Ведущие газеты Великой французской революции

О своем стиле  Эбер писал сам: «Если бы я хотел выделиться как человек с претензией на остроумие, я бы этого счастливо избежал так же, как и другие. Что касается меня, я умею говорить и на латыни, но мой язык простой и естественный, как у санкюлотов. Я предпочитаю, чтобы меня лучше читали обездоленные, я предпочитаю им сообщать новые истины и предупреждать их о происках предателей... Надо ругаться с теми, черт возьми, кто ругается сам!..»¹¹.

Для языка газеты характерны обороты, заимствованные из жаргона предместий, использование шуток, ругательств, но мысль выражена ясно и четко. Эбер мгновенно откликался на все острые вопросы текущей политической жизни. Он умел прислушиваться к нуждам народных масс, отлично знал их настроение, запросы, умел заинтересовать читателей, привлечь их внимание к тому или иному вопросу.

Эбер несомненно умел отвечать на различные и зачастую смутные чаяния своей обширной народной аудитории. И в этом его сила и неоспоримые заслуги перед демократической печатью. Однако у Эбера как журналиста и человека есть и слабые стороны. Ж. Жорес тонко подметил одну особенность Эбера: «...он не хотел вступать на узкий путь и связать себя с какой-нибудь исключительной системой... Эбер в своей пляшущей на волнах, окрашенной в кричащие цвета ладье отдался на волю широкого потока…»¹². Это объясняется желанием Эбера быть неким третейским судьей всего происходящего. Его выступления грешат демагогией, и, что более существенно, отношение Эбера и его единомышленников к революционному правительству: 4 марта 1794 г. он предпринял неудачную попытку поднять восстание.

 

Контрреволюционная  печать.

Сначала королевский  двор спокойно реагировал на возникавшие  газеты, казалось, не понимая всей опасности происходящего. И это относилось не только к появлению массовок политической печати. Подобное непонимание касалось и других событий Великой французской революции. Большому количеству эмоциональных газет двор противопоставил холодную невозмутимость официального органа, старую «Газетт де Франс», которая ограничивалась публикацией правительственных актов, храня глубокое молчание о совершающейся на ее глазах резолюции. Так, она ни словом не обмолвилась о падении Бастилии, слепо следуя записи Людовика XVI в его дневнике, где монаршей рукой дни 12 - 14 июля 1789 г. были помечены коротким словом: «Ничего».

Однако вскоре королевский двор забил тревогу и начал поход против революции. Тогда-то и обратили внимание на печать. Первой защитницей трона стала «Газета двора и города» (более известная под названием «Маленький Готье»), сразу же обрушившаяся на революцию и демократическую печать. Позже к ней присоединились «Друг народа» и «Деяния апостолов», другие газеты антидемократического направления. Дни 5 - 6 октября подтолкнули аристократические круги к созданию новых газет для борьбы с революцией¹³.

Чтобы уменьшить  влияние газет, был принят ряд мер против печати, в первую очередь затрагивавших интересы демократических изданий. Например, были повышены цены на газеты, издан закон, запрещавший расклеивать газеты на улицах. Вслед за этим появилось постановление гласившее, что впредь на белой бумаге будут печататься только правительственные акты.

После восстания 10 августа 1792 г. в течение почти  трех лет революции роялистская пресса, используя лозунг о полной свободе печати, клеветала на революционные газеты и на демократических деятелей, открыто призывая к уничтожению завоеваний революции. Здесь уместно привести слова В. И. Ленина, сказанные им о контрреволюционных газетах: они «...могучее орудие безнаказанной лжи и клеветы, обмана народа, введения в заблуждение крестьянства, подготовки контрреволюции»¹⁴.

 

Борьба между жирондистами и якобинцами.

Второй этап - с 10 августа 1792 г. по 2 июня 1793 г. - отличался тем, что в это время перестала существовать роялистская печать, но зато развернулась напряженная борьба между жирондистами и якобинцами. И здесь важно отметить роль газет Марата, Эбера, Робеспьера и Прюдома. Большое значение имели и брошюры К. Демулена.

