Семиотические теории
массовых коммуникаций
Семиотика - это наука о знаках.
Она близка по своим системным задачам
и функциям философии, логике, языкознанию.
Она также может эффективно служить основой
художественной и журналистской критики,
а также исследований коммуникативных
процессов, проходящих в области СМК. Семиотический
подход к проблеме знака отличается таким
образом синтетическим характером. При
таком подходе учитываются данные многих
наук, что дает возможность достичь обобщений
недоступных каждой отдельной науке.
Семиотика определяет понятие
знака, устанавливает виды знаков,
описывает типичные знаковые ситуации,
наиболее общие способы использования
знаков. Причем, исходными служат конкретные
данные, полученные лингвистикой психологией,
логикой, журналистикой, искусствоведением
и т.д. На их основе формулируются общие
закономерности.
Знак - это материальный, чувственно
воспринимаемый предмет (а шире – явление,
событие, действие), выступающий в познании
и общении людей и репрезентирующий предметы
свойства или отношения действительности.
В области человеческого общения лингвистики,
психологии, искусствознания, культурологии
теории МК других смежных наук, знак необходим
для приобретения, хранения преобразования
и передачи сообщений (информации знаний)
или же элементов сообщений различного
рода.
Это определение знака вбирает
в себя многие трактовки, имеющиеся в словарях.
Под знаком, как видим, понимается материальный,
чувственно воспринимаемый объект, который
выступает в познании действительности
в качестве указания на другой объект,
обозначающий рисующий на каком-либо материальном
носителе или в нашем сознании. Таким образом,
означаемое и означающее - это две стороны
материально-идеального образования,
которое ограничивает, вычленяет те или
иные факты события явления что позволяет
в свою очередь воспринять и усвоить их
нашим сознанием - рационально и чувствами
- эмоционально.
Вырастают диалогические отношения
между текстами и внутри текста. Каждый
текст предполагает общепонятую (то есть
условную в пределах данного коллектива)
систему знаков язык (например - язык искусства).
Если за текстом не стоит язык , то это
уже не текст а естественнонатуральное
(не знаковое) явление. Речь идет о бессмысленных
ничего не обозначающих натуральных моментах
(жестах шумах звуках искажающих информацию)
т.к. чистых текстов нет и не может быть.
...Каждый жест (как высказывание) является
чем-то индивидуальным единственным и
неповторимым - пишет М.М.Бахтин - и в этом
весь смысл его (его замысел ради чего
он создан). Это то в нем что имеет отношение
к истине правде добру красоте истории.
По отношению к этому моменту все повторимое
и воспроизводимое оказывается материалом
и средством...
Семиология представляет собой
теорию исследующую свойства знаков и
знаковых систем а также законы ими управляющие.
Основателем современной семиологии считается
швейцарский лингвист Фердинанд Соссюр
(1857-1913). Другой ключевой фигурой стоявшей
у истоков семиотики является американский
философ Чарльз Сандерс Пирс (1839-1914).
Семиология охватывает несколько
предметных областей: знаки как носители
значений; коды или системы, в которые
знаки организованы; культура в рамках
которой знаками и кодами оперируют. Изначально
семиология была ориентирована на изучение
языка. Затем семиотическую методологию
стали применять для анализа знаковых
систем в целом. В течение последних трех-четырех
десятилетий семиотические подходы стали
активно применяться в связи с изучением
материалов массовой коммуникации.
Знаки и отношения между ними
являются одними из ключевых понятий семиологического
анализа. Знак представляет собой наименьший
элемент коммуникации внутри языковой
системы. Это может быть слово фотография
звук образ на телеэкране жест элемент
одежды и т.д.
«Текст» (под которым мы будем
понимать как собственно печатный материал
так и аудио и/или визуальные материалы)
может рассматриваться как совокупность
знаков. Соответственно, значение текста
образуют знаки и система связывающих
их отношений. Обычно эта система не является
очевидной и может быть лишь «выведена
или извлечена» непосредственно из анализа
текста.
Мы рассмотрим три
семиотические модели коммуникации: Романа
Якобсона, Юрия Лотмана и Умберто Эко. Модель Романа Якобсона
Роман Якобсон известен даже
школьникам по упоминанию в стихах В. Маяковского.
В послереволюционные годы он переехал
в Прагу, а затем в США, где работал профессором
Массачусетского технологического института.
В своей работе «Лингвистика и поэтика»
он представил речевую коммуникацию в
виде следующих шести факторов, каждому
из которых соответствует особая функция
языка:
- Эмотивная (экспрессивная) функция
Связана с адресантом и имеет
целью выражение его отношения к тому,
что он говорит. В языке, как правило, одно
и то же содержание даже интонационно
мы можем оформить так, чтобы было понятно
наше одобрение, осуждение и т.д. Р. Якобсон
приводит пример, что актер Московского
художественного театра в качестве эксперимента
произносил фразу «Сегодня вечером» с
помощью сорока различных интонаций. И
что самое важное - эти интонации однозначно
считывались аудиторией.
Конативная функция
Отражает ориентацию на адресата.
Сюда подпадают в числе прочего такие
формы речи как звательный падеж и повелительное
наклонение. Она выражает непосредственное
воздействие на собеседника.
Фатинеская функция
Сориентирована на контакт,
для нее важна не передача информации,
а поддержание контакта. Это разговоры
о погоде, разговоры во время празднования
дня рождения, где самым важным становится
не новизна информации, а процесс поддержания
контакта. Мы часто проверяем контакт
словами «Ты слушаешь?»
Метаязыковая функция
Связана с кодом: не знал слова,
мы можем спросить о его значении и получить
ответ. Ответ может быть дан описательно,
с помощью других слов, а может и просто
с помощью показа предмета.
Поэтическая функция
Направлена на сообщение. Это
центральная функция для словесного искусства,
для которого характерно большее внимание
к форме, чем к содержанию сообщения. Наша
бытовая речь более сориентирована на
содержание.
Референтивная (денотативная, когнитивная) функция
Сориентирована на контекст
и представляет собой отсылку на объект,
о котором идет речь в сообщении.
При этом Ж. Дюбуа, Ф. Эделин
и др., заменившие название функции поэтической
на риторическую, считают, что не может
быть, чтобы «сообщение» стояло в ряду
с другими факторами коммуникативного
акта. «В действительности же сообщение
— это не что иное, как результат взаимодействия
пяти основных факторов, а именно, отправителя
и получателя, входящих в контакт посредством
кода по поводу референта».
Роман Якобсон предложил также
свой анализ знаков, считая, что «для зрительных
знаков важнее пространственное измерение,
а для слуховых — временное»]. Более подробно
он высказался по этому вопросу в другой
своей работе: «В системах аудиальных
знаков в качестве структурного фактора
никогда не выступает пространство, но
всегда время — в двух ипостасях — последовательности
и одновременности; структурирование
визуальных знаков обязательно связано
с пространством и может либо абстрагироваться
от времени, как, например, в живописи и
скульптуре, либо привносить временной
фактор, как, например, в кино».
Р. Якобсон существенным образом
дополнил и развил деление знаков на типы,
предложенное Ч. Пирсом. Если знаки у Пирса
- иконы, индексы и символы - стоят раздельно
друг от друга, то Якобсон считал, что все
знаки обладают общими чертами, различие
состоит в преобладании одной характеристики
над другими. Вот что он говорит по поводу
символического компонента в иконических
знаках: «Полное понимание
картин и схем требует предварительного
обучения. Ни один род живописи не свободен
от идеографических, символических элементов.
Проекция трехмерного пространства на
двухмерную плоскость посредством изобразительной
перспективы любого типа является приписанным
свойством, и, если на картине изображены
два человека, один из которых выше другого,
мы должны быть знакомы с особенностями
определенной традиции, в соответствии
с которой как более крупные могут изображаться
фигуры, либо находящиеся ближе к зрителю,
либо играющие более важную роль, либо
действительно имеющие большие размеры».
Модель
Юрия Лотмана
Юрий Лотман еще при жизни заслужил
признание современников, а после его
смерти эстонский президент сказал, что
Эстонию знают в мире как страну, где работал
профессор Лотман. Это связано с тем, что
практически все труды Ю. Лотмана переводились
и издавались на разных языках. В советское
время Ю. Лотман был движущим механизмом
тартуско-московской семиотической школы,
становлению которой помогали печатаемые
в Тарту труды по семиотике и проводимые
там же конференции. Эстонские власти
выглядели более либеральными, чем московские,
что позволяло активно печататься и выступать
в Эстонии всем семиотикам бывшего Советского
Союза.
Ю. Лотман считал слишком абстрактной
модель коммуникации, предложенную Р.Якобсоном,
подчеркивая, что в действительности у
говорящего и слушающего не может быть
абсолютно одинаковых кодов, как не может
быть и одинакового объема памяти. «Язык
— это код плюс его история», — исправлял
Р. Якобсона Юрий Лотман. При полном подобии
говорящего и слушающего исчезает потребность
в коммуникации вообще: им не о чем будет
говорить. Единственное, что остается
— это передача команд. То есть для коммуникации
изначально требуется неэквивалентность
говорящего и слушающего.
