Первые открытые инвестиционные фонды

1.5 Древний Уолл-Стрит

В 1920-ых годах, сэр Леонард Вуллей, раскапывая месопотамский город Ур, обнаружил останки того, что, очевидно, было районом проживания представителей древнего среднего класса. Он находился около центра древнего города. В районе, отделенном от храма каналом, Вуллей и его помощники нашли глиняные основания домов, магазинов и школ. Он обнаружил и деловой район у берега, с причалами и доками, указывающими, что Ур был портовым городом, домом рыбаков и морских торговцев. Многие из них захоронили свои персональные финансовые записи, рядом с предками, в полах своих же зданий для большей сохранности.

Профессор Марк Ван Миеруп из Колумбийского университета в Нью-Йорке, используя записи раскопок Вуллея, разместил выкопанные таблички по расположению домов, где они были найдены, выделил древний "Уолл-Стрит" - один из первых финансовых центров мира и расшифровал записи его обитателей. Большинство клиновидных текстов, найденных в финансовом районе, принадлежат началу эпохи господства короля Римсина (1822-1763 до н. э), правившем из столицы Ларса, несколько километров севернее Ура, незадолго до Хаммурапи. В течение этого периода, Ур был, возможно, домом для 25-40 тысяч человек. Раскопки Вуллея открыли следы большого количества зданий, и больших и маленьких, скученных вокруг центральной площади. Два храма стояли на площади, а широкие проезды и узкие проходы вели от площади к другим частям плотно населенного города.

Финансовый район в Уре и других городах Древнего Востока стоял по другую сторону центрального городского канала от религиозного района. Возможно, это подчеркивало различия между клерикальным и светским миром. Хотя, зная роль храмов, такое четкое различие сделать трудно. Можно рискнуть предположить, что это было прообразом идеи разделения (рвом!) властей - исполнительной и законодательной.

1.6 Купцы из  Ура

Третьим номером по Niche Lane (имена для всех улиц были заимствованы Вуллеем из названий улиц города Кентербери в Англии) был офис бизнесмена Думузи-гамила. Записи Думузи-гамила и других жителей "Уолл-Стрит" в Уре, расшифрованные и описанные Ван Миерупом, показывают роль финансистов в древней Месопотамии. В 1796 г. до н.э. Думузи-гамил и его партнер Шуми-абия заняли 500 грамм серебра у бизнесмена Шуми-абума. Думузи-гамил обещал возвратить 297.3 грамм в счет его доли долга через пять лет. Согласно способу, которым шумерами рассчитывался процент, это равнялось 3.78% годовых. Срок ссуды был относительно длинным: пять лет. Шуми-абум перепродал ссуду паре известных торговцев, которые успешно вернули долг в 1791 г. до н.э. Марк Ван Миеруп предполагает, что Думузи-гамил действовал как банкир: брал депозиты по низким процентным ставкам и производительно использовал деньги. Действительно, Думузи-гамил пробовал себя с большим успехом в ряде деловых предприятий. Его основным занятием была оптовая торговля хлебом. Он вкладывал капитал в хлебопекарни, и возможно, даже поставлял хлеб в столицу. Он был "поставщик зерна королевскому двору", - одна из его записей говорит о ежемесячном отпуске Рим-сину более чем 5000 л. зерна.

Нет сомнения, что Думузи-гамил использовал зависимость времени и денег. Когда он заимствовал капитал у Шуми-абума, он, несомненно, имел планы по увеличению богатства. Возможно, это была предпринимательская идея относительно устройства пекарен. Долги в руках предпринимателей Ура могли быть средством социальной и экономической мобильности. Без способности передавать деньги во времени, занимая против будущего дохода, Думузи-гамил не мог бы устраивать магазины. Мы многого не знаем о его кредиторе, но поскольку он брал проценты, это был не просто соседский жест.

Думузи-гамил, в свою очередь, использовал, по крайней мере, часть денег, чтобы делать самому краткосрочные займы. Согласно Марку Ван Миерупу, Думузи-гамил часто предоставлял серебро рыбакам и фермерам, которые отчаянно нуждались в нем, чтобы платить подати храму. По некоторым из этих займов он брал 20% в месяц. Из пятнадцати отчетов по ссудам Думузи-гамила, большинство из них было краткосрочными - на один, два или три месяца. Цена времени была высока для граждан-должников ростовщикам Ура. Краткосрочные займы делались в критической ситуации, в то время как Думузи-гамил использовал их для производственных целей - для развития хлебопекарного бизнеса, и для кредитования. Фактически, большинство займов во втором тысячелетии Ура по записям были экстренными, не производственными. Заимствование было обычной реакцией на критическую ситуацию, и Думузи-гамил был, возможно, не очень популярен среди своих клиентов.

Законом был установлен предел на процентные ставки на займы серебра - 20%, но Марк Ван Миеруп показал, как Думузи-гамил и другие кредиторы обходили закон - они просто устанавливали законный предел для более коротких срочных кредитов. Любопытно, что в то время как математика того времени была необычно сильно развита, правительство почему-то не понимало, или, по крайней мере, неэффективно регулировало связь между временем и деньгами. Хотя государственная служба - очень древняя профессия, да и коррупция - тоже не очень новое понятие.

Думузи-гамил и подобные кредиторы играли важную роль в древней экономике Ура: они увеличивали денежные ресурсы. Храм во втором тысячелетии до н.э. был, возможно, способен распределять скоропортящийся товар также эффективно, как и в маленьком городе. Хранение и порча, должно быть, были значительными проблемами для правительства, которое распределяло, среди прочего, хлеб, молоко и пиво. Экономика с применением денег решала эти проблемы, позволяя покупать товары так, когда и где потребители нуждались в них. Хотя в Уре использовали не монеты, а серебро на вес и часто в форме портативных предметов. Предоставляя это серебро, Думузи-гамил создавал ликвидность.

1.7 "Глиняная  прибыль"

Древние финансисты увеличивали поставку "квази-денег", как серебряные и медные слитки, в Ур. Они, как и торговцы, вели текущие счета. Среди отчетов Думузи-гамила есть признаки, что кредитовались и отдельные личности. Займы торговцам и финансистам минимизировали потребность в деньгах. Эта система учета, возможно, отразила метод ведения счетов в храмах, но использование в деловых отношениях персональных долговых счетов - тонкое и важное достижение финансовой мысли. Оно подразумевало, что люди смогли распознавать "бумажную" (глиняную!) или нереализованную прибыль. Можно было стать богатыми без запасов серебра. Это было первой ступенью в появлении неосязаемого богатства, на котором стоит вся современная финансовая система. Так как отчеты вели на глиняных табличках, первая нереализованная прибыль должна справедливо быть названа "глиняной" прибылью. Эта неосязаемая прибыль была подобна "новой одежде императора" из известной сказки. Она существовала только тогда, когда люди верили в ее существование, и если юридическая система обеспечивала, чтобы кредиторы имели реальные права на данную взаймы собственность, а собственники - на будущую прибыль. Это краеугольный элемент в финансах и важнейший и их истории - понимание ценности не только наглядно видимых и осязаемых вещей, но и прав на получение ценностей в будущем. Закрепление таких прав в юридических нормах и защищаемых государством контрактах сделало возможным перейти от обмена и торговли к разнообразным формам финансирования и многократно увеличить экономический потенциал общества.

С конца четвертого тысячелетия в Месопотамии юридические кодексы гарантировали права собственности даже больше, чем они гарантировали то, что сейчас называли бы правами человека. Например, лицо имело право продать себя в рабство, или использовать свою свободу как имущественный залог для ссуды. Фактически, только во времена греческого тирана Солона было отменено право порабощать себя. Суды в Месопотамии занимались признаниями собственности, и это некоторые иски растягивались на декады. Очевидно, частью функции храмов во времена Думузи-гамила было нотариальное свидетельство в составление важных документов или продаж. Беспроцентное кредитование соседей исчезло во втором тысячелетии Ура, когда продажа была зарегистрирована даже между братьями. Почти все продажи измерялись в "у. е." - серебром.

В мире, где глиняная прибыль была реальной, долги финансиста сами становились деньгами. Документы Ура показывают существование ликвидного рынка простых векселей. Их продажа указывает на то, что векселя были переводимы на предъявителя. Другие отчеты найденные в Уре указывают, что продажа долгов была общей практикой. Представляется, что Ур имел рынок ценных бумаг, на котором обещание оплаты ссуды расценивалось как валюта. Город Ур второго тысячелетия до н.э., возможно, был теплицей для капитализма, но некоторые заемщики погрязали в долгах. Правительство, возможно, даже предпочитало такую ситуацию. Изучение экономистом М. Дарлингом сельской экономики Пенджаба в Новом Времени показало нечто странное относительно человеческой природы - люди работают интенсивнее и производят больше, когда они в долгах. Для древнего жителя Ура мотивация была даже сильнее. Должники были часто вынуждены продать себя в рабство. В то время как финансовая система была бременем для народных масс, она поощряла творческое и производительное предприятие. Для тех, кто имел воображение и возможность использовать ее, финансовая система Ура предлагала безграничные возможности.

2. Первые открытые  инвестиционные фонды

Многие из табличек, расшифрованных Ван Миерупом и другими учеными указывают, что займы, ипотеки и предприятия с ограниченной ответственностью позволяли финансировать многие совместные предприятия, такие как экспедиции Иа-насира на рынки меди Дилмуна, которые были часто вне области действия одного инвестора. Интересно, короли также участвовали в экспедициях как партнеры. Интересно также то, что обычные граждане, некоторые с настолько маленьким участием, как браслет или два, могли участвовать в прибыли предприятия. Предприятия были открыты не только для богатых или политически мощных, но даже для непосредственно не участвующих. Финансовые технологии Ура второго тысячелетия до н.э. сделали инвестирование доступным для широкого числа граждан. Как и современные инвесторы в паевых фондах, они не были должны быть экспертами в инвестировании, чтобы получать прибыль. И при этом они не должны были передавать все свое состояние на рискованное предприятие. Эффект такой структуры бизнеса на персональные состояния был велик. Люди были способны "застраховать" себя против персонального краха: если их собственное предприятие проваливалось, то вклад в предприятие Ea-насира мог бы обеспечить их в тяжелые времена. Постоянно вкладывая в одну из ключевых отраслей экономики Ура - торговлю с Дилмуном, они были способны участвовать в общем экономическом росте города, если только не случится крах.

