Введение в языкознание

3. Согласно извлеченным  из общих трудов данным, проблема объекта языкознания, его научного предмета является едва ли не самой острой на всем протяжении развития этой научной дисциплины для всех областей научного знания, связанного с языком.

Исследования в области предмета науки о языке ведутся давно, со времени становления теоретического языкознания и немного найдется в языковедении ХХ в. таких проблем, как эта, по которой было бы высказано столько разноречивых суждений и предложено столько разных концепций.

Как известно, ответ  на вопрос Соссюра «что является целостным  и конкретным объектом лингвистики?»  и его мысль о том, что «здесь точка зрения создает самый объект» [169, c. 46], нашел себя в определении предмета языкознания как дихотомии «язык-речь». Этому особенно способствовал его «Курс общей лингвистики», где эта проблема является одной из узловых и продолжает оставаться таковой по настоящее время [172, c. 266; 171, с. 301-304].

Учеными предлагались и предлагаются в настоящее время  самые различные подходы и  способы выявления предмета науки  о языке.

Такой способ, как  «уплотнение» и уточнение знания, наблюдается в тенденции укрупнения. В грамматике обобщение приводит к выявлению таких категорий, которые покрывают несколько грамматических категорий, например, «наклонение» и «время», или соединяют грамматическую категорию с сопутствующими ей явлениями в лексике и семантике, например, «падеж» и «предлог».

Укрупнение  грамматики протекало главным образом  на семантической основе (например, «понятийные категории» И. И. Мещанинова, «скрытые категории» или «криптотипы» Б. Л. Уорфа, «категория аспектуальности» Е. В. Гулыги, Е. И. Шендельс, Б. М. Балина, функционально-семантические категории А. В. Бондарко и др.).

«Принцип укрупнения»  лексики и семантики реализуется  таким образом, что по мере того, как изучается более широкая  синтагматическая сочетаемость слов, выявляются более глубокие парадигматические группировки в лексике [171]. Тем не менее, выработка общих способов обобщения лингвистического знания путем его сжатия до пределов логической модели еще не состоялась в силу ряда причин. Важнейшую среди них мы усматриваем в том, что чем отвлеченнее формальная абстракция, тем она имеет более длительную историю своего образования и применения. Подтверждение этой мысли находим у Потебни: «… Общее возникает не иначе как из сложения многих частных, и добывание общих мыслей происходит с известными усилиями, которые бывают настолько велики, что до некоторых обобщений человечество доходило лишь в течение многих тысячелетий своей жизни; что многие языки, а стало быть, и говорящие ими народы известных обобщений вовсе и не могут выразить или выражают их неполно, потому что эти обобщения не составляют общего достояния среднего уровня говорящих» [149, c. 493].

На протяжении истории развития языкознания получили развитие как аналитические, так  и синтетические теории языка.

Представителям  Копенгагенской школы принадлежит логистическая теория языка. Согласно этой концепции теоретическая мысль должна сводиться к идеальному языку, в котором каждый символ был бы однозначен, понятие структуры определяется как явление чистой формы и чистых отношений.

Пражцы понимают язык как функциональную систему. Для  них язык является системой средств  выражения, служащих определенной цели, им не присущ взгляд на язык как на систему  чистых отношений.

Представители Московской и Петербургской лингвистических  школ                 (В. В. Виноградов, Т. П. Ломтев, А. А. Реформатский, А. И. Смирницкий, О. С. Ахманова, А. М. Пешковский, Л. В. Щерба и др.) продолжают традиции отечественного языкознания и занимаются детализированной разработкой уровневой организации системы языка.

Американской  лингвистике свойственно стремление разработать наиболее совершенную  модель описания языка. Ее характеризует  прагматизм и определенная недооценка значения общей теории языка.

Каждая из лингвистических школ внесла неоценимый вклад в развитие концепции общей теории языка.

В центре внимания классических синтезирующих концепций  И. Г. Гердера, В. Фон Гумбольдта, А. А. Потебни, И. А. Бодуэна де Куртенэ, рассматривающих  язык как предмет языкознания, находятся  взаимоотношения языка и человека, в их основе лежит диалектический метод, они относят языкознание к наукам о человеке и постулируют единство человеческого знания. В вопросе о соотношении языка и мышления эти концепции исходят из единства бессознательного и сознания, а язык трактуется как орган оригинального мышления и восприятия. При решении вопроса о соотношении языка и действительности и о сущности языкового знака язык как одна из форм мысли признается соответственно специфической формой отражения объективного мира.

