История физкультуры

Как всё просто, на первый взгляд. В действительности же Александр пришел к своим победам  через огромный труд. Чтобы со всесоюзного  ковра ступить на ковёр чемпионата мира, ему пришлось "ждать" своей очереди целых четыре года. А для того, чтобы получить золотую медаль сильнейшего - ещё год. И всё это были годы труда… 

На его первом чемпионате мира в 1961 году в Японии испортил Саше настроение немец Дитрих. Набрал он в схватке с Сашей  вроде немного - всего одно очко, а ушедшим "золотом" всё обернулось. После этого многие годы встречались  они на разных турнирах, а на Олимпиадах довелось встретиться в Мехико-68. Об этой схватке речь ещё впереди.  

В самом начале шестидесятых на борцовском ковре засверкал новый  яркий талант - тяжеловес Александр  Иваницкий. Он был ровесником Медведя. С ним и свела судьба нашего героя. Обычно, когда на спортивной арене сходятся два колосса, им становится тесно. Один может подняться на вершину  славы, лишь повергнув другого претендента. Вопреки этому, казалось бы, бесспорному  правилу, два Александра несколько  лет не только "существовали" в  одном виде спорта, оба прославившись, но и показали образец настоящей  мужской дружбы.  

Щедро одарённые  природой - оба ростом под 190, весом  около центнера, беспощадно требовательны  к себе, - друзья вдобавок и тренировались  вместе, так что досконально знали  арсенал приёмов друг друга. И  на всесоюзных соревнованиях их схватки  обычно никому не давали ощутимого  перевеса. Очень часто их встречи  заканчивались вничью, а что касается завоевания золотых медалей чемпиона Советского Союза, так оно проходило  с переменным успехом - высший титул  доставался то одному, то другому спортсмену. Так что самый главный свой спортивный подвиг Медведю довелось совершить в иной обстановке. Для  этого ему пришлось…победить  самого себя! Медведь входил уже  в сборную команду страны, завоевал первый титул чемпиона Союза в  тяжелом весе, привёз бронзовую медаль с мирового чемпионата 1961 года, когда  перед руководителями советской  команды встал труднейший вопрос: "Где взять полутяжеловеса? " 

Действительно, в  сборной СССР имелись два превосходных борца тяжелого веса, один из которых  должен был…лишить другого золотой  медали. А достойного "полутяжа" не находилось!  

- Что ж, раз  надо для команды - попробую  похудеть, - сказал Медведь. - Я ведь  чуть полегче Саши, мне меньше  терять придётся!  

Награда за выдержку и мужество пришла в американском Толидо. Случилось так, что в заключительный день турнира Медведю предстояло провести четыре схватки. А он уже  в первой из них повредил колено…  Натянул наколенник - боль поутихла, зато соперникам стало очевидно, что  дерзкий новичок уже не в лучшей форме. Тем не менее он взял верх над турецким богатырём Агли, выиграл  у американца Горанга. Ох, как трудно давались эти победы! Но отступать  было некуда, поскольку к финалу одновременно прорывался, повергая всех соперников, прославленный иранский борец Тахти. К заключительной схватке оба подошли, имея всего по одному штрафному очку.  

Нет, не стала украшением турнира эта встреча, в которой  иранец, уже обладавший титулами чемпиона Мельбурнской олимпиады и двух первенств  мира, стремился к одному: во что  бы то ни стало не проиграть. Медведь  не интересовался, кто из них легче, - бойцовский характер звал его к  победе. Но вот зафиксирована ничья. Однако Тахти не пришлось ликовать. Когда состоялось перевешивание, выяснилось, что Медведь в изнурительной  схватке похудел почти на килограмм  и оказался легче своего соперника! Золотая медаль досталась советскому спортсмену.  

Любопытно, что впоследствии Александру приходилось выиграть у  Голама Тахти, выступая у него на родине, в Иране, где весь зал неистово болел за своего любимца. Медведь  победил настолько убедительно, что заставил иранскую публику отнестись  к нему с большим уважением.  

Вернувшись домой, Александр позволил себе погрузнеть до 105 кг, что при росте 190 см, конечно  же, отнюдь не было чрезмерным. На ковре  он снова перешел в привычную  тяжелую весовую категорию и  принялся одного за другим укладывать на лопатки более массивных и  сильных соперников.  

