Денежно-кредитная система россии в 1990-е годы

Ваучеры не были персональными, их можно было продавать, передавать другому лицу, вкладывать в акции приватизированных предприятий. Предполагалось, что в будущем люди смогут получать проценты от прибыли этих предприятий, но на деле этого так и не произошло, поскольку реального роста в экономике не наблюдалось. Рынок ваучеров рассматривался правительством в качестве начального этапа функционирования рынка ценных бумаг, а концентрация большого количества ваучеров, по мнению руководителей Госкомимущества, должна была сформировать реальных собственников. Массовая приватизация в России имела одну немаловажную особенность: почти не было требований вернуть недвижимость прежним владельцам. Объяснялось это тем, что национализация здесь была проведена более 70 лет тому назад в отличие от стран Восточной Европы и Прибалтийских республик, где она проводилась гораздо позже и где еще оставались в живых прямые наследники.

Следует подчеркнуть, что население страны в основном поддержало идею ваучерной приватизации. Свою роль здесь сыграла целенаправленная агитация во всех средствах массовой информации, которые настойчиво выдвигали популистские лозунги такого типа: «вернуть народу собственность», сделать всех трудящихся «настоящими собственниками» и т.п. В результате начальный передел государственной собственности прошел быстро и без социальных потрясений.

Правда, скупка ваучеров у населения зачастую велась частными лицами по курсу в два-три раза ниже их официального номинала. Люди не очень верили в будущее этих чеков и старались поскорее избавиться от них, чтобы получить хоть какие-то деньги в настоящий момент, а не в далеком будущем.

В 1993 году по всей стране стали создаваться чековые инвестиционные фонды (ЧИФы). Опасаясь мошенничества, правительство заставило эти фонды получить лицензии. В целом по России было зарегистрировано около 650 фондов. Чтобы эти фонды вели себя на рынке цивилизованно, Госкомимущество не разрешало им скупать более 10% акций какого-либо одного предприятия. ЧИФы собрали более трети всех ваучеров, а среднее количество акционеров в них составило 22,8 млн человек.

Правительство рассматривало ЧИФы как опору при формировании будущего финансового рынка при мобилизации и свободном переливе капиталов. Предполагалось, что ЧИФы в своей деятельности будут стремиться к макроэкономической стабилизации, к реальному инвестированию капиталов в производство. Однако российская действительность в очередной раз подтвердила ненадежность новых экономических структур. Эти фонды так же, как и коммерческие банки, были заинтересованы лишь в росте своих дивидендов, а не в развитии производства.

В I квартале 1993 года около 75% средств чековых фондов были направлены в краткосрочные и среднесрочные спекуляции ваучерами и лишь 15% — непосредственно в акции приватизированных предприятий. Это объяснялось тем, что в ЧИФах были сосредоточены акции мелких и средних предприятий, на которые не было спроса.

В конце 1993 года из 290 опрошенных руководителей предприятий 70% заявили, что они не могут выплачивать дивиденды, отчего ваучерные фонды оказались в незавидном положении. По распоряжению Госкомимущества на 1994 год повышалась доля акций ЧИФа в одной компании с 10 до 25%. После завершения ваучерной приватизации многие инвестиционные фонды тихо и незаметно ушли с рынка, продав ваучеры, так и не сумев использовать их соответствующим образом. К началу 1995 года из 650 фондов почти половина закрылась, не пройдя необходимую перерегистрацию в паевые инвестиционные фонды.

В результате первого этапа приватизации в России началось создание институциональных основ рыночной экономики на базе развития негосударственного сектора. Так, поданным Госкомимущества, на 1 января 1995 года насчитывалось более 25 тыс. зарегистрированных акционерных обществ, которые составили основу корпоративного сектора экономики. Именно на первом этапе приватизации началось формирование биржевого и внебиржевого рынка корпоративных ценных бумаг, а капитализация наиболее ликвидных из них в 1996 году составила около 20 млрд долл.

За эти годы были созданы тысячи крупных инвестиционных, страховых, пенсионных компаний, множество коммерческих и инвестиционных банков. Появился новый социальной слой — акционеры (около 40 млн человек), пайщики, новые частные собственники. В целом, к середине 1995 года количество приватизированных предприятий превысило число неприватизированных. Доля тех и других в общем числе предприятий составила соответственно 50,5 и 49,5%. В 1995 году весь негосударственный сектор произвел 70% ВВП.

Второй этап приватизации начался в 1995 году. Главной его особенностью был переход к денежной форме приватизации, когда развернулась основная борьба за реальную собственность. С самого начала этого этапа правительство рассчитывало на то, что среди потенциальных инвесторов примерно 34% будет приходиться на иностранные компании, 25% — на российские банковские инвестиционные структуры, 25% — на население, около 10% — на инвестиционные компании (бывшие чековые фонды).

Государство и инвестиционные компании в ходе приватизации рассчитывали пополнить свой бюджет за счет продажи акций, чтобы можно было потом направить эти средства на инвестиционные цели. Предполагалось, что на втором этапе продажа акций будет проходить не единовременно и в массовых масштабах, а по определенному графику на аукционах, чтобы поступления от продаж шли постепенно и равномерно в течение года. Но намеченная схема работала плохо, темпы денежной приватизации были очень низкими, а доходы — нерегулярными.

Причины этого можно усмотреть как в том, что уже в 1994 году акции многих привлекательных для инвесторов предприятий были распроданы, так и в том, что в это же время стал формироваться рынок государственных ценных бумаг, куда устремились инвестиции. Значит, надо было занижать стартовые цены акций, выставляемых на продажу, что привело бы к негативным последствиям на еще неустойчивом рынке корпоративных ценных бумаг.

В 1994—1996 годах правительство продолжало поиски различных вариантов дальнейшей денежной приватизации. Наиболее удачной оказалась практика залоговых аукционов, когда государственные пакеты акций отдельных («точечных») предприятий не продавались, а передавались в доверительное управление на определенный период, во время которого победитель тендера получает возможность управлять этим пакетом акций, рискуя при этом потерять свои вложения. Всего в 1995 году в государственный бюджет от залоговых аукционов, на которые были выставлены пакеты акций 21 компании, поступило 691,445 млн долл. и 400 млрд руб.

Остававшиеся до тех пор в руках государства пакеты акций явились предметом ожесточенных схваток среди банковских структур, желающих участвовать в залоговых аукционах с возможностью последующего выкупа (залоговые аукционы по поводу акций компаний «Связьинвест», РАО «Норильский никель» и др. — яркие тому примеры).

Итак, в результате процесса приватизации в России по состоянию на 1 июля 1997 года уже большая часть российских предприятий (1,9 млн, или71,8% от общего их числа) относилась к частной форме собственности.

Необходимо подчеркнуть, что приватизация в России относится к явлению, равного которому по масштабам в мировой практике не было. В сравнительно короткий срок был сформирован крупный негосударственный сектор, в связи с чем в стране произошла перегруппировка социальных слоев, участвовавших в приватизационном процессе.

Не следует забывать, что в этот период проходила и традиционная малая приватизация. Как и в странах Восточной Европы, в России проводилась продажа предприятий розничной торговли, сферы услуг, общественного питания и т.д. Особенно активно малая приватизация проходила в 1992—1993 годах. Всего к 1996 году было полностью приватизировано более 84% малых предприятий.

Наряду с этим по всей стране осуществлялась приватизация жилья. Начало этому процессу было положено еще в 1988—1989 годах, но наиболее массовым он стал с июля 1991 года, когда был издан Акт о приватизации жилья в России и сопутствующие ему нормативные документы. В соответствии с ними граждане и их семьи, живущие в государственных квартирах, могли по желанию приобрести по чисто символическим ценам законные права собственности, включая право продавать, отдавать внаем или завещать свои квартиры.

Первоначально население не решалось приобретать квартиры в собственность, поскольку опасалось высоких налогов на недвижимость. Но уже к концу 1992 года было приватизировано 2,8 млн квартир, а в 1993 году — еще 5,8 млн Всего к началу 1995 года в стране было приобретено в собственность почти 11 млн квартир. Наивысшего пика этот процесс достиг в марте 1993 года, когда за месяц было приватизировано 729 тыс. квартир, а потом это количество стало постепенно снижаться, оставаясь в пределах 150 тыс. в месяц. Одновременно с этим в городах возник рынок жилья, что явилось несомненным признаком развития рыночной экономики.

