А.В. Суворов: полководец и человек

Убитыми у турок оказалось 26 тысяч человек; в плен взято 9 тысяч  человек, из которых на другой же день умерло 2 тысячи. Пушек досталось 265, знамен 364; пороху 3 тысячи бочек; боевых запасов, продовольствия и фуража - огромное количество; лошадей 10 тысяч  голов. Со стороны русских убито 4 тысячи и ранено 6 тысяч. Войска получили громадную добычу, названную в  донесении Потемкина Екатерине  «чрезвычайною» и исчисленную более  чем в миллион рублей. Суворов  же, по обыкновению, ни до чего из добычи не коснулся, отказавшись от всего, что ему предлагали и приносили. Недаром солдаты с гордостью  говаривали: «Наш Суворов в победах и во всем с нами в паю, только не в добыче». Сокрушение Измаила имело громадное политическое значение. Путь русским на Балканы был открыт. На турок напала невыразимая паника. Императрица смотрела на падение Измаила, как на «дело, едва где в истории находящееся». Изумлению и восторгам русского общества не было границ, что выразилось в длинном ряде произведений русских поэтов, начиная с Державина, в честь Суворова. Суворов сделался предметом всеобщего внимания и уважения как человек, оказавший России величайшую услугу, как замечательный герой и русский богатырь.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.4. Наука побеждать

 

На протяжении почти 50 лет  боевой деятельности А.В. Суворов не знал поражений. Лучшие европейские  армии были разгромлены русскими войсками под командованием великого полководца. Военное искусство Суворова по своим масштабам и по своему назначению выходит далеко за национальные рамки. А.В. Суворов оставил богатое теоретическое наследие в виде многочисленных приказов, инструкций, диспозиций (не говоря уже об обширной переписке). Среди литературного наследства Суворова выдающееся место бесспорно принадлежит «Науке побеждать». Основы суворовской тактики по «Науке побеждать» заключены в трех суворовских принципах: глазомер, быстрота, натиск. Глазомер – «как в лагерь стать, где атаковать, гнать и бить».

Суворовская «Наука побеждать» величайший памятник русского военного гения остается удивительно актуальным и поныне. Она написана не просто для военных, а для чудо - богатырей. И не важно, вооружены ли эти чудо - богатыри кремниевыми ружьями или самым современным оружием. А. В. Суворов завершил разработку русской военной доктрины и сформулировал ее основные принципы: самобытность, преобладание качественного элемента над количественным, национальная гордость, сознательное отношение к своему делу, инициатива, использование успеха до конца. А венец всему победа, малой кровью одержанная. Благодарные потомки с глубоким уважением и любовью произносят имя генералиссимуса Суворова, составляющее честь и славу России. Быстрота – «неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а коли издалека, то в двух и трехстах и больше. Вдруг мы на него, как снег на голову. Закружится у него голова. Атакуй, с чем пришел, чем бог послал!» Натиск – «нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет. В пальбе много людей гибнет. У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает. Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего». Все качества, несовместимые с суворовскими требованиями к солдату и офицеру: бестолковость, безынициативность, боязнь ответственности, равнодушие, казенное отношение к делу и т. п., Суворов объединят в собирательный тип «немогузнайки». «Проклятую немогузнайку» Суворов считал язвой для армии, «неприятелем больше богадельни». Более высокие моральные качества русского солдата дали Суворову основание для выработки своей «смелой нападательной тактики». В свою очередь сама эта тактика дает огромное моральное превосходство нападающему перед обороняющимися. «Наука побеждать» вскрывает это моральное преимущество наступления. Опираясь на национальные чувства русского солдата, воспитывая в нем сознание воинского долга, Суворов стремился выработать в подчиненных солдатах и офицерах такие качества, как инициатива, находчивость, сообразительность, частный почин. Широко известно суворовское изречение: «Каждый воин должен понимать свой маневр». «Наука побеждать» как раз и направлена на воспитание не муштрованного автомата, а бойца, сознательно выполняющего боевую работу. Суворов растолковывает солдатам, в каком случае и почему применять тот или иной маневр, в каких случаях действовать в том или ином боевом порядке – линией, каре, колонной.