Так он "кочевал" туда и обратно долгих пять лет, до той самой поры, когда в 1966 году оставил большой спорт Иваницкий  и стало возможным навсегда перейти  в тяжеловесы. Но за это время, безраздельно господствую на мировом помосте  в полутяжелом весе, Медведь лишил  всякой надежды на успех сильнейших атлетов Турции, Ирана, США, Швеции, вынудив их либо совсем отказаться от борьбы, либо "искать спасения" в других весовых категориях. Его  неистовая напористость, бескомпромиссность, и неукротимая воля к победе, помноженные  на могучую силу, породили в борцовской среде шутку, отдававшую мрачным  юмором: "Разве может обыкновенный человек тягаться с Медведем?,," А он и впрямь как бы оправдывал свою "грозную" фамилию. Кто хоть раз видел Александра Медведя  в деле, уже не спутает его ни с кем. Мягким, упругим шагом приблизившись  к сопернику, он устремлялся в  неудержимую атаку. Порой, обрушив  на партнёра каскад приёмов, Александр  настолько изматывал того, что  сопротивление оказывалось сломленным уже через две-три минуты после  начала поединка. Сам же он словно не знал усталости. Случалось, что по регламенту турнира приходилось выходить на ковёр три-четыре раза в день. И  заключительную схватку Медведь  проводил так же энергично, как первую.  

На своей первой Олимпиаде Александр едва не упустил  золотую медаль. Он уверенно побеждал соперников, досрочно завершив схватки  с румыном Балло, швейцарцем Ютцелером. Болгарина Мустафова Медведь  положил на лопатки за 39 секунд. Лишь турку Айику удалось свести с  ним поединок вничью. Оглушительное  превосходство над соперниками  едва не сыграло с Александром  злую шутку. Ещё до выхода на ковёр  он был уверен в своей победе над  шведам Эриксоном, так как видел, что тот не в лучшей форме. И  как же проклинал себя Медведь, когда  швед совсем уже "дожимал" его. Наверное, в те секунды или чуть позже, когда Александра поздравляли с победой, он сказал себе: "Медведь, всегда уважай соперника…" И не изменял своей заповеди до самых последних поединков… 

Суровое испытание  выпало на его долю на XIX Олимпийских  играх 1968 года. Высокогорный Мехико пугал  многих. Действительно, разряженный  воздух, недостаток кислорода давали о себе знать. Однако не на всех эти  объективные условия влияли одинаково, сказывались индивидуальные особенности  организма каждого спортсмена.  

О том, что он серьёзно болел в Мехико, говорили глухо, вполголоса. На самой Олимпиаде знал об этом только тесный круг посвященных. Между  тем вопрос встал ребром - надо снимать  с состязаний. Александр сам настоял  на том, чтобы остаться в строю. Нелёгкую ему пришлось решать задачу.  

Вот так Александр  начал турнир. Начал, зная, что соперники  боятся шквала его атак, его напора. И лишенный, быть может, своего главного оружия, он всем своим видом до схватки, после неё, на виду у противников  демонстративно подчеркивал свой радужный настрой, уверенность в победе. Ходил, широко расправив плечи, был приветлив  и дружелюбен. Улыбался. На ковре, как  обычно, первый делал шаг вперёд, навстречу своим оппонентам. Те, зная по горькому опыту мощь его  атак и стремительность, пятились, уходили  в глухую защиту. Даже казалось, что  некоторые из них, экономя по-своему силы, закрыв глаза от страха, сами лезли  к нему в захват, надеясь поскорее покончить с этим "кошмаром" под названием "Медведь".  

Большинство поединков  Александра в Мехико носило скоротечный  характер. Он досрочно, на первых минутах, "припечатывал" противников к  ковру. Известно, что у актёра есть роли, спектакли, в которых он поднимается  до своих вершин. Саша своей тактической  вершины достиг в Мехико. Можно  с известной долей истины сказать, что в тот знаменательный для  него турнир его коллеги боялись  одного его имени. Быть может, так  оно бывает сплошь и рядом. Ведь говорят  же, и не без основания, что вначале  человек работает на авторитет, а  потом уже авторитет работает на человека. Наверное, и в спорте такая ситуация имеет место. Правда, именно в спорте она и мстит  сторонникам подобной теории наиболее жестоко. Те, кто почивает на лаврах, быстро узнают, какой печальной бывает концовка: их развенчивают соперники.  

