Евфросиния Полоцкая и Кирилл Туровский – выдающиеся деятели белоруской культуры XII века

СОДЕРЖАНИЕ

Введение…………………………………………………………………………….3

1 Жизнь и просветительская деятельность Евфросинии Полоцкой….…………4

2 Кирилл Туровский – знаменитый проповедник и писатель XII века……..…14

Заключение………………………………………………………………………...19

Список использованных источников…………………………………………….20

ВВЕДЕНИЕ

В истории Беларуси XII век можно по праву считать золотым веком развития культуры. Политическая независимость образовавшихся в это время княжеств способствовала более быстрому развитию их экономики и культуры. Среди наиболее процветающих княжеств были Полоцкое и Турово-Пинское. Именно города Полоцк и Туров стали центрами развития белоруской культуры в этот период. И, конечно же, невозможно представить панораму духовной жизни восточнославянских земель в XII столетии без имен Ефросиньи Полоцкой и Кирилла Туровского – двух выдающихся деятелей белоруской культуры, труды которых обусловили высокий культурный подъем на земле наших предков. Не удивительно, что имена Ефросиньи  Полоцкой и Кирилла Туровского широко известны и за пределами как Беларуси, так и всех восточнославянских государств. Они причислены к лику христианских святых, что свидетельствует об их неоценимом вкладе в развитие и распространение христианства на восточнославянских землях.

Их огромный вклад в развитие культуры и искусства Беларуси делает исследование  их жизни еще более актуальным и интересным. Разумеется, белорусская история богата на выдающиеся личности, но именно вклад Ефросиньи Полоцкой и Кирилла Туровского автор считает наиболее значительным, можно сказать основополагающим, в развитие не только белорусской, но и всей восточнославянской культуры.

Что касается источников, «Жития»  Евфросинии Полоцкой и Кирилла Туровского не дают нам точной информации о годах их жизни, но они богаты на другую интересную информацию об их жизни и деятельности, до нас дошли тексты произведений Кириллы Туровского. Для подготовки этой работы был использован ряд литературы: Багадзяж М. Праз смугу стагоддзяў /  М. Багадзяж. – Мінск: Народная асвета, 1993. – 104 с.; Арлоў У. Еўфрасіння Полацкая / У. Арлоў. – Мінск: Мастацкая літаратура, 1992. – 220 с.; Арлоў У. Сагановіч Г. Дзесяць вякоў беларускай гісторыі (862-1918): Падзеі. Даты. Ілюстрацыі. 2-е выданне / У. Арлоў, Г. Сагановіч. – Вільня: Наша будучыня, 2000. – 223 с.; Лысенко П. Ф. Сказание о Турове / П. Ф. Лысенко.  – Минск: Белорусская наука, 2006. – 118 с. и некоторые другие источники.

1 ЖИЗНЬ И ПРОСВЕТИТЕЛЬСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ  ЕВФРОСИНИИ ПОЛОЦКОЙ

Княжна, игуменья, и, во-первых, выдающаяся просветительница, она «пакінула аб сабе ў душы народа глыбокую пашану і памяць, якую не здолелі знішчыць ні «ваяўнічыя атэісты», ні псеўдагісторыкі і фальсіфікатары, што абвяшчалі славутую палачанку цемрашалкай або ўвогуле замоўчвалі яе жыццевы подзвіг»[1, c. 21].

Основной источник биографических известий о просветительнице – ее «Житие», один из ценнейших памятников древнебелорусской литературы, созданный в конце XII века в Полоцке неизвестным автором. «Житие Евфросинии Полоцкой» дошло до нас, по меньшей мере, в шести редакциях, представленных более чем сотней списков, самый древний из которых относится к XVI веку. Отсутствие первоначального текста «Жития», как и ранних его списков, существенно усложняет исследование жизненного пути подвижницы[2, c. 94].

Будущая святая родилась в семье  князя Святослава-Георгия и княгини Софии. Девочку назвали древним кривичским именем Предслава[2 c. 103]. Точная дата ее рождения не известна. Из «Жития» известно, что в 12 лет Предслава пришла в монастырь к своей тетке, вдове князя Романа Всеславича, которая была игуменьей и сообщила о желании принять постриг. По летописи, князь Роман Всеславич умер около 1116 года (по другим сведениям – в 1113). Только после этого тетка Предславы могла стать игуменьей. Значит, святая Евфросиния родилась не ранее 1104 или 1101 года[2, c. 106].

«Житие» повествует, что Предслава с детских лет проявила большую любовь к книжному образованию и сердечной молитве. Училась Предслава в школе при Софийском соборе или дома, при княжьем дворе (это более вероятно). Учителями были духовные особы, учебниками – Святое Писание, житийная литература… От наставников, из жизнеописаний святых девочка получала и представление о монастырских уставах и обычаях. Наука давалась ей значительно легче, чем ровесникам[2, c. 103].

