Спираль миграции

 

Экономические причины для  найма за рубежом превалируют  и у самих эмигрантов. С одной  стороны, это стремление приобщиться  к более благополучной жизни. Опросы, проведенные в большинстве  стран-доноров, показали, что основной причиной отъезда рабочих служило  намерение больше заработать (60-80% опрошенных). К этому следует добавить желание  получить специальность или повысить квалификацию (4-6%). С другой стороны, это боязнь остаться без работы. Правда, доля безработных среди отъезжающих  была относительно небольшой (8-10%).

 

С течением времени правительства  некоторых развивающихся стран  стали ограничивать отъезд квалифицированных  рабочих, а тем более специалистов, необходимых и подготовленных для  собственной экономики. Они требовали  компенсации за полученное образование  или повышали стоимость виз. Периодически в странах-донорах развертывалась широковещательная кампания по возвращению  на родину ученых, инженеров, компьютерщиков и др., а правительство обещало  им улучшить материальное положение  и условия работы. Однако эти усилия приносили ограниченный результат, и «утечка умов» продолжала наносить ущерб национальному хозяйству.

 

 

Военно-политические причины

Существует широко распространенное мнение, что XX в. стал наиболее цивилизованным и гуманным. Но именно в этом столетии заметно возросла политическая, этническая и религиозная нетерпимость. Именно в это столетие проходил кровавый передел мира, вызвавший расчленение и упразднение целых государств.

 

За многими этими событиями  зачастую просматриваются экономические  причины, в частности, стремление стран  золотого миллиарда обеспечить доступ к чужим сырьевым ресурсам. В данном случае важно отметить, что каждое такое военно-политическое событие  порождает массовое перемещение  населения, чаще всего именуемое  временным переселением, хотя оно, как  правило, носит долговременный и  нередко межстрановой характер

 

Первая мировая война  и в определенной мере предшествующие ей Балканские войны создали новую  военно-политическую обстановку в Европе. Кровопролитные сражения, разрушение гражданских объектов, даже приближение  противника поднимали массы людей  с мест постоянного проживания, превращая  их в беженцев, перемещенных лиц  или политических эмигрантов. Многие европейцы перебрались тогда  в более спокойные регионы  Северной и Южной Америки или  Австралии, и лишь небольшая часть  их вернулась после завершения Первой мировой войны.

 

В промежутке между двумя  войнами в Италии и Германии утвердился фашизм, порожденный западной цивилизацией. Новый режим, особенно в Германии, проявил расовую и религиозную  нетерпимость, поэтому многие представители других национальностей или вероисповеданий покинули фашистские страны. А начатая Германией Вторая мировая война привела к возникновению множества потоков беженцев. Миллионы европейцев переселялись в более безопасные места: в США, Канаду, Австралию или в колонии Англии, Франции, Бельгии.

 

С конца 1940-х гг. развернулось национально-освободительное движение, поддержанное социалистическими странами. Большинство колоний и зависимых  территорий смогло добиться независимости  мирным путем, но меньшинству пришлось с оружием в руках изгонять английских, французских или американских оккупантов. В ходе сражений тысячи беженцев в поисках спасения пересекали государственную границу.

 

Пять арабо-израильских  войн, гражданские войны в Ливане, Эфиопии, Сомали, Кампучии, Конго, исламская  революция в Иране, война между  Ираком и Ираном, нападение Ирака  на Кувейт, гражданская война в  Югославии и затем агрессия НАТО против Югославии — все эти  трагические события дестабилизировали  мирную жизнь населения Евразии  и Африки, принуждая мирных жителей  к бегству. Смена режима в Афганистане  и ввод советских войск положили начало потоку беженцев, насчитывающих  к концу 1980-х гг. от 6 до 8 млн. человек.

 

Бесспорно, беженцы составляют иную категорию мигрантов. Их численность  достигла внушительных размеров: в 1970 г. — 2 млн., а в 2000 г. — уже 40 млн. человек. Официально только в 1990 г. в Западную Европу прибыло 420 тыс. беженцев, в том  числе из Турции (в тыс.) — 46,5, Ливана — 28,3, Шри Ланки — 17,9, Ирана — 16,5, Индии — 11,2, Сомали — 10,4 и т. д. Рано или поздно они начинают искать себе ту или иную форму занятости.

 

Общую численность мигрантов, включая беженцев, трудно определить из-за текучести этой категории людей  или незаконности их пребывания. По приблизительным оценкам, в 2000 г. в  перемещениях рабочей силы принимало  участие более 80 млн. человек, а с  семьями — около 150 млн., из которых  на долю граждан стран Востока  приходится свыше 60%. В зависимости  от экономической или военной  ситуации эти цифры могут существенно  увеличиться.

 

Основная масса легальных  и нелегальных мигрантов приходится на страны Западной Европы и Северной Америки (приблизительно по 25-30 млн. человек), а также на нефтеэкспортирующие страны Ближнего Востока (БВ) (12-15 млн. человек). В индустриальных государствах они сосредоточились в промышленности и сфере услуг, а в странах БВ — в строительстве, сельском хозяйстве и сфере услуг. В зависимости от конъюнктуры занятость иностранных рабочих может изменяться безотносительно их квалификации.

 

 

Век беженцев

 

XX веку историки среди  прочих наименований дали название  «века беженцев». Политбеженцы существовали всегда: французские дворяне, бежавшие от революции, пустили по миру словечко «эмигрант». Однако с утверждением национальных государств в XIX веке разграничения и ненависть приобрели новое качество. «Неправильная» вера, «неправильная» идеология, «неправильная» национальность – кто «не наш», тот должен бежать куда глаза глядят – если успеет, конечно. Век этнических чисток начался.

 

Османы извели под корень более миллиона армян. Греки после  первой мировой войны вынуждены  были покинуть Анатолию, спасаясь от младотурок Кемаля Мустафы-паши по прозвищу Ататюрк, – «Отец турок» (к слову, сам он был вовсе не турок, а самый настоящий курд). Турки, в свою очередь, со всех ног бежали из Греции. Более миллиона человек бежали из России от большевиков. Еще полтораста лет назад европейцы бежали прочь со Старого континента: из Ирландии, Италии, Германии – прежде всего, в Америку.

 

В 1921 году Лига Наций назначила  первого в истории комиссара  по делам беженцев: им стал великий  путешественник, норвежец Фритьоф Нансен. Его задачей было возвращение  домой 500 тыс. военнопленных. Миллионы беженцев из России, Болгарии, Армении  должны были быть распределены по странам  Европы. С началом тридцатых годов  разразился мировой экономический  кризис и государство за государством стали закрывать свои границы.

 

Первые лагеря для беженцев придумали французы: сюда попадали евреи, вырвавшиеся из лап нацистов – только для того, чтобы с  началом войны быть заклейменными  в качестве «немецких пособников»  и умереть от голода и болезней за колючей проволокой в лагере для интернированных. Самым знаменитым из них был великий писатель Лион Фейхтвангер. После 1945 года по Европе бродили 40 млн беженцев, отданных на милость судьбе, 14 млн немцев были изгнаны из стран Восточной Европы.

 

Мигранты и беженцы, кто  они?

 

Мавритания, портовый город  Нуадибу, так называемый «бидонвилль» – район трущоб, весь построенный из черепицы, рваных тентов и пластиковых пивных бочонков. Кто побогаче – живет в палатке, кто победнее – в канаве под водосточной трубой. В порту покачиваются на волнах 400 деревянных баркасов – древние, ветхие сооружения, которые здесь называют «каюкос» – в каждое из этих корыт могут втиснуться от 60 до 80 человек. Останавливать их некому – местные полицейские жалуются на нехватку быстроходных катеров, вертолетов, даже простых переговорных устройств. Ну и, конечно же, имеется нехватка желания вообще кого-то останавливать – однако на это никто не жалуется.

