В.В.Данилевский

Для подведения годичных итогов "по внедрению истории техники в педагогический процесс" в феврале 1949 года Минвузом СССР было проведено в Москве специальное совещание. Выступавшие на нем С. В. Кафтанов, академик Б. Н. Юрьев, академик УССР В. В. Данилевский констатировали успешное развитие процесса преподавания истории техники и необходимость его дальнейшего закрепления.

Параллельно с активизацией педагогического процесса возрастает интенсивность научно-исследовательских поисков в области истории техники. 1940-е годы время организационного становления дисциплины и ее самоутверждения. В 1944 году группа И. П. Бардина была преобразована в Комиссию по истории техники при Отделении технических наук АН СССР под председательством академика Б. Н. Юрьева. Вместе с А. А. Байковым, И. П. Бардиным, Г. М. Кржижановским, С. Г. Струмилиным, М. А. Шателеном и другими крупнейшими учеными в ее состав вошел и В. В. Данилевский. Штат Комиссии при этом составляли два, а позже четыре научных сотрудника. Одним из них был Данилевский. Выдающийся исследователь и педагог стал полноправным членом академической корпорации. Комиссия по истории техники, которую в 1949 году возглавил член-корреспондент АН СССР Л. М. Самарин, просуществовала до 1953 года. Согласно постановлению СМ СССР и соответствующему решению Президиума АН СССР, в сентябре 1953 года на базе ИИЕ и КИТ был создан Институт истории естествознания и техники (ИИЕТ).

Еще до войны акценты в историко-технической проблематике начали смещаться в сторону разработки отечественной компоненты. В военные и особенно послевоенные годы процесс получил дальнейшее развитие. Это объяснялось, с одной стороны, победой над фашистской Германией и как следствие гордостью народа за страну и ее военно-промышленный потенциал. С другой - новым политическим курсом Запада на свертывание дружественных отношений с Советским Союзом и последовавшей за этим идеологической переориентацией государственного руководства на национальные ценности, в том числе в области науки. Развернувшаяся на этом фоне борьба с космополитизмом несла в себе для многих ученых трудности и даже опасности: замораживание программ, не связанных с отечественной проблематикой, публично-назидательные "выволочки" непонятливых, понижение в должности, увольнение с работы, исключение из Партии и так далее.

В такой ситуации, когда часть исследователей вынуждена была идти по линии конформизма и компромиссов, для В. В. Данилевского этой проблемы не существовало: свой выбор в пользу изучения отечественной истории техники он сделал еще в 1920-е годы, в самом начале творческого пути. И по исследовательским интересам, и по менталитету ученому была близка российская тематика, и он разрабатывал ее в течение всей жизни. Идеологический же разворот господствовавшей политической системы лишь облегчил решение проблем, связанных с доступом к источникам информации и изданием научных трудов.

В 1947 году В. В. Данилевский опубликовал книгу "Русская техника", вызвавшую наибольшее количество откликов и дискуссий. В книге автор уделил основное внимание истории техники книгопечатания в России. Массовое внимание к изданию объясняется, скорее всего, тем, что по жанру это была научно-популярная работа. На огромном фактическом материале автор повествует о развитии в России главных промышленных производств и ремесел. Введя в оборот, как свои архивные наработки, так и сюжеты из ранее изданных работ других авторов, он опубликовал, можно сказать, народную энциклопедию-летопись технического творчества ремесленников, новаторов, мастеров-умельцев с перечнем привилегий, полученных на сделанные ими изобретения и открытия. Как отмечал академик Б. Н. Юрьев, "Основная масса материалов почерпнута из архивных фондов, из патентных публикаций и из старопечатных изданий, в которых удалось открыть имена многих тысяч замечательных русских техников-новаторов, обогативших своим творчеством все отрасли… техники".

Книга обсуждалась в Отделении технических наук (ОТН) АН СССР, в вузах и научных институтах. В газетах и журналах были опубликованы, в основном, положительные рецензии на нее. В заслугу автору ставилось то, что он сумел показать, как заметил С. В. Шухардин, "богатство технического творчества русского народа".

Вместе с тем нельзя не отметить, что текст книги местами тенденциозен, несет на себе следы авторской спешки и, как следствие этого, содержит неточности и огрехи. Звучащие постоянным рефреном славословия в адрес российского народа и его технической одаренности утомляют. Да они и не нужны, ибо красноречивее всего сам материал книги. Несомненно, и то, что наличие мирового контекста придало бы этой работе большую весомость и убедительность. Именно это было одним из главных положений критики, отмечавшей, что автор ориентируется на "изолированное рассмотрение развития техники в России от развития техники в других странах". Действительно, рассмотрение истории отечественной техники вне мировых тенденций имеет место, однако оно объясняется тем, что сравнительный анализ технического развития разных стран, сопоставление творчества русских и зарубежных изобретателей представляли, по замыслу Данилевского, "специальный предмет нашего следующего обобщенного исследования, которое посвящено всеобщей истории техники". Еще в предвоенном 1940 году он опубликовал труд, в котором доказывал, что паровую машину, лежавшую у истоков промышленной революции, изобрел не англичанин Джеймс Уатт (1736-1819), а сибиряк Иван Иванович Ползунов (1728-1766). Монография Данилевского была построена на архивном материале, который впервые вводился в научный оборот. Чтобы написать такой труд, нужно было приложить титанические усилия. Пафос работы был в прославлении русских и вообще отечественных умельцев, которые, оказывается, далеко опережали зарубежных мастеров и ученых почти во всех областях знания.

В.В. Данилевский был человеком честным и добросовестным. Ни к каким фальсификациям он не прибегал. Пользовался он вполне добротными источниками, как литературными, так и архивными. Дело в том, что техническая идея обычно появляется задолго до того, как в ней возникает общественная потребность. Многие люди в разных странах приходят к мысли о том, как усовершенствовать тот или иной технологический процесс, чтобы сделать жизнь богаче, достойнее и интереснее. Проходит подчас не один десяток лет, чтобы созрели условия для внедрения идеи в практику. Первооткрыватели - обычно неудачники. А славу пожинает тот, кто много лет спустя сумеет облечь идею в реальные и оптимальные со всех точек зрения формы. Именно его и начинают считать изобретателем.

Если пойти по пути В.В. Данилевского и объявлять изобретателями тех, кто высказывал сходные идеи, то таких новаторов будет много и отыскать их можно почти во всех странах. Данилевский искал их в России и, конечно же, нашел.

Впрочем, логика развития научно-технической мысли И.В. Сталина не интересовала. В том пути, по которому шел Данилевский, он увидел убедительную возможность преодолеть всегдашнюю российскую неуверенность в себе. Это был гениальный ход - «мы самые лучшие и самые первые! Так было вовеки, так будет и всегда!»

Труд В.В. Данилевского был тут же удостоен Сталинской премии. Книга, по сути дела, инициировала шумную пропагандистскую кампанию, суть которой московские острословы определили хлёсткой фразой: «Россия - родина слонов». В дальнейшем к этой компании присоединилась борьба с космополитизмом, имевшая уже шовинистический оттенок.

В поддержке публикации "Русской техники" принимали участие академики М. В. Кирпичев, С. Г. Струмилин, В. Г. Хлопин и Б. Н. Юрьев. Книга выдержала два издания, и в 1948 году автор был за нее вторично удостоен звания лауреата Сталинской премии. В том же году В. В. Данилевский был избран действительным членом АН УССР.

Бытует мнение, что не только "Русская техника", но и другие работы В. В. Данилевского субъективны и неточны. Конечно, при таком колоссальном массиве первоисточников - архивного и полевого материалов, введенных ученым в оборот, вполне реально наличие в его трудах накладок и деформаций. Главное - их масштабы и природа. Это могут быть изъяны источникового начала (проблема подлинности источника и содержащейся в нем информации), технические погрешности, связанные с подготовкой монографических текстов, и, наконец, авторские непреднамеренные ошибки и пристрастия. Необходимо учитывать и то, что суждения об однобокости и предвзятости некоторых работ могли принадлежать оппонентам Данилевского, которые у него, как у любой крупной творческой фигуры, несомненно, были. Вопрос о подлинности фактуры и объективности ее оценок предполагает в каждом конкретном случае проведение непредвзятой и взвешенной экспертизы.

По истечении времени можно сказать, что идеологически обусловленная и во многом конъюнктурная книга "Русская техника" оказала Данилевскому плохую услугу. Она явилась главным аргументом критиков ученого, обвинявших его в политическом конформизме и "исследовательском всеядии". Работа способствовала формированию упрощенно-однобокого образа Данилевского, лишь как политически ангажированного и пристрастного ученого. Его по-настоящему большие научные свершения по незнанию или с умыслом уже несколько десятилетий остаются невостребованными и пребывают в тени.

В период борьбы с "низкопоклонством перед иностранщиной" для риторики ученого был характерен наступательно-обличительный пафос. Гневные филиппики в адрес "российских реакционеров и крепостников" не могут не вызывать, по меньшей мере, сожаления. В печати и в устных выступлениях В. В. Данилевским проводилась последовательная верноподданническая линия, направленная на апологию отечественной исключительности и "развенчание научных лжезвезд замшелого запада". И такая позиция, и стилистика ее подачи сегодня, естественно, не могут быть приняты и безоговорочно отвергаются.

На состоявшемся 5-11 января 1949 года в Ленинграде Общем собрании АН СССР, посвященном истории отечественной науки, В. В. Данилевский возглашал: "Это они (т. е. правящие классы Российской империи - В. Г.) довели до преждевременной смерти величайшего техника XVIII в. И. И. Ползунова. Это они отправили на виселицу изобретателя звездного реактивного корабля Н. И. Кибальчича. Это они довели до преждевременной кончины изобретателя радио А. С. Попова". Из песни слова не выкинешь, и комментарии, как говориться, излишни. Но на этом же форуме и Президент АН СССР С. И. Вавилов заявлял, что "…еще в XVIII в. вместе с новой западной наукой в Россию проникло позорное преклонение перед иностранной наукой… и презрительное отношение к собственной науке… Нетерпимая и явно вредная недооценка достижений отечественной науки, намеренно культивировавшая в дореволюционной России, должна быть навсегда искоренена. Могучая страна.., выдвинувшая из своих недр гениальных вождей-ученых Ленина и Сталина… завоевала себе право на почетное место в истории человеческой культуры". И еще одна цитата. "Необходимо беспощадно бороться… с буржуазными извращениями в истории техники,- наставлял высокое собрание академик Б. Н. Юрьев. - Нам необходимо еще более усилить борьбу с низкопоклонством перед иностранщиной… Нужно обратить особое внимание… на попытки протащить в историческую науку чуждую нам идеологию под формулой "объективизма"". Приведенные высказывания характеризуют идеологическую направленность и тональность академического форума.

Такое было время, таковы "правила игры" и не следовать им было крайне трудно, особенно ученым, вовлеченным в административно-идеологическую орбиту. А В. В. Данилевский, находясь на историко-техническом олимпе педагогики, принадлежал именно к этой группе ученых. Может быть, и другое объяснение обличительного пафоса Данилевского. За долгие годы труда он вжился и сросся с идеей творческой одаренности русского народа, богатства его научно-технического наследия. Не исключено, что свою воинствующую риторику ученый выстраивал убежденно и искренне, тем более что его позиция была, как бы идеологически освящена сверху. Так или иначе, его наивно-непосредственная контроверза "царские угнетатели-крепостники - талантливый народ-самородок" не может не вызвать по истечении времени ничего, кроме снисходительной улыбки, потому что при всем том, что было им сказано, в делах и трудах он был верен науке, своим исследовательским позициям, оставался трудолюбивым и взыскательным ученым.

Основной труд В. В. Данилевского в области истории книги - «Русская техническая литература первой четверти XVIII века», в котором он рассмотрел зарождение технической литературы в России, проанализировал особенности этого вида издания. В исследовании особое внимание уделил аппарату технической книги, а именно предисловию, иллюстрациям, чертежам, таблицам, а также специальным пояснениям. В. В. Данилевский считал, что в основу систематизации технической книги должен быть положен отраслевой принцип. Отмечал высокий уровень полиграфического исполнения этих изданий, в частности «Таблиц логарифмов».

На рубеже 1950-х годов исследовательские тематика и инструментарий ученого получают дальнейшее развитие. Излюбленный метод изучения историко-технических объектов в естественных условиях обретает зримые черты промышленной археологии. Речь идет об экспедиционно-полевых раскопках и обследованиях остатков Усть-Рудицкой фабрики М. В. Ломоносова под Ленинградом.

Фабрика цветного стекла в Усть-Рудице представляла большой историко-познавательный интерес, поскольку свидетельствовала не только об исследовательской, но и производственной деятельности великого русского ученого. Это был прообраз современного научно-производственного объединения, собравшего в одно целое промышленные площади, технические объекты (плотины, гидросиловые установки, кузницу, стеклоплавильные печи и т.д.), лабораторию, блок хозяйственно-бытовых построек, жилые помещения. После пожара в 1919 году от фабричного комплекса, перешедшего в свое время по наследству во владение Раевских и Орловых, практически ничего не сохранилось.

Усть-Рудицкая экспедиция Данилевского проводилась совместно ОТН АН СССР и ЛПИ. В процессе поисков и раскопок были найдены остатки построек и фундамента (бревна, битый кирпич, застывший раствор, куски штукатурки), а также тигли, реторты, стеклоплавильные горшки, весы, металлические формочки для стеклянных отливок, железные наковаленки и другие свидетельства когда-то существовавшего производства.