Оценка личности и деятельности Петра I с точки зрения Н.В. Карамзина

 

 

 

Оглавление

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

Тема довольно актуальна в современных условиях, так как происходит не только переосмысление прошлого нашей страны, но и поиска ее идентичности.     

Петр I - одна из выдающихся личностей в российской истории личность и деятельность русского императора поражает своим многообразием. Он является, выдающимся реформатором и, конечно же, первым русским императором. Но деятельность Петра I до сих пор не имеет в нашем общественном сознании одной твердо установленной оценки. На преобразования  Петра смотрели по-разному не только его современники, но и мы, люди XX и начала XXI в. Одни старались объяснить себе значение реформы для последующей русской жизни, другие занимались вопросом об отношении этой реформы к явлениям предшествовавшей эпохи, третьи судили личность и деятельность Петра с нравственной точки зрения.

Объект исследования – личность Петра I и освещение его деятельности в трудах Ключевского, Соловьева, Карамзина.  

Предмет исследования - историческая литература, посвященная анализу личности и государственной деятельности Петра I.

Цель моей работы - рассмотреть личность и деятельность Петра I, попытаться выявить объективную оценку его личности, и показать какую роль он сыграл в русской историографии.

Для достижения цели необходимо выполнить задачи - рассмотреть личность Петра I с точки зрения выдающихся историков:

Н.В. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского. Для выявления объективной оценки, необходимо изучить мнения нескольких историков, сравнить их и сделать определенные выводы.

В данной работе применялись такие методы исследования, как: анализ научных изданий, анализ биографии, анализ интернет ресурсов, анализ художественной литературы.

1. Оценка личности и деятельности Петра I с точки зрения  

Н.В. Карамзина

Первую научную оценку Петр I получает от Карамзина. Но Карамзин как историк принадлежит уже XIX веку. Ученый по критическим приемам, художник по натуре и моралист по мировоззрению, он представлял себе русскую историческую жизнь как постепенное развитие национально-государственного могущества. К этому могуществу вел Россию ряд талантливых деятелей. Среди них Петру принадлежало одно из самых первых мест.

Н.В. Карамзин с особым интересом относился к личности Петра I и его реформам. В 1798 г. у писателя даже появился замысел написать «Похвальную речь Петру I», однако он не был осуществлен. В записной книжке Карамзина сохранился лишь набросок «Мысли для похвального слова Петру I», датированный 11 июня 1798 г.

Описывая императора, Карамзин пишет, что в необыкновенных усилиях Петра мы видим всю твердость его характера и власти самодержавной. Ничто не казалось ему страшным.

Карамзин отмечает, что Петр велик без сомнения, но еще мог бы возвеличиться гораздо более, когда бы нашел способ просветить ум россиян без вреда для их гражданских добродетелей. Он считает его «худо воспитанным» Лефортом, который от бедности заехал в Москву и, весьма естественно, находя русские обычаи для него странными, говорил Петру об них с презрением, а все европейское возвышал до небес. По мнению Карамзина, увидев Европу, Петр, захотел сделать из России - Голландию.

Одной из многочисленных ошибок Петра I, Карамзин считает основание новой столицы на северном крае государства, «среди зыбей болотных, в местах, осужденных породою на бесплодие и недостаток». Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах.

По мнению Карамзина, причиной реформ была "страсть" Петра Великого: страсть возвеличить Россию и страсть "к новым для нас обычаям", которая "преступила в нем границы благоразумия".

Он винит Петра I в том, что он поставил целью "не только новое величие России, но и современное присвоение обычаев европейских". Карамзин осудил перестройку системы государственного управления, ликвидацию патриаршества, подчинение церкви государству, Табель о рангах, перенесение столицы в Петербург, ломку старых обычаев. Он считает, что Петр «насиловал» русскую природу и резко ломал старый быт. Карамзин заявляет, «Мы стали гражданами мира, но перестали быть, в некоторых случаях, гражданами России. Виною Петр. Он велик без сомнения; но еще мог бы возвеличиться больше, когда бы нашел способ просветить ум россиян без вреда для их гражданских добродетелей. К несчастью, сей государь, худо воспитанный, окруженный людьми молодыми, узнал и полюбил женевца Лефорта, который от бедности заехал в Москву и, весьма естественно,

находя русские обычаи для него странными, говорил ему об них с презрением, а все европейское возвышал до небес. Вольные общества Немецкой слободы, приятные для необузданной молодости, довершили Лефортово дело, и пылкий монарх с разгоряченным воображением, увидев Европу, захотел сделать Россию — Голландиею. Петр не хотел вникнуть в истину, что дух народный составляет нравственное могущество Государств, подобно физическому, нужное для их твердости. Сей дух и вера спасли Россию во время Самозванцев; он есть не что иное, как привязанность к нашему особенному, — не что иное, как уважение к своему народному достоинству.  Искореняя древние  навыки,  представляя  их смешными, глупыми, хваля и вводя иностранные, Государь России унижал Россиян в собственном их сердце. Презрение к самому себе располагает человека и Гражданина к великим делам.  Народ в первоначальном завете с Венценосцами сказал им: «Блюдите нашу безопасность вне и внутри, наказывайте злодеев, жертвуйте частью для спасения целого», — но не сказал: «Противоборствуйте нашим невинным склонностям и вкусам в домашней жизни». В сем отношении Государь, по справедливости, может действовать только примером, а не указом».

 Когда я читала «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях», меня поразило резкое, критичное отношение Карамзина к Петру I.

Оценивая деятельность Петра, Карамзин подходит к этому более эмоционально, чем другие историки. Возможно, это связано с тем, что он больше литератор, чем историк. У Карамзина структура рассуждений не такая четкая, как у других историков. Его работы трудно читать, потому что там присутствует старый язык и там больше художественных описаний, чем конкретных фактов.

 

 

2. Оценка личности Петра I у Соловьева

С. М. Соловьев и К. Д. Кавелин думали показать в русской исторической жизни органическое развитие тех начал, которые были даны первоначальным бытом нашего племени. Они полагали, что главным содержанием нашей исторической жизни была естественная смена одних форм жизни другими. Подметив порядок этой смены, они надеялись найти законы нашего исторического развития. По их мнению, государственный порядок окончательно установлен у нас деятельностью Петра Великого. Петр Великий своими реформами отвечал на требования национальной жизни, которая к его времени развилась уже до государственных форм бытия. Стало быть, деятельность Петра вытекла из исторической необходимости и была вполне национальна. С.М. Соловьев придерживался другого взгляда, считая, что никогда ни один народ не совершал такого подвига, какой был совершен русским народом под руководством Петра I. На исторической сцене существовал малоизвестный народ, бедный, слабый и не принимавший участия в общей европейской жизни. Ценой неимоверных усилий русский народ превратился в народ могущественный. Человек, руководивший русским народом в этом подвиге, имеет полное право называться величайшим историческим деятелем.

У С. М. Соловьева реформы представлены в виде строго последовательного ряда звеньев, составляющих всесторонне продуманную и предварительно спланированную программу преобразований, имеющую в своей основе жесткую систему четко сформулированных целевых установок.

В своей капитальной «Истории России» С. Соловьев высоко оценил государственную деятельность первого российского императора. Для него Петр I - революционер на троне, осуществивший в России революцию, равную по своему значению Французской. Историк доказывал закономерность, взаимосвязанность и последовательность петровских реформ, их обусловленность жизненными потребностями России.

Соловьев решительно выступал против славянофильского взгляда, согласно которому реформы Петра означали насильственный разрыв с Древней Русью и насаждение чуждых ей обычаев и нравов.

Петр не был вовсе славолюбцем - завоевателем и в этом явился полным представителем своего народа, не завоевательного по природе племени и по условиям своей исторической жизни. Гений Петра высказался в ясном уразумении положения своего народа, он сознал, что его обязанность — вывести слабый, бедный, почти неизвестный народ из этого печального положения посредством цивилизации. Трудность дела представлялась ему во всей полноте по возвращении из-за границы, когда он мог сравнить виденное на Западе с тем, что он нашел в России, которая встретила его стрелецким бунтом. Он испытал страшное искушение, сомнение, но вышел из него, вполне уверовавши в нравственные силы своего Народа, и не замедлил призвать его к великому подвигу, к пожертвованиям и лишениям всякого рода, показывая сам пример во всем этом. Ясно осознавши, что русский народ должен пройти трудную школу, Петр не усомнился подвергнуть его страдательному, унизительному положению ученика; но в то же время он успел уравновесить невыгоды этого положения славою и величием, превратить его в деятельное, успел создать политическое значение России и средства для его поддержания. Петру предстояла трудная задача:

для образования русских людей необходимо было вызвать иностранных наставников, руководителей, которые, естественно, стремились подчинить учеников своему влиянию, стать выше их; но это унижало учеников, которых Петр хотел сделать как можно скорее мастерами; Петр не поддался искушению, не принял предложения вести дело успешно с людьми выученными, вполне приготовленными, но иностранцами, хотел, чтоб свои, русские, проходили деятельную школу, хотя бы это стоило и больших потерь, сопровождалось большими неудобствами.

С какой бы точки зрения мы ни изучали эпоху преобразования, мы должны прийти в изумление перед нравственными и физическими силами преобразователя, сфера деятельности которого была бы так обширна.

Так, в первый раз была установлена органическая связь преобразований Петра I с общим ходом русской истории. Нетрудно заметить, что эта связь – чисто логическая, лишенная пока фактического содержания.

Непосредственного исторического преемства между Русью XVII в. и эпохой Петра в первых трудах Соловьева и Кавелина указано не было. Это преемство вообще долго не давалось нашему ученому сознанию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3. Ключевский о Петре I.

Ключевский в своих оценках отдельных сторон личности Петра, все

время противоречит себе. Так Ключевский пишет, что "Петр по своему

духовному складу, был один из тех простых людей, на которых достаточно

взглянуть, чтобы понять их".  То он объявляет Петра - "одной из тех

исключительно счастливо сложенных фигур, какие по неизведанным причинам от времени до времени появляются в человечестве". Как совместить две взаимно исключающих друг друга оценки личности Петра?! Если Петр был одним из простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их, то как он мог быть тогда счастливой фигурой, какие только время от времени появляются в человечестве? Если же Петр обладал гениальной натурой, то как его можно считать простым человеком, на которого достаточно взглянуть, чтобы понять его? "Исключительно счастливо сложенная фигура Петра I" по словам Ключевского обладала следующими качествами. У Петра был "недостаток суждения и нравственная неустойчивость", он "не охотник до досужих размышлений, во всяком деле он лучше соображал средства и цели, чем следствия".

          Говоря попросту, Петр не умел последовательно мыслить, видел только

цель, разбирался лучше в частностях, чем в целом и не был способен

предвидеть какие следствия даст реализация начатого им дела. Проведенная

Петром административная ломка, или как вежливо называют историки - реформы, по словам Ключевского "не обнаружили ни медленно обдуманной мысли, ни созидательной сметки". То есть Петр не обладал ни одним из самых основных качеств, которые необходимы для самого заурядного правителя.

       "Сам  Петр сознавался в двух своих  главных недостатках: отсутствии

самообладания и настоящего образования. Он сам в раскаянии говаривал,

приходя в себя от гнева: "Я могу управлять другими, но не могу управлять

собой". Как можно считать гениальным царем человека, который сам признается, что он не может управлять своими чувствами и поступками?

       Ключевский  считал Петра исключительно счастливо  сложенной натурой.

Исключительно счастливо сложенная натура, как о том свидетельствуют

современники и исследователи Петровской эпохи, оказывается, была в действительности натурой исключительно неуравновешенной, исключительно жестокой и сумасбродной. Простым человеком, которого можно понять с первого взгляда, Петра назвать никак уж нельзя.  Петр не всегда был деликатен и внимателен к положению других, и это портило непринужденность, какую он вносил в свое общество. В добрые минуты он любил повеселиться и пошутить, но часто его шутки шли через край, становились неприличны или жестоки. В торжественные дни, в своем Летнем саду перед дворцом, в дубовой рощице, им самим разведенной, он любил видеть вокруг себя все высшее общество столицы. Охотно беседовал со светскими чинами о политике, с духовными о церковных делах, сидя за простыми столиками на деревянных садовых скамейках и усердно потчуя гостей как радушный хозяин. Но его хлебосольство порой становилось хуже «демьяновой ухи».  

Случаев, доказывающих, что Петр совершенно не умел владеть собой, современники приводят бесчисленное количество. В 1721 г. на свадьбе старика - вдовца князя Ю. Ю. Трубецкого, женившегося на 20-летней Головиной, когда подали большое блюдо со стаканами желе, Петр велел отцу невесты, большому охотнику до этого лакомства, как можно шире раскрыть рот и принялся совать ему в горло кусок за куском.  Петр охотно принимал участие в розыске, пытках, казнях. В нем причудливо сочетались веселый нрав и мрачная жестокость.

      «Петр в жестокости, - пишет проф. Зызыкин в своем исследовании

о Патриархе Никоне, - превзошел даже Иоанна Грозного. Иоанн Грозный убил своего сына в припадке гнева, но Петр убил хладнокровно, вынуждая церковь и государство осудить его за вины, частью выдуманные, частью изображенные искусственно, как самые вероломные».