Исторические предпосылки и условия становления народных художественных ремёсел русского населения

Введение

В последние годы отчетливо наблюдается  тенденция к возрождению декоративно-прикладного  народного искусства, прослеживается интерес к его месту в культуре всего общества и влияние на эту  культуру.Приобщение современного человека к традиционному искусству своего народа значимо для его эстетического и этического воспитания, именно на этой основе вырастает уважение к своей родине, происходит возрождение национального самосознания. Это определяется спецификой традиционного прикладного искусства как векового культурного опыта народа, основанного на преемственности поколений, передававших своё восприятие мира, воплощённое в художественных образах народного искусства.

В этом плане каслинское чугунное художественное литье, конечно не в полной мере относится к народному прикладному творчеству. Однако несмотря на это, каслинское литье до сих пор является одной из визитных карточек Урала и традиции каслинских мастеров являются неотъемлемой частью русской и уральской народной культуры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Исторические предпосылки  и условия становления народных художественных ремёсел русского населения

Своими корнями народное искусство  и художественные промыслы уходят в  глубокую древность, когда человек  жил в условиях первобытнообщинного  и родового строя. Средства существования  он добывал примитивными способами. Всякая деятельность в первобытном  обществе могла быть только коллективной. Разделение труда осуществлялось только на труд мужской (война, охота) и труд женский (приготовление пищи, изготовление одежды, ведение домашнего хозяйства); в то время даже керамическое производство было домашним женским делом. Необходимость  совместного труда обусловила общую  собственность на орудия труда, на землю, на продукты производства. Имущественного неравенства еще не было.

Зачатки искусства тогда тоже носили коллективный характер. Изготовляя орудия труда, охоты и войны, посуду, одежду и другие необходимые в быту предметы, человек стремился придать им красивую форму, украсить их орнаментом, то есть делал тем самым обычные  вещи произведениями искусства. Нередко  форма изделия и его орнамент имели еще и магическое, культовое  назначение. Так, один и тот же предмет  мог одновременно удовлетворять  реальные потребности человека, отвечать его религиозным взглядам и соответствовать  его пониманию красоты.

Эта нерасчлененность, слитность функций  древнего искусства была характерной  чертой и искусства древних восточных  славян, которое было неотделимо от их быта. Самым первым производством, выделившимся в самостоятельное  ремесло в городе и деревне, было обработка металла.

Древняя Русь знала почти все  виды современной художественной металлообработки, но главными была ковка, литье, чеканка, филигрань и зернь. [6]

 

 

 

 

 

Предыстория и первые шаги художественного литья

 

По свидетельствам исторических источников, люди научились отливать изделия  из металла ещё за 5 тысяч лет  до нашей эры. В качестве сплава для  литья чаще всего использовалась бронза. Приблизительно в IV веке мастера  начали использовать олово - преимущественно  для отлива объектов небольших размеров. Уже в XVI-XVII веках из этого материала  отливали кубки, чаши, а также медали, имитируя при этом более дорогостоящее  серебро. Позже, в XVII-XVIII веках начал  использоваться свинец. Из него обычно отливались парковые скульптуры для  королевских резиденций. А уже  с XV столетия широкую популярность получило литьё из чугуна, зародившееся в Германии, которое со временем стало появляться и в других странах  мира. Китайский литой чугунный «Лев-Царь», или же «Шидзы-Ван», согласно легенде, созданный неким опальным мастером после помилования, по праву может считаться одним из величайших чудес света.[7]

На Урале путь от будничных вещей (горшков, котлов, печных заслонок, колес, наковален и колод для держания воды — ближайшей родни наших  ванн) к предметам художественного  ширпотреба и обратно чугун проделал примерно за два столетия. В течение  этого времени были у чугуна свои взлеты и падения, и все-таки этот «прозаический» материал сумел показать себя в искусстве и с лучшей своей стороны.

Первые художественные отливки  из чугуна на Урале относятся к  первым годам XVIII века. Это - типичные для  русской архитектуры тех лет  плиты для пола. В Государственном  историческом музее (Москва) хранятся чугунные плиты, отлитые в 1702 году. Углы их украшены рельефными розетками, а  в центре в прямоугольной рамке  расположен текст. На уральских заводах  отливались также мемориальные и  надмогильные плиты, покрытые сплошь текстом, как своеобразным орнаментом[2]. Такова, например, плита, относящаяся к 40-м  годам XVIII века, которая обнаружена в Свердловске и хранится в  Свердловском краеведческом музее. Но плиты для пола, надмогильные и мемориальные плиты не исчерпывают  всех видов чугунного художественного  литья в первой половине XVIII века. С началом строительства Петербурга явилась необходимость и в  ином чугунном литье: решетках, опоясывающих дворцы и каналы, каминах, расположенных  в комнатах новых зданий. Имеются сведения о том, что уже в 1726 году из Екатеринбурга было направлено в столицу значительное число чугунных решеток. Одновременно с ними отливались на уральских заводах и чугунные камины с "фигурными столбиками" - круглыми колонками, поддерживающими карниз камина[3].