Детство княжны проходило не только в родительском тереме. ЕЕ привлекал многоголосый и многоязычный торг, где можно было услышать гусляров, увидеть выступления «веселых людей» - скоморохов. Предслава заходила к жившим на посаде торговцам и ремесленникам. После тесных курных изб простого люда особенно поражали девочку полоцкие храмы и прежде всего величественный Софийский собор с его богатыми фресковыми росписями. В юные годы она была зрительницей, а возможно, и участницей русалий, купалий, коляд и других дохристианских праздников[2, c. 104].

Слава о красоте и образовании  Предславы разнеслась «по всем городам», и в Полоцк, к князю Святославу-Георгию  зачастили сваты[2, c. 104]. Когда родители начали думать о ее замужестве, двенадцатилетняя Предслава им ответила: "Что будет, если мой отец захочет отдать мене в супружество; если будет так, от печали этого мира нельзя будет избавиться! Что содеяли наши роды, бывшие прежде нас? Женились и выходили замуж, и княжили, но не вечно жили, жизнь их прошла и погибла их слава, словно прах, хуже паутины. Но древние жены, взяв мужескую крепость, пошли следом за Христом, Женихом своим, и предали тела свои ранам, мечам - главы свои, а иные хотя и не склонили шеи свои под железом, но духовным мечом отсекли от себя плотские сласти, отдали тела свои посту, и бдению, и коленному поклонению, и возлежанию на земле - и они памятны на земле, и имена их написаны на небесах, где они вместе с ангелами непрестанно Бога славят. А сия слава есть прах и пепел, словно дым рассеивается, словно пар водяной погибает!"

Княжна тайно от своих родителей бежала в монастырь к своей тетке игуменье, чтобы принять постриг и посветить жизнь духовному совершенствованию. Тетка сказала ей: «Чадо мое! Како я могу се сотворити? Отец твой, уведав, со всяцем гневом возложить вред на голову мою.  А еще юна еси возрастом. Не можеши понести тяготы мнишеского житиа. И како можеши оставити княжение и славу мира сего?» Однако Предслава добивается своего и под именем Евфросинии втайне от родителей принимает постриг, посвящая себя Христу.

Белорусский исследователь «Жития» Алексей Мельников считает, что случилось это, вероятнее всего, 25 сентября – в день святой Евфросинии Александрийской[2, c. 105].

С благословения Полоцкого епископа Илии Евфросиния стала жить при Софийском соборе. Там Евфросиния смогла целиком отдаться книгам, что сделало ее одной из самых образованных женщин своего времени в Европе. Кроме Библии она читала произведения римских и византийских богословов.

В полоцких книжных собраниях XII века, несомненно, имелись сочинения выдающегося византийского проповедника Иоанна Златоуста (344-407), который учил верующих христианским добродетелям, образно изобличал человеческие пороки. Распространены в княжестве были также произведения Григория Назианзина, Василия Кесарийского, Ефрема Сирина, Иоанна Синайского. Патристическая литература укрепляла основы христианской догматики, имела большое значение в становлении этических идеалов. Тем же целям служили жития святых и патерики – сборники коротких рассказов о людях, прославившихся своим благочестием[2, c. 108].

Каждый образованный человек должен был знать историю  своего народа и соседей. Значит, полоцкая игуменья изучала Несторову «Повесть временных лет», вводившую восточное славянство в русло всемирной истории. Исторические знания, осознание включенности своей земли в общечеловеческий исторический процесс укрепляли у Евфросинии идеи патриотизма, служения Отечеству[2, c. 108-109].

«Житие» и другие немногочисленные источники не дают нам достаточных сведений, чтобы полностью охарактеризовать взгляды святой Евфросинии на взаимоотношения человека и окружающего мира, но один вывод мы можем сделать. Основываясь на библейском учении, патристическая литература называла человека «микрокосмосом», а природу – «макрокосмосом». Этим подчеркивалось органическое единство, в котором должны существовать названные миры. Уже в раннем средневековье на восточнославянских землях была высказана мысли, что природа – храм, где человек осуществляет свое творческое служение. Так, очевидно, считала и Евфросиния Полоцкая[2, c. 110].

Прожив несколько лет в монастыре, княжна поселилась в Софийском соборе, где «нача книгы писати своими руками». Вместе с переписыванием церковных книг, хроник, популярных тогда сборников афоризмов перо нашей  просветительницы  могло выводить рядки Полоцкой летописи. Евфросиния писала и собственные произведения – молитвы, проповеди, а еще переводила с греческого и латинского языков[3, c. 31].

Процесс письма в те времена был  очень сложным и медленным. Книги  писали на пергаменте уставом –  крупным и прямым, без наклона, почерком, где каждая буква отделялась от соседней и скорее не писалась, а рисовалась. Кроме всего прочего, переписка книг была нелегкой физической работой. Тогдашний переписчик часто писал не на столе, а на ладони левой руки, которая опиралась локтем на колено. Этим делом занимались почти исключительно мужчины. Уже одно то, что за такой тяжелый труд взялась молодая женщина, было подвигом[2, c. 113].

Таким образом, некоторые произведения византийских авторов могли распространяться на восточнославянских землях в переводах полочанки. Из «Жития» известно, что святая поддерживала переписку с Византией. Не будет противоречить исторической вероятности и мысль, что Евфросиния обменивалась письмами со своими соотечественниками и братьями по духу Кириллом Туровским, Климентом Смолятичем, с автором «Слова о полку Игореве».

Часть переписанных Евфросинией книг шла на продажу, а полученные деньги по ее просьбе раздавали бедным.

Конечно, при всей самоотверженности  молодой монахини плоды ее трудов были невелики. Евфросиния мечтала о том, чтобы перепиской книг в Полоцке занимались не одиночки, а десятки грамотных людей[2, c. 114]. Есть мнение, что она основала библиотеку Софийского собора, потерянную во время Ливонской войны[1, c. 25].

«Житие» Евфросинии Полоцкой рассказывает, что однажды во сне ангел взял ее за руку и отвел за две версты от Полоцка в Сельцо, где была деревянная церковь Спаса и каменный храм-усыпальница полоцких епископоф. На этом месте ангел сказал монахине: “Здесь надлежит быть тебе!” Сон повторился трижды. В ту же ночь подобный сон видел и полоцкий епископ. Небесный посланник велел ему ввести рабу Божью Евфросинию в Спасскую церковь, что в Сельце на берегу Полоты. Получив благославение, Евфросиния помолилась в Софийском соборе и, взяв с собой одну монахиню, отправилась на указанное ангелом место.

Войдя в церковь Спаса, подвижница обратилась к Всевышнему: “Ты, Господи, давая святым Своим апостолам  завет, повелел не носить с собою  ничего, кроме посоха. Я же, повинуясь  слову Твоему, пришла на место сие, ничего не взяв с собою, имея в себе только слово твое: Господи, помилуй! А из богатсва есть у меня только эти книги, которыми душа утешается и возвеселяется сердце…”

Так вблизи от Полоцка Евфросиния основала женский монастырь. Случилось  это еще при жизни Бориса Вячеславича, значит, не позже 1128 года, когда князь умер. Спустя некоторое время при церкви Богородицы подвижница учреждает еще одну обитель – мужскую. Это тоже был подвиг: тогда, в начале XII века, монастыри в Полоцком княжестве, как и в других восточнославянских землях, были наперечет[2, c. 115].

В полоцких монастырях, уставы которых  написала сама Евфросиния, под ее руководством действовали мастерские по переписке книг – скриптории. Тут существовали специализации: один мастер делал цветные инициалы, второй - миниатюры, третий – переплеты. Когда была необходимость переписать книгу быстрее, ее делили на несколько частей. Разделение труда значительно увеличивало не только число книг, но и их художественный уровень. Из скрипториев книги расходились по всей полоцкой земле и за ее пределы. Их читали ученые монахи, по ним учились дети.

При одном из монастырей, чтобы  украсить полоцкие храмы иконами, подвижница открыла иконописную мастерскую.

Созданные преподобной Евфросинией  твердыни слова Божьего были и очагами благотворительности. Там находили защиту, утешение и помощь вдовы и сироты, немощные и обиженные[2, c. 116].

Полоцкое княжество нуждалось  в образованных людях. Школы тут  были и до Евфросинии, но основание  подвижницей монастырей, ее педагогическая деятельность дали школьному делу новый мощный толчок.

Дети в тогдашних школах учились  «чытанню, пісьму, «цыфіры» і царкоўным спевам. Высокаадукаваная ігумення імкнулася пашырыць межы звычайнай навучальнай праграмы» [1, c. 26].

Грамоте учили по церковным  книгам – Псалтыри, Часослову, Апостолу. Овладение чтением осложнялось тем, что в рукописных книгах не было знаков препинания, слова и предложения часто сливались. Сначала требовалось заучить на память азбуку с трудными названиями букв – «аз», «буки», «веди», “глаголь»… Одновременно дети учились выводить буквы писалом на бересте или на вощеных дощечках. Примерно так начинала постигать грамоту детвора и в школах, открытых стараниями Евфросинии.

Кроме церковнославянского, юные полоцане изучали изучали греческий и латинский языки, получали знания по природоведению, риторике, медицине. Большое внимание уделялось истории. Ученики должны были хорошо знать родословную династии Рогволодовичей, важные события из прошлого Полоцкой земли и всего восточного славянства. Наверное, школа давала определенные знания и по всемирной истории[2, c. 117].

Школы Евфросинии Полоцкой являлись передовыми для своего времени и  по программе обучения, и по составу  учеников, большинство которых были детьми простых горожан.

Помощницами и опорою Евфросинии в ее многочисленных заботах и начинаниях стали ее сестры: родная Гродислава (в монашестве Евдокия) и двоюродная Звенислава (Евпраксия).  Однако попали они в монастырские стена по-разному. Основав Спасскую обитель, молодая игуменья попросила отца прислать к ней сестру для обучения грамоте. «Житие» сообщает, что игуменья тайно постригла сестру в монахини, вызвав этим великий гнев отца. Со Звениславою было иначе, она сама пришла к сестре и, видимо, пожертвовала храму Спаса все свое приданое.