 

Беженцам предстоит пересечь 1.200 километров морем – в шторм  и бурю, потому что так больше шансов, что их не обнаружат патрульные катера La Guardia Costal – испанской береговой охраны. 1.200 километров до Канарских островов – новой Земли Обетованной, где белые люди нежатся на пляжах и становятся красными, а то и коричневыми людьми, где веселые отдыхающие сидят в прибрежных кафе и смотрят на море – туда, откуда все плывут и плывут бесчисленные каюки. Каждый день. Бывают спокойные дни, когда берегов Тенерифе достигают 700 чернокожих беженцев, а бывают и бурные – когда сотни их идут ко дну. С начала 2006 года более 3 тыс. несчастных утонули, а 11 тыс. счастливчиков достигли испанских берегов. Что ждет их на этой стороне?

 

Они – те, кого Европа боится, от кого она защищается с начала 90-х годов – эта волна «великого  просачивания народов», которая несется  в сторону Старого континента – в грузовиках и автобусах, пешком и на надувных лодках – они стремятся  сюда, потому что верят: они имеют  на это право. Как имеют право  беженцы из кризисных регионов Азии, которые всеми правдами и неправдами стремятся в Австралию. Как имеют  право мексиканцы, проникающие в  США – скрываясь от пограничников, погибая от рук контрабандистов. Как имеют право восточные  европейцы и жители стран бывшего  СССР, старающиеся попасть в Евросоюз. Так же, как и беженцы из 24 «горячих точек» по всему миру, которые просто хотят оттуда убраться – неважно, куда именно. Туда, где не стреляют. Кто-то ищет лучшей жизни, кто-то – возможности  просто выжить. Кому-то грезится богатство, кому-то – чистой воды вдоволь и  кусок хлеба. Одни мечтают отправить  детей в нормальную школу, где  их не станут учить надевать «пояса шахидов» и взрывать себя во славу  очередного раиса, другие – просто такое место, где нет землетрясений и цунами. Все они имеют право на побег к лучшему – они люди, это в природе человеческой.

 

В 2005 году по всей Земле насчитывался 191 млн мигрантов. Это 3% населения нашего маленького шарика и это – страшная статистика, потому что еще в 1970 году их насчитывалось только 82 млн, а в начале XXI века – 175 млн. Почти половина мигрантов – 48,6% – женщины. 64,1 млн мигрантов живут в Европе – это 8,8% населения европейских стран. Больше всего мигрантов принимают США – 20% (38,4 млн), на втором месте – Европа, причем лидирует здесь Германия (по оценкам ООН, 5,2% или 10,1 млн человек). Согласно конвенции ООН 1951 года, беженцем считается человек, который «из-за обоснованного страха преследований по расовому, национальному, религиозному или социальному признаку или из-за своих политических убеждений находится вне пределов страны, чьим гражданином является». А если люди бегут от террора, от религиозных фанатиков – не принадлежащих к государственным структурам, а просто жгущих почем зря деревни и убивающих «неверных» или «врагов народа» направо и налево – они как, считаются? Может, да, а может, нет – в зависимости от того, как относится политическое руководство той или иной «благополучной» страны к так называемым «негосударственным преследованиям». А также от экономических интересов и политических союзов различных групп. А если кто-то бежит от бедности, от эпидемий, от засух? Они не считаются.

 

Таким образом, эмигранты  в наши дни официально делятся  на первый и второй сорта: «беженец»  – это тот, кто не может вернуться  в свою страну; «мигрант» – тот, кто может. Теоретически. Среди 191 млн эмигрантов мира под первое определение попадают 9,2 млн. О них положено заботиться – этого требует международное право. Мигранты уезжают добровольно, так что они получают почетное право заботиться о себе собственноручно. Европа долгое время пользовалась неписаным правилом: «Кто до нас добрался, тот у нас остался». Теперь эти времена прошли.

 

В 1985 году Бельгия, Франция, Германия, Люксембург и Голландия  подписали Шенгенское соглашение, к которому сегодня присоединились почти все страны Европы. Внутренних границ не стало, но внешние стали укрепляться, подобно новым, современным Великим Стенам. Сегодня миграционные законодательства этих стран постоянно пересматриваются в сторону ужесточения – в европейском дипломатическом лексиконе это называется «гармонизацией». Результатом ее стал резкий спад прошений о предоставлении убежища: если взять, скажем, Германию, то в 1994 году здесь было подано 127,937 тыс. таких заявлений, а в 2005 – 28,914 тыс. – на 77% меньше. 30 лет назад положительный ответ получила половина соискателей, сегодня «да» слышит каждый сотый. Среди африканцев – каждый тысячный.

 

Однако это во все не означает, что миграция идет на спад: те, для кого оказывается закрыт легальный путь, выбирают нелегальный. Это тоже по-человечески – все мечтают о лучшей жизни. И разрыв между богатыми и бедными также растет: 50 лет назад средний житель богатой страны зарабатывал в 50 раз больше, чем средний житель беднейшего государства. Сегодня он зарабатывает в 130 раз больше. Естественно, это привлекает. Естественно, это вызывает зависть и враждебность. Это – следствие глобализации: Третий мир знает сегодня, как живет «золотой миллиард». И, конечно же, он не намерен считать это неравенство естественным, богом данным состоянием. Почему Европа богата и недоступна, а Африка – бедна и должна до самой, причем весьма скорой, смерти быть им Родиной и местом жительства?

 

Какая же от них польза?

 

Европа боится этих людей. Европа уверена, что они приносят лишь вред. Так ли это? Непризнанные, неинтегрированные – конечно же. В этом случае от мигрантов нет никакой пользы: они стоят налогоплательщикам кучу денег и не приносят никаких доходов, потому что сами налогов не платят. Но почему это должно так быть? Почему эти люди должны жить на грани? Почему их ненавидят и презирают? Чтобы быть толерантным, нужно быть благополучным и образованным. В стране, где население ищет объяснений своим трудностям и не находит их – по крайней мере, рациональных, – утверждается представление, что во всем виноваты чужаки, которые получают то что им не принадлежит по праву. То, что по праву принадлежит нам – белым. Которые вооружаются против них – черных. И тогда цыгане превращаются в наркоторговцев, «лица кавказской национальности» – в убийц, евреи – в мошенников, поляки – в воров, негры – в бездельников, китайцы – в штрейкбрехеров, русские – в завоевателей... Этот список можно продолжать до бесконечности, для каждой страны он свой.

 

И, конечно же, обращение  властей с мигрантами имеет много  общего с официальным сленгом, применяющимся  по этому поводу. Если их называют «нелегалами» – их автоматически признают преступниками, даже если у них вообще не было легального способа попасть в ту или иную страну. Если говорят об «экономических беженцах» – значит, превращают в посмешище те мотивы, которые  заставляют многих мигрантов, рискуя жизнью, пересекать море и пробираться по весьма недружественным странам  – как будто все они покинули свою родину с легким сердцем, погнавшись за «жирным куском». Кто-то, может, именно так и поступил. Есть множество  людей, изобретающих «преследования»  у себя дома лишь затем, чтобы потом  тыкать ими в нос чиновнику  соответствующего министерства в Европе или США. Однако не меньшее, а то и  большее количество мигрантов хотят  и могут работать. И работают –  как показывает опыт того же Кипра, той же Ирландии, где к мигрантам  относятся очень хорошо: они не зарятся на социальные гарантии, потому что таковых никому не предоставляют. Они работают и содержат себя самостоятельно. Да еще и налоги платят.