Государственное регулирование и первый Большой Крах. Думузи-гамил, Ea-насир и их знакомые финансисты нажили состояния, занимаясь банковским делом и торговлей в годы господства Рим-сина, но их финансовые дела были очень рискованны. Фактически, в 1788 г. до н.э. произошла финансовая катастрофа. Король Рим-син выпустил указ, объявляющий все контракты займов не имеющими законной силы. Должники радовались, а кредиторы были в панике. Думузи-гамил и другие кредиторы, казалось, должны были исчезнуть. Марк Ван Миеруп находит мало доказательства существования финансовых сделок после указа Рим-сина, за исключением судебных исков. Ряд сторон вслед за указом пыталась отсудить заложенную за займы собственность, но неудачно.

Указы по прощению ссуд были и до, и после господства Рим-сина, и это явно указывает на то, что правительство уже тогда имело двусмысленную связь с финансовым сектором. Финансисты обеспечивали храмы и дворец серебром, но социальная цена была слишком велика. Периодическое прощение долгов показывает, что государственное регулирование процентных ставок было неэффективно. Позволяя финансовое предпринимательство, дворец открывал ящик Пандоры возможностей, и это создавало трудности контроля над результатами. Тот, кто получил контроль над торговлей предметами из меди, использовали деньги как средство перераспределения товаров. Некоторые люди преуспели, другие нет, и это не зависело полностью от их преданности королю или храму. Существование юридических пределов на проценты, показывало, что король Рим-син пытался ограничить прибыль кредиторов, и возможно, обрести некоторый контроль над расцветающим финансовым сектором. Но это имело только временный успех.

Хотя указы о долгах обеспечивали периодическое облегчение тем гражданам, которые погрязли в долгах, они имели отрицательный эффект и на процентные ставки, и на производительное использовании капитала. Простая угроза указа была достаточной для ограничения длительности займов. Риски такой ссуды были слишком большие, а вероятность прощения королем в течение срока займа была высока. Такая неуверенность относительно политического будущего толкала кредиторов на увеличение процентных ставок, чтобы компенсировать увеличенный коммерческий риск. Хотя предполагалось обеспечивать облегчение долгового бремени, указы увеличивали процентные ставки. Кредиторы играли в разновидность "русской рулетки" со своим капиталом. Краткосрочные ставки процентов были высоки, но вероятность полной потери еще более значительна. Еще хуже, что прощение долга было единственным видом риска, против которого кредитор не мог защищать себя, диверсифицируя инвестиции. Ea-насир мог застраховать себя от потери корабля, предоставляя деньги к Думузи-гамилу, чтобы тот вложил капитал в хлебопекарный бизнес, но если все займы были ликвидированы, эта диверсификация не поможет. Возможно, это не случайно, что не имеется никаких документов о торговле с Дилмуном в течение последующей тысячи лет, и Ур, очевидно, перестал быть процветающим морским портом. В то время как многие ученых называют политические причины заката морской торговли, финансовыми причинами нельзя пренебрегать.

Можно только догадываться относительно причин, побудивших Рим-сина ликвидировать все долги королевским указом. Возможно, он непосредственно, или близкие к нему люди залезли в долги. Это могло быть политическим шагом, чтобы восстановить популярность. Но в любом случае, те финансовые новшества, которые обычно помогали трону и храму серебром и медью, внезапно становились скорее пассивами, чем активами.

Финансы уходят на Запад. Персидский период цивилизаций восточного Средиземноморья и Азии создал космополитную культуру, и многие из идей, которые приписываются грекам, были фактически заимствованы из древнего Ближнего Востока. Например, результат, который мы знаем как "теорема Пифагора", был фактически записан клинописью за многие годы до рождения Пифагора. Ближневосточная культура медленно просочилась частями в греческую культуру, через таких путешественников как Анаксамандер, который исследовал Египет и Месопотамию, или сам Пифагор, который посетил Египет.

Греки сначала отставали в финансовых технологиях. Намного позднее, чем Ea-насир из Ура вел прибыльную торговлю медью в торговых экспедициях в Дилмун, через участие в товариществах с ограниченной ответственностью, греческий воин Ахиллес страдал в своем шатре около Трои, огорчаясь скупой доле в военных трофеях. Подход греков к получению желаемых благ был весьма прямолинеен - грабежи, а не кредитование и инвестиции. Но к пятому столетию до н.э. греки уже догнали своих восточных соседей в терминах финансовой искушенности. Афины стали домом не только для мелких кредиторов, как Думузи-гамил, и финансистов, как семья Мурашу, но также и для учреждений, которые могут быть уверенно названы банками.