Альтернативность в истории как методологическая проблема

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ  РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

КУРГАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра ИМТИ

 

 

 

 

 

 

Контрольная работа

По дисциплине:

Методология истории

На тему:

АЛЬТЕРНАТИВНОСТЬ В ИСТОРИИ 

КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА

 

 

 

 

 

                                                                    Выполнила: Целик Елена Сергеевна,

                                                                                          ИФ, гр. 5024

                                                                 Проверил:      доцент, канд. ист. наук Менщиков И.С.

                                                                 

 

 

 

 

 

Курган, 2009

План:

 

Введение

1. Понятие альтернативности
1. Роль понятий и категорий в историческом исследовании
2. Характер соотношения понятий с действительностью
2. Историческая закономерность
3. Альтернатива как реализовавшаяся возможность
4. Историческая альтернативность и историческая необходимость
5. Целесообразность рассмотрения альтернатив
1. Познавательные функции поиска альтернативы
2. Практическое применение механизма альтернативности

Список литературы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Трудно назвать другую историко-теоретическую проблему, которая  вызывала бы сегодня такой напряженный  интерес научной общественности, как проблема альтернативности исторического  развития. Нацеленная на осмысление существенных закономерностей реального движения истории, она вместе с тем непосредственно выходит в сферу социальной практики, затрагивая самые острые вопросы и современности, и недавнего прошлого. Необходимость всесторонней разработки категории альтернативности в органической взаимосвязи ее теоретической и практической сторон возрастает еще и потому, что в советские годы она была фактически исключена из методологического инструментария исторической науки, так как догматизация марксизма привела к широкому распространению вульгарно-натуралистических представлений об историческом процессе, вследствие чего становилась неуместной постановка вопроса об историческом действии как результате свободного выбора человека.¹ Марксизм эпохи сталинизма подразумевал более жесткое представление о действии законов.

В годы перестройки была признана возможность реализации различных  вариантов развития общества. В зарубежной историографии всегда признавали возможность  существования разных альтернатив, победа одной из них зависела только от случая. Перед отечественными историками встала задача совместить идею закономерности исторического процесса и возможность альтернативного незапрограммированного развития.²

В конце 80-х гг. проблема исторической альтернативности стала предметом специального исследования советских историков, рассматривающих её в общем контексте специфики исторического процесса и его реальных закономерностей. Можно отметить монографию И.Д. Ковальченко, который подчеркивает, что «альтернативность в общественно-историческом развитии наиболее ярко выражает его основную специфику,  состоящую в сочетании объективного и субъективного». Проблема выбора путей общественного развития стала предметом фундаментального исследования П.В. Волобуева. Принципиальное значение имеет обоснование ученым на обширном конкретно-историческом материале положения о возрастании в современном мире многовариантности развития, что делает ещё более актуальной рассматриваемую проблему.

 

1. Понятие альтернативности

 

Вопросы исторической альтернативности, в первую очередь применительно к истории нашей страны, являются предметом оживленных дискуссий в рамках научных конференций, теоретических семинаров, «круглых столов». На организованном в конце 1988 г. «круглом столе» на тему: «ХХ век: альтернативы развития» в выступлении О.Р. Квирквелия указывалось, что «усиление интереса к альтернативам привело к существенному размыванию этого понятия. Сегодня под альтернативой понимается всё, что угодно: и развилка на пути исторического процесса, и способность мышления к оценке вариантов, действительных и воображаемых, и потенциальная возможность выбора, и некая противостоявшая победившей сила».

Действительно, степень  плодотворности изучения всякой научной  проблемы непосредственно зависит  от того, как четко она формулируется, насколько развитым понятийным аппаратом оперирует ее исследователь. Что касается проблемы исторической альтернативности, то здесь требование терминологической четкости приобретает особенно большое значение уже в силу относительной ее новизны в системе категорий исторической науки. Необходимо определить место исторической альтернативности в этой системе. Но для этого требуются четкие дефиниции, характеризующие эту категорию, раскрывающие ее взаимосвязь с другими категориями, проясняющие механизм ее действия.³

 

Роль понятий  и категорий в историческом исследовании

Понятие, по И.Д. Ковальченко, представляет собой форму мышления, которая целостно и обобщённо раскрывает существенные отличительные признаки исследуемых объектов и явлений реального мира.

Понятия формируются  в процессе как практически-эмпирической, так и научно-познавательной деятельности людей. Формирование научных понятий  представляет собой сложный процесс, в котором тесно взаимодействуют  чувственность и мышление познающего субъекта. Их отличие от чувственных представлений и образов, которые формируются на стадии «живого созерцания» действительности, состоит в том, что они (понятия) являются не чувственно-образным, а рациональным синтезированным отражением объективной реальности. Научные понятия отражают существенные признаки объектов, раскрывают их внутреннюю качественную определенность и выражаются в научных терминах.

Совокупность понятий  той или иной науки можно классифицировать, исходя из их содержания, объема, формы отражения действительности и т.д. Например, среди понятий существенно отличными являются понятия конкретные и абстрактные. Первые характеризуют реальные объекты в их естественной данности, вторые отражают свойства объектов в отвлеченном от самих объектов виде. Абстрактные понятия прежде всего широко применяются в научных теориях.

Наряду с понятиями  формой выражения научного знания и  одним из важнейших средств их получения являются категории. Категории – это широкие, предельно обобщенные понятия, которые отражают наиболее существенные свойства, признаки и связи определенной совокупности объектов реального мира. Существуют различные типы и уровни категорий, которые отличаются степенью общности их содержания и объёма. Высший уровень образуют категории философские, включающие и такие предельно общие понятия, как «возможность», «действительность», «необходимость», «случайность».

Значение категорий  в научном познании состоит в  том, что они, с одной стороны, обобщают знание о мире, а с другой – служат основой для его дальнейшего познания. Путь к получению новых научных знаний – синтез чувственных данных на основе категорий. Он осуществляется путем подведения чувственных данных под категории. В результате этого в объекте улавливается недоступное для чувственного восприятия – его внутреннее сущностное единство. Итогом категориального синтеза является формирование понятий.

Вновь полученные знания включаются в существующую систему  знаний, обогащая ее, что ведет к  уточнению и углублению имеющихся  категорий, и к возникновению новых категорий, когда появляются понятия, не укладывающиеся в существующие категории.

Таким образом, проблемы понятийно-категориального аппарата науки и ее отдельных областей – не просто вопросы о форме выражения научного знания и научной терминологии, а коренные проблемы, связанные с внутренним механизмом получения нового научного знания.⁴

 

Характер соотношения понятий с действительностью

В исторической науке в течение длительного времени не уделялось должного внимания вопросам понятийно-категориального аппарата. Недостаточный уровень разработанности логического инструментария историка приводит, по мнению М.А. Барга, к тому, что в историческом исследовании чрезвычайно велика роль субъективного фактора и «существует очень мало терминов, содержание которых не вызывает споров».⁵ О настоятельной необходимости определения ряда терминов, часто применявшихся неточно, писал В.М. Лавровский. Историки пользуются, отмечает Б.Н. Миронов, современным им литературным языком, понятиями, заимствованными из источников, и другими языковыми средствами, которые не всегда отвечают требованиям точности, строгости, однозначности.

И все-таки общий принцип  заключается в том, что слово, т.е. словесно-образное изображение  действительности, не исключает для  истории саму возможность быть наукой, хотя и создаёт некоторые дополнительные по сравнению с применением формализованных языков в других областях знания трудности. Несовпадение действительности и представления о ней уже заключено в слове. Ошибочность одного из вариантов постановки вопроса о точности языка историка заключается в том, что подразумевается некий языковой эталон точности как масштаб оценки других языков в этой связи. Но ни такого языка, ни такого эталона не существует. Не может являться эталоном даже язык математики.

Понятие – не шаблон, не застывшая логическая конструкция, которая направляет мысль только в сторону какого-то одного –  и в пределах одной теории –  варианта объяснения событий; это граничит с опасностью утраты научности понятия. Понятие не может быть слепком действительности, одна из главных предпосылок несовпадения с ней понятия – фактор её неисчерпаемости (М. Вебер). В этом смысле не существует систем понятий, которые бы охватывали действительность как таковую, а не под определенным углом, избирательно.

Ближайшая основа понятия, его прообраз – тот из вариантов  исторических событий, который представляет собой наиболее полное, развитое и  зрелое выражение данной исторической реальности. Исследовать природу понятия – значит прежде всего дать ответ на вопрос о соотношении понятия с действительностью как предметом изучения и с современной историку эпохой. На основании всего сказанного можно сделать вывод, что научное историческое понятие по своему содержанию может быть только отображением действительности, и каким бы сложным ни был путь познания к соответствию между структурой познания и структурой действительности, это соответствие является главным критерием научности понятия.⁶

 

2. Историческая закономерность

 

Если история – наука, то как всякая наука, она должна проникать в сущность явлений, установить их закономерную связь. В то же время многие философы подчёркивают случайный характер исторического процесса и задачу открытия законов передают социологии. Немецкий историк Э. Мейер в начале ХХ века заметил, что ни одному историку пока не удалось открыть новые исторические законы.

Часть историков и  философов (А. Тойнби, О. Шпенглер) приняли  теории «циклического» развития. Но эти концепции тоже не являются общепринятыми среди историков. Многие признают законы формальной логики, психологии, но не законы исторического развития.⁷

М.А. Барг в книге «Категории и методы исторической науки» опроверг тезис позитивистов о том, что  законы открывает социология, а история предоставляет материал для их иллюстраций. Он высказал мысль, что историческая закономерность не сводима к социологической, она конкретнее, богаче, многообразнее. Историку недостаточно знать социологические законы, надо привлечь множество «частных» законов, воздействием которых и порождено событие. М. Барг намечает классификацию собственно исторических законов по времени, ареалу действия, формам проявления и по механизму действия. Проявляют они себя как тенденции и как статистические законы.⁸

Победа альтернативного  варианта не отменяет действия закономерности, так как действие субъективного фактора ограничено объективными условиями. Было бы упрощением считать, что всегда возможна альтернатива. Но игнорирование такой возможности обедняет представление об истории, придает оттенок фатализма, предопределенности. Конечно, есть опасность увидеть альтернативу там, где ее нет, но это зависит от эрудированности историка и его объективности.

 

3. Альтернатива как реализовавшаяся возможность

 

Вплоть до настоящего времени в отечественной научной  литературе существует большой разброс мнений относительно того, что следует понимать под исторической альтернативой. На уже упоминавшейся дискуссии «ХХ век: альтернативы развития» были предложены несколько вариантов ответа на этот вопрос:

1. И.К.Пантин: «Там, где выбор общества (о котором мы можем говорить только в итоге, в результате) совпадает с реальным вариантом социально-экономического развития, там и появляется возможность оперировать понятием «историческая альтернатива».
2. Ю.П. Лисовский: «Исторический процесс можно условно представить себе  в качестве своего рода бесконечной дихотомической цепочки, где каждая точка мутации выбрасывает по меньшей мере две альтернативы, из которых одна – реально осуществившаяся, а другая – эвентуальная, но в силу тех или иных причин не реализовавшаяся».