Природа терроризма и проблемы борьбы с ним в России

Природа терроризма и проблемы борьбы с ним в России

 
 О понятии и содержании терроризма

 

 Что же такое терроризм? Каковы его природа, генезис, движущие силы?

 

 На эти и ряд других вопросов не существует простых и однозначных ответов. В настоящее время существует множество определений терроризма, трактовок его содержания и целей, признаков, характеристик и элементов. Но при этом даже определения терроризма, вошедшие в официальные документы, включая законодательные акты, зачастую порождают критику в свой адрес.

 

 Так, например, в Федеральном законе от 27.07.2006 г. № 153-ФЗ «О противодействии терроризму» фигурирует следующая формулировка:

«Терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий».

Можно указать на несколько недостатков приведенного определения.

1. Одного лишь указания в определении на наличие в терроризме идеологического аспекта недостаточно. Следует уточнить, о каком насилии идет речь, в противном случае возможна его расширительная трактовка. Для отграничения терроризма от других форм идеологически обоснованного насилия обязательно следует указать на социально-политическую мотивацию применения этого насилия, но данное обстоятельство не нашло отражения в определении.

2. В цитируемой статье закона расширительно трактуется механизм террористического воздействия посредством устрашения населения или «иных форм противоправных насильственных действий». При таком подходе к терроризму должны быть отнесены мятеж, захват власти, массовые беспорядки, военная агрессия и иные формы нелегитимного насилия.

3. Законодатель неправомерно сузил целевые установки субъектов террористической деятельности, определив, что они сводятся к принуждению принять определенные решения только структур, обладающих определенным статусом либо облеченных властными полномочиями (органы государственной власти, органы местного самоуправления или международные организации).

 

 Но ведь объектом воздействия террористов зачастую являются и заранее определенные ими социальные слои населения, поведением которых они пытаются управлять. Например, массовые убийства, грабежи, захват заложников и имущества, применение других форм устрашающего и психологически подавляющего насилия в 90-х годах в Чечне в отношении представителей «неэлитного» населения были направлены на достижение конкретной политической цели - их вытеснения из «Ичкерии».

 

 Заметим, что в данной ситуации субъекты массового террора не пытались воздействовать на какие бы то ни было органы власти (местная власть поощряла эту кампанию этнической чистки населения, а федеральная была бессильна что-то ей противопоставить). Это – яркий пример применения террористического метода для достижения социально-политических целей путем прямого воздействия на социум, и этот пример не «встраивается» в определение терроризма, данное российским законодателем.

 

 Подчеркнем, что устрашение населения в данном примере выступает не в качестве инструмента опосредованного воздействия на органы государственной власти, органы местного самоуправления или международные организации, как это трактуется в законе, а в роли самостоятельного, прямого рычага воздействия.

 

 Как представляется, законодателю следовало дать более взвешенное определение терроризму, максимально объективно характеризующее его и как опасное криминальное и социально-политическое явление, и как угрозу безопасности общества и государства.

 

 Терроризм как угроза безопасности государства и общества – сложный феномен, идентификацию которого следует осуществлять, констатируя наличие в нем трех взаимообусловленных и взаимодействующих друг с другом компонентов:

• террористической идеологии

• организационного процесса, направленного на материализацию террористических идей

• террористической деятельности

 

 Таким образом, в терроризме можно выделить три элемента:

• идеологический

• организационный

• деятельностный

 

 Идеологический компонент терроризма является базисным. Именно идеологические концепции, взгляды, идеи формируют террористическое мировоззрение и приводят человека к убеждению о возможности, целесообразности и необходимости применения устрашающего насилия в качестве инструмента достижения целей, представляющихся ему витальными, жизненно важными.

 Именно террористическая идеология формирует из обывателя фанатика идеи, ради которой он готов совершать любые преступления, будучи при этом убежден в полной своей правоте. Таким образом, идеологический компонент играет роль стержня, на базе которого формируется организационная составляющая терроризма, а далее – и деятельностная, проявляющаяся вовне в форме акций терроризма.

 

  Перейдем теперь к организационному компоненту терроризма, который ответственен за процесс формирования готовности субъектов терроризма реализовать установки террористического мировоззрения в конкретных насильственных акциях.

 

 Этот компонент включает в себя:

• разработку и реализацию алгоритмов вовлечения граждан в террористическую деятельность, осуществление их идеологической обработки, специального обучения подготовке и совершению террористических акций

• создание организационных структур с распределением ролей и сфер ответственности между их участниками

• поиск наиболее эффективных форм и способов осуществления террористических атак

• разработку различных документов, призванных сплотить субъектов террористической деятельности (уставы организаций, программы, клятвы, декларации, заявления, приказы, политические установки и т.п.)

• поиск источников и формирование механизмов финансирования террористической деятельности, а также решение других организационных вопросов

 

   Организационный элемент присутствует даже в тех ситуациях, когда акции терроризма совершаются террористом-одиночкой, хотя вполне понятно, что в этом случае спектр организационных вопросов значительно беднее того, который сопутствует деятельности террористических структур, в которые вовлечены десятки и сотни людей.

 

  Наконец, третий компонент терроризма, деятельностный, находит свое выражение в террористической деятельности, которая является внешней стороной терроризма и представляет собой совокупность конкретных диалектически и хронологически связанных между собой действий, приводящих в итоге к совершению преступлений террористического характера.

 

 Таким образом, итогом террористической деятельности, через которую реализуется деятельностный компонент, являются акции терроризма, осуществляемые в различных формах, для каждой из которых характерен свой набор способов совершения. Следует подчеркнуть тесную связь организационного и деятельностного компонентов терроризма.

