Проблемы литературного перевода

“My Lord,” said a dark woman halfway down the table, her voice constricted with emotion, “it is an honor to have you here, in our family’s house. There can be no higher pleasure.”

She sat beside her sister, as unlike her in looks, with her dark hair and heavily lidded eyes, as she was in bearing and demeanor; where Narcissa sat rigid and impassive, Bellatrix leaned toward Voldemort, for mere words could not demonstrate her longing for closeness.

“No higher pleasure,” repeated Voldemort, his head tilted a little to one side as he considered Bellatrix. “That means a great deal, Bellatrix, from you.”

Her face flooded with color; her eyes welled with tears of delight.

“My Lord knows I speak nothing but the truth!”

“No higher pleasure … even compared with the happy event that, I hear, has taken place in your family this week?”

She stared at him, her lips parted, evidently confused.

“I don’t know what you mean, my Lord.”

“I’m talking about your niece, Bellatrix. And yours, Lucius and Narcissa. She has just married the werewolf, Remus Lupin. You must be so proud.”

There was an eruption of jeering laughter from around the table. Many leaned forward to exchange gleeful looks; a few thumped the table with their fists. The giant snake, disliking the disturbance, opened its mouth wide and hissed angrily, but the Death Eaters did not hear it, so jubilant were they at Bellatrix and the Malfoys’  humiliation. Bellatrix’s face, so recently flushed wit happiness, had turned an ugly, blotchy red.

“She is no niece of ours, my Lord,” she cried over the outpouring of mirth. “We – Narcissa and I – have never set eyes on our sister since she married the Mudblood. This brat has nothing to do with either of us, nor any beast she marries.”

“What say you, Draco?” asked Voldemort, and though his voice was quiet, it carried clearly through the catcalls and jeers. “Will you babysit the cubs?”

The hilarity mounted; Draco Malfoy looked in terror at his father, who was staring down into his own lap, then caught his mother’s eye. She shook her head almost imperceptibly, then resumed her own deadpan stare at the opposite wall.

“Enough,” said Voldemort, stroking the angry snake. “Enough.”

And the laughter died at once.

“Many of our oldest family trees become a little diseased over time,” he said as Bellatrix gazed at him, breathless and imploring, “You must prune yours, must you not, to keep it healthy? Cut away those parts that threaten the health of the rest.”

“Yes, my Lord,” whispered Bellatrix, and her eyes swam with tears of gratitude again. “At the first chance!”

“You shall have it,” said Voldemort. “And in your family, so in the world … we shall cut away the canker that infects us until only those of the true blood remain …”

Voldemort raised Lucius Malfoy’s wand, pointed it directly at the slowly revolving figure suspended over the table, and gave it a tiny flick. The figure came to life with a groan and began to struggle against invisible bonds.

“Do you recognize our guest, Severus?” asked Voldemort.

Snape raised his eyes to the upside down face. All of the Death Eaters were looking up at the captive now, as though they had been given permission to show curiosity. As she revolved to face the firelight, the woman said in a cracked and terrified voice, “Severus! Help me!”

“Ah, yes,” said Snape as the prisoner turned slowly away again.

“And you, Draco?” asked Voldemort, stroking the snake’s snout with his wand-free hand. Draco shook his head jerkily. Now that the woman had woken, he seemed unable to look at her anymore.

“But you would not have taken her classes,” said Voldemort. “For those of you who do not know, we are joined here tonight by Charity Burbage who, until recently, taught at Hogwarts School of Witchcraft and Wizardry.”

There were small noises of comprehension around the table. A broad, hunched woman with pointed teeth cackled.

“Yes … Professor Burbage taught the children of witches and wizards all about Muggles … how they are not so different from us … “

One of the Death Eaters spat on the floor. Charity Burbage revolved to face Snape again.

“Severus … please … please … “

“Silence,” said Voldemort, with another twitch of Malfoy’s wand, and Charity fell silent as if gagged. “Not content with corrupting and polluting the minds of Wizarding children, last week Professor Burbage wrote an impassioned defense of Mudbloods in the Daily Prophet. Wizards, she says, must accept these thieves of their knowledge and magic. The dwindling of the purebloods is, says Professor Burbage, a most desirable circumstance … She would have us all mate with Muggles … or, no doubt, werewolves … “

Nobody laughed this time. There was no mistaking the anger and contempt in Voldemort’s voice. For the third time, Charity Burbage revolved to face Snape. Tears were pouring from her eyes into her hair. Snape looked back at her, quite impassive, as she turned slowly away from him again.

“Avada Kedavra”

The flash of green light illuminated every corner of the room. Charity fell, with a resounding crash, onto the table below, which trembled and creaked. Several of the Death Eaters leapt back in their chairs. Draco fell out of his onto the floor.

 

 

 

«Гарри Поттер и дары Смерти»

 

Двое мужчин появились из ниоткуда в нескольких метрах друг от друга на узкой, лунной тропинке. Секунду они стояли неподвижно, палочки направлены друг на друга; затем, узнав друг друга, они убрали свои палочки под плащи и быстро пошли в одном направлении. "Новости"? спросил высокий мужчина. "Лучшие", ответил Северус Снейп. Слева от тропинки был низко-растущий куст ежевики, справа высокая, аккуратно подстриженная живая изгородь. Длинные плащи мужчин развевались вокруг ног, когда они шли.

“Я думал, что я опоздаю” сказал Яксли, его резкие черты попадали на глаза, и выскальзывали от взгляда как ветки высокорастущих деревьев при свете луны."Это было немного сложнее, чем я ожидал. Но я надеюсь, что он будет доволен. Вы уверены, что ваш прием будет хорошим?"

Снейп кивнул, но не уточнил. Они повернули направо к широкой дороге, которая вела от тропинки. Высокая живая изгородь вилась пере ними, пробиваясь в расстояние между величественными воротами из кованного железа преграждая мужчинам путь. Ни один из них не остановился: В тишине оба подняли левые руки, приветствуя, и прошли вперед, хотя темный метал выпускал пар.

Тисовые преграды приглушали звук шагов мужчин. Послышался шорох где-то справа: Яксли выхватил палочку, снова указав ею над головой своего спутника, но источником шума оказался не более, чем чисто-белый павлин, напыщенно - величественный сидевший на верхней части изгороди.

"Он всегда делал  сам, Луций. Павлины ... "фыркнув, Яксли засунул палочку обратно под плащ.

Красивый господский дом  вырос в темноте в конце  прямой дороги, свет, мерцающий в  ромбовидных застекленных окнах  нижнего этажа. Где-то в темном саду за живой изгородью журчал фонтан. Гравий трещал под ногами, как Снейп и Яксли приближались к входной двери, которая качнулся с их появлением, хотя никто не открывал ее.

Коридор был большой, тускло освещенный и роскошно оформленный, с великолепным ковром, покрывающим большую часть каменного пола. Глаза бледнолицых картин следили за Снейпом и Яксли, когда они проходили мимо. Двое мужчин остановились у тяжелой деревянной двери, ведущей в соседнюю комнату, в не решительности, затем Снейп повернул бронзовую ручку.

Гостиная была полна молчаливых людей, сидевших за длинным и богато украшенным столом. Обычно комнатная мебель была небрежно уставлена напротив стены. Освещением служил пылающий огонь из красивого камина, увенчанным позолоченным зеркалом. Снейп и Яксли задержался на минуту на пороге. Поскольку их глаза привыкли к темноте, они смотрели в сторону странной сцены: по-видимому бессознательной человеческой фигуры, вися вниз головой над столом, вращающейся медленно, как будто приостановленное невидимыми веревками, и отражаясь в зеркале и только, полированной поверхности стола, ниже. Ни один из присутствующих, сидящих под этим сингулярным взглядом не смотрел на него, за исключением бледного молодого человека, сидящего почти прямо с ним. Казалось, он не в состоянии предотвратить себя от взглянув вверх каждую минуту.

"Яксли, Снейп ", сказал высокий, звонкий голос во главе стола. "Вы опоздали".

Говорящий сидел прямо перед камином, так что было трудно, во-первых, для вновь прибывших увидеть его силуэт. Когда они подошли ближе, его лицо светилось во мраке, лысый, как змея, с прорезями для ноздри и сверкающие красные глаза, в которых учащиеся были вертикальными. Он был так бледен, что казалось, излучает жемчужный блеск.

"Северус, здесь", сказал  Волдеморт, указывая место справа. "Яксли – рядом с Долохов".

Двое мужчин сели на указанные места. Большинство глаз сидящих за столом проследили за Снейпом, и это было ему, Волдеморт заговорил первым.

"И что?"

"Господин, с наступлением темноты в следующую субботу Орден Феникса собирается перевезти Гарри Поттера из его нынешнего безопасного места."

Интерес присутствующих увеличился: некоторые застыли, другие заерзали, все смотрели на Снейпа и Волдеморта.

"Суббота ... с наступлением темноты," повторил Волдеморт. Его красные глаза устремились на черные глаза Снейпа с такой интенсивностью, что некоторые наблюдатели отвернулись, видимо, опасаясь, что они сами будут саженны под свирепостью взгляда. Снейп смотрел спокойно в лицо Волдеморта, и после минуту или две, безгубый рот Волдеморта изогнулось в некое подобие улыбки.

"Хорошо. Очень хорошо. И эта информация приходит - "

"- мы обсуждали  источника", сказал Снейп.

"Господин".

Яксли было наклонился вперед, чтобы посмотреть на длинный стол Волдеморта и Снейпа. Все повернулись к нему.

"Господин, я слышал, другую информацию."

Яксли подождал, но Волдеморт молчал, поэтому он продолжал, "Долиш, Аурор, проговорился, что Поттер не будет перемещен до тридцатого, ночью мальчику исполнится семнадцать."

Снейп улыбнулся.

