Археологические источники изучения первобытного общества

     К числу этих моделей относится и первобытное общество, хотя моделирование, к сожалению, пока мало используется при его изучении. 
Невозможность свести перечисление этих дисциплин к какой-то метаклассификации в настоящее время можно проиллюстрировать и примерами их взаимных переходов одна в другую. Из этих примеров видно, как теряются четкие границы дисциплин и насколько условно их подразделение, как постепенно перетекает предмет научного познания из одной сферы науки в другую.

     Разница состоит, пожалуй, лишь в том, что современная материальная культура может быть описана практически в полном виде, тогда как при археологических раскопках в наше распоряжение поступает лишь деформированный условиями захоронения и временем материал13. Более или менее адекватно и объективно описываемый этнографией духовный потенциал современных отсталых обществ остается динамически мертвым, пока к его интерпретации не привлечены неполные, но все же во многих случаях достаточно информативные археологические реконструкции, придающие всему хронологическую ретроспективу. Интерпретация палеоантропологического, археозоологического и археоботанического материала вообще невозможна сколько-нибудь удовлетворительным образом без археологии, так как только она дает хронологическую и культурно-историческую основу этой интерпретации. Физические и химические методы, скажем, созданы, конечно, независимо от какой-либо помощи археологов, но на археологических материалах проверяется их разрешающая сила, а само археологическое исследование уже нельзя сейчас представить без абсолютных дат, позволяющих твердо ограничить весь исторический процесс определенными хронологическими рамками. Лингвистика, особенно палеолингвистика, неотрывна от изучения памятников письменности, успехи в их интерпретации, в свою очередь, во многом зависят от уровня развития лингвистической теории и лингвистических методов. Сообщаемые в письменных памятниках сведения интерпретируются с помощью археологических и этнографических данных, которые также корректируются во многих случаях письменными сообщениями. В какой-то мере в стороне стоит информатика, но она, как уже говорилось, лишь сейчас входит в число наук, разрабатывающих проблемы истории первобытного общества. Весь этот достаточно монолитный комплекс разнообразных дисциплин и их методов и обеспечивает многостороннее изучение такого сложного механизма, которым являлось первобытное общество, и его динамики во времени и пространстве.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

     Археология вынесена на первый план, ибо именно она снабжает прямыми фактами историю первобытного общества, имеющими более или менее твердую хронологическую приуроченность, опирающуюся на методы абсолютного датирования или, при их отсутствии, на сравнительно-типологический метод. Хронологически она охватывает полностью временные границы существования первобытного общества.

     До недавнего времени верхней границей археологического исследования считалась эпоха средневековья, даже эпоха позднего средневековья, но раскопки очень поздних поселений, оставленных аборигенным населением на территории Сибири и особенно Северной Америки, продемонстрировали исключительную информативность археологического исследования и в этом случае. Американские исследователи называют такие исследования этноархеологией или даже этноисторией.

     Для подобного противопоставления обычному археологическому исследованию нет оснований, так как речь идет о стандартных археологических процедурах, относящихся к бесклассовым обществам, но непосредственно примыкающим к современности и этнически известным.        Археология, таким образом, непосредственно смыкается с этнографией, хотя и продолжает оставаться археологией первобытного бесклассового общества.    Нижняя хронологичеекая граница теряется в седой древности.

     Возможно, древнейшей каменной индустрии предшествовала эпоха использования дерева, есть данные об использовании в качестве материала для орудий кости, но доказать эти предположения пока не удается14.

     Так или иначе археологический материал появляется с самого начала человеческой истории, иными словами, с самого начала истории первобытного общества. 
     Какова информативность этого археологического материала и какими обстоятельствами она ограничивается? При ответе на последнюю часть вопроса нужно иметь в виду три таких обстоятельства — многозначность положения любого предмета материальной культуры в системе культуры общества в целом, принципиальную выборочность археологических остатков по отношению к системе живой нормально функционирующей культуры и разрушение в ходе времени.

     Наименее очевидно первое из них, поэтому оно и требует рассмотрения в первую очередь. Предмет материальной культуры прежде всего имеет определенное функциональное назначение, он создается, чтобы быть для чего-то использованным в человеческой деятельности — будь то орудия труда, керамика или что-то другое. Кроме его собственной формы и атрибуции, о которой мы можем судить по здравому смыслу и аналогии, единственное, что нам непосредственно дано,— его положение в пространстве, точнее говоря, его положение в пространстве раскопа. В ряде случаев первичное назначение предмета, например, стрелы или наконечника копья, найденных в позвонке или какой-нибудь другой кости животного, этим подтверждается или устанавливается. А если предмет имел кроме своего непосредственного утилитарного назначения еще символическое или сакральное? Если до того, как попасть в раскоп, он использовался неоднократно, скажем, был подобран людьми изучаемой культуры и поэтому относится к более раннему времени, примеры чего нам заведомо известны? Эти обстоятельства установить значительно труднее, а чаще всего и попросту невозможно. Этнографией зафиксированы случаи, когда тот или иной предмет материальной культуры, имевший определенное функциональное назначение, попадая случайно в систему иной культуры, где его атрибуция неизвестна, становится принадлежностью или даже объектом культа.