 

 Граница между ними порой весьма условна. Организационный компонент обеспечивает, «обслуживает» деятельностный, а отдельные составляющие его элементы могут быть одновременно и элементами деятельностного компонента. В Российской Федерации, в том числе и в криминологическом сообществе, получил широкое распространение подход, в соответствии с которым терроризм идентифицируется как часть организованной преступности.

 

   И для этого есть определенные основания. Действительно, каждая акция терроризма является уголовным преступлением. В действиях террористов присутствует организационный компонент. И все же терроризм нельзя сводить к совокупности преступлений террористического характера. Терроризм как угроза безопасности, как опасный разрушительный социально-политический феномен выходит за рамки преступности.

 

 Более того, даже деятельностный компонент терроризма, который находит свое выражение в совершении конкретных, криминализированных законодательством террористических акций, не может быть сведен к общеуголовной преступности. Это – не совпадающие явления, и их можно дифференцировать по ряду оснований.

 

 Приведем лишь некоторые из них. Целью субъектов преступной деятельности всегда является нажива. Спектр целей террористов гораздо богаче, и они носят социально-политический характер. Преступники не нуждаются в серьезном идеологическом обосновании своей противоправной деятельности.

Жертвами преступников становятся вполне конкретные люди, которые, как правило, заранее намечаются в качестве жертв. Для современных террористов чаще всего важны место, форма, масштабы и последствия террористической акции, а также последующий широкий общественный резонанс; кто же персонально пострадает от этой акции, их чаще всего не волнует.

 

 Можно было бы продолжить перечень оснований, позволяющих разграничивать терроризм и преступность. Все это приводит нас к выводу о том, что ни терроризм, ни даже террористическую деятельность невозможно свести к разновидности организованной преступности.

 

 И все же при оценке и исследовании терроризма как социально-политического феномена и угрозы безопасности государства и общества необходимо использовать некую обобщенную, универсальную и по возможности объективно отражающую его содержание трактовку.

 

 В качестве таковой предлагается следующее определение: «Терроризм - это нелегитимное социально или политически мотивированное, идеологически обоснованное применение насилия либо угроз применения такового, посредством которого через устрашение предпринимается попытка управления поведением людей в выгодном для террористов направлении в целях достижения преследуемых целей».

 

  Терроризм же без идеологического стержня представить невозможно. Представителям криминального мира не нужна реклама их деятельности, напротив, они стремятся всячески избегать ее огласки. А вот в терроризме присутствует потребность в распространении и пропаганде неких идей, целей, также расчет на активную реакцию общественности на каждую террористическую акцию.

 

 Это необходимо террористам для формирования социальной базы поддержки, финансового обеспечения своей деятельности, демонстрации своей значимости, готовности к решительным действиям и т.д. При совершении общеуголовных преступлений их субъекты вполне осознают их противозаконный, антиобщественный характер и не стремятся к превентивному оправданию своих действий.

 

 Борьба или противодействие?

Российский законодатель с 2006 года переориентировал субъектов антитеррористической деятельности с концепции борьбы с этим явлением на концепцию противодействия ему, и это обстоятельство до сих пор является предметом ожесточенных споров.

 

 Сторонники нового подхода так разъясняют целесообразность перехода в России к новой концепции нейтрализации угроз терроризма: «С принятием 15 февраля 2006 года Федерального закона «О противодействии терроризму» Российская Федерация перешла от преимущественно силовой концепции борьбы с терроризмом к более современной концепции противодействия терроризму, включающей в себя наряду с борьбой с терроризмом его профилактику, а также ликвидацию последствий терактов. Применение новой концепции позволяет проводить системную работу по нейтрализации терроризма как явления».1

 

 Но является ли переход от концепции борьбы с терроризмом к концепции противодействия ему движением вперед? Ведь главное заключается не в том, чтобы продекларировать новый подход и заменить устоявшиеся термины на новые. Это было бы слишком просто. Так, например, в 2011 году по инициативе Президента Российской Федерации отечественная милиция переименована в полицию. Привело ли это к повышению эффективности в деятельности данного исполнительного органа?

 

 На самом ли деле принятие Федерального закона «О противодействии терроризму» создает новый механизм противодействия этой угрозе, основанный прежде всего на мерах профилактической направленности, как утверждают инициаторы нового подхода?2

 

 Противодействие терроризму

 

 Так, Ю.С. Горбунов утверждает, что новый закон положительно отличается от ранее действовавшего Федерального закона «О борьбе с терроризмом», который «носил в основном реагирующий характер при доминировании карательных мер, регламентировал главным образом вопросы, связанные с борьбой с терроризмом, его выявлением и пресечением правоохранительными органами и органами безопасности Российской Федерации».3

 

 Но так ли это? Объективный сравнительный анализ текста и содержания двух законов свидетельствует об обратном: Федеральный закон «О борьбе с терроризмом», вступивший в силу в 1998 году и действовавший до 2006 года, обладал гораздо большим профилактическим потенциалом, нежели Федеральный закон «О противодействии терроризму.4 И в значительной степени это связано с некорректным наполнением отдельных терминов, вошедших в последний законодательный акт.

 Весьма неудачным представляется само название Федерального закона «О противодействии терроризму». И здесь будет уместна небольшая историческая справка. Работа над проектом специального антитеррористического закона была начата в России в конце 1996 года под эгидой Комитета Госдумы по безопасности.

В соответствии с Компетенцией противодействия и борьбы с терроризмом, были проведены специальные учения

 

 При его подготовке к обсуждению в первом чтении в рабочей группе обстоятельно дискутировался вопрос о названии законопроекта. Чаще всего предлагались три варианта: