Творчество В.Л. Боровиковского

                                      Введение

Творчество Владимира Лукича Боровиковского относиться к очень не простому, переломному моменту русской истории, культуры и искусству. Изображая героев своего времени, он всегда оставался в стороне, не гнался за известностью, не рвался в Адамики. Он как  безмолвный свидетель времени запечатлевал на своих полотнах известных, влиятельных и красивых людей эпохи. Он таковым и являлся. От этого талантливого человека не осталось ни мемуаров (он не писал о себе), ни воспоминаний современником (у него было не много друзей),  ни, наконец, автопортретов. Разгадывая и запечатлевая на полотнах души других людей, свою собственную он оставил в тайне. И может, тем и прекрасны его картины, что можно попытаться разгадать в них душу мастера.

                        В.Л. Боровиковский  на Украине

Владимир Лукич Боровиковский родился 24 июля 1757 года(по сведеньям исследователя творчества художника В.П. Горленко) в Миргороде, на Украине. Большинство искусствоведов считают именно этот город родиной Владимира Лукича. Там он же провёл первые годы жизни (жил в родном городе до тридцати лет) и познал азы живописи, а если быть точнее иконописи.

«Это был маленький украинский городок, затерявшийся среди бескрайних полей и лугов, в нескольких вёрстах от которого рассеяны были такие же небольшие селенья…Ничего «примечания достойного» каких-либо фабрик или гостиных дворов в городе не было. Лишь четыре деревенские лавки да несколько таких же «казённых» строений располагались на обширной площади.

Равнинных пейзаж оживляли три деревенские церкви, возле одной из которых (церковь Воскресенья), на берегу Хорола, стоял дом Боровиковских.

Четыре раза в году устраивались ярмарки, и тогда в Миргород съезжались купцы из разных великороссийских городов, Екатеринославской и Харьковский губернии, а временами их донских столиц.

В остальное время года в лавках понемногу торговали маленькими товарами, но с основном жители пользовались плодами своего домостройства. Жизнь текла в этот период более монотонно». [1,стр. 22]

Ко времени ранней молодости Боровиковского, до 1782 года Миргород не так уж напоминал захолустье. «Это был полковой город, центр Миргородского полка, в состав которого входило в отдельные периоды до шестнадцати местечек-сотен (с 1765 по 1781 и их числе находилась и Полтава)». [1,стр.22]Полки в то время были не только военные, но и территориально- административными единицами, осуществляли прежде всего хозяйственные функции.

Почти все члены семьи Боровиковского служили в полку. Отец Владимира  Лука Иванович Боровик (домашнее прозвище) был н.з. значковым товарищем. Этот чин получали представители верхового слоя казачества (казачьей старшины). При Екатерине II, начиная с 1785 года казачья старшина  приобретала многие  привилегии, среди них права дворянства.

Но несмотря не это  семья Боровиковских  не имела состояния. У них был лишь дом и два земельных участка в пригороде (Недалеко от Миргорода и Хорола). Владимир также поступил в полк, когда ему было 17 лет. Но поскольку полковая служба носила гражданских характер, участия в военных действиях было не обязательно. Условия эти способствовали становлению Боровиковского как художника. По всей вероятности, служебные дела Владимира занимали не очень много времени, и у него хватало времени посвящать его творчеству.

Главным источником дохода для семьи являлась иконопись. И отец Лука Иванович и Владимир не плохо владели этой техникой. Скорее всего, учителем будущего художника был его отец, поскольку по свидетельствам исследователей Владимир не уезжал из своего города. Лука умер в 1775 году, когда его сыну было всего восемнадцать лет, но, судя по всему, он успел передать Владимиру необходимые знания, которые стали определённой базой в его творчестве. Иконопись в семье Боровиковских была практически профессиональным делом, ею занимались и другие родственники художника. Наиболее близким к Миргороду центром иконописи было село Борисовка Белгородской губернии. Иконописцев обучали в Богородицо-Троицком монастыре, основанном в 1714 году Б.П. Шереметьевым.

Центром религиозной жизни в то время на Украине был Киев с его Лаврой и Академией. При Киево-Печёрской Лавре в 1763 году было создано специальное училище для иконописцев. Лавра следила за сохранением основ православной догматики, а вместе с тем – и выработанных приёмов иконописания.

Исследователи творчества художника отмечают определённую эволюцию в его иконах. В ранних иконах, четырёх подписанных рукой художника, с изображением апостолов Луки, Иакова, Павла, Иоанна и Фомы можно заметить связь с гравюрой. К гравюре  Боровиковский всегда относился с особым вниманием и в последующих работах так же можно заметить отголоски её отголоски. В поздних иконах, например, «Богоматерь с младенцем» (она написана, по свидетельству Н.С. Лескова, в бисерной манере), «Богоматерь на троне» уже ощущается мастерство художника, правильность и чёткость письма, портретная проработка лица.

