Древнерусская дружина: становление и развитие

Мужи

Термин «муж» в Киевской Руси носил полисемантичный характер. Он мог обозначать- 1) свободного взрослого  мужчину; 2) воина, 3) дружинников, кроме  бояр, 4) дружинников в целом, 5)только представителей высшего слоя дружины. К термину «муж» иногда прилагались  определения- «лучшие», «нарочитые», «добрые», «лопшие», «вятшие», «передние», «старейшие» Эти определения были призваны подчеркнуть либо принадлежность человека к «старейшей» дружине, к боярству, либо к новгородской знати, либо к знати племенных княжеств X в. Предположение о существовании в дружине особого слоя «мужей», занимающих промежуточное положение между старшей и младшей дружиной, нельзя признать основательным: нет известий, в которых «мужи» выступали бы как категория, отличная и от бояр, и от членов «младшей» дружины — гридей, отроков, детских.

Огнищане и  гриди 

Вопрос об «огнищанах»  и «гридях» уже частично затрагивался в параграфе, посвященном боярам. Оба термина имеют дружинное  происхождение, причем второй заимствован  из Скандинавии. Помимо четырех новгородских известий, где «огнищанами» и «гридями»  названы верхние слои новгородского  общества, «огнищанин» упоминается  только в Русской Правде: так назван управитель княжеского домениального  хозяйства. Термин «гридь» упомянут в перечне лиц, за убийство которых  полагается 40-гривенная вира. Дважды «гриди» встречаются в ПВЛ: под 996 г. они упомянуты вслед за боярами среди пирующих у князя Владимира. Мнения о том, что гридями назывался особый слой, занимающий промежуточное положение между старшей и младшей дружиной, или один из компонентов внутри младшей дружины (отличный от отроков и детских), вызывают сомнения в связи с редкостью употребления термина «гридь». В случаях же, когда он употребляется, рядом не упоминаются ни отроки, ни детские, что позволяет предполагать, что название «гриди» покрывало собой эти категории младших дружинников.

Отроки и детские

Вопрос о соотношении  и социальном содержании понятия  «отрок» и «детский» многократно  был предметом внимания исследователей. Спорность вопроса о соотношении  категорий «отроки» и «детские»  требует учета всех известий ранних летописных, актовых и эпиграфических источников и памятников права, в  которых упоминаются эти термины.

В целом рассмотрение всех известий об отроках и детских  позволяет наметить картину эволюции этих терминов и скрывающихся за ними социальных категорий.

Отроками в X—XI вв. назывались члены «младшей» дружины. Вначале  термин имел, вероятно, возрастное значение и обозначал действительно молодых  членов дружины. С дифференциацией  дружины на «старшую» — бояр и  «младшую» (это явление отчетливо  прослеживается с X в.) термин «отрок»  стал обозначением членов этой последней. Так же стали называться военные  слуги князей, а затем и бояр, поскольку рекрутировались они, очевидно, из младшей дружины. С развитием  княжеского домениального землевладения  происходит дифференциация в среде  младшей дружины: за частью ее, наиболее близкой к князю и связанной  с его домениальным хозяйством, сохраняется  наименование «отроки». Представляется справедливым мнение, что многие отроки-слуги  могли происходить из военнопленных  и быть несвободными людьми: об этом говорит обилие у них иноязычных имен. С развитием боярского вотчинного землевладения отроками стали называться и боярские слуги.

Другая часть младшей  дружины получила со второй половины ХI века наименование «детские». Эти дружинники не являлись, как правило, ближайшим окружением князя и, вероятно, часто не жили с ним под одной крышей (как это свойственно младшей дружине предшествующего периода). Возможно, в ХIIв. детские были наиболее надежной социальной и военной опорой князей. Бояре, выполнявшие эту функцию раньше, становились в XI—XII вв. землевладельцами-вотчинниками, и хотя боярство оставалось служилым слоем, его члены, будучи связаны с определенными территориями, на которых были расположены их вотчины, нередко переставали передвигаться вслед за князьями, часто менявшими (в порядке наследования или по праву силы) свои «столы». В этих условиях повышается значимость для князей той части младшей дружины, которая получает наименование «детские»: они могут иметь свои дворы, занимать высокие посты в системе государственного аппарата.

Нельзя согласиться с  мнением о том, что возможности  отроков в системе государственных  должностей были шире, чем у детских. В Пространной Правде названо  большее количество функций, выполняемых  отроками, чем детскими, потому что  «отрок» здесь — обозначение  вообще младшего дружинника. Что касается отроков-слуг, то об их деятельности в  системе государственного аппарата ничего не известно — функции этой категории вероятнее всего были ограничены территорией вотчины. Между тем детских назначали даже на высокие посты городских посадников.

В X — первой половине XI в. младшие дружинники («отроки» в широком  значении этого термина), по-видимому, находились в основном на княжеