Творчество В.А.Серова

Репин начинает заниматься со своим талантливым учеником сначала в Париже, а затем в Москве и в Абрамцеве. Примечательно, что будучи в Париже, Репин ни словом не обмолвился о возможности и необходимости обучения у старых великих мастеров европейской живописи. "Натура, натура и еще раз натура", - говорил Репин, для которого "правда жизни" была единственно верным путем в живописи. 
Серов молчал, а думал о своем. 
После поездки со своим юным учеником в Запорожье Репин направляет Серова в Петербург в Академию художеств, где в это время преподавал знаменитый П.П.Чистяков. 
Чистяков не умел рисовать сам, но, однако, обладал редким даром учить других. Из под его руки вышли Суриков, Врубель, Коровин, и, вот, Серов. 
Здесь молодой художник быстро завоевывает уважение, его талант вызывает неподдельное восхищение окружающих. Чистяков вспоминал о Серове, что он еще не видел в другом человеке такой меры художественного таланта в искусстве, какая отпущена была природой его даровитому ученику. "И рисунок, и колорит, и светотень, и характерность, и чувство цельности своей задачи, и композиция - все было у Серова, и было в превосходной степени". Друзья художника, его современники отмечали драгоценные человеческие качества его натуры, редкую прямоту и честность, порядочность и опрятность. 
Большое значение в формировании художественных взглядов имела жизнь Серова в усадьбах Абрамцево и Домотканово. Великая, зхагадочная природа средней полосы России с ее березовыми рощами, цветущими полянами, поросшими оврагами, грустными перелесками, с околицами серых русских деревень полюбилась художнику с детских лет, а дом Мамонтова, где над эскизами декораций трудились Коровин и Врубель, где была мастерская майолики, где с успехом шла частная опера, вдохновил художника на счастливые творческие успехи. 
В некоторых своих пейзажах, написанных в этих местах, Серов по глубине постижения русской природы ни в чем не уступает Левитану. В возрасте двадцати с небольшим лет Серов уже создал произведения, которые стали классическими в русском изобразительном искусстве.

Известно, как  мучительно долго писал Серов  свои портреты. Число сеансов у  него редко бывало менее сорока, а доходило и до ста. Для того чтобы  уметь писать долго, не засушивая живописи, а добиваясь все большей ее свежести и свободы, надо уметь писать и быстро. Серов владел искусством и сверхбыстрой работы. Его он добился особым, чисто серовским скоростным методом карандашных зарисовок и набросков. 
Мне приходилось не раз видеть, как набрасывали свои рисунки Репин и Серов. Репин работал так же быстро, но он не владел той невероятной, сверхъестественной быстротой, с какой Серов набрасывал в альбом свои наблюдения - отдельные фигуры, портреты, целые сцены, состоявшие из месива людей и животных, да еще крошечных, еле различимых размеров. А ими полны его альбомы и альбомчики. 
Просто диву даешься, рассматривая их: едва намечен затылок, а перед вами уже живой человек, чуть тронут высунувшийся нос, а вы угадываете его обладателя, из-за спины соседа видна чья-то приподнятая бровь, а вы узнаете не только кому она принадлежит, но и каково невидное вам выражение данного человека. В этих альбомных зарисовках, более чем в других работах Серова, познается изумительное мастерство художника. Таков рисунок с Зигфридом Вагнера в Байрейте.