Язык «Науки побеждать» –  образный, меткий, настоящий русский  народный язык – вполне соответствует  задаче и духу этого замечательного произведения А.В. Суворова. 
«Наука побеждать» является глубоко патриотическим произведением. Она полна веры в творческие силы простых людей, в их способность преодолевать любые трудности, в их преданность Родине.

Известны и другие литературные произведения Суворова. Два его труда, так называемые «Разговоры в царстве  мертвых» (излюбленная форма того времени), помещены в 1756 году в первом русском журнале, издававшемся при  Академии наук, под названием «Ежемесячные сочинения» в «Обществе любителей  русской словесности» при кадетском  корпусе, где автору, конечно, пришлось выдержать целый диспут. Любовь к  чтению сочеталась у Суворова с поэтическим  талантом. Он однажды сказал о себе: «Не будь я военным, я бы был  поэтом». Но Суворов все равно  всю жизнь оставался мастером образного и живого слова. Вот некоторые из его афоризмов, метких по сей день: «Воюют не числом, а уменьем. Чем больше удобства, тем меньше храбрости. Войско необученное, что сабля неотточенная. Бей, но не отбивайся.  Не бродить по-куриному, но ходить по-оленьему. Противник оттеснен – неудача, противник истреблен, взят в плен – удача. Удивить – победить!»[1]     

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1.5. Последние кампании

 

После смерти Екатерины в 1796 на российский престол вступил  ее сын Павел I. Отношения с новым  императором у полководца складывались непросто. Очень скоро, в 1797, появился высочайший приказ о фактической  отставке Суворова. Его отправили  в ссылку под надзор полиции в  собственное имение Кончанское. Но вскоре после того, как обострилась  политическая обстановка в Европе в  связи с успехами французской  армии, пришлось вспомнить о старом военачальнике. К тому же правительства  Австрии и Англии обратились к  Павлу I с пожеланиями назначить  главнокомандующим союзными войсками в Северной Италии именно Суворова. Старого фельдмаршала вернули на службу, и он принял предложенное назначение. Итальянская кампания 1799 и сейчас вызывает удивление. Несмотря на серьезные  трения с австрийским гофкригсратом, контролировавшим и всячески тормозившим действия русского главнокомандующего, последовала серия быстрых и эффектных побед русско-австрийских войск. Перейдя реку Адду, Суворов занял Милан и Турин, а затем поодиночке разбил две французские армии при Требии и Нови. За пять недель было пройдено 400 км, и вся Ломбардия была очищена от французов. Открывалась возможность взятия Генуи, после чего можно было перенести военные действия на юг Франции, чтобы идти на Париж. Но на пути осуществления этого замысла встал венский кабинет. Вместо вторжения во Францию австрийцы потребовали, чтобы русский корпус из Италии двинулся в Швейцарию. У Австрии разыгрался аппетит, она стремилась присоединить Северную Италию, но присутствие русских войск мешало этому.

Заключительным этапом полководческой деятельности фельдмаршала стал Швейцарский поход 1799. Движение русских войск началось из г. Таверно, затем последовал знаменитый переход через Альпы, когда суворовские войска вписали в русскую военную историю на вечные времена легендарное взятие Чертова моста, труднейший подъем через Росштокский хребет, а затем через горный хребет Паникс. 19 октября А. В. Суворов привел свою армию в Баварию. В строю после двухнедельного перехода оставалось 15000 человек (1600 было убито, разбилось и замерзло, 3500 ранено). Здесь он получил от Павла I повеление вести войска в Россию. За изумительный подвиг Суворову был присвоен чин генералиссимуса. Павел I очень верно оценил действия Суворова: «Побеждая всюду и во всю Вашу жизнь врагов Отечества, Вам не доставало одного — преодолеть и самую природу, но Вы и над нею одержали ныне верх». Вся Европа рукоплескала русскому полководцу, он был признан гением войны, ума, счастья и успеха. Однако русский император не забывал о конспирациях великого полководца. По пути из Праги Суворов узнал, что дома его ждет далеко не торжественная встреча. Ему даже было запрещено въехать в столицу днем. В дорожном возке, под покровом сумерек прибыл генералиссимус в Петербург. Ему запретили посещать Зимний дворец. Имя его исчезло со страниц газет. Напоследок отобрали любимых адъютантов.

Заболев еще в пути, Суворов  слег, и 6 мая 1800 года его не стало. Но и после смерти его преследовала царская немилость. Хоронили полководца не как генералиссимуса, а по штату  фельдмаршала. За исключением конногвардейцев, гвардию не нарядили на похороны. Ни царь, ни двор на погребении не присутствовали. Но многотысячные толпы народа явились  на проводы своего любимца.                                                                                                          

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2. Личность полководца Суворова

 

Личность Суворова представляет редкое явление, особенно в современном  ему русском обществе. В малорослом, хилом и невзрачном мальчике трудно было предугадать будущего великого полководца, пробившего себе дорогу к  высшим почестям не силой могущественных связей, а только своими личными  дарованиями и железным характером. При довольно поверхностном домашнем воспитании, он хорошо ознакомился, однако, с немецким и французским языками, а впоследствии выучился и нескольким другим: итальянскому, польскому, турецкому, был знаком с арабским, персидским и финским языками; был основательно знаком с философией, с древней и новой литературой. Суворов был одним из наиболее образованных русских людей своего времени. Военная эрудиция его была изумительна. Он проштудировал все важнейшие военные книги, начиная с Плутарха, вплоть до своих современников, изучил фортификацию и даже сдал экзамен на мичмана.

Обладая чрезвычайной личной храбростью, он без  нужды не выказывал её, но там, где  считал нужным, бросался в самый  пыл боя, платясь за это неоднократными ранами.  Суворов был честолюбив, самолюбив, себялюбив. Он давал большую цену военным отличиям, гонялся за ними и добывал их. Явление весьма естественное и представляющееся логическим выводом его бытия. Это человек- самородок. Он не был похож на остальных людей. Он сам создал свою физическую и духовную мощь, создал свою систему войны, создал армию, создал победы. Он ясно видел и сознавал свои личные преимущества перед другими, почему и требовал награды по своим личным заслугам. Он необыкновенно выдавался из числа других, почему и награды для него должны быть не обычные, порядковые, а выдающиеся. Собственно говоря, Суворов был не кичлив. Он не любил выдаваться внешностью, не любил фигурировать, не любил величаться. Если он требовал отличий, то потому, что чувствовал себя их достойным.

Насколько Суворов любил низших себя, заботился  о них, был с ними прост, ласков, обходителен, настолько часто был  невыносимым с равными и старшими. Сознавая свои заслуги и достоинства, он позволял себе по отношению к  этим лицам весьма резкие выходки, издевательства, насмешки, остроты и шутки. Разумеется, все это делалось по отношению  к тем, кто того заслуживал. В этом отношении Суворов был человек  беспокойный. [3] Человек беспокойный - это самый ужасный и нетерпимый в обществе человек. Он не умеет себя сдерживать, он не желает замаскировывать своих мыслей и убеждений, он имеет дурную привычку говорить правду. Глупому человеку он говорит, что тот глуп, взяточнику - что взяточник, мошеннику - что мошенник, лгуну - что лгун и т. д. И это говорится людям высокопоставленным и власть имущим. Беспокойный человек был ужасным во все времена и ныне. Можно быть глупым, вором, взяточником, изменником, - все это в обществе терпимо и не лишает уважения, - но быть правдивым и беспокойным человеком - это гибель. Суворов был именно человеком честным, чистым, не лукавым, а потому и нетерпимым. Никакие заслуги, никакие подвиги не могли спасать его от зависти, лжи, ненависти и мести. Поэтому не удивительно, что чистый, честный, герой и гений, но беспокойный человек в обычном обществе был нетерпим и его, по миновании надобности, сбывали в провинцию. Так поступают с важными беспокойными людьми, менее важных заставляют выходить в отставку.

К числу особенностей Суворова принадлежало его чудачество, о котором  ходит много анекдотов. Иные считали  это чудачество врожденным, другие - напускным, с целью отличиться от других и обратить на себя внимание. Если последнее мнение и верно, то в зрелом возрасте Суворова чудачество сделалось его второй природой. Он избегал изнеженности, даже комфорта, чуждался женщин, вел полубивачную жизнь, спал на сене, носил даже в холода самую лёгкую одежду, не ходил, а бегал, не ездил, а скакал, постоянно обнаруживая самую кипучую деятельность.[5]

Главными  пружинами деятельности Суворова были страсть к военному делу (и к  войне, как конечному его проявлению) и сильнейшее славолюбие, ради которых он, однако, не поступался правилами нравственности. Суворов был религиозен, набожен, чист душою, честен, некорыстолюбив, прямодушен, вспыльчив, раздражителен, не сдержан, откровенен и необыкновенно быстр в решениях. На солдат, которых потребности и понятия он близко изучил, Суворов имел неотразимое влияние: они безгранично доверяли ему и готовы были идти с ним в огонь и воду.

Каковы же были отличительные черты Суворова как  человека? Суворов был ниже среднего роста, сухощав, немного сутуловат. Лицо его имело овальную, слегка продолговатую форму и отличалось чрезвычайной выразительностью; к старости на лице Суворова было очень много морщин. Лоб – высокий, глаза – большие, голубые, искрившиеся умом и энергией. Рот небольшой, приятных очертаний; по обе стороны рта шли глубокие вертикальные складки. Редкие седые волосы заплетались на затылке в маленькую косичку. Вся фигура, взгляд, слова, движения – все отличалось живостью и проворством; не было солидности и важности, которые его современники привыкли считать, обязательным признаком крупного деятеля.[4]

Несоответствие  с общепринятым представлением о  выдающемся человеке выявлялось все  больше по мере ознакомления с манерами и образом жизни Суворова. Везде  и всюду он спал на покрытой простыней  охапке сена, укрываясь вместо одеяла плащом. Вставал в 4 часа утра, причем слуге велено было тащить его за ногу, если он проспит. Одевался он очень  быстро, неизменно соблюдая величайшую опрятность. Шубы, перчаток, сюртука, шлафрока он никогда не носил; всегда на нем  был мундир, иногда плащ.[2] Выпив утром несколько чашек чаю, он упражнялся около получаса в бегании или гимнастике, потом принимался за дела, а в свободное время читал или приказывал что-нибудь читать ему. Обедал в 8-9 часов утра, за обедом обычно присутствовало около 20 человек. В пище Суворов был очень умерен, фруктов и сладкого не ел. Любил гречневую кашу и щи и подобную простую, здоровую пищу, которую для него умело изготовлял его повар Мишка. После обеда он спал. За обедом выпивал рюмку тминной водки и стакан кипрского вина, но крепкими напитками никогда не злоупотреблял. Если он превышал «норму», один из адъютантов подходил к нему и запрещал больше пить или есть. «По чьему приказанию?» - «Фельдмаршала Суворова».- «Ему должно повиноваться».- И Суворов отставлял рюмку.[3]

Во всех своих привычках  Суворов был необыкновенно скромен. «Я солдат, не знаю ни племени, ни роду»[1,c.28], сказал он однажды, про себя. Не говоря уже о предметах роскоши - картинах, дорогих сервизах, нарядах, - он лишал себя даже элементарного комфорта. Ездил он всегда в самой простой таратайке или на первой попавшейся казацкой лошаденке, одевался в добротные, но грубые ткани, пользовался самой простой мебелью и т. д. Все это составляло разительный контраст с царившей в XVIII веке безумной роскошью. «Не льстись на блистание, но на пространство. Загребающий жар чужими руками после их пережжет»[3], писал Суворов в 1781 году Турчанинову, и эти слова могут служить его девизом.