Полет Гагарина

Сейчас до старта остаются считанные минуты. Я говорю вам, дорогие друзья, до свидания, как  всегда говорят люди друг другу, отправляясь  в далекий путь. Как бы хотелось вас всех обнять, знакомых и незнакомых, далеких и близких!

До скорой встречи!».

Гагарин вошел в лифт, и тот  доставил его на площадку, расположенную  у люка корабля «Восток». Он поднял руку и еще раз попрощался.

Прозвучали заключительные предстартовые  команды, и, наконец, последняя: «Поехали!». Все на космодроме потонуло в грохоте ракетных двигателей. Первый человек Земли стартовал в космос.

«Я услышал свист и все  нарастающий гул, почувствовал, как  гигантский корабль задрожал всем своим  корпусом и медленно, очень медленно оторвался от стартового устройства, – так вспоминал о первых секундах своего полета космонавт Юрий Гагарин. – Начали расти перегрузки. Я почувствовал, какая-то непреоборимая сила все больше вдавливает меня в кресло. Секунды тянулись, как минуты».

Взлетая, первый космонавт планеты  докладывал на Землю: «Самочувствие отличное. Несколько растет перегрузка, вибрация, все переношу нормально. Настроение бодрое. В иллюминатор вижу Землю, различаю складки местности, снег, лес»...

Наконец корабль вышел на орбиту. Наступила невесомость. «Сначала это  чувство было необычным, – вспоминал позднее Гагарин, – но я вскоре привык к нему, освоился».

И вот он летит на корабле-спутнике, названном «Восток», в безмолвной пустоте космоса. Он первый человек, который видит нашу планету со стороны, в голубом ореоле атмосферы. Первым он может окинуть одним взглядом континенты и моря. Теперь он точно знает, что принесет из космических далей на Землю весть о том, что человек, может, и будет летать в космос. Он доберется до других планет, разгадает загадки мироздания, подчинит силе своего разума таинственные силы Вселенной.

Пока же наземные станции слежения, тревожась за пилота, спрашивают, как  проходит полет, как он себя чувствует. С космических высот долетает голос первого космонавта:

«Самочувствие отличное. Слышу вас  отлично. Полет проходит хорошо».

108 минут продолжался первый  рейс человека в космос. Когда,  облетев планету, космонавт снова  появился над территорией своей  страны, с Земли была подана  команда на спуск. 

«Корабль стал входить в плотные  слои атмосферы, – рассказывал потом Юрий Гагарин. – Его наружная оболочка быстро накалялась, и сквозь шторки, прикрывающие иллюминаторы, я видел жутковатый багровый отсвет пламени, бушующего вокруг корабля. Но в кабине было всего 20 градусов тепла. Было ясно, что все системы сработали отлично и корабль точно идет в заданный район приземления. От избытка счастья я громко запел любимую песню».

Родина слышит, Родина знает,

Где в облаках ее сын пролетает...

Совершив один оборот по орбите, корабль  приземлился в 10 часов 55 минут в  степи неподалеку от приволжского города Саратова. Пилот корабля катапультировался за несколько минут до приземления спускаемого аппарата и спустился на Землю на парашюте.

Когда подошвы тяжелых ботинок  скафандра коснулись травы, Гагарин  мягко упал на правый бок и заученным движением погасил купол парашюта. Первым Гагарина увидела пожилая крестьянка Анна Тахтарова и ее внучка Рита. «Увидев меня в оранжевом скафандре и белом шлеме, свалившегося с неба, – вспоминал Юрий Гагарин, – старушка закрестилась и даже хотела бежать. Внучка же смело тянула ее ко мне. Я расцеловал их обеих...»^*.

Теперь на месте приземления  Юрия Гагарина в деревне Смеловка в центральной России установлена  стела, устремленная в небо ракетой, под которой встал Гагарин. «Как живой», – сказала побывавшая здесь мать космонавта Анна Гагарина. Весь какой-то легкий, непосредственный и веселый. Прижав к груди левой рукой гермошлем, правой он приветствует Землю, ее людей. Ликовал весь мир! «Гражданин Вселенной» – так назвали Гагарина люди на всех континентах Земли. Поздно вечером в День космонавтики (официально он был утвержден 10 апреля 1962 года) на площадях выступали известные писатели и поэты. Все концерты и спектакли начинались с поздравления зрителей с успешным завершением полета Гагарина…

А в следующие два дня на московских аэродромах приземлялись специальные самолеты, которые доставляли делегации из различных стран мира для встречи с первым космонавтом.

Полет Гагарина – прорыв СССР в  космос. Бернар Ловелл, английский космонавт, во время интервью с BBC сказал: «Я думаю, что это одно из величайших достижений в истории человечества. И удивительно то, что этого достигла нация, которая еще век назад была в основном неграмотной».

 

 

 

Реакция США

 

Данное поражение  Америки в освоении космоса должно быть последним!

Телевизионный канал NBC

 

«Через телескоп «холодной войны» советское достижение может рассматриваться  только как победа для коммунизма и поражение для свободного мира во главе со США» – мрачно писал журнал «Time».

Американские историки в книге  об отце американской космической программы немце Вернере фон Брауне (где до мельчайших подробностей описана история освоения космоса) написали: «...Очень негативное событие произошло вскоре: 12 апреля 1961 г. советский космонавт майор Юрий Алексеевич Гагарин облетел Землю в капсуле «Восток», ... в то время как США остались сзади».

Конечно же, Америка свято была уверена  в том, что за досадным «недоразумением» со спутником последуют исключительно  победы в космосе. США стали форсировать  программу полета первого человека. Американская пресса подробно представляла кандидатов на этот полет, без сомнения заявляя: «Среди них – первый человек, который преодолеет земное притяжение!». День «М» (так окрестили дату этого исторического события – оно тогда еще считалось в Америке историческим) был назначен на 28 апреля 1961 года.

И лишь журнал «Life» 3 марта сделал осторожное предположение, что русские могут обогнать американцев и здесь. Мало того, там же был дан прозорливый прогноз того, что люди полетят на Луну в начале 70-х, а русские к 80-м создадут гигантскую орбитальную станцию. Но подобные прогнозы никто всерьез не воспринимал...

12 апреля 1961 года  весь мир искренне праздновал  победу Человека. На улицах Европы, Азии, Африки собирались стихийные  митинги, люди танцевали, пели. Буквально на следующий день повсюду появились самодельные скафандры. И лишь в США праздником не пахло.

Американский сенатор Генри Джексон назвал те дни «неделей позора и опасности». А сенатор Линдон Джонсон, будущий президент США, описал этот день в своих воспоминаниях так: «Теперь вдруг небо выглядело почти чужим. Я также помню глубокий шок от осознания того, что другая нация смогла достичь технологического превосходства над этой великой нашей страной» С Вернером фон Брауном после получения известия о запуске советского спутника случился настоящий припадок. Ученый находился в тот момент в баре и, несмотря на наличие большой аудитории, истошно вопил: «Я так и знал... Надо что-то делать!». Присутствовавший при этом военный руководитель программы спутников генерал Джон Медарис позже записал: «Мы все чувствовали себя футболистами, вымаливающими позволения уйти со скамейки запасных».

Джон Ярдли, начальник отделе полётов  в NASA, вспоминал 28 лет спустя: «Юрий Гагарин меня очень сильно раздражал». Но эта новость о полете совсем не удивила начальника оперативной группы NASA Гилруфа: «Мы знали, что СССР занимается такими же разработками, как и мы, но наша разведка не имела сведений об их успехах. Но я знал, потому что, когда я встретился с некоторыми специалистами из СССР на международной конференции, они у меня спросили: «Для какой вертикальной скорости при посадке вы ведёте разработки?» В какой же степени полёт Гагарина отразил общий уровень развития СССР в науке и технологии? Уолтер Липпман, известный журналист, написал в своей статье: «Тот факт, что СССР обогнал нас, нельзя объяснить случайным изобретением. В СССР должно быть большое количество учёных, инженеров и рабочих, а также высокоразвитая промышленность, хорошо управляемая и обильно финансируемая».

В Белом Доме о полёте Гагарина узнали сразу же. Руководителям  NASA и космонавтам сообщили об этом событии в 4 часа утра (по вашингтонскому времени). Для Алана Шепарда, первого американского космонавта, эта новость была крупным потрясением:

«…Среди ночи раздался звонок. Пробуждаясь  от глубокого сна, Шепард не сразу  разобрал, что происходит. Он потянулся  за телефонной трубкой.

– Что? – рявкнул он.

На другом конце трубки голос  был мягким, вежливым:

– Командир Шепард?

– Да, это Шепард.

– Вы слышали новость?

Он внимательно прислушался. Ему  не понравились эти слова.

–Какую новость? – спросил он.

– Русские отправили человека в  космос.

Шепард моргнул. Он сел на кровать, потирая глаза:

– Они что сделали?

– Они отправили человека на орбиту.

Телефонная трубка чуть не выпала из его руки. Он сидел тихо несколько  секунд. Потом с недоверием в голосе сказал:

– Вы шутите?

Звонящий был инженером из NASA. Он хорошо знал Шепарда.

– Я бы такого никогда не сделал, командир, – сказал он, несколько  извиняясь за то, что преподнес  такую шокирующую новость. – Они  сделали это. Они запустили человека на орбиту.

Шепард сумел овладеть собой. Он вежливо ответил, поблагодарил инженера и повесил трубку. Одна и та же мысль крутилась у него в голове: «Я бы мог быть там три недели назад…»

Он включил радио. Взволнованные  голоса рассказывали о космическом корабле «Восток» и о Юрии Гагарине. Алан позвонил другим членам команды космического корабля «Меркурий». Они уже слышали эту новость и были очень расстроены. Гонки за космос уже не было.

Ужасен был тот факт, что космонавты получили эту новость среди ночи по телефону. Но ещё хуже было то, что  США отстаёт от СССР, и то, что  полковник Джон Пауерс, пресс-секретарь программы «Меркурий», ни мог помолчать в тот напряжённый момент.

Один журналист разбудил Пауерса  и начал задавать вопросы. Сонный и злой Джон прорычал в трубку: «Если  вам нужно от нас чего-то, то ответ  таков: мы все спим!» И он бросил трубку. Для журналиста это была отличная фраза, и на следующий день в заголовке утренней газеты было написано:

СССР ОТПРАВИЛ ЧЕЛОВЕКА В КОСМОС;

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СКАЗАЛ: США СПЯТ

Руководители NASA собрали всех космонавтов до восхода солнца: «Нам необходимо заявление для прессы».

Космонавты разрешили включить в заявление то, что они были расстроены. Они настаивали, чтоб в  заявлении было поздравление СССР с  их необыкновенным технологическим  подвигом. Джон Гленн решил помочь. У него был план: быть прямыми и правдивыми.

«Они обогнали нас, вот и всё, – сказал он прессе. – Не надо обманывать себя в этом. Но сейчас началась эра космоса, и работы хватит всем».

Джон продолжал как умелый оратор, и пресса всё проглатывала. Его  искренность помогла убедить  оставшихся сомневавшихся в том, что Джона Гленн выбрали быть первым американцем в космосе.

Шарада продолжалась…»^*

В конце концов, кто из американских космонавтов был первым, уже не будет иметь особого значения. Когда первый человек полетит, спекуляция по этому поводу прекратится. Но полетит ли он? Зная о полёте Гагарина и о непревзойденной мощи ракетоносителей СССР, многие в Вашингтоне предлагали отменить программу и не отправлять человека в космос. Чувство безнадежности распространялось: теперь США не сможет догнать СССР, так зачем же тратить время, усилия и деньги, чтобы стать вторыми?

В Белом Доме самого молодого президента США уже терзала мысль о  несомненном превосходстве СССР в ракетостроении. Сначала казалось, что он смирился с тем, что космос принадлежал СССР. Джон Кеннеди даже сказал на пресс конференции, что США не будут соревноваться с достижениями СССР, но найдут другие сферы, в которых США будут первыми и которые принесут больше пользы человечеству.

Но Кеннеди не мог смириться  с таким положением дел. Несколько месяцев тому назад он торжественно обещал повышать международный авторитет страны. Во время своей предвыборной кампании, предметом спора кандидатов (Дж. Кеннеди и Р. Никона) стал разрыв между США и СССР в области ракетостроения и освоения космоса. Он красноречиво заявил, что Америка должна занять своё место в космосе, так как «космос – это наша новая граница».

Он не мог позволить США просто отказаться от соревнования. Неважно, что космос является новой границей СССР. США догнали СССР раз, догонят  и другой.

Кеннеди не получил поддержки от Джерома Уиснера, главного научного советника. Уиснер хотел «распотрошить» всю космическую программу страны, разрушить NASA и начать строительство заново на пустом месте. Он считал, что необходимо заниматься аэронавтикой и уступить космос СССР. Он хотел, чтоб Кеннеди подписал документ о завершение программы «Меркурий», так как если программа окажется неудачной и погибнут люди, то вся вина падет на президента. Уиснер предложил, чтобы США продвинулось вперед в науке, в разработке средств передачи информации и военных спутников.

Кеннеди считал, что американская нация ещё не готова сдаться. Он отказался  подписывать документ о завершении космической программы. Кеннеди  вызвал к себе вице-президента Линдона  Джонсона и назначил его председателем Национального Космического Комитета (т.к. Джонсон был сторонником космической программы). Затем президент вызвал Джеймса Вебба, известного юриста из Северной Каролины. Вебб был знаком со многими ключевыми фигурами в промышленности и в правительстве. В разговоре Кеннеди сразу же приступил к делу: «Джим, я хочу, чтобы ты управлял NASA.»