В финальном поединке Александра ждал Вильфрид Дитрих, тяжеловес  из ФРГ, старый опытный волк. Его  вокруг пальца не обведёшь, он единственный из борцов, кто с одинаковым успехом  может бороться в турнире "классиков" и "вольников". В Риме он на последней  секунде "припечатал" Савкузе  Дзарасова к ковру и стал первым "тяжем" среди "вольников" и  чуть-чуть не добился столб же внушительной победы у "классиков", пропустив  вперёд лишь нашего Ивана Богдана. Дитрих что-то почуял. По тому, как он разминался, готовился к поединку, чувствовалось, что он ждёт боя, что он готов его  дать.  

Они сошлись, Вильфрид не стал тратить время на "игру", двинулся напролом. Борьба шла и  на двух других коврах. Но так как  каждый понимал, что именно во встрече  Дитриха с Медведем решается судьба титула чемпиона в тяжелом весе, то всеобщее внимание было приковано  к их ковру. Секундная стрелка  обежала лишь круг по циферблату, как  случилось непредвиденное. В тишине громадного зала, которую нарушали лишь грохот падающих тел и резкая трель судейского свистка, вдруг  раздался сильный и страшный хруст.д.итрих  не понял, откуда взялся этот посторонний  звук, и начал осматривать всего  себя - в пылу схватки поединка иногда не чувствуешь боли от полученной травмы. Оба борца остановили схватку, и  судья, спохватившись, свистнул лишь тогда, когда Вильфрид увидел, что большой  палец правой руки Медведя неестественно  выгнут, торчит в сторону. Засуетились, перебирая перевязочные материалы, врачи. Но они опоздали. Саша похрустел  суставом, лёгкий щелчок и… Палец оказался на прежнем месте, а Александр  как ни в чём не бывало сделал знак арбитру: давай, мол, свисток, всё  в порядке.  

Поединок возобновился, но Дитриха с этой секунды будто  подменили. После атаки Александра в ноги он захромал, а затем… вообще отказался от поединка.  

А чувствовал ли боль тогда Медведь? Сам он об этом вспоминать не любит. Только однажды признался: 

-В тот момент  у меня потемнело в глазах… 

И тогда он сказал, что его вторая заповедь - это  не дать противнику повода думать, что  ты слаб… 

Всё же чрезмерное напряжение, работа на пределе не прошли бесследно. У Медведя наступило нарушение  сердечно-сосудистой деятельности, повысилось кровяное давление. Врачи поговаривали о том, что с борьбой придётся расстаться. Но он не дрогнул. По приезде  домой возобнови регулярные тренировки и за три года снова вошел в  свою лучшую спортивную форму. На чемпионате мира 1971 года он вновь был отмечен  золотой медалью.  

Откуда же взялась  такая несгибаемая мощь?  

Внешними данными  Александр не изумлял. Высокий, жилистый, подвижный, он скорее похож на баскетболиста, чем на борца-богатыря. Во всяком случае, когда на XX Олимпийских играх  в Мюнхене ему противостоял слоноподобный  американец Крис Тейлор, чей вес  приближался к двум центнерам, исход  встречи казался заранее предрешенным. Рядом с тяжело отдувающимся великаном  советский борец, вес которого был 114 килограммов, выглядел подростком. На ковре Александр долго кружил, маневрировал, выжидал своего часа. Судьи дали обоим противникам по два предупреждения. Наконец, в третьем периоде, когда американец явно устал, Медведю удалось всё же провести приём. Он подсёк ноги Тейлора, опрокинул его на ковёр и выиграл схватку с преимуществом в один балл.  

Дорогой ценой досталась  эта победа: капитан нашей команды  травмировал плечо и все остальные  поединки проводил, превозмогая сильную  боль. Особенно тяжело пришлось Медведю  в финале, где он встретился с  давним соперником - болгарином Османом  Дуралиевым. По турнирному положению  Медведя устраивали даже ничья. Однако он остался верен себе: боролся  наступательно и выиграл по баллам. Наградой за мужество стала ему третья золотая олимпийская медаль. Такого не удавалось добиться ни одному борцу!