Наиболее сложной в техническом и экономическом отношении оказалась приватизация земли, хотя частное владение землей вызывало одобрение у подавляющего большинства населения страны. Этому всеобщему настроению противостояли руководители почти 25 тыс. колхозов и совхозов, чиновники агропромышленного комплекса всех уровней, стремившиеся сохранить в своих руках максимум функций по управлению сельским хозяйством и распоряжению государственными субсидиями.

Приватизация в аграрном секторе осложнялась его огромными масштабами, высокой степенью монополизации снабженческо-сбытовых и перерабатывающих организаций АПК, слабостью инфраструктуры и т.д. На местах почти не существовало полноценной регистрации земельных площадей, полностью отсутствовали земельные инспекции, необходимые для ее проведения. Земельная реформа столкнулась с мощным противостоянием аграрного лобби среди народных депутатов. В апреле 1992 года съезд народных депутатов проголосовал большинством голосов против частной собственности на землю. И лишь после сбора 1,9 млн подписей среди населения, организованного движением «Демократическая Россия» в декабре 1992 года, съезд одобрил ограниченное право на продажу земли.

Так что земельную реформу надо было проводить. В декабре 1991 года правительство приняло постановление о реорганизации колхозов и совхозов в любую стандартную форму ассоциаций. Большая часть колхозов была преобразована в форму партнерства, после чего их формальная подчиненность министерству сельского хозяйства закончилась. К концу 1993 года 95% колхозов и совхозов произвели необходимые преобразования, что позволило зафиксировать иную юридическую и экономическую сущность крестьянских ассоциаций (товариществ).

Тем не менее колхозники и работники совхозов во многих регионах не спешили забирать свои паевые наделы и активы. Это объяснялось, во-первых, неуверенностью крестьян в том, что реформы будут носить долговременный характер и что через несколько лет все не вернется назад. Во-вторых, создание собственного хозяйства всегда сопряжено с большими затратами материальных и финансовых средств (на покупку техники, скота, семян, удобрений, на строительство хозяйственных помещений), которых у крестьян просто не было, а получение кредита было связано с невероятными трудностями. Но самая большая проблема заключалась в том, что на селе осталось совсем мало людей в трудоспособном возрасте, имевших соответствующие специальности и опыт работы в сельском хозяйстве, обладавших способностями к производственному риску и желавших взвалить на себя нелегкую ношу ответственности за свое хозяйство.

Одновременно с процессом реорганизации колхозов и совхозов в стране шло дальнейшее развитие семейных ферм, их переход от арендной формы к частному хозяйству. К началу 1995 года их количество составило 279 тыс. Впрочем, происходил и процесс сокращения числа семейных ферм: ежегодно примерно от 5 до 14 тыс. хозяйств распадалось. Становление фермерских хозяйств шло с большим трудом. Причин здесь много, в том числе и нерешенность вопросов о продаже земли, об ипотеке (залоге), о кредитах и пр. Немаловажную роль сыграла и психология людей, за долгие годы отвыкших брать на себя ответственность. Вдобавок общественное мнение на селе зачастую было враждебным по отношению к новоиспеченным фермерам. Как и в годы столыпинской реформы, люди с неприязнью относились к тем, кто начал самостоятельное хозяйствование. Многие фермеры ощутили на себе зависть соседей, которая нередко выражалась в поджогах, угонах скота, уничтожении посевов, хищении имущества и т.п.

Третьим направлением в продвижении земельной реформы явилось дальнейшее развитие личных подсобных хозяйств, рост числа земельных участков в садовых товариществах и др. Если в 1990 году на их долю приходилось 2% пахотных земель, где производилось 24% сельскохозяйственной продукции, то уже в 1993 году их площадь увеличилась до 5%, но зато производство продукции выросло до 36% всего объема сельскохозяйственной продукции по стране. В эти же годы произошла массовая приватизация этих земельных участков, т.е. увеличилось количество частных собственников.

Следует обратить внимание, что реформа в сельском хозяйстве продвигалась гораздо медленнее, чем в других секторах экономики. Но именно на селе удалось избежать крупных социальных потрясений, которые время от времени охватывали другие отрасли народного хозяйства.