Журналистика Англии в XIX веке

 Журналистика Англии в XIX веке. 
 
  В Англии XIX в. наблюдался настоящий расцвет периодической печати: в 1810-е гг. только в Лондоне издавалось более 30 журналов, а в 1820-е гг. – уже около 100. Эдинбург становится вторым интеллектуальным центром Англии, получив титул «шотландские Афины». В первой половине XIX столетия среди большого количества периодических изданий выделялись четыре наиболее влиятельных в области культуры и общественно-политической мысли журнала – «The Edinburgh Review» («Эдинбургское обозрение», 1802–1929), «The Quarterly Review» («Ежеквартальное обозрение», 1809–1967), «Blackwood's Magazine» («Блэквудовский журнал», 1817), «The London Magazine» («Лондонский журнал», 1820–1826), а также газета, ставшая синонимом качественной прессы – «The Times» («Таймс»).Ежеквартальный журнал «The Edinburgh Review» был основан в столице Шотландии в октябре 1802 г. как орган партии вигов, и среди его основателей были Фрэнсис Джеффри, Сидни Смит, Генри Броугхем. Издателем журнала выступил книгоиздатель Арчибальд Констебл, который одним из первых стал платить высокие гонорары авторам. Главным редактором этого издания в течение 27 лет оставался Фрэнсис Джеффри, критик и эссеист, положивший начало плеяде всевластных редакторов в английской журналистике XIX в.«The Edinburgh Review» стал чрезвычайно влиятельным изданием, а многие его статьи политического и литературно-критического характера воспринимались как «истина в последней инстанции». Умеренный консерватизм этого издания понравился публике, а его литературные суждения оказывали решающее влияние и на писателей, и на читателей. Ежеквартальник «The Quarterly Review» был основан в Лондоне в 1809 г. как издание консерваторов. За этим журналом стояла издательская фирма Джона Мюррея, провозглашенного «королем книгоиздателей». «Крестным отцом» издания стал Вальтер Скотт, окончательно рассорившийся с «The Edinburgh Review», а первым редактором – публицист и сатирик Уильям Гиффорд (1809–1824), в свое время прославившийся изданием еженедельника «The Anti-Jacobin» («Антиякобинец», 1797–1798). «Blackwood's Magazine» был основан в Эдинбурге в 1817 г. и стал органом так называемых «младших тори». Его идейным вдохновителем оказался, как и в случае с «The Quarterly Review», Вальтер Скотт, а «финансовой основой» – издательская фирма Уильяма Блэквуда, чья фамилия и оказалась в названии ежемесячника. Первыми редакторами издания были Джон Локхарт, будущий зять Вальтера Скотта, и Джон Вильсон, автор драматической поэмы «Чумной город», послужившей сюжетной основой для пушкинского «Пира во время чумы». Редакторский тандем Локхарт-Вильсон приобрел известность своими сатирическими атаками на либералов (поэма «Халдейская рукопись»), а также на поэтическую школу «кокни», то есть на лондонских романтиков. Журнал «The London Magazine», основанный Джоном Скоттом в 1820 г., был чисто литературным изданием и, несмотря на короткий срок своей «жизни», оказал значительное влияние на развитие английского эссе. В журнале раскрылись дарования таких блистательных эссеистов, как Чарльз Лэм («Очерки Элии»), Уильям Хэззлитт («Застольные беседы»), Томас Де Куинси («Исповедь англичанина, употребляющего опиум»). На рубеже XVIII–XIX вв. в Англии газеты не имели такого влияния на общественное мнение, как журналы. Однако именно в это время появилась газета, считающаяся в настоящее время синонимом респектабельности британской прессы. Ее основателем стал английский типограф Джон Уолтер, который в 1785 г. начал издавать газету «Universal Daily Register» («Универсальный ежедневный журнал»). В 1788 г. издание Джона Уолтера было переименовано в «The Times», и под этим названием газета вошла в историю мировой прессы. Задачей Джона Уолтера было сделать «The Times» изданием, интересным всем читающим кругам. В своей первой редакционной статье он заявил о том, что «газета должна быть хроникером времени, верным летописцем всех проявлений человеческого разума; она не должна сосредоточиваться только на одном событии, но, подобно хорошо сервированному столу, должна иметь в своем арсенале блюда на любой вкус <...