Дмитрий Донской

Войско российское, истребив огнем болгарские села, заставило  двух болгарских ханов, Осана и Махмат-Салтана, покориться Великому Князю. Ободрённая этим успехом, Россия готовилась к дальнейшим подвигам.

Мамай отлагал до удобнейшего  времени действовать всеми силами против Великого Князя, так как в  Орде свирепствовала язва. Однако ж  он не упускал случая вредить россиянам. Соседи нижегородской области, Мордва, взялись указать татарам безопасный путь в её пределы. Дмитрий Суздальский  известил об этом Великого Князя, который  немедленно собрал войско защитить тестя, но, долго ждав золотоордынцев и, надеясь, что они раздумали идти к Нижнему, послал воевод своих гнаться за ними, а сам возвратился в столицу.

Поверив слухам, что татары далеко, войска остановились на берегу реки Пьяны. Дружины вели себя беспечно. Ловили зверей, пировали. Монголы тайно  подошли к русским войскам  и с пяти сторон ударили столь  внезапно и быстро, что никто не - успел приготовиться к бою  и в общем смятении все бежали к реке Пьяне. Погибло множество  воинов. Татары, одержав совершенную  победу, на третий день подошли к  Нижнему Новгороду.

Князь Дмитрий Константинович ушёл в Суздаль, а жители спасались  в лодках вверх по Волге. Неприятель, умертвив всех, кого мог захватить, сжёг город и удалился, таким образом  наказав его за убийство послов Мамая.

В то же время монголы  взяли Рязань. Князь Олег едва смог спастись. Но татары желали только грабить  и жечь. Они мгновенно приходили, мгновенно и скрывались. Нижегородская  и рязанская области были усыпаны  пеплом. Чтобы довершить бедствие Нижнего Новгорода, мордовские хищники  по следам татар начали злодействовать в этой области, но князь Борис  Константинович настиг их, когда они  уже возвращались с добычею, и  потопил в реке Пьяне. В следующую  зиму он вместе с племянником и  воеводою Великого Князя опустошил  всю землю Мордовскую, истребляя  жилища и жителей.

Эта бесчеловечная месть  снова возбудила гнев Мамая, так  как мордовская земля находилась под властью хана. Нижний Новгород, едва возникнув из пепла, вторично был  взят татарами. Они сожгли город, опустошили область и, выходя за пределы России, соединились еще с другим войском, посланным Мамаем на самого Великого Князя.

Дмитрий Иванович, узнав  заблаговременно о замыслах неприятеля, успел собрать полки, и встретил татар в рязанской области, на берегах Вожи. Монголами предводительствовал  мурза Бешч. Они сами начали битву. По данному знаку всё наше войско устремилось на неприятеля и быстрым  нападением решило дело. Татары обратились в бегство. Ночь спасла остаток мамаевых полков. Довольный столь блестящим  успехом, Дмитрий возвратился в  Москву. Эта победа была первою, одержанною россиянами над татарами с 1224 года.

Мамай, услышав о гибели своего войска, собрал новое, и так  быстро двинулся к Рязани, что тамошний князь Олег не успел приготовиться  к отпору и бежал из столицы  за Оку, предав отечество в жертву варварам. Но Мамай, кровопролитием и  разрушением удовлетворив первый порыв  мести, не хотел идти далее Рязани, и возвратился к берегам Волги, отложив решительный удар до другого  времени.

Дмитрий успел между тем  смирить Литву. Ольгерд умер в 1377 году. Его смерть обещала спокойствие  нашим юго-западным границам тем  более, что она произвела в  Литве междоусобие.

Перемирие, заключенное с  Литвою в 1373 году, было давно нарушено, так как московские полки еще  при жизни Ольгерда ходили осаждать Ржев. Пользуясь раздором его сыновей, Дмитрий в начале зимы послал своего брата, Владимира Андреевича, с сильным  войском к Стародубу и Трубчевску, чтобы эти поселения снова  присоединить к России. Оба города сдались, но полководцы Дмитрия, как  бы уже не признавая тамошних жителей  единокровными братьями, позволили  воинам грабить.

Таким образом, Дмитрий мог  надеяться в одно время и свергнуть  татар, и возвратить отечеству прекрасные земли, отнятые у нас Литвой.

Мамай пылал яростью и  нетерпением отомстить Дмитрию  за разгром ханского войска на берегах  Волги, но видя, что россияне уже  не трепещут перед монголами и  решились противоборствовать силе силою, он долго медлил, набирая войско из татар, половцев, хазарских турков, черкесов, ясов, бурутанов, или кавказских жидов, армян и крымских генуэзцев. Мамай вступил в тесный союз с  Ягайлом Литовским. К ним присоединился  изменник - Олег Рязанский. Думая, что  грозное ополчение Мамая, усиленное  литовскими полками, должно сокрушить  Россию, страшась быть их жертвою и  надеясь предательством спасти своё княжество, Олег вошёл в переговоры с татарами и с Литвою.