В течение  почти трех лет революции контрреволюционная пресса, используя лозунг о полной свободе печати, клеветала на революционные газеты и на демократических деятелей, обрушивая море лжи и открыто призывая к уничтожению завоеваний революции. Свержение монархии привело к исчезновению роялистской печати.

После свержения  монархии главную роль играла жирондистская печать. Влиянию жирондистов была подвергнута даже официальная газета «Монитор». Так, эта газета сознательно исказила два весьма важных документа: речь М. Робеспьера, направленную против Жиронды и являвшуюся одним из главных актов в борьбе между Горой и Жирондой, и текст адреса, представленного в Конвент Русселеном. Единство в Конвенте было недолгим. Столкновение между Горой и Жирондой было неизбежным. Уже 25 сентября 1792 г. жирондисты выдвинули обвинение против Марата в стремлении к диктатуре. Через месяц в стремлении к диктатуре был обвинен М. Робеспьер. Чтобы вернуть себе влияние па общественное мнение, Жиронда напрягла все силы и в поисках спасения стала играть на руку аристократам и контрреволюционерам, поддерживая секционное движение, которое нередко возглавляли роялисты. Жиронда решила нанести удар и по демократической печати.

Основные  свои усилия жирондисты сосредоточили  против Марата, обвиняя его в призывах к грабежам и убийствам, в клевете на Конвент и в покушении на суверенитет народа. Против этого лживого обвинения выступали Робеспьер, Дантон, Демулен и др. Попытка предать Марата суду Чрезвычайного трибунала окончилась поражением жирондистов и триумфом Марата.

От Марата жирондисты перешли к Демулену. Они  в Конвенте резко критиковали работу Демулена «История бриссотинцев, или Фрагмент тайной истории революции». Так как в это время борьба между жирондистами и монтаньярами достигла крайних пределов, то брошюра К. Демулена произвела сильное впечатление. Жирондистский Конвент осудил эту работу, но против самого Демулена никаких мер не было принято..

События 31 мая  — 2 июня 1793 г. привели к тому, что  Конвент под давлением народных масс постановил арестовать 29 жирондистских депутатов, что означало конец Жиронде, конец дуэли между Горой и Жирондой, длившейся со времен Законодательного собрания.

 

Печать  в период якобинской диктатуры.

Третий этап - начало июня 1793 г. до 9 термидора (27июля) 1794г. - характеризуется сложнейшей \ внутренней борьбой якобинцев, кордельеров, будущих термидорианцев и тяжелой внешней обстановкой Французской Республики. Не всем и не сразу стала понятна политика Робеспьера в этот период. Революционный террор, необходимость которого была вызвана жизнью, многими воспринимался как слишком жестокая мера. Ошибки по отношению к правительству Робеспьера совершили и Эбер, и Демулен. Трудность понимания обстановки усугублялась и действительными просчетами правительства якобинской диктатуры.

В нюне 1793 г. демократическая  печать понесла невосполнимую потерю - был убит Марат. Не стало человека, который долгое время был признанным лидером революционно-демократической прессы. Всю свою жизнь он посвятил отечеству.

В это время возросло значение газеты Эбера «Папаша Дюшен».

Серьезную опасность  для революционного правительства  представляла так называемая группа снисходительных с Дантоном во главе, куда входили Демулен и др. Они пытались «умерить» политику революционного правительства, ослабить репрессии, отказаться от террора. Наконец, они ратовали за создание Комитета милосердия. К. Демулен через свою газету «Старый кордельер» выступал против массового террора и политики якобинского правительства. Его исторические экскурсы никого не могли обмануть - слишком очевидной была реальная жизнь, которую Демулен пытался скрыть под исторической накидкой.