Чугунное литье шло не только в новую и старую столицы России, но обильно использовалось и в  местной уральской архитектуре.

На Урале в первой трети XIX века почти на каждом заводе, выпускающем  чугун, делаются попытки освоить  фигурное и даже художественное литье. Мастера-умельцы отливали ограды, узорчатые гири, чугунную посуду, мебель. Все это делалось зачастую для внутреннего заводского употребления. Не было почти ни одного чугуноплавильного завода, который не выпускал бы, например, чугунной посуды. Немало отливалось ими и чугунных решеток.

Ряд русских частных заводов  начинает в 20-30-х годах XIX века давать не только монументально-архитектурное  литье, но и камерное: небольшие статуэтки, фигуры, рельефы, иконы. Они экспонируются  на выставках отечественных изделий  и пользуются успехом.[4]

Еще в 1760-е годы в Нижнем Тагиле были отлиты аллегорические статуи для  Слободского дома Демидова в Москве. Несмотря на все возражения, прекрасная моделировка формы говорит о  том, что чугун может быть выразительным  и пластически подвижным материалом в умелых руках.

В самом деле, изготовление статуй и бюстов, требующих сложной формовки, уральским мастерам было не так легко  освоить. Ведь их навыки по отливке  плит и решеток предполагали простые  способы формовки, а скульптура —  искусство объемное и требует  более высокого мастерства в создании сложных литейных форм. Однако со временем литейщики достигли большого мастерства, и 1820-х годах на уральских Пашийских заводах были даже отлиты две конные группы, повторяющие знаменитые скульптуры П. Клодта на Аничковом мосту в Петербурге. Их поставили у конного двора в Кузьминках под Москвой, принадлежавших вначале Строгановым, а затем Голицыным. Первая группа изображала коня, поднявшегося на дыбы, и сильного юношу-возницу, уверенно удерживающего порывистого скакуна. Во второй группе стремительная порывистость выражалась с еще большей силой: юноша, стоящий спиной к зрителю, бросался навстречу коню, укрощая его.

Появляется камерное художественное чугунное литье и на уральских  заводах. Так, на Верх-Исетском заводе отливаются пресс-папье с изображением льва (1827), собачки. Выпускаются художественные изделия на Кушвинском, Каменском, Сысертском и других заводах.

Исследователи до сих пор расходятся в датировках относительно начала производства художественного литья. Так И.М. Пешкова  относит его к 40-м гг. XIX века. В  противоположность ей В.М. Свистунов  и М. Репин считают датой овладения  художественным литьем второе десятилетие XIX века.

Действительно, массовое производство литья начинается только в 40-е гг., но первые попытки изготовления художественного  литья на Каслинском заводе относятся к перовым годам после войны 1812 г. После того как спала острая нужда в боеприпасах для армии, на Каслинском заводе, который еще некоторое время по инерции продолжал выполнять военные заказы, начинается приспособление литейного производства для выпуска мирной продукции. Из "ручных доменок" стала производится отливка так называемой опойчатой посуды. Первое упоминание об этом имеется в рапорте Каслинской заводской конторы от 29 марта 1814 г., в котором сообщалось: "г-ну архитектору Малахову отлито три ступки с пестиками". В рапортах с 29 марта 1814 года по 10 октября 1815 года несколько раз встречаются упоминания об отливке чугунной посуды, плит, печных принадлежностей[6].

К середине 19 столетия расцвет архитектурных  и монументально-декоративных форм чугунного художественного литья  завершился. Во-первых, закончилась  эпоха большого государственного стиля  — классицизма, и все грандиозное  стало уступать место камерному. В моду входили изделия из чугунного литья небольших размеров, поэтому заводам нужно было налаживать массовый выпуск мелких художественных вещей. [10, c. 156–166].

 

 

 

Каслинское художественное литье

 

До XVII века железо в России получалось исключительно прямо из руды в  сыродутных горнах, подобных кузнечным, или же в дойницах, мало, чем отличающихся от тех же горнов, причем выделка  железа имела характер кустарного производства, как было всюду прежде в Европе. Первый железоделательный завод в России, подобный существовавшим на Западе, был построен только в 1632-38 годах. В Англии в это время правительство уже издавало указы, которыми стремилось предохранить леса от истребления "по причине страшного множества железных заводов". [1]

Как известно, Каслинский чугуноплавильный и железоделательный завод был построен для переделки выплавляемого чугуна на сортовое железо. Массовое производство изделий литья, главным образом, различной посуды, идущей на продажу, как было сказано выше, началось в середине 40-х гг. для чего и была построена первая вагранка. В 1852 году введена в строй вторая, а в 1861-м - третья. Однако позднее производство бытовых изделий на заводе несколько сократилось, и к 1876 году чугун для художественных кабинетных вещей выплавляли только две печи.

Большую роль в истории каслинского художественного чугунного литья сыграл скульптор Михаил Денисович Канаев (1830-1880 гг.). Увлеченный перспективами, которые открывало перед ним чугунное литье, полюбив этот новый для него вид искусства, он согласился принять место заводского скульптора.

Приехав в 1876 г. в Касли, М.Д. Канаев оживляет работу по выпуску фигурного литья, мечтая поднять его на более высокий художественный уровень[5]. Скульптор организует при заводе школу, в которой обучает мастеровых лепке и формовке. Но М.Д. Канаев обращает внимание не только на искусство и точность формовки, но и на тщательность чеканки. С целью поднять ее качество он добивается приглашения из знаменитого своей гравюрой на стали Златоуста двух мастеров чеканки, которые стали учителями каслинских чеканщиков. Произошло удачное слияние двух видов уральского искусства - чугунного литья и гравюры на стали, которое не могло не повлиять благотворно на дальнейшую судьбу каслинского искусства.

Жанровые сюжеты проникают теперь у Канаева и в произведения, имеющие практическое назначение. Так, на смену подсвечнику "Вакханка у дерева" приходит настольный канделябр "Мальчик, играющий в снежки". Такая демократизация сюжета весьма знаменательна не только для самого Канаева, но и для всего каслинского литья.

Вслед за М.Д. Канаевым в Касли прибыл молодой талантливый скульптор, академик Николай Романович Бах (1853-1885).

Приехав в Касли, Н.Р. Бах застал там почву, уже подготовленную Канаевым для дальнейшего развития художественного литья. Так же, как и Канаев, Бах стремится укрепить связи каслинского литья с русской скульптурой. Продолжая дело, начатое Канаевым, Бах также руководит заводской художественной школой, передавая каслинским мастерам свое знание скульптуры, обучая их формовке и лепке.

Скульптор выполняет модели чернильниц, пресс-папье, подсвечников, которые  до сих пор выпускаются заводом  и пользуются популярностью. Они  мало чем напоминают прежние его  работы: в них больше естественности, метких наблюдений. Они характеризуют  Баха как интересного скульптора-анималиста. Характерной особенностью произведений Баха является то, что они показывают животных и птиц в обстановке глухого  леса, передают целые сцены их жизни.

Вообще процесс становления  и развития Каслинского литья шел как бы в двух направлениях. Первое из них - это сам завод с его службами и производственным литейным участком. Второе - коллекционерская деятельность заводовладельцев в Санкт-Петербурге. Скульптура малых форм в бронзе, фарфоре, гипсе покупалась в антикварных магазинах Санкт-Петербурга. Причем выкупались как правило работы иностранных скульпторов XVIII - первой половины XIX веков. Они составляли 30-35% моделей Каслинского завода. Среди них особое место занимали художественные отливки из чугуна и бронзы первой половины XIX века Берлинского и Глейвицкого литейных заводов[9].

Триумфом развития каслинского художественного литья стала Всемирная выставка в Париже в 1900 г. За два года В.Г. Дружининым были обеспечены новые модели для выставки и организована работа над знаменитым чугунным павильоном.

Каслинский павильон 1900 года представлял собою новый шаг вперед. Он был отлит из большого числа деталей, которые собирались при помощи винтов на заранее установленном каркасе. Стены его были то ажурными, то украшались барельефами с изображением сказочных птиц, различных фантастических орнаментов, древних парусных кораблей. Под ажурные узоры был подведен цветной бархат.

Сюжеты рельефов, мотивы узорчатого орнамента были заимствованы из искусства  Византии и древней Руси - здесь  и типичные орнаментальные плетенки, и драконы, и т.д.

Велико было количество и мелких деталей, накладывавшихся на собранные  уже стены павильона. Но неся декоративную службу, детали павильона имеют и  вполне самостоятельное сюжетное и  смысловое значение.

Детали для павильона отливались и в 1898 и в 1899 годах. Над ними работали лучшие мастера завода. В. Кузнецов формовал круглые колонны, покрытые плетеным узором, В. Тимофеев - маленькие  рельефные медальончики, А. Мочалин  и Н. Тепляков - рельеф, изображающий орла среди растительного орнамента. Тот же А. Мочалин формовал и ажурный  бордюр, идущий по самому верху павильона; Н. Тепляков и О. Самолин - сложный горельеф с изображением вещих птиц, Н. Тепляков - ажурный рельеф плывущего корабля и т.д. Каслинский павильон заслуженно получил высшую награду Парижской Всемирной выставки.