> и, избегая крайностей, держаться золотой середины». Во времена Джона Уолтера занятие журналистикой не было прибыльным делом, единственная награда – приобретение политического влияния. Тиражи британских газет были небольшими, и в 1795 г. тираж «The Times», составивший 4800 экз., считался рекордным. Как и другие редакторы того времени, Джон Уолтер не избежал судебного преследования за публикации в газете. Осенью 1789 г. за статью, направленную против герцога Йоркского, он был приговорен к уплате штрафа в 50 фунтов стерлингов, к позорному столбу на один час и к году тюремного заключения. Хотя, даже находясь в Ньюгейтской тюрьме, Уолтер продолжал руководить «The Times». За это время появились еще две публикации, повлекшие за собой судебную кару в дополнительный год тюрьмы и штрафу в 200 фунтов стерлингов. Выйти из тюрьмы Джону Уолтеру удалось только через год и четыре месяца. Подлинное значение «The Times» как общенациональной, а затем влиятельной европейской газеты проявилось только в XIX в. В 1803 г. управление «The Times» перешло к Джону Уолтеру II, который усилил в «The Times» черты респектабельности и сделал это издание самым информированным в стране. В период наполеоновских войн Англия находилась не только в экономической, но и в информационной блокаде – иностранные новости поступали с большим опозданием. Использовав ситуацию, «The Times» в 1807 г. послала своего корреспондента Генри Робинсона освещать события в Европе. Репортажи корреспондента «The Times» из Германии и Испании продолжались до 1809 г., став своеобразным британским «окном в Европу», а сама газета увеличила сеть своих корреспондентов как внутри страны, так и за рубежом. В 1817 г. Джон Уолтер II занял место в парламенте, а на пост редактора назначил Томаса Барнса. Барнс возвел газету в ранг непререкаемых авторитетов в мире информации, закрепив за ней статус влиятельного издания. Взвешенная позиция «The Times», не допускавшая явного радикализма, и ориентация на традиционные ценности среднего класса выгодно отличали ее от популистских и радикальных изданий того времени, не говоря о бульварной прессе. Публикации и позиция «The Times» сыграли важную роль в таких, важных политических событиях, как первая парламентская реформа 1832 г., давшая право голоса мелкой и средней буржуазии и уничтожившая часть «гнилых местечек» в пользу промышленных центров, принятие закона об эмансипации католиков, отмена хлебных законов в 1846 г. Пик популярности «The Times» пришелся на события Крымской войны, в период редакторства Джона Дилейна. Освещать военные действия был отправлен знаменитый корреспондент «The Times» Уильям Рассел, первый военный корреспондент в истории британской прессы. Репортажи Рассела с места боев вдохновляли поэтов, строки его репортажей становились крылатыми выражениями, а его разоблачения военных и политических кругов привели к отставке правительства и к смене военного руководства. В середине XIX столетия «The Times» получила прозвище «Громовержец». Ее ежедневный тираж достиг 60000 экз., тогда как тираж ближайшего конкурента едва приближался к 6000. Точность и качество репортажей, своевременность освещения событий, высокий уровень передовиц и аналитических статей, осведомленность в хитросплетениях европейской политики сделали «The Times» эталоном европейского периодического издания. Во многих европейских столицах собственные корреспонденты «The Times» пользовались таким же вниманием, как и послы иностранных держав. Пресса в лице «Таймс» становилась подлинной «четвертой властью». Для Абрахама Линкольна «The Times» этого периода – «одна из величайших сил в мире», даже королева Виктория в одном из писем сетовала на влиятельность этой газеты. Газета всегда была чутка к технологическим и оформительским инновациям. 10 января 1806 г. в «The Times» впервые появилась иллюстрация, посвященная похоронам адмирала Нельсона. «The Times» первой в Европе использовала возможности парового печатного станка, изобретенного в 1810 г. саксонским печатником Фредериком Кенигом. Новшество Кенига долгое время не находило промышленного применения, пока «The Times» не задействовала машину Кенига в издательском процессе в 1814 г. И это позволило лондонской газете перейти с выпуска 300 экземпляров газеты в час на печатном станке на выпуск 1100 экземпляров газеты в час при помощи новой системы. Дальнейшим прорывом в области типографского дела стало изобретение ротационной печатной машины, сделанное американцем Ричардом Хоу в 1846 г. «The Times» тем временем шла своим курсом и в 1848 году смогла ввести в действие машину, которая с применением рулонной бумаги одновременно печатала и лицевую, и оборотную сторону с производительностью почти восемь тысяч экземпляров в час. Цены на печать упали на 25 процентов. «The Times» выиграла битву за механическое производство шрифтов, первой использовав в 1881 г. строкоотливную машину, запатентованную Фредериком Уилксом. Другой важной коммуникационной инновацией стало появление информационных агентств. Первое в мире информационное агентство появилось в 1835 г. в Париже. Его основателем стал Шарль Луи Гавас, начавший свою деятельность с «бюро переводов Гаваса», в задачу которого входило оперативное обеспечение переводов иностранной прессы для нужд местной периодики. В дальнейшем информационное агентство Гаваса получало новости из зарубежных газет, а также от широкой сети собственных корреспондентов, продавая полученную информацию в парижские газеты, затем провинциальные, а потом и зарубежные издания. Для быстрого получения информации в период, когда железные дороги были еще крайне медленным средством сообщения, а телеграф только стал входить в газетную и информационную практику, агентство Гаваса с успехом применяло голубиную почту. Офис Гаваса располагался на одной улице с главным парижским почтамтом, что ускоряло возможность быстрой отправки почты. В «Монографии о парижской прессе» Бальзак упоминает господина Гаваса, который «снабжает всех одними и теми же новостями, сохраняя право первой ночи за теми, кто платит больше». В агентстве Гаваса получили первые навыки работы будущие основатели собственных информационных агентств – Бернхард Вольф и Питер Юлиус Ройтер. В течение 1848 г. три самых известных в Европе «информационщика» работали вместе. В конце 1848 г. Вольф открыл собственное агентство, получив должность исполнительного директора берлинской газеты «National Zeitung». Он подключил к редакции телеграф и стал помещать в газете короткие сообщения из Лондона и Франкфурта, полученные по новому средству связи. Цена на услуги телеграфной связи была высокой, а потому Вольф заключил

договор с издателями других газет  и частными лицами о продаже им биржевых новостей, полученных из Парижа, Лондона, Штеттина, Гамбурга и Франкфурта-на-Майне. Так возникло «Telegrafisches Korrespondenzbuero (В. Wolff)» («Телеграфное корреспондентское  бюро (Б. Вольф)»). Вначале передаваемые новости были только биржевыми, но вскоре стали дополняться и новостями политическими. Когда была налажена телеграфная связь между немецкими городами и Веной, то Вольф усилил бюро новостей службой внутриполитической информации. В том же 1848 г., когда Бернхард Вольф приступил к созданию своего информационного агентства, в «свободное плавание» в мире информационного бизнеса отправился и уроженец немецкого города Касселя Питер Юлиус Ройтер. В начале 1849 г. Ройтер, пользуясь отсутствием в Париже налога на печать, основал газетный листок, представлявший собрание всякого рода новостей – от светской хроники до биржевых сводок. Жена Ройтера переводила информацию с французского языка на немецкий, и газета рассылалась подписчикам в Германию. Идея была хороша, но в финансовом отношении проигрышна. Газета была закрыта за долги, но это обстоятельство не обескуражило Ройтера. Он перебрался в Германию в город Аахен, который в силу своего географического положения являлся важнейшим «коммуникационным перекрестком» между Бельгией, Нидерландами и Германией. В этом городе Ройтер открыл свою первую информационную контору, используя новости, получаемые по телеграфным линиям «Берлин-Аахен» и «Париж-Аахен». Телеграфная линия между Брюсселем и Аахеном еще не была проложена, и ликвидировать коммуникационное расстояние длиной в 90 километров взялась контора Ройтера. Пригодились навыки, приобретенные в бюро Гаваса, – Ройтер использовал голубиную почту, которая была гораздо быстрее передачи информации посредством железной дороги. Вскоре на получение информации от конторы Ройтера подписались крупные немецкие и бельгийские газеты, и это была первая победа нового информационного агентства. Большие перспективы в развитии информационного рынка Ройтер видел в Англии, но договориться с главным редактором газеты «The Times», который видел в немце еврейского происхождения агента иностранной разведки, не удалось. К тому же «The Times» имела свою сеть корреспондентов практически по всей Европе, в США, Китае, Индии и на Ближнем Востоке. И все же летом 1851 г. Питер Юлиус Ройтер переехал в Англию, чтобы стать Джулиусом Рейтером и основать 4 октября того же года компанию под названием «Подводный телеграф». 