Он сотрудничал с Яковом Сербиным киевским гравёром, у которого была своя книжная лавка, где он бойко вёл торговлю, как книгами, так и гравюрами.

Своеобразным переходным элементом от иконы к бытовым картинам является «Царь Давид» (Русский музей, 1785). В ней сочетаются и религиозные и светские мотивы. Давид, изображённый Боровиковским угрюмым стариком, на картине уже заметны элементы светской живописи. На задний же план художник поместил текст из святого писания.

Боровиковский жил в ту пору, когда в искусстве сочетались  разные художественные течения, старые принципы и манеры письма сталкивались с новыми направлениями, вкусами и требованиями современной действительности.

Годы жизни художника на Украине пришлись на период окончательного закабаления украинских крестьян. Боровиковский неоднократно становился свидетелем угнетения слабых более сильными и наделёнными властью.

Переломным моментом в судьбе и творчестве художника явился заказ на исполнение картин, посвященных императрице Екатерине II. Владимир Боровиковский написал две картины, в последствии украсивших путевой домик императрицы, в котором она останавливалась во время своего путешествия на юг, в Полтаву.

На одной картине были изображены семь греческих муз и Екатерина в образе Меневры. На другой – Пётр I, вспахивающий землю, императрица Екатерина II, кидающая семена в эту землю. Так же на картине были изображены великие князья Александр и Константин, бороздящие землю. Когда Екатерина II увидела эти картины, то велела отправить молодого, талантливого художника учиться в Петербург. Образы, в которых изобразил правительницу Боровиковский, совпадали с её политическим курсом. Екатерина II представлялась как продолжательница дел Петра. Но, несмотря на указ с выше, художник не торопился покинуть родину ещё в течение полутора лет. Уезжая в Петербург, Боровиковский увёз с собой навыки опытного иконописца. И пусть он ещё не обладал навыками эмоционального письма, передающего характер. Он с тщательностью и скрупулезностью прорабатывал лица, детали одежды и украшения.

Ко времени переезда в столицу Боровиковский уже не был связан службой в полку, т.к. Екатерина поспешила устранить остатки независимости Украины. Художник уехал в Петербург спустя полтора года после указа императрицы, поздней осенью 1788 года.

                         Жизнь и творчество в Петербурге

О первых годах жизни и творчества Боровиковского в столице известно немногое, поскольку документов сохранилось не много. Доподлинно известно, что по прибытию в Петербург в начале декабря 1788 года, художник первое время жил на постоялом дворе. Осенью он переселился в дом почтового ведомства – Почтовый стан, где жили почтовые служащие.

В Петербурге Боровиковский познакомился с Николаем Александровичем Львовым, родственником и другом В. В. Капниста. Кстати, по просьбе которого художник написал картины для путевого домика. Так случилось, что общественные деятели того времени не остались равнодушными к таланту молодого художника, и Капнист, и Львов сыграли в творческой судьбе Боровиковского значительную роль.

Николай Львов «был необыкновенно деятельный увлекающийся и редкостно одарённый человек. Самобытный архитектор и теоретик-музыкант, незаурядный поэт и учёный-геолог, он приобрёл серьёзные познания в самых разных областях самообразованием…» [1,стр. 48] Николай Александрович происходил из семьи богатых, но мелких дворян, всего достигнутого он добился сам: и уважения, и влияния в высших кругах. Смолоду он увлёкся учениями Руссо и «свой нравственный облик и поведение он строил по образу благородного героя Руссо, Сен-Пре, незнатного и бедного молодого человека, исключительно своими личными достоинствами – умом и силой – возвысившегося над миром произвола и лживой сословной моралью аристократического общества». [1,стр. 48]

В. Боровиковский нашёл в доме Львова благоприятные условия для творческого и интеллектуального роста, обогатив тем самым свой художественный вкус. В дом Николая Александровича приходили талантливые люди культуры и искусства той эпохи:

Д.Г. Левицкий, А.Е. Егоров, Г.Р. Державин и многие другие. «Попав в круг друзей и знакомых Львова, Боровиковский оказался среди людей, чья деятельность во многом определила художественное движение той эпохи». [6,стр.54]

Приехал в столицу Боровиковский, скорее всего, не пытался поступить в Академию художеств. Причиной тому являлся и полученный на Украине художественный опыт и возраст. Художнику на тот момент было уже за тридцать, а в Академию принимали детей в возрасте пяти-шести лет.

Академия художеств была самым влиятельным и значимым учебным заведением страны. Основанная ещё при Петре I, после воцарения на престоле императрицы Екатерины II, она получила значительное развитие. «Ученики академии делились на пять «возрастов». Пребывание в каждом длилось три года. Три первых трёхлетия уделялись общей подготовке, а два последних – специальной». [3,стр.285] По окончанию Академии выпускников награждали Большой и Малой серебряными медалями, и Большой и Малой золотыми. Высшая награда Б З медаль давала право обладателю на заграничную командировку. Обучение начиналось с копирования рисунков и гравюр известных художников. Следующий этап рисование гипсовых слепков и фигур. После этого изучение композиции и рисование с натуры. Эта последовательность строго соблюдалась. 

«Выше всего в Академии художеств ставился исторический жанр…Причём в понятие «исторического» …входили не только события, связанные с историей, но и легенды, христианская и античная мифология». [3,стр.285] Намного ниже ценили пейзаж, портрет и бытовая живопись.

Стоит отметить, что, несмотря на завоёванную популярность и безусловный талант, у Боровиковского были весьма непростые отношения с Академией. Лишь в 1795 по предложению Лампи присудить В.Л. Боровиковскому звание академика.

На ранних этапах творческого развития в Петербурге Боровиковский прислушивался к мнению Львова, которое имел для художника большое значение. «Сон Иакова» (Третьяковская галерея,1789) одна из таких работ, написанная под влиянием наставника. «Рисунок проникнут тем эпохальным чувством жизни и восприятием красоты человеческого тело, которое могло родиться только в атмосфере преклонения перед античностью, царящей вокруг Львова… » [1,стр.57] Также под влиянием Львова Боровиковский написал иконы для оформления главного иконостаса Борисоглебовского собора в Торжке, который был построен в конце 1780 года. Среди тридцати семи сохранилась только одна «Притча о мудрых и неразумных девах», дата её создания варьируется от 1790 до 1792 года. (Калининская областная картинная галерея). Эта икона написана маслом  на картоне. В работе над образом для Борисоглебовского собора появляются более сложные живописные приёмы: использование красноватого сухого подмалёвка для теней; разнообразных мазков – от маленьких и аккуратных, до широких и пастозных; заметно использование лессировки. В цветовом плане преобладают зеленоватые, розоватые и золотисто – охристые тона.

Если уж речь зашла о покровителях и учителях художника, то нельзя обойти вниманием  известного австрийского портретиста И.-Б. Лампи, у которого Боровиковский некоторое время брал уроки живописи. Именно этим периодом (1792 год) датируются рисунки обнажённых натурщиков, один из них изображён в позе св. Себастьяна. Прозрачные короткие штрихи этих рисунков великолепно ложатся по форме, мягкая растушёвка воспроизводит игру светотени, вырисовывая каждый мускул. Кажется, что жесты и движения натурщиков «…замедлены, в них нет напряжения, они пронизаны томлением». [1,стр.61]   Лампи, являясь придворным художником, обладал в то время большим влиянием среди художников и пользовался доверием императрицы Екатерины II. «В соответствии  с … принципами классической эстетики Лампи на первое место как наиболее творческий вид искусства выдвигает историческую живопись и скульптуру… » [1,стр.60] И именно на нюансы этих видов искусства ориентировал наставник своего ученика. Лампи видел в Боровиовском способного, талантливого и многообещающего художника. И, видимо, поэтому после отъезда из Петербурга он оставил молодому художнику свою мастерскую.

На заре своей карьеры В.Л. Боровиковский увлёкся портретной миниатюрной. Миниатюры во всём его творчестве занимают большую и самодостаточную группу картин. «Обращение к небольшому портрету вызывалось неудовлетворённостью парадными, отвлечённо торжественными формами искусства…» [1,стр.67]

Одни из первых упоминаний о портретной миниатюре можно встретить в эпоху Возрождения. В технике эмали делались копии с живописных парадных портретов. Расцвет миниатюры приходится на XVIII век. В России миниатюра завоёвывает небывалую популярность в петровскую эпоху, а именно миниатюра на эмали. Наиболее известными мастерами, работающими в этой технике, были Г.С.Мусикийский (Портрет Петра I на фоне Петропавловской крепости и Троицкой площади, 1723 г.) и А.Овсов (Портрет Екатерины I на фоне Екатерингофа, 1724 г.). В первой трети и в середине столетия портретная миниатюра является наградным царским знаком. Она выполняется как правило на золотой пластинке, обязательно с изображением членов императорской семьи, иногда подобные портреты украшают бриллиантами или другими драгоценными камнями. Миниатюрный портрет сохраняет свой государственный статус до времени правления Елизаветы Петровны. Но спустя некоторое время он представляет собой не более чем сувенир или семейную реликвию. И уже в период становления Боровиковского как художника (конец XVIII века) миниатюрный портрет приобретает более камерный и интимный характер. Подобные портреты выполняются для украшения шкатулок, ларцов и медальонов. Техника эмали постепенно уступает место гуаши и маслу, иногда акварели с примесью мела. Миниатюра пишется на картоне, слоновой кости, дереве и на бумаге. К началу XIX века миниатюра «вырастает» в размере, а к середине века практически исчезает.