"Мой источник сообщил  мне, что есть планы вывести нас на ложный след. Нет сомнений,на Долиш наложили Заклинание спутывания. Не в первый раз, как известно, он был подвержен ".

"Уверяю вас, Господин, Долиш казался совершенно уверенным", сказал Яксли.

"Если бы он глупец, естественно, он уверен," сказал Снейп. "Уверяю вас, Яксли, офис Аурор не будет играть никакой дальнейшей роли  в защите Гарри Поттера. Орден считает, что мы проникли в министерство."

" Хоть об одной вещи орден догадался, а?", сказал приземистый человек, сидящий недалеко от Яксли, он  хрипло захихикал, после чего все засмеялись.

Волдеморт не смеялся. Его  взгляд бродил вверх, чтобы тело медленно вращающиеся над головой, и казалось, что он в раздумьях.

"Господин", продолжил Яксли, "Долиш считает все партии Аурорс будут использованы для перемещения мальчика"

Волдеморт поднял большую белую руку, и Яксли утих сразу, наблюдая, как обиженно Волдеморт повернулся к Снейпу.

"Где они собираются скрыть мальчика?"

"В доме одного из ордена," сказал Снейп. "Место защиты, по словам источника, было дано каждому, что совместно Орден и Министерство могли обеспечить. Я думаю, что существует мало шансов взять его там, Господин, если, конечно, Министерство сдаться до следующей субботы, которые могли бы дать нам возможность открыть для себя дорогу и отменить достаточно чар, чтобы прорваться через остальное ".

"Ну, Яксли?" крикнул Вольдеморт на другой конец стола, костер странно сверкнул в его красных глазах. "Сдаться ли Министерство в следующую субботу?"

Еще раз, все повернули  головы. Яксли расправил плечи.

"Господин, у меня есть хорошие новости на этот счет. Мне с трудом и большими усилиями  удалось поставить проклятие Империус на Пиуса Тикнесса "

Многие из сидящих вокруг Яксли удивились, его сосед, Долохов, человек с длинным, искаженным лицом, хлопнул его по спине.

"Это начало", сказал  Волдеморт. "Но Тикнесс только один человек. Скримджер должен быть окружен нашими людьми, прежде чем я начну действовать. Одно неудачное покушение на министра — и все наши труды окажутся зря ".

- Да, Господин, это правда - но вы знаете, в качестве главы департамента магического правопорядка, у Тикнесса есть регулярные контакты не только с министром, а также с главами всех других отделов Министерства. Я думаю теперь, когда под нашим контролем находится столь важный чиновник, будет легко сделать подвластными и других, а вместе они смогут свергнуть Скримджера".

" До тех пор, наш друг Тикнесс не будет раскрыт до того, как обратит на нашу сторону всех остальных, — сказал Волдеморт. "В любом случае, это остается маловероятным, что министерство будет моим до следующей субботы. Если мы не можем тронуть мальчика на его новом месте пребывания, то это должно быть сделано в то время как он едет. "

"У нас есть преимущество, Господин", сказал Яксли, который, казалось, намерен получить какую-то часть утверждения. "Теперь на нашей стороне несколько людей из Отдела Магического Транспорта. Если Поттер трансгрессирует или воспользуется Каменной Сетью, мы тут же узнаем об этом. "

"Он не сделать ни того, ни другого", сказал Снейп. "Орден избегает любого вида транспорта, который контролируется или регулируется Министерством; они не доверяют всему, что связанно с этим."

"Замечательно", сказал Волдеморт. "Он будет двигаться открыто. Легче взять, на сегодняшний день. "

Опять же, Волдеморт посмотрел на медленно вращающиеся тело и продолжил, "я поймаю его сам. Было слишком много ошибок, где замешан Гарри Поттер. Некоторые из них были мои собственные. Этот Поттер живёт скорее благодаря моим промахам, чем своим успехам".

Присутствующие с восхищением  смотрели на Волдеморта, каждый из них  боялся, что это была его или  её ошибка — сохранившаяся жизнь  Гарри Поттера.  Волдеморт, однако, казалось, говорил больше для себя, чем любому из них, все обращаясь к бессознательному телу над ним.

"Я был беспечен, поэтому  разрушались мои самые искусные  планы. Но я знаю лучше. Я понимаю те вещи, что я не понимал прежде. Я должен быть один, чтобы убить Гарри Поттера, и я буду. "

С этими словами, словно в  ответ на них, раздался неожиданный  ужасный вопль, протяжный стон боли и отчаяния. Многие из тех, кто сидел  за столом вздрогнули и посмотрели вниз, будто звук раздавался из-под  их ног.

"Хвост", сказал Волдеморт,  без каких-либо изменений в его тихом, задумчивом тоне, и не отрывая глаз от вращающегося тела , "разве я не просил тебя утихомирить нашего пленника?”

"Да, Господин", ахнул маленький человечек, сидящий в середине стола, настолько низко, что на первый взгляд его кресло казалось незанятым. Теперь он выбирался из кресла и покидал комнату, оставляя за собой любопытное серебряное сияние.