 
Многие исследователи считают эту дату датой основания агентства Рейтер. К этому времени у Рейтера было достаточно средств, а главное – у него были многочисленные связи в главных европейских центрах. Офис новой компании Рейтер расположился в одном из зданий Лондонской фондовой биржи. Рейтер подписал с ней контракт на доступ информации самой биржи и на поставку данных с европейских бирж. Агентство Рейтера, пользуясь услугами телеграфного кабеля, проложенного через пролив Па-де-Кале, дважды в день снабжала биржевиков и торговцев самой свежей информацией о ценах и котировках. Даже финансовая империя Ротшильдов предпочла подписать контракт с Рейтером. В 1853 г. Рейтер изменил название своей компании на «The Continental Telegraph» («Континентальный телеграф») и попытался выйти за пределы чисто биржевой информации. Долгое время ему не удавалось выйти на газетный рынок, во многом из-за противодействия влиятельнейшей «The Times». Но когда «The Continental Telegraph» опередила «The Times» в сообщении о падении Севастополя, то состоялся прорыв в мир политических новостей. Английские газеты одна за другой стали заключать договоры с агентством Рейтера. А в 1858 г. сдалась и «The Times», которая с отменой гербового сбора в 1855 г. потеряла свое монопольное положение в английской прессе и была вынуждена публиковать телеграммы не только от собственных корреспондентов, но и от агентства «The Continental Telegraph». К началу 1860-х гг. Джулиус Рейтер приобрел такое огромное влияние, что Карл Маркс в письме к Фридриху Энгельсу от 12 апреля 1860 г. был вынужден задаваться вопросом: «Как ты думаешь, кто стоит за этим безграмотным евреем Ройтером?» И так же, как и лондонская «The Times», приходил к мысли о разведывательной деятельности, но почему-то со стороны России. Так или иначе, три ведущих информационных агентства не могли не вступить в конкурентную борьбу. В 1864 г. Рейтер открыл филиал в немецком городе Ганновере и попытался вытеснить Вольфа, который через посредников обратился к Вильгельму I с просьбой о помощи. В итоге в мае 1865 г. Бернхард Вольф продал свое бюро по согласованию с правительством континентальной телеграфной компании, которая сохранила его название «Wolf’ sches Telegrafenbuero (W.Т.В.)». Чтобы конкурентная борьба не выходила за цивилизованные рамки, в 1870 г. все три агентства подписали Картельный договор, распределив сферы влияния. Согласно этому договору Рейтер распространял свою информацию в Великобритании и Восточной Азии, Гавас – во франкоязычных странах, а Вольф – в Северной и Восточной Европе, в Германской империи и ее колониях. Технологические новшества в издательском процессе, в информационных технологиях и введение в европейских странах в широких масштабах начального образования стимулировали появление «массовых», недорогих периодических изданий, рассчитанных на вкусы малообразованной, но большой читательской аудитории. Лидером французской «penny press» был Эмиль де Жирарден – один из наиболее интересных журналистов и редакторов Франции XIX в., уловивший тенденции развития современной ему журнальной политики. Он начинал с выпуска журнала мод «La Mode» (1829–1854). Журнал «La Mode» вначале выходил как чисто великосветский журнал. Вскоре Жирарден придал ему черты политического издания, но сохранил раздел мод с картинками из жизни высшего света, учитывая интересы сложившегося круга читателей. Самый успешный издательский проект Жирардена – основание им в 1836 г. новой политической газеты «La Presse» («Пресса»), подписная цена которой (40 франков) была вдвое ниже всех других подобных изданий. Жирарден верно рассчитал, что «газета делается не редакторами, а подписчиками» – при большом числе подписчиков объявления будут печататься именно в его газете, а плата за них покроет низкую подписную цену. В год основания у газеты Жирардена было 10000 подписчиков, а реклама приносила газете до 200000 франков в год. Новая газета Жирардена привлекла читателей не только низкой подписной ценой, но и блестящими журналистскими именами (например, Теофиля Готье, ведшего раздел художественно-критического фельетона). Жирардену удалось превратить свою газету в независимое издание, и публикации в «La Presse» нередко вызывали раздражение властей. В 1848 г. Жирарден был арестован по распоряжению Эжена Кавеньяка, а издание «La Presse» было приостановлено. Выпущенный на свободу после 11 дней заключения Жирарден стал на сторону принца Луи-Наполеона и отомстил Кавеньяку, предприняв ожесточенную борьбу против его кандидатуры на пост президента республики. Однако, став членом законодательного собрания, он стал противником бонапартизма. В качестве депутата Жирарден постоянно выступал в защиту полной свободы печати. С именем Жирардена связывается и первое появление в европейской периодике «скрытой рекламы». Появление подобной рекламы отмечается специалистами еще в газетах XVIII столетия, но подобные сообщения частных лиц было легко отличить от редакционного текста, хотя бы по месту публикации в газете и по специальным обозначениям-маркерам типа «N.В.» или «P.S.» Однако в начале XIX века стали появляться такие сообщения рекламного характера, которые трудно было отличить от редакционного текста. «Так как к редакционной части читающая публика относится с большим вниманием и доверием, нежели к отделу объявлений, то такие объявления для рекламирующего имеют большую ценность. Жирарден учитывал это и брал за строку сообщений значительно дороже, чем за строку объявлений. Эти сообщения бывают двоякого рода: в одних в конце заметки, интересной самой по себе, приводится фраза или несколько фраз рекламного характера, в других нет даже намека на рекламу, хотя фактически вся заметка помещена в целях рекламы». Издательская модель газеты Жирардена оказалась весьма привлекательной. В 1848 г. в Вене Август Цанг основал австрийский аналог жирарденовской газеты – «Die Presse». Во французской «penny press» появился и такой любопытный газетный феномен, как «роман-фельетон». Его появление связывается с деятельностью Луи Верона, журналиста и публициста, который в 1835 г. отказался от прибыльной должности директора Гранд-опера, став главным собственником газеты «Constitutionnel». Верон смог сделать газету популярной, предложив читателю роман с продолжением. В 1837 г. им стал роман Эжена Сю «Вечный жид». 
Во время печатания «Вечного жида» в «Constitutionnel» число подписчиков поднялось с 3000 до 40000, в читальнях выстраивались очереди, не знающим грамоты читали вслух портье и соседи. Обращение к массовому мещанскому читателю, необходимость на протяжении ряда месяцев держать его в постоянном ожидании продолжения, торопливость самого процесса писания породили характерную для романа-фельетона технику: упрощенность психологических мотивировок, сентиментально-мелодрамотический подбор персонажей, сложность интриги, при обилии кульминационных пунктов, подчас сводящих изложение к монтажу разрозненных выразительных ситуаций, растянутость, наконец, эмоциональность и неряшливость языка. Параллельно с жанром романа-фельетона во французской журналистике 1830-х – 1840-х гг. наблюдается расцвет такого литературно-журналистского жанра, как «физиологии». Восходит этот жанр к сочинению «Физиология вкуса», которое в 1826 г. опубликовал А. Брийа-Саварен, литератор, юрист и знаток гастрономии. В «Физиологии вкуса» вполне серьезные философские сентенции перемежались кулинарными рецептами и историческими анекдотами. После Брийа-Саварена термин «физиология» покинул чисто научную область и переместился в область политической и бытописательной публицистики. 
