продуктом стихийного объективного процесса развития общества, всеобщим орудием торговли. Однако различия между металлическими и бумажными деньгами Смит не проводил.

Большое место Смит отводил вопросам стоимости. Он выделял рыночные цены, считая их случайными, зависящими от спроса и предложения в обществе. Основу цены, по его мнению, составляет определённое количество труда, воплощенного в товаре. Это количество труда Смит называл меновой стоимостью, или стоимостью. В каждом товаре он выделял два свойства: 1) полезность, или потребительную стоимость; 2) свойство обмениваться на другую вещь.

Смит подчеркивал, что труд представляет собой действительное мерило меновой стоимости всех товаров. Стоимость товара, по Смиту, — это естественное свойство вещи, которое она имеет от природы. Поэтому Смит концентрировал внимание на количественных аспектах стоимости, ее величине, не понимая качественного содержания стоимости.

Стоимость он рассматривал неоднозначно по отношению к первобытному и цивилизованному обществам. Для первобытного состояния Смит считал возможным определение стоимости двояким путем: 1) трудом, затраченным на производство товара; 2) трудом, покупаемым в процессе обмена. В цивилизованном обществе количество первого и второго видов труда, в отличие от первобытного общества, не совпадает, поскольку это разные величины: второй вид труда меньше первого. Пытаясь разрешить этот вопрос, Смит ставит проблему из каких частей складывается стоимость? Ответ на этот вопрос получил название "догмы Смита". В результате размышлений Смит пришёл к выводу, что стоимость равна сумме трех видов доходов: заработной платы, прибыли и ренты.

Анализируя капитал, Смит показал, что рост производства, создание мануфактурной промышленности — это результаты деятельности капитала. Под капиталом он понимал особый фонд производства, сумму средств производства, вещественный фактор производства. Смит разделял капитал на основной и оборотный. Под оборотным капиталом Смит понимал ту его часть, которая находится в обращении. Та часть капитала, которая не вступает в обращение, получила название основного капитала. Как основной, так и оборотный капитал, по Смиту, приносит прибыль: основной — в производстве, оборотный — в сфере обращения.

Под заработной платой Смит понимал сумму денег, которую получает товаропроизводитель, реализуя свой товар. Заработная плата в его учении характеризуется как стоимость труда.

Прибыль, по Смиту, является вычетом из продукта труда рабочего. Это результат неоплаченного труда, присвоение чужого труда капиталистом.

Характеризуя ренту, Смит дал несколько ее определений: 1) рента как вычет из продукта труда рабочего, который присваивают землевладельцы; 2) рента как результат действия природных факторов; 3) рента как результат монополии на сельскохозяйственную продукцию.

Анализируя воспроизводство в целом, Смит отождествляет стоимость совокупного продукта с суммой доходов в обществе, считает, что весь произведенный продукт идет в потребление. Игнорируя средства производства, Смит сделал шаг назад по сравнению с Ф. Кенэ.

В трактовках труда Смит выделял производительный и непроизводительный труд. Производительным он считал труд, который обменивается на капитал, непроизводительным — труд, который обменивается на доход Всю сферу нематериального производства Смит считал непроизводительной.

Адам Смит (1723-1790) родился в маленьком городке Керколди близ Эдинбурга. Его отец, таможенный чиновник, умер за несколько месяцев до рождения сына Адам был единственным ребенком молодой вдовы, и она посвятила ему всю жизнь Мальчик рос хрупким и болезненным, сторонясь шумных игр сверстников. Семья жила небогато, но и настоящей нужды не знала. К счастью, в Керколди была хорошая школа и учитель, не забивавший, по примеру многих, головы детей только цитатами из Библии и латинскими спряжениями. Кроме того, Адама с детства окружали книги. Таковы были первые зачатки той необъятной учености, которая отличала Смита.

Очень рано, в 14 лет (это было в обычаях того времени) Смит поступил в Глазговский университет. После обязательного для всех студентов класса логики (первого курса) он перешел в класс нравственной философии, выбрав тем самым гуманитарное направление. Впрочем, он занимался также математикой и астрономией и всегда отличался изрядными познаниями в этих областях. К 17 годам Смит имел среди студентов репутацию ученого и несколько странного малого. Он мог вдруг глубоко задуматься среди шумной компании или начать говорить с самим собой, забыв об окружающих. Эти маленькие странности остались у него на всю жизнь. Успешно окончив в 1740 г. университет, Смит получил стипендию на дальнейшее обучение в Оксфордском университете. Стипендия выплачивалась из наследства одного богача-благотворителя. В Оксфорде он почти безвыездно провел шесть лет.

