Церковь и государство в годы советской власти

Шестое послание Патриарха вышло 25 сентября (8 октября) 1919 года и обращено оно было ко всем архипастырям. В  тот момент наступление белых  уже выдохлось и, по сути дела, стало  ясно, что красные сумели удержать власть. Теперь перед Церковью встала тяжелая задача: как наладить долговременные отношения с безбожной властью, как оградить Поместную Русскую  Церковь от уничтожения? Поэтому  Патриарх заявляет о лояльном отношении  Церкви к Советской власти, так  как “Церковь не связывает себя ни с каким определённым образом  правления, ибо таковое имеет  лишь относительное историческое значение”, служители же Церкви должны “стоять выше и вне всяких политических интересов”. Патриарх призвал подчиняться велениям Советской власти “поскольку они не противоречат вере и благочестию” Таким образом, Первоиерарх уже тогда сумел найти тот единственно возможный путь, при котором РПЦ могла существовать и при Советской власти. Святитель напомнил своим клиру и пастве многими позабытую истину, что главной задачей Церкви является не политическая борьба, а спасение душ.

Тем временем власть принимала всё  новые законы против Церкви, рассчитывая  разрушить внутрицерковную жизнь. 20 февраля (4 марта) 1919 года было издано разъяснение 5 (бывшего 8) ликвидационного отдела наркомюста о недопустимости со стороны иерархии перемещения духовенства и закрытия храмов против воли верующих. Так власть священника на приходе ещё более уменьшалась: власти предполагали, что рядовые верующие должны бороться с духовенством как с “эксплуататорами” и “помогали” первым.

26 марта (5 апреля) 1920 г. новым разъяснением духовные лица привлекались к всеобщей трудовой повинности, также запрещалось богослужение при его совпадении по времени с общественно-полезными работами. А 1 (14) апреля следующим разъяснением служители культа потеряли право пользоваться полными гражданскими правами как лица, живущие на нетрудовые доходы. Разумеется, эти постановления не соответствовали даже собственным законам Советской власти.

ВЦУ предпринимало все, чтобы облегчить  для духовенства и мирян жизнь  во время гонений и Гражданской  войны. Чтобы осуществлять управление отрезанными от ВЦУ епархиями, на территориях, занятых белыми, стали  образовываться Временные Высшие Церковные  Управления (ВВЦУ) на юге (ноябрь 1919 года, решение Ставропольского Церковного Собора) и на востоке (начало 1919 года). Под давлением неумолимых обстоятельств, Патриарх признал их законность, хотя это и противоречило идее твёрдой  патриаршей власти.

5(18) мая 1920 года Синод под председательством  Патриарха принял постановление  о предоставлении епархиальным  архиереям права решать на  местах все церковные дела (даже  входящие в компетенцию Синода, если прекращалась связь с  ВЦУ). Ещё раньше, в1918 г., Собор упразднил  общеобязательную церковную политику, предоставив членам Церкви право  самим определять свои политические  интересы, “поскольку это не вредит  Церкви и не ведётся от её  имени”. Таким образом священноначалие даже в тех тяжелейших условиях сумело осуществить реформу церковного управления.

В октябре 1920 года Гражданская война  на европейской части России в  целом была завершена эвакуацией разбитой армии Врангеля. Одержав  победу, коммунисты устроили кровавую бойню, безжалостно истребив большинство  попавших к ним в руки белогвардейцев, их сторонников, а также множество невинных людей, заподозренных в нелояльности к Советской власти. Однако, с конца 1920 года, можно говорить о некотором спаде в интенсивности гонений на инакомыслящих, в том числе и на Церковь. Первый этап гонений завершился.

Седьмое и последнее послание Патриарха  периода Гражданской войны вышло  в свет 28 августа (10 сентября) 1920 года. Оно было посвящено закрытию национальной русской святыни - Троице-Сергиевой  Лавры. В нём Патриарх, опечаленный  равнодушием народа к гонениям на Церковь, заявил, что “мы только носим имя, что живы, а на самом  деле мертвы” и призвал народ  к покаянию. Но народ не услышал  своего Первосвятителя, поэтому и власти игнорировали его протесты.

В первое десятилетие советской  власти, когда государство было сконцентрировано на борьбе с РПЦ, баптисты и другие евангельские деноминации оказались относительно свободными в своей деятельности и сумели обратить довольно много новых последователей. В начале 1920х гг. наблюдался также рост числа последователей пятидесятничества. Советская власть в этот период не препятствовала их пропаганде.

 Однако в конце 1920х гг. положение изменилось. Репрессии распространились на все религиозные организации. Ужесточение отношения ко всем религиозным организациям было закреплено в принятом в 1929 г. постановлении ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях». Оно ставило религию под жёсткий контроль государства и практически не оставляло ей места в советском обществе. Деятельность религиозных организаций ограничивалась лишь богослужебной практикой. В 1920—1930е гг. были закрыты почти все католические приходы. К 1940 г. в РСФСР продолжали действовать только два католических храма (в Москве и Ленинграде), официально зарегистрированные как институты французского посольства. В послевоенное время они утратили статус посольских церквей и были переданы в юрисдикцию Рижского и Каунасского диоцезов. В 1930е гг. лютеранская церковь фактически прекратила своё официальное существование в РСФСР. В советское время перестали действовать в России и некоторые другие протестантские конфессии: методисты, квакеры, Армия спасения и пр. В 1930—1940е гг. репрессиям подверглись меннониты.

 Большинство российских мусульман  установление советской власти  встретили с энтузиазмом, надеясь  на улучшение своего положения  при новом режиме. И в самом  деле, в начале 1920х гг. положение мусульман было весьма прочным. Продолжали работать мусульманские начальные школы. В ряде мест действовали шариатские суды, мечети были вправе владеть собственностью. Представители мусульманского духовенства могли даже состоять в большевистской партии. Это продолжалось до середины 1920х гг., когда Советское государство изменило своё отношение к исламу. Мусульманская религиозная жизнь стала подавляться. В 1920—1930е гг. были закрыты многие мечети.

 Первые годы советской власти  были относительно благоприятными  и для религиозной жизни буддистов,  хотя многие представители калмыцкого  духовенства всё же покинули  Россию в годы Гражданской  войны. Видя, как драматично развиваются  отношения между новыми властями  и Русской православной церковью, представители реформаторского  крыла буддийской сангхи поспешили заявить о своей лояльности советской власти. Это давало им шанс на сохранение легального существования, но спровоцировало внутренние конфликты между традиционалистами и реформаторами.

Гонения на РПЦ в 1917-1920 годы привели к тому:

Во-первых, Церковь была отделена от государства, поставившего задачу её полного  уничтожения. Она лишилась своей  экономической базы, которую составляли:

1. Монастыри (закрыто более половины, имущество остальных в основном  конфисковано). Капиталы обителей  перед революцией составляли 65 млн.  рублей, а годовой доход, - 20 млн.

2. Свечные заводы. Большевики национализировали  десятки свечных заводов, являвшихся  одной из важнейших составляющих  дохода РПЦ. Так лишь в Москве  и в Петербурге они давали 2 млн. руб. в год.

3. Дотации и пенсии от государства.  Разумеется, они были полностью  отменены большевиками, тогда как  до революции они достигали  35 млн. руб. из общего дохода  Церкви в 110 млн. руб. (1914г.)

Таким образом, Церковь лишилась финансовой возможности содержать аппарат  ВЦУ, епархиальные аппараты управления, духовные учебные заведения. Почтенные  священнослужители за штатом, преподаватели  духовных учебных заведений, чиновники  Церковного управления лишились средств к существованию, так как никаких пособий им новой властью не предусматривалось. Множество служителей Церкви оказались в полной нищете. Произошёл массовый отход населения от Церкви, но ушли лишь формальные христиане.

Однако Церковь сумела приспособиться к новым условиям. Ко-личественное уменьшение привело к резкому росту качества. Органы Цер-ковной власти адаптировались в сложившейся ситуации (самостоятельное управление епархиями в случае отсутствия связи с ВЦУ), а после Гражданской войны эффективная система ВЦУ была воссоздана. Несмотря на экономическую катастрофу, Церковь сумела выжить.

Во-вторых, власти провели массовые репрессии против священнослужителей и рядовых верующих. Умерщвлено было, как сказано выше, около 10 000 представителей духовенства, многие попали в тюрьмы и концлагеря. Однако и прямое уничтожение  не смогло “отлучить от Христа”  массы православного народа.

В-третьих, власти старались, несмотря на Гражданскую войну, проводить  идеологическую кампанию против Церкви. Это и многочисленные антицерковные  публикации в Центральной прессе, и кампания по вскрытию мощей, и различные  обвинения Церкви в “шарлатанстве, фокусничестве” и тому подобное (здесь  большевики имели в виду чудеса: нетленные мощи, мироточащие иконы, исцеления). Всё же в целом в период Гражданской войны коммунисты ещё не смогли развернуть по настоящему проработанную и централизованную систему антирелигиозной пропаганды. Как отмечалось, эти действия отталкивали от Церкви лишь суеверных и маловерных людей, настоящие христиане смотрели на эту кампанию как на кощунство. По свидетельству беспристрастного очевидца, в 1920 г. в России “даже внешне всё ещё сильна религия. Я видел в храмах голодных священников в роскошных одеяниях и страстно набожных прихожан. Более половины прихожан составляли мужчины, среди них было много солдат “…” В Москве я постоянно встречал на улицах молящихся”.

В период 1921-1928 гг. Советская власть сменила тактику в гонениях на Церковь. Однако произошло это вынужденно, по причине невозможности уничтожить в то время Церковь исключительно  карательными методами. Но принцип  отношения власти к Церкви оставался  прежним: принципиальная невозможность  сосуществования учений Церкви и  марксизма.

Поэтому, на наш взгляд, говорить о  политике “религиозного НЭПа” в Советской России не приходится. Большевики не желали компромисса с Церковью, - даже временного, и если в экономике они временно предоставили реальные права предпринимателям, то в религиозной жизни ничего подобного не было: в связи с неожиданно упорным сопротивлением РПЦ коммунисты, вместо лобовых ударов, стали маневрировать, сделав ставку на развал Церкви изнутри. По результатам этого этапа (1921-1928 годы) отношений РПЦ и Советского государства можно сделать следующие выводы:

Во-первых, кампания по изъятию церковных  ценностей, имевшая первоначальной целью, по словам Ленина, “подавить  сопротивление духовенства на несколько  десятилетий”, очень скоро переросла  в попытку расколоть духовенство, столкнуть его различные части, “князей и простецов”. Здесь  власти добились крупного тактического успеха, устранив наиболее стойких  представителей духовенства и создав обновленчество.

Во-вторых, власти активно поддержали обновленцев, чтобы расколоть и  ослабить РПЦ, чтобы потом, по откровенному признанию, Троцкого, расправиться и  с самими обновленцами. Но здесь, несмотря на первоначальный успех, большевики потерпели  поражение, - РПЦ отторгла от Себя обновленчество, оказавшееся без поддержки ГПУ  нежизнеспособным.

В-третьих, коммунисты спровоцировали так называемые “расколы справа”, чтобы всё-таки “разложить” тихоновское духовенство. Видимо, власти надеялись совершить раскол не на канонической, а на политической основе. Но и этот замысел потерпел неудачу.