Физиологии писались в псевдонаучном стиле, с разбивкой текста на параграфы и с включением различного рода классификаций, и обычно сопровождались остроумными иллюстрациями, над которыми работали лучшие художники того времени (достаточно назвать имена Гаварни, Гранвиля или Домье). Иногда физиология могла принимать формы сатирического политического памфлета, как, например, вышедшая в 1832 г. «Физиология груши», где под грушей не без помощи блистательного карикатуриста Шарля Филиппона подразумевался «король французов» Луи-Филипп. После выхода в свет данной физиологии обыгрывание сходства лица короля с грушей стало «хорошим тоном» в среде оппозиционно настроенных журналистов. В 1841 г. Луи-Филипп подвергся нападкам в «Физиологии зонтика», так как зонтик ассоциировался с обликом короля-буржуа. В целом же, деятельность таких издателей и редакторов как Верон или Жирарден свидетельствовала о наступлении новой эры в журналистике – эры, в которой основной акцент будет делаться на вкусы массового читателя. Элементы массовой культуры начинают активно проявляться во второй половине XIX столетия. Газеты все более становятся частью бизнеса, а не политической борьбы. В этой прессе особый акцент делался на описание сенсационных преступлений. Еще в 1827 г. в «Blackwood's Magazine» было опубликовано исполненное мрачного юмора эссе Томаса Де Куинси «Об убийстве как одном из изящных искусств». Де Куинси предложил новый взгляд на формирующуюся в периодике тему, он эстетизировал преступление, выведя его за рамки бульварной хроники в область семиотики зла и красоты преступного замысла и исполнения. Эта маргинальная область культуры – подход к запретному, возможность прикоснуться к жуткой тайне – обрели особый смысл в викторианскую эпоху. Ужас, скрывающийся рядом, привносил в жизнь обывателя ощущение-переживание легкого невротического состояния. Самое страшное, предельно эстетизированное, «знаковое» преступление 1880-х – серийные убийства Джека-Потрошителя, оставшиеся темной тайной викторианского Лондона, – апофеоз материализации самой идеи и эстетики преступления. По этому пути пошла ежедневная французская газета М.П. Милло – «Pette Journal» («Маленькая газета»), основанная в 1861 г. и завоевавшая аудиторию благодаря ставке на леденящие душу убийства. Чем кошмарнее были описываемые преступления, тем стремительнее рос тираж, приблизившись в 1869 г. к 470000 экземпляров. «Массовая» пресса быстро освоила и приемы иллюстрированных изданий, дополнив сенсационность соответствующим видеорядом. Тот же Милло в начале 1870-х практически скупил все парижские иллюстрированные издания, чтобы создать первую во Франции ежедневную иллюстрированную газету с тиражом, приближавшимся к миллиону экземпляров. Для сравнения – первая ежедневная иллюстрированная газета в Англии «Daily Graphic» появилась лишь в 1890 г. В Германии первая по-настоящему иллюстрированная газета появилась в 1843 г. усилиями Иоганна Вебера в Лейпциге. «Leipziger lllustrierte Zeitung» («Лейпцигская иллюстрированная газета») позиционировалась издателем-редактором как «газета общего интереса», выходившая раз в неделю. Она быстро завоевала популярность, и к 1873 г. тираж газеты достиг 18000 экземпляров. Политическая и радикальная журналистика Европы – чартистская пресса Англии, республиканская печать Франции, социалистическая периодика Германии, Франции и других европейских стран по-своему дополняла пеструю палитру идеологического медиа-рынка, но все же повторяла уже сложившиеся типологические инновации, разработанные качественной и массовой журналистикой. Наиболее заметным явлением в журналистике конца XIX столетия можно считать наступление эры «нового журнализма», связанного с появлением газеты «The Daily Mail», основанной в 1896 г. Альфредом Хармсвортом, а также традиции «малых журналов», вышедших из поздневикторианского эстетизма «Yellow Book» или «The Savoy» с иллюстрациями Обри Бердсли