Жизнь Смита в Оксфорде была тяжелой, и он всегда вспоминал свой второй университет с ненавистью. Он тосковал и к тому же часто болел. Опять его единственными друзьями были книги. Круг чтения Смита был очень широк, но никакого особого интереса к экономической науке он в то время еще не проявлял.

Бесплодность дальнейшего пребывания в Англии и политические события (восстание сторонников Стюартов в 1745-1746 гг.) заставили Смита летом 1746 г. уехать в Керколди, где он прожил два года, продолжая заниматься самообразованием. В свои 25 лет Смит поражал эрудицией и глубиной знаний в самых различных областях. Во время одной из своих поездок в Эдинбург он произвел столь сильное впечатление на Генри Хьюма (позже — лорд Кеймс), богатого помещика и мецената, что тот предложил организовать для молодого ученого цикл публичных лекций по английской литературе. В дальнейшем тематика лекций, имевших значительный успех, изменилась. Их основным содержанием стало естественное право, это понятие включало в XVIII в. не только юриспруденцию, но и политические учения, социологию, экономику. Первые проявления специального интереса Смита к политической экономии также относятся к этому времени.

В 1751 г. Смит переехал в Глазго, чтобы занять там место профессора в университете. Сначала он получил кафедру логики, а потом — нравственной философии, т.е. практически общественных наук. В Глазго Смит прожил 13 лет, регулярно проводя 2-3 месяца в году в Эдинбурге. В старости он писал, что это был счастливейший период в его жизни. Он жил в хорошо знакомой и близкой ему среде, пользуясь уважением профессоров, студентов и видных горожан. Он мог беспрепятственно работать, и от него многого ждали в науке. У него появился круг друзей, он начал приобретать те характерные черты британца — холостяка и "клабмена" (клубного человека), — которые сохранились у него до конца дней.

Как в жизни Ньютона и Лейбница, в жизни Смита женщина не играла никакой заметной роли. Сохранились, правда, смутные и недостоверные сведения, что он дважды — годы жизни в Эдинбурге и Глазго — был близок к женитьбе, но оба раза все по каким-то причинам расстроилось. Однако это, по-видимому, не нарушило его душевного равновесия. По крайней мере, никаких следов такого нарушения невозможно найти ни в его переписке (кстати, весьма скудной), ни в воспоминаниях современников.

Его дом всю жизнь вели мать и кузина — старая дева. Смит пережил мать только на шесть лет, а кузину — на два года. Как записал один приезжий, посетивший Смита, дом был "абсолютно шотландский". Подавалась национальная пища, соблюдались шотландские традиции и обычаи. Этот привычный жизненный уклад стал для него необходим. Он не любил надолго уезжать из дома и стремился скорее вернуться. Как истый шотландец, он любил красочные народные песни, пляски и поэзию. Однажды он изумил гостя-француза своим энтузиазмом на конкурсе народных музыкантов и танцоров. Одним из его последних заказов на книги было несколько экземпляров только что вышедшего первого томика стихов Роберта Бёрнса. Читателю будет, вероятно, интересно узнать, что великий шотландский поэт в свою очередь высоко ценил Смита. В письме другу от 13 мая 1789 г. Бёрнс отмечает: "Маршалл с его Йоркширом* и особенно этот исключительный человек Смит со своим "Богатством народов" достаточно занимают мой досуг. Я не знаю ни одного человека, который обладал бы половиной того ума, который обнаруживает Смит в своей книге. Я очень хотел бы узнать его мысли насчет нынешнего состояния нескольких районов мира, которые являются или были ареной больших изменений после того, как его книга была написана".** В переписке Бёрнса есть также ссылки на другие книги Смита.

* Имеется в виду книга агронома  Уильяма Маршалла о сельском хозяйстве Йоркшира (1788 г.).

** Цит. по: Fay С.R. Adam Smith and the Scotland of his day Cambridge. 1956. P. 75.

В 1759 г. Смит опубликовал свой первый большой научный труд — "Теорию нравственных чувств". Смитова "Теория нравственных чувств" не пережила XVIII в. Не она обессмертила имя Смита, а, напротив, слава автора "Богатства народов" предохранила ее от полного забвения.

Между тем уже в ходе работы над "Теорией" направление научных интересов Смита заметно изменилось. Он все глубже занимался политической экономией. К этому его побуждали не только внутренние склонности, но и внешние факторы, запросы времени. В торгово-промышленном Глазго экономические проблемы особенно властно вторгались в жизнь. В Глазго существовал своеобразный клуб политической экономии, организованный богатым и просвещенным мэром города. На еженедельных собраниях деловых людей и университетских профессоров не только хорошо ели и пили, но и толковали о торговле и пошлинах, заработной плате и банковском деле, условиях аренды земли и колониях. Скоро Смит стал одним из виднейших членов этого клуба. Знакомство и дружба с Юмом также усилили интерес Смита к политической экономии.

К концу своего пребывания в Глазго Смит уже был глубоким и оригинальным экономическим мыслителем. Но он еще не был готов к созданию своего главного труда. Трехлетняя поездка во Францию (в качестве воспитателя юного герцога Баклю) и личное знакомство с физиократами завершили его подготовку.

Что означали три года во Франции для Смита лично, в человеческом смысле? Во-первых, резкое улучшение его материального положения. По соглашению с родителями герцога Баклю он должен был получать 300 фунтов в год не только во время путешествия, но в качестве пенсии до самой смерти. Это позволило Смиту следующие 10 лет работать только над его книгой, в Глазговский университет он уже не вернулся. Во-вторых, все современники отмечали изменение в характере Смита он стал собраннее, деловитее, энергичнее и приобрел известный навык в обращении с различными людьми, в том числе и сильными мира сего. Впрочем, светского лоска он не приобрел и остался в глазах большинства знакомых чудаковатым и рассеянным профессором. Рассеянность Адама Смита скоро срослась с его славой и для обывателей стала ее составной частью.

Смит провёл в Париже около года — с декабря 1765 г. по октябрь 1766 г. Поскольку центрами умственной жизни Парижа были литературные салоны, там он в основном и общался с философами. "Антресольный клуб" в Версале составлял в этом смысле исключение. Он был сразу же введен в большой салон мадам Жоффрен, но особенно любил бывать у мадемуазель Леспинасс, подруги д'Аламбера, где собирался более узкий и интимный круг друзей. Нередко посещал он и дома богачей-философов Гельвеция и Гольбаха, являвшиеся своего рода штаб-квартирами энциклопедистов.

Смит всегда любил театр, хотя в Шотландии пуританская церковь почти не допускала это "богопротивное зрелище". Особенно ценил он французскую классическую трагедию. Его гидом по парижским театрам была мадам Риккобони, писательница и в прошлом актриса, друг многих философов. От неё он получил при отъезде рекомендательное письмо в Лондон к знаменитому актеру и режиссеру Давиду Гаррику, который незадолго до этого побывал в Париже. Письмо наполнено похвалами уму и остроумию Смита. Это могло бы быть преувеличением и лестью, если бы не повторялось в другом письме, которое мадам Риккобони вскоре послала Гаррику по почте. Впоследствии Смит был довольно хорошо знаком с Гарриком.

При всем том Смит, конечно, вовсе не занимал в парижских салонах такого места, которое в течение трех предыдущих лет занимал его друг Юм, а через 10 лет — Франклин. Смит не был создан, чтобы блистать в обществе, и хорошо сознавал это.

Можно думать, что особое значение для Смита имело знакомство с Гельвецием, человеком большого личного обаяния и замечательного ума. В своей философии Гельвеций объявил эгоизм естественным свойством человека и фактором прогресса общества. Новая этика строилась на интересе, на естественном стремлении каждого к своей выгоде, ограничиваемом только таким же стремлением других людей. Гельвеций сравнивал роль своекорыстного интереса в обществе с ролью всемирного тяготения в природе. С этим связана идея природного равенства людей: каждому человеку, независимо от рождения и положения, должно быть предоставлено равное право преследовать свою выгоду, и от этого выиграет все общество.

Такие идеи были близки Смиту. Они не были новы для него: нечто схожее он воспринял от философов Локка и Юма и из парадоксов Мандевиля. Но конечно, яркость аргументации Гельвеция оказала на него особое влияние. Смит развил эти идеи и применил их к политической экономии. Созданное Смитом представление о природе человека и соотношении человека и общества легло в основу взглядов классической школы.

20. Трактовка А. Смитом стоимости, денег, прибыли, заработной платы, земельной ренты.

21. Учение А. Смита о капитале и его воспроизводстве, о производительном труде и об экономической политике государства.

22. Д. Рикардо – экономист эпохи промышленной революции. Методология исследования.

Давид Рикардо (1772-1823) все экономические категории стре¬мился объяснить на базе основной, по его мнению, категории стои¬мости.

В экономической политике Рикардо был сторонником фритре¬дерства, свободного предпринимательства в условиях конкуренции, невмешательства государства в экономическую деятельность.