О самой коммуникации Ю. Лотман
говорит как о переводе текста с языка
моего «я» на язык твоего «ты». «Самая
возможность такого перевода обусловлена
тем, что коды обоих участников коммуникации,
хотя и не тождественны, но образуют пересекающиеся
множества».
Данный феномен чтения текста
приводит Ю. Лотмана к формулировке двух
возможных типов получения информации.
Например, записка и платок с узелком.
Если в первом случае сообщение заключено
в тексте и может быть оттуда изъято, то
во втором случае сообщение нельзя извлечь
из текста, который играет чисто мнемоническую
роль. Ю. Лотман пишет:
«Можно рассматривать два случая
увеличения информации, которой владеет
какой-либо индивид или коллектив. Один
— получение извне. В этом случае информация
вырабатывается где-то на стороне и в константном
объеме передается получателю. Второй
— строится иначе: извне получается лишь
определенная часть информации, которая
играет роль возбудителя, вызывающего
возрастание информации внутри сознания
получателя». Именно так читал человек
прошлого, у которого могла быть только
одна книга, но чтение которой все равно
могло обогащать его новым знанием. Современный
человек, читая книгу одна за другой, механически
«складывает» их в памяти.
Эта же схема активного потребления
информации заложена и в фольклорной коммуникации,
где вновь отсутствует сегодняшняя форма
пассивного получателя информации. «Он
не только слушатель, но и творец. С этим
и связано то, что столь каноническая система
не теряет способности быть информационно
активной. Слушатель фольклора скорее
напоминает слушателя музыкальной пьесы,
чем читателя романа».
Не менее существенные характеристики
он обнаруживает в рамках анализа фольклорной коммуникации. В «высоком искусстве» нельзя
вносить ничего своего: бегать, кричать
в театре, трогать руками в музее, пританцовывать
в балете и т.д. Ю. Лотман отмечает иное
положение фольклорной аудитории: «Фольклорная аудитория
активна, она непосредственно вмешивается
в текст: кричит в балагане, тычет пальцами
в картины, притоптывает и подпевает. В
кинематографе она криками подбадривает
героя. В таком поведении ребенка или носителя
фольклорного сознания "цивилизованный"
человек письменной культуры видит "невоспитанность".
На самом деле перед нами иной тип культуры
и иное отношение между аудиторией и текстом.
Сопоставим скульптуру и игрушку. Скульптура
рассчитана на созерцание: она монолог,
который должен быть услышан, но не требует
ответа, она — сообщение, которое адресат
должен получить. Игрушка, кукла не ставится
на постамент — ее надо вертеть в руках,
трогать, сажать или ставить, с ней надо
разговаривать и за нее отвечать. Короче,
на статую надо смотреть, с куклой следует
играть».
Нам представляется, что объяснить
подобную ситуацию можно тем, что потребитель
информации в этом случае убран с позиции
потребителя на позицию наблюдателя, у
которого, конечно, совсем другие права.
Это связано с тем, что данное сообщение
— скульптура в музее — не предназначалась
для данного потребителя. Это сообщение
с автором, но без получателя, поскольку
в результате любой становится получателем
этого сообщения. Поэтому он и не имеет
права ничего в нем менять. Занижение активности
получателя Ю. Лотман видел также в ситуации
мифологических ритуалов, объединяющих
архаический коллектив в единое целое.
«Он будет исполнителем или хранителем
информации в значительно большей степени,
чем ее творцом».
Ю. Лотман выделяет также две
коммуникативные модели «Я – ОН» и «Я
– Я». Последний случай он именует автокоммуникацией.
В рамках нее сообщение приобретает новый
смысл, поскольку вводится второй добавочный
код и сообщение перекодируется, для отображения
чего предлагается следующая схема.
Ю. Лотман уделял особое внимание
визуальной коммуникации, подчеркивая
особый статус отражения. "Отражение
лица не может быть включено в связи, естественные
для отражаемого объекта: его нельзя касаться
или ласкать, но вполне может включиться
в семиотические связи: его можно оскорблять
или использовать для магических манипуляций».
На пути к изобразительной коммуникации
он различает этап первичного кодирования,
примером чего может служить этикет или
ритуал. Театр также может служить промежуточным
кодом: существует манера портрета, когда
модель одевалась в какой-нибудь театральный
костюм. Придворный церемониал Наполеона
ориентировался не на предыдущий королевский
придворный этикет, а на нормы изображения
французским театром двора римских императоров.