После казни Демулена и Эбера прекратился выпуск их газет. В феврале 1794 г. перестала выходить и газета Прюдома «Парижские революции». Практически до конца якобинской диктатуры не было больше ни одной газеты, которая играла бы такую же роль, как прежние демократические издания. Да и сама революция шла на убыль. Сен-Жюст очень точно выразил это состояние: «Революция застыла».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Великая  французская  революция  доказала  важность  печати для всех политических партии и группировок. Именно в эти годы можно говорить о массовой  политической   печати   в   нынешнем  понимании этого  значения. Демократическая печать не приспосабливалась к обстоятельствам. С самого начала она делала свое дело, объединяя патриотов, разоблачая королевский двор, аристократию и других контрреволюционеров. Усилия революционной печати не пропали даром. Это она научила определять народные массы своих друзей и врагов. Через демократическую прессу читатели знали настоящую цену многим лидерам революции. Печать революции оказала сильное влияние на французский язык. Марат и Эбер обращаются к народу на его языке, таком понятном и близком. Характерно, что даже аристократические газеты взяли на вооружение язык простолюдинов и усваивали демократические замашки буржуазии. Печать в годы революции выполняла еще и роль просветителя, давая возможность огромному большинству населения  страны  приобщаться  к французскому языку. Влияние печати было столь большим, что во время Конвента выходили армейские газеты. До этого времени ни одна армия на период боевых действий не имела своей газеты. Никогда до этого командование не способствовало распространению газет, предназначенных для солдат. Поощрял издание армейских газет и сам в них сотрудничал весьма активно на первых порах Бонапарт.

Но  главной  заслугой демократической печати было то, что свои надежды она связывала в революции с надеждами широких народных масс, которые  являлись главным действующим лицом, толкая революцию все время вперед. Видя в народе главную действующую силу, демократическая печать стояла на защите его интересов.

 

 

 

Список  Литературы

 

1. Великовский С. Поэты французской революции 1789-1848 гг., М., 1963.
2. Жорес Ж. Социалистическая история французской революции. М., 1983.
3. Ленин В. И., Полн. собр. соч. Т. 45.
4. Ленин В. И. Полн. Собр. соч. Т. 34.
5. Манфред А. «Марат». Москва, Изд.«Молодая гвардия» 1962.
6. Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 7
7. Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 8
8. Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 9
9. Молчанов Н. «Монтаньяры», Серия «Жизнь замечательных людей»,  
   Москва, Изд.«Молодая гвардия» 1989.
10. Обломиевский Д. Литература французской революции 1789-1794 гг., М., 1964.
11. Ami du people. P., 1789. # 8.
12. Goncourt E. et J. Histoire de la Societe francaise pendant la Revolution. P., 1889.
13. Hatin E. Histoire politique et literaire de la presse en France. P., 1861.
14. Marechal. Almanach des republicains. P., 1793.
15. Pere Duchesne. P., 1793. # 257.

¹ Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 7 С 29.

² Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 8 С 141.

³ Lettre du comte de Mirabau a ses commettants. P., 1789. №1.

⁴ Маркс К., Энгельс Ф., Соч. 2-е изд. Т. 9 С. 113.

⁵ Revolution de Paris. P., 1793 № 214.

⁶ Marechal. Almanach des republicains. P., 1793. P. 96.

⁷ См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 26.

⁸ Hatin E. Histoire politique et literaire de la presse en France. P., 1861. T. 6. P. 28.

⁹ Ami du people. P., 1789. # 8.

¹⁰ Goncourt E. et J. Histoire de la Societe francaise pendant la Revolution. P., 1889. P. 197.

¹¹ Pere Duchesne. P., 1793. # 257.

¹² Жорес Ж. Социалистическая история французской революции. М., 1983. T. V. C. 223.

¹³ 5 октября 1789 г. огромные толпы парижан, главным образом женщины – работницы, острее всего страдавшие от нехватки продовольствия, двинулись на Версаль. Народ заставил короля,  а вслед за ним и Национальное собрание переехать из Версаля в Париж, что сорвало контрреволюционные планы двора, закрепило завоевания революции, обеспечило условия для ее дальнейшего развития.

¹⁴ Ленин В. И. Полн. Собр. соч. Т. 34. С. 236 - 237.