Дмитрий в конце лета узнал  о походе Мамая, и сам Олег, желая  скрыть свою измену, дал ему знать, что надо готовиться к войне. Великий  Князь разослал гонцов по всем областям Великого Княжества, чтобы собирать войско и немедленно вести его  в Москву. Повеление его было исполнено  с редким усердием. Целые города вооружались в несколько дней, ратники тысячами стремились отовсюду к столице. Дмитрий, подготовив полки  к выступлению, пожелал с братом Владимиром Андреевичем принять  благословение Сергия, игумена Троицкой обители. Игумен дал ему двух иноков: Александра Пересвета и Ослябю.

В Коломне соединились  с Дмитрием верные ему сыновья  Ольгерда, Андрей и Дмитрий с полоцкою и брянскою дружиной.

Никогда ещё Россия не имела  столь большого войска. Более ста  пятидесяти тысяч всадников и  пеших. Вскоре пришла весть, что Мамай  уже три недели стоит за Доном  и ждёт Ягайла Литовского. В то же время в Коломну приехал ханский  посол, требуя, Чтобы Дмитрий заплатил татарам ту самую дань, какую брал с его предков царь Чанибек. Ещё  не доверяя своим силам и боясь  излишнею надменностью погубить отечество, Дмитрий ответил, что он желает мира, и не отказывается от умеренной дани, согласно с прежними условиями, заключёнными между ним и Мамаем, но не хочет  разорить землю свою тягостными налогами. Этот ответ показался Мамаю дерзким. С обеих сторон видели необходимость  решить дело мечом.

20 августа Великий Князь  выступил к устью реки Лопасни. 

Там настиг его князь Владимир Андреевич, внук Калиты, и великий  воевода Тимофей Васильевич со всеми  остальными московскими полками. 26 августа войско переправилось за Оку в землю Рязанскую. 6 сентября войско приблизилось к Дону. Там  князья решали, ожидать ли Мамая  здесь или идти дальше. Мнения были разные. Сыновья Ольгерда говорили, что надо оставить реку за собой, чтобы  удержать робких от бегства. Ещё и  другое важнейшее обстоятельство было в пользу этого мнения: надлежало  предупредить соединение Ягайла с Мамаем. Великий Князь решил не терять времени. Тогда же пришла весть, что  Мамай идет к дону, ежечасно ожидая Ягайла. 8 сентября войско перешло за Дон и стало на берегах Непрядвы, где Дмитрий построил все полки  к битве. В середине находились литовские  князья, Андрей и Дмитрий; на правом крыле князь Ростовский и Стародубский; на левом крыле князь Ярославский  и Моложский; в сторожевом полку  находился князь Оболенский и  Торусский, а в засаде князь Владимир Андреевич, Князь Брянский и Кашинский.

Войско тронулось и  в шестом часу дня увидело неприятеля на Куликовом поле. Войска медленно сходились. Татары ещё превосходили по численности наше войско. Когда  между войсками осталось небольшое  расстояние, войска остановились.

На пространстве между  ними произошла битва двух богатырей. С русской стороны это был  Александр Пересвет, а с татарской - Челубей. Оба богатыря так сильно сшиблись, что оба тут же погибли. Но к монголам конь Челубея прискакал  без наездника, а конь Пересвета  привёз своего мёртвого ездока. Для  русских это было хорошим знамением.

Дмитрий, желая служить  для всех примером, хотел сражаться  в передовом полку, но бояре просили  остаться его за главным войском, в безопасном месте. Великий Князь  все-таки первым ударил на врагов и  бился в первых рядах. Когда битва  сделалась всеобщею, Дмитрий отъехал  в середину полков.

На пространстве десяти верст  лилась кровь крестьян и неверных. Был момент, когда неприятель открыл себе путь к княжеским знамёнам, но дружина отстояла их. В девятом  часу дня по татарам ударил засадный полк, скрывавшийся в дубраве.

Этот внезапный удар решил  судьбу битвы. Татары не могли противостоять  свежим войскам и побежали. Русские  полки гнали их до самой реки Мечи, взяв неприятельский стан и несметную  добычу. Когда после битвы стали  съезжаться князья, нигде не было Великого Князя. Его нашли под срубленным деревом. Дмитрий был оглушен  сильным ударом и упал с коня, но скоро пришёл в себя.

Много полегло россиян  в этой битве, но татар полегло  в четыре раза больше. Некоторые  историки считают, что число всех убитых доходило до двухсот тысяч. Среди  погибших был и второй инок - Ослябя.

Ягайло в день битвы  находился не более чем в 30 или 40 верстах от Мамая, но, узнав о  её исходе, пришёл в ужас и думал  только о бегстве.

Дмитрий, одним ударом освободив  Россию от двух грозных неприятелей, послал гонцов в Москву, Переславль, Кострому, Владимир, Ростов и другие города. Везде славили Дмитрия  как второго Ярослава Великого и  нового Александра, единогласно назвав его Донским, а Владимира Андреевича Храбрым. Но, к сожалению, Куликовская  битва не имела тех важных, прямых последствий, каких ожидали Дмитрий  и его народ, но считалась знаменитейшей  в преданиях нашей истории  до времён Петра Великого. Это сражение не прекратило бедствий России, но доказала возрождение её сил.

Почему Дмитрий не хотел  воспользоваться победою, гнать  Мамая до берегов Ахтубы и разрушить  гнездо тиранства? Татары бежали, но они  были всё ещё сильны и могли  в волжских улусах собрать новые  полки. Надлежало идти за ними с большим  войском. А каким образом обеспечить его провизией в степях и пустынях? Множество раненых требовало  ухода за собой, и победители нуждались  в отдыхе. Думая, что Мамай никогда  уже не дерзнёт пойти на Россию, Дмитрий не хотел без крайней  необходимости подвергать судьбу государства  дальнейшим опасностям войны, и в  надежде заслужить счастье умеренностью возвратился в столицу.

Уже зная об измене Олега  и узнав ещё, что он старался вредить  московским полкам на их обратном пути через рязанскую область, Великий  Князь готовился наказать его. Но Рязанский князь ушёл со своим  семейством и двором в Литву, а  его подданые согласились повиноваться Московскому князю.

Но хитрый Олег, пробыв несколько  месяцев изгнанником, сумел тронуть  Дмитрия знаками раскаяния и  возвратился в Россию с обещанием  отказаться от дружбы с Ягайлой, считать  Великого Князя старшим братом и  быть с ним за одно в случае войны  с татарами и Литвой.

Униженный, поруганный Мамай, достигнув своих пределов, хотел  снова идти против Дмитрия, но судьба послала ему другого неприятеля. Тохтамыш, один из потомков Чингизхана, изгнанный из Кипчакской Орды ханом  Урусом, снискал дружбу Тамерлана. С  помощью него, Тохтамыш, объявив  себя наследником Батыева престола, шёл к Азовскому морю. Мамай  встретил его близ нынешнего Мариуполя  и на том месте, где монголы  в 1224 году истребили войско наших  соединённых князей, был разбит наголову. Он бежал в Кафу и там был  убит.

Разгром Москвы Тохтамышем.

Следующим летом Тохтамыш послал к Дмитрию царевича Акхозю с воинской дружиною с требованием, чтобы все наши князья как древние  подданные татар немедленно явились  в Орду. В Нижнем Новгороде царевичу ответили, что Великий Князь не отвечает за его безопасность, если он придёт в столицу с дружиною. Акхозя возвратился к хану, а Дмитрий, надеясь на слабость Орды, спокойно занимался делами внутреннего правления.

Прошло около года. Хан  молчал, но в тайне готовился действовать. Вдруг в Москву пришло известие о  том, что татары захватили всех наших  купцов в Болгарской земле, и взяли  у них суда для перевозки войска хана через Волгу; что Тохтамыш идёт на Россию; что вероломный Олег встретил его у границы и служит ему  путеводителем, указывая на Оке безопасные броды.

Дмитрий Донской с братом своим, Владимиром Андреевичем, спешили  выступить в поле, но другие князья изменили чести и славе. Одни присоединились к Тохтамышу, другие отговаривались тем, что после кровопролитной Куликовской  битвы города оскудели ратными людьми. Великий Князь, видя такой оборот событий, решил, что лучше обороняться  в крепостях, нежели искать гибели в  поле. Он уехал в Кострому с супругою и детьми, желая собрать там  большое войско и надеясь, что  бояре, оставленные им в столице, могут долго сопротивляться неприятелю.

Тохтамыш взял Серпухов и  шёл прямо к Москве. Москвичи готовились к обороне. Всех, кто хотел уйти, выпускали, так как при осаде  страшнее всего голод, но отбирали их имущество. Дмитрий послал в Москву воеводу князя Остея, внука Ольгерда. 23 августа татары обступили город. На следующий день явилась главная  рать. Сам Тохтамыш предводительствовал  ею.

Он велел немедленно начать приступ. Но жители города отразили нападение. Татары снова и снова шли на штурм. Три дня продолжалась битва. На четвертый день осады неприятель изъявил желание вступить в мирные переговоры. Тохтамыш велел передать русским, что он их любит как своих  добрых подданных и не хочет воевать  с ними, будучи только личным врагом Великого Князя, что он немедленно удалится от Москвы, если жители выйдут к нему с дарами и впустят его в  столицу осмотреть её достопримечательности. Осаждённые не поверили бы его словам, если не было бы при нём двух сыновей  Дмитрия Нижегородского, которые  поклялись, что хан сдержит слово. Остей решил, что ручательство нижегородских  князей надёжно, отворил ворота и  первый вышел из города с дарами. Его повели в ханский стан и  там убили. Это был знак татарам  к нападению. Тысячи монголов в одно мгновение ворвались в Москву и стали убивать безоружных жителей. Обременённый добычею неприятель вышел  из города через несколько дней и  поджёг его.