     Все подобные случаи археологически невозможно фиксировать; их фиксация — результат скорее исключительной удачи, нежели планомерного и целенаправленного поиска. Разумеется, из всего этого проистекает существенная потеря информации. 
     Выборочность археологического материала при раскопках зависит от того, что земля сохраняет нам не весь комплекс культуры, а лишь то, что попадало, как говорят археологи, на горизонт обитания или закладывалось в могилы. При перемене местожительства все ценное забиралось с собой, в домах и на поселениях оставался хлам, он-то и попадает в руки археологов.    При пожаре или землетрясении, сильном паводке или селе, одним словом, при любом стихийном бедствии многое разрушается вплоть до монументальной архитектуры, и опять в распоряжении археологии остается только часть, да еще порядком деформированная разрушением, живой культуры, цельную архитектонику которой можно реконструировать лишь по обломкам и руинам15.

     В погребения заведомо попадает только часть бытового культурного инвентаря, объем которого предопределяется бытующими в обществе погребальными обычаями и обрядами, а также представлениями о загробном мире. О них чаще всего вообще нет никакой информации, и они сами реконструируются на основе раскопок погребальных памятников, т. е. получается заколдованный круг: не зная соответствующего мировоззрения, мы не в состоянии понять, какая часть культуры отражается в погребальном памятнике, а о мировоззрении вынуждены судить по результатам раскопок этого памятника.

     Когда характерная для XIX— начала XX в. наивная вера в то, что переход от живой культуры к фиксируемой археологией мертвой полностью однозначен и не имеет никаких потерь, прошла, наступила эпоха достаточно скептической оценки реконструктивных возможностей археологического материала, вера в абсолютную достоверность археологических реконструкций уступила место вере в принципиальную ограниченность археологических данных.

     Многие современные археологи полагают, что в процессе археологического исследования мы получаем не более 15% достоверной информации, но подобные расчеты крайне субъективны.

     В какой-то части археологических реконструкций они, возможно, соответствуют действительности, в других случаях процент достоверности больше, а что-то вообще не может быть адекватно восстановлено ни при каких обстоятельствах. 
     Разрушения в ходе времени можно без преувеличения назвать грандиозными по масштабам и трагическими по их культурно-историческим последствиям. Любая культура и любое общество безжалостно уничтожали все следы предшествующих обществ и культур, почти всегда делали это сознательно, в то же время бессознательно используя технические и духовные достижения предшественников. Сбивались с камней надписи и на их месте выбивались новые, разрушались постройки, и строительные материалы использовались вторично для возведения новых строений, разрушались или запускались оросительные сооружения, перетаскивались на новые места погребальные стелы, пещеры и другие естественные укрытия использовались неоднократно людьми разных эпох, более ранние культурные напластования в пещерах при этом естественным образом нарушались, наконец, грабители испортили большую часть погребальных сооружений самых разных эпох и практически повсеместно. Но разрушительная сторона человеческой деятельности дополнялась еще разрушительными силами природы, т. е. естественными причинами. Для самых ранних палеолитических пещерных стоянок это обвалы и геологические процессы погребения пещер. Обвалы нарушали пещерные культурные слои и в более позднее время. В процессе исследования неолитических поселений и поселений эпохи бронзы археологи столкнулись с фактами их почти полного или же полного разрушения паводковыми водами и ежегодными разливами рек. Более поздние городища разрушались на протяжении столетий и тысячелетий дождями, зарастали лесом, в пустынных и полупустынных местностях засыпались песками. Далеко не все изделия человеческих рук сохранялись в земле, что зависит и от характера почвы, и от материала: изделия из кости, дерева, кожи и металла вообще сохраняются плохо — дерево и кожа недолговечны, кость подвержена разложению, металл окисляется, керамика раздавливается землей. Наконец, сам культурный слой деформируется при позднейшем осадконакоплении, оползнях, заболачивании и т. д16. 
     Все же при всех этих ограничениях археологический материал бесспорно позволяет осуществить ряд научных процедур и делать достаточно определенные выводы, в чем и состоит его историческое значение. Он дает возможность проследить динамику внешних форм культуры, на основе типологического сравнения и стратиграфического залегания отделяя ранние формы от поздних и устанавливая хронологическую последовательность их изменений. На этой базе создается картина прогресса человеческой культуры на протяжении истории первобытного общества и прослеживается в то же время преемственность развития культуры от ее простейших форм до более сложных.

     Археологические раскопки при их проведении на должном техническом уровне доставляют богатый палеоантропологический, археозоологи-ческий и археоботанический материал, а он, в свою очередь, является неоценимым источником сведений о физических особенностях древних людей, морфологии и породах доместицированных видов животных, сортах и видах культурных растений. Изучение петрографии горных пород, из которых изготовлялись орудия, приводит к возможности восстановить пути древних миграций и обмена, аналогичная процедура возможна при сравнительном исследовании состава древних металлов. В раскопках встречаются почти повсеместно предметы искусства, и по ним мы судим о художественной культуре тех или иных обществ, с известными ограничениями и об их духовной культуре. Наконец, локальные различия в культуре помогают ставить вопросы о времени и характере этнической дифференциации, хотя их решение требует привлечения данных смежных дисциплин и пока невозможно только с помощью археологического материала. Таким образом, можно сделать вывод, что археологический материал очень информативен и его роль в реконструкции исторических процессов первобытности огромна17.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

     Итак, данная работа была посвящена исследованию археологических источников изучения первобытного общества.

     Нужно заметить, что  ее структура немного отличалась  от традиционной. По моему мнению, первостепенным в данном вопросе является формулирование понятия «археологические источники». Над этим понятием рассуждал ни один историк или археолог.

     По моему мнению, самым  удачным понятием является определение, предложенное Л.С. Клейном., которое он изложил в своем одноименном произведении «Археологические источники».

     Во второй главе  главным является вопрос о  том, какую роль при изучении  первобытного общества играют  источники. После прочтения определенного материала убеждена, что именно они играют ключевую роль, хотя большинство ученых к данной позиции относятся весьма скептически. Невозможно вообразить, сколько тайн и загадок истории было открыто ключом под названием «археология».

     Безусловно, данная тема  очень интересна и важна для  изучения. Убеждена, что ей стоит продолжать заниматься и дальше!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

СПИСОК  ИСПОЛЬЗОВАННОЙ  ЛИТЕРАТУРЫ:

 

1. Алексеев В. П., Першиц А. И. История первобытного общества: Учеб. для вузов по спец. «История». — М.: Высшая школа, 1990. — 352 с
2. Аникович М. В. Первобытная археология — конкретная историческая наука (к постановке проблемы). — В кн.: Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических исследований. Л., 1975, с. 16—17.
3. Боряз В. Н. Природа археологического источника и объект археологии как науки. — В кн.: Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических исследований. Л., 1975, с. 6—11.
4. Григорьев Г. П. О предмете археологии. — В кн.: Тезисы докладов сессии, посвященной итогам полевых археологических исследовании 1972 г. в СССР. Ташкент, 1973, с. 41
5. Замятнин С.Н. Первая русская инструкция для раскопок // СА. XIII. 1950
6. Клейн Л. С. Археологические источники. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. — 120 с.
7. Лебедев Г. С. История отечественной археологии: 1700—1917 гг. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1992. — 464 с.
8. Мартынов А. И., Шер Я. А. Методы археологического исследования: Учеб. пособие для студентов вузов.— М.: Высш. шк., 1989.— 223 с

1 Клейн Л. С. Археологические источники. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. — 120 с.

2 Боряз В. Н. Природа археологического источника и объект археологии как науки. — В кн.: Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических исследований. Л., 1975, с. 6—11.

3 Клейн Л. С. Археологические источники. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. — 120 с.

 

4 Клейн Л. С. Археологические источники. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. — 120 с.

 

5 M u l l e r S. Nordische Altertumskunde. Bd. 1. Strafiurg, 1897, S. 293.

6 Григорьев Г. П. О предмете археологии. — В кн.: Тезисы докладов сессии, посвященной итогам полевых археологических исследовании 1972 г. в СССР. Ташкент, 1973, с. 41.

7 Аникович М. В. Первобытная археология — конкретная историческая наука (к постановке проблемы). — В кн.: Предмет и объект археологии и вопросы методики археологических исследований. Л., 1975, с. 16—17.

8 Клейн Л. С. Археологические источники. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. — 120 с.

 

9 Клейн Л. С. Археологические источники. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1978. — 120 с.

 

10 Тот же источник

11 Алексеев В. П., Першиц А. И. История первобытного общества: Учеб. для вузов по спец. «История». — М.: Высшая школа, 1990. — 352 с

12 Лебедев Г. С. История отечественной археологии: 1700—1917 гг. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1992. — 464 с.

 

13 Тот же источник

14 Мартынов А. И., Шер Я. А. Методы археологического исследования: Учеб. пособие для студентов вузов.— М.: Высш. шк., 1989.— 223 с

15 Замятнин С.Н. Первая русская инструкция для раскопок // СА. XIII. 1950

16 Замятнин С.Н. Первая русская инструкция для раскопок // СА. XIII. 1950

17 Монгайт А.Л. История и методика археологических исследований в Европе. Археология Западной Европы. Каменный век. М., 1973.