Именно в  рамках синтезирующих концепций стал вполне очевиден системный характер языка и разработан системный подход к языку. В противоположность аспектирующим теориям они учитывают не только внутренние характеристики системности – целостность, структурность, многоуровневость, иерархичность, но и единство, активное взаимодействие, взаимосвязанность языковой системы и среды, причем в понятие среды включается и человек, и общество, и внешний мир.

Следует особо  остановиться на ряде положений интегративной  теории языка классика зарубежного языкознания К. Бюлера, который осуществляет теоретический (творческий) синтез на базе шестидесяти научных дисциплин [20]. Согласно его исторической справке понятие «синтез» занимало важнейшее место еще в концепции Аристотеля (в его теории суждений). Этим понятием позднее воспользовались Кант, Гегель и Кассирер, а также Вундт – философ, психолог, физиолог, лингвист, который немало усилий приложил к исследованию того, что он определял как «творческий синтез» [20]. По мнению Бюлера, в науке всегда и везде подразумевается, что с помощью немногого возможно очень многое, что по отдельным примерам можно понять целое. Конкретным инструментом теоретического синтеза для него являются «аксиомы». Он употребляет термин «аксиомы» не в логическом его смысле – как исходное, принимаемое без доказательства положение какой-либо теории, лежащее в основе доказательств других ее положений – а в особом. Он не постулирует их априори, а стремится их обнаружить, извлечь или, по его выражению, «вычитать» из разных произведений «успешного языкознания», чтобы синтезировать их и создать некоторую непротиворечивую и стройную систему, имеющую универсальный характер. Аксиомы являются конституирующими, определяющими сферу исследования тезисами, это некие радикальные индуктивные идеи, которыми пользуются в любой области исследования [20]. Поясняя роль аксиом, Бюлер ссылается на Д. Гильберта, который называет извлечение и использование тезисов процедурой аксиоматического мышления. Он говорит: «Когда мы рассматриваем ближе определенную теорию, то всякий раз узнаем, что в основе понятийного каркаса лежат немногие выделенные положения из этой области знания и их одних в данном случае достаточно, чтобы из них по логическим принципам возвести целое здание» [20].

В сознании ученых первой половины ХХ в. эта старая проблема также существует, хотя и под другими названиями: «единого представления», «целостного восприятия» и т.п.

В настоящее  время синтетические концепции  находят свое воплощение в междисциплинарности, интеграции данных различных наук, имеющих своим объектом язык, знание, познание, мышление и т.п. в рамках когнитивной науки [86, с. 6, 16].

Получает  разработку идея сублогического способа  его построения [7,      с. 97-107]; предпринимаются попытки построения идеального объекта языкознания  в виде трехмерной динамической системы, объединяющей в себе уровни, предикацию и синтактику, и тем самым представить язык как целостный объект [89]; высказываются мысли о том, что в любом языке наблюдаются две разновидности, два языка в узком смысле – логичный и алогичный и это не означает, что между ними непреодолимая граница, напротив, они взаимодействуют, дополняя друг друга [32].

Находит определенное место идея жесткого устройства системы языка, ее генерации, и метаязык выступает в ней  инструментом исследования. В генерационном построении языка движение идет от первичной информации к более развитой, т. е. от самого простого к сложному. При таком подходе ученые исходят не из фактов, отыскивая им объяснение, а приходят к объясняемым фактам, как «реализованным возможностям развиваемой генерационной системы, когда само построение теории приводит к объекту описания». Генерационный подход к исследованию языка, связанный с дедуктивным способом построения теории языка, выливается в создание объяснительной теории, в рамках которой наблюдаемые языковые явления получают свое объяснение благодаря тому, что выводятся из первоначально принятых положений [177; 203; 202].