Следует отметить, что прямые репрессии  в 20-е гг. не были широкомасштабными (кроме кампании по изъятию ценностей). Эти репрессии не идут ни в какое сравнение с гекатомбами жертв, которые были в 30-е годы. Так, например, за период 20-х гг. был расстрелян лишь один архиерей, - св. митр. Вениамин, тогда как в 30-е гг. погибли сотни иерархов.

“Вспомогательные” удары, - административно-финансовые меры и антирелигиозная агитация, - оказались также неэффективными, - престиж РПЦ реально только вырос: в 1928 г., несмотря на гонения, власти зафиксировали высокий уровень религиозности среди населения. Авторитет духовенства, находившегося в ссылках и заточении, был неизмеримо выше авторитета духовенства царского времени.

Итак, и в этот период сокрушить  Церковь не удалось. В конце 20-х  власти, видимо осознали бесперспективность борьбы с Церковью даже в рамках дискриминационного по отношению к  РПЦ советского закона. Церковь упорно не отмирала, разрушая этим все идеологические построения марксизма. Поэтому в 30-е  гг. тов. Сталин начал открытое наступление  на Церковь с прямого истребления  православных христиан.

 В 1927 г. в Москве прошёл Всесоюзный съезд буддистов, который избрал Представительство буддийского духовенства в СССР (переименованное затем во Всесоюзное духовное управление буддистов). Оно расположилось в Ленинграде в буддийском храме, построенном в 1915 г. (это был первый буддийский храм за пределами традиционно буддийских регионов). Положение буддистов в СССР ухудшилось в 1929 г., когда ламы были объявлены капиталистическим элементом и лишены гражданских прав. Религиозные буддийские школы были закрыты.

 Тува в 1921 г. провозгласила независимость. Однако с приходом к власти в 1929 г. коммунистов, которых вскоре возглавил Салчак Тока,  получивший образование в Москве, Тува оказалась под сильным влиянием Советского Союза. А в 1944 г. Тува официально вошла в СССР. Салчак Тока проводил жёсткую политику по отношению к буддийской религиозной жизни, закрывая буддийские храмы и монастыри.

 Ограничения иудаизма в советский  период начались в 1919 г., когда было запрещено преподавать иврит. Вместе с тем в 1925 г. в Москве были открыты две новые синагоги. Серьёзные репрессии против иудаистов начались с конца 1920х гг., когда многие синагоги были закрыты, раввины подверглись арестам, а религиозные школы прекратили своё существование.

 В годы Великой Отечественной  войны улучшилось положение некоторых  российских конфессий, а также изменилось отношение государства к Русской православной церкви. Церковь с первых дней войны заняла патриотическую позицию. Сотни священнослужителей, в том числе и отбывшие до войны сроки в лагерях и тюрьмах, ушли на фронт и сражались в армии, защищая Родину. Советское правительство, видя патриотические устремления Церкви, имея сведения о возросшей религиозности населения и стремясь использовать Церковь для поднятия морального духа народа, пошло ей навстречу. Церковь была официально признана Советским государством.

 Одновременно для установления  связей между правительством  и Московской патриархией (а  также для осуществления контроля за деятельностью Церкви) советское руководство учредило Совет по делам Русской православной церкви при Правительстве СССР. В 1965 г. Совет по делам РПЦ вместе с созданным в 1944 г. Советом по делам религиозных культов, ведавшим остальными религиозными организациями, был преобразован в Совет по делам религий при Совете министров СССР.

 В 1940е гг. произошли изменения  в религиозной сфере, связанные  с появлением больших возможностей  для деятельности религиозных  организаций. В 1944 г. баптисты и евангельские христиане России объединились, образовав Союз евангельских христианбаптистов. В 1945— 1947 гг. в него вошла часть пятидесятников, а в 1965 г. — часть меннонитов. В 1961 г. от cоюза откололся Совет церквей евангельских христианбаптистов, критиковавший Союз евангельских христианбаптистов за слишком лояльное отношение к власти. В отличие от cоюза cовет вплоть до 1988 г. действовал нелегально.