В самое последнее время отечественные  ученые Н. Ф. Алефиренко,        Л. А. Манерко, З. Д. Попова, И. А. Стернин, В. Н. Базылев и др. осуществляют метасинтез важнейших достижений ведущих направлений  в лингвистике, начиная с ХIХ столетия и вплоть до современного этапа развития языкознания       [3; 107; 144; 8]. Они предпринимают анализ ряда типов моделей языка: уровневой (Бенвенист, Кацнельсон, Лемб, Локвуд, Глисон, Распопов, Васильев), полевой (Адмони, Бондарко, Щур), многослойной (Спивак), ассоциативно-вербальной сети (Караулов). Ими делается ряд существенных для нас выводов, которые мы принимаем во внимание в процессе формирования наших представлений о моделировании и моделях: набор блоков и отношений между ними создателями уровневых моделей определяется по-разному; внутреннее устройство каждого уровня тоже остается непроясненным [144, с. 204]; полевая модель представляется истинной благодаря хорошему совмещению изображения структуры коры мозга с этой моделью, однако так изобразить всю систему языка вряд ли когда-нибудь удастся – слишком большого пространства потребовало бы плоскостное изображение системы языка, компактно и объемно хранимой в коре головного мозга в комплексе с образами объективной действительности [144, с. 207-208]. Ученые фиксируют конструктивный недостаток многослойной модели, которая, по их мнению, также требует ее объемного изображения [144, с. 208]. Ассоциативно-вербальная сеть снимает многие трудности уровневой модели и вполне совмещается с полевой и многослойной моделями, хотя ее сопоставление с полями и слоями еще не продумывалось и не осуществлялось [144, с. 210]. Этими лингвистами также предлагается индивидуально-авторская динамическая модель системы языка [144, с. 210-301]. Она выстраивается с учетом последовательности восприятия ребенком или иностранцем и исходит из предположений о порядке закладывания элементов системы языка в мозгу человека. При этом авторы исходят из бесспорного для них положения об иерархичности системы языка и о наличии в ней разрывов и пустых клеток и утверждают, что контуры такой системы просматриваются [144, с. 210]. Многообразие моделей системы языка, по их мнению, свидетельствует об исключительной сложности системы языка, заключенной в мозгу человека, и модели, и разные типы моделей дополняют друга, приоткрывая то один, то другой аспект изучаемого феномена [144, с. 215]. Соглашаясь с высказанными оценками теоретиков моделей языка, отметим, что вместе с тем они не приходят к выводу о логически обусловленной необходимости разработки и верификации исходной системной модели языка-объекта, которая бы обеспечила основу целого модельного ряда, что в большой степени послужило бы снятию коренных противоречий в определении языка-объекта. В целом же эти различные модели обеспечивают последующее продвижение вперед и расширяют границы науки о языке и представления о языковой деятельности человека [107, с. 145].

В контексте современной лингвистической  парадигмы все большую актуальность приобретает изучение предметных областей через посредство профессиональных терминосистем. В аспекте нашей задачи конструирования концептуального объекта науки представляются ценными суждения о системности термина и о необходимости изучать семантические структуры целой совокупности терминов по их дефинициям и их организации [51, с. 41]. Исследователи отмечают, что построение предметных областей тесно связано со сферой когнитологии, с проблемой связи когнитивных (мыслительных) и терминологических единиц и структур, с процессами познания, категоризации, концептуализации и моделирования семантики, с понятием метаязыка [88; 92, с. 121-131; 93, с. 154-157; 81, с. 33].

Лингвистика не располагает готовыми рецептами познания научного объекта  в виде технологии и методик, проблема языка-объекта по-прежнему ждет своего решения, и об этом говорят факты. Самый существенный среди них тот, что модель языка как системного объекта, построенная по однотипному с гносеологией методу «восхождения», не получила разработки. Это означает, что для исследователей (и для изучающих язык) реальная логическая (мысленная) структура объекта «язык» остается невыясненной. Тем самым нарушается фундаментальный принцип методологии науки: для того чтобы построить какую-либо практическую или конструктивно-техническую деятельность и получить в ней необходимые продукты, нужно построить и развернуть определенные научные предметы и получить в них строго определенные знания [198].

Среди других фактов: «негносеологическая» направленность общенаучных исследований, отсутствие единой общей теоретической  картины изучаемого объекта-языка, отсутствие специальных гносеологических и онтологических монографических трудов в каталогах опубликованных работ.

Список итогов может быть дополнен непосредственными выводами ученых. Эти выводы наглядно демонстрируют  наличие даже не ситуации, а целой  проблемной области. Проиллюстрируем их. Ни логики, ни лингвисты не имеют единства в понимании того, что же это такое «язык» как объект; терминологическая пестрота вносит путаницу в понимание сущности языка; теоретический разнобой в этой узловой проблеме непосредственно сказывается на ее освещении в учебных курсах [69, с. 193; 37, с. 24; 3, с. 65].

И сегодня ученые продолжают оставаться перед проблемой: как  описать тот объект, который привычно именуется языком? [7]; констатируют, что задача построения языка как  предмета в его целостном научном осмыслении остается и по сегодняшний день не решенной [71, с. 264] и что лингвисты такого проекта, в общем и целом, не имеют, пребывая пока на ступени осознания его необходимости [80, с. 29]; что проблема современной науки о языке заключается в том, что не сформулирован ее идеальный проект, т.е. не определены ответы на вопросы о том, что нужно изучать, и почему ценностью считается изучение именно «этого», а не чего-либо иного [80, с. 29]; утверждают, что несмотря на обилие и разнообразие направлений и целеустановок и бурное развитие новейших течений в языкознании, все же создается твердое убеждение в том, что сам «язык» как объект нашей науки потерялся в обилии подходов, теорий, методологий, а его истинная сущность в общем еще не понята. Нынешнее состояние науки о языке можно охарактеризовать как компромисс между естественным желанием вскрыть сущность языка и фактическим копанием в периферийных аспектах языка или как состояние барахтания в явлениях языка [83; 108, с. 37-38].

В данных кризисных обстоятельствах следует обратиться к принципам СА, поскольку в настоящее время эта наука располагает способом разрешения проблемной ситуации путем перехода на новый, более высокий уровень системности в нашей деятельности [133, с. 7]. Без диалектики наука на определенном этапе своего развития запутывается в неразрешимых логических и диалектических противоречиях [24, с. 325].

5. Отрасли  языкознания (разделы лингвистики  по объекту изучения)

6. Кардинальные вопросы общего яз-ия.

Целью яз-ия является изучение и всестороннее описание языка. Однако в силу своей многосторонности и сложности объекта изучения целесообразно выделять ряд конкретных вопросов, решение которых постепенно подводит ученых к ответу на вопрос о сущности языка.

Одной из основных проблем яз-ия – проблема определения языка; к числу еще не решенных проблем – соотношения языка и мышления. Это один из сложнейших вопросов теории языка, так как по мере развития философии, логики, психологии, психо-, нейролингвистики, языкознания становятся очевидными все новые и новые аспекты связи языка и мышления. Большой интерес вызывают проблема происхождения языка и связанная с ней проблема развития языка. Огромное значение имеет проблема метода. В совр. Яз-ии исп-ся довольно большое кол-во методов исследования. Наряду с традиционными методами, являющимися достижением лингвистики 19 в. (ср.-истор.) в 20 веке были разработаны новые подходы к описанию языка и его единиц и структур. Тем новым, что было создано в яз-ии нашего столетия, можно считать системный подход к языку. Опираясь на понимание языка как системы знаков, ученые разработали структурные методы анализа. Широкое распространение получили также математ. методы, несмотря на то, что как само содержание теории, так и методические процедуры остаются до сих пор весьма разнообразными. Одной из важнейших проблем яз-ия является проблема системности языка (система, структура, уровни, единицы, что представляет сложности, так как иногда единица тяготеет одновременно к двум уровням). Несмотря на огромные достижения лингвистики, не решена проблема классификации языков, критериев разграничения языков и диалектов, недостаточно изучены родственные связи внутри некоторых семей, принадлежность языка к той или иной семье и др. Перечисленные проблемы составляют лишь часть кардинальных вопросов общего яз-ия.

Область исследований современного отечественного языкознания очерчивают проблемы: язык как общественное явление; происхождение, эволюция и развитие языка; парадигмы лингвистического знания; внутренняя структура языка; язык и мышление; аспекты языка; знаковый аспект языка; системный аспект языка; подсистемы и моделирование подсистем языка; форма существования языка (язык, речь, речевая деятельность); семантические категории; текст и дискурс; структурная и социальная типология языков; знаковость языка; типы значений; язык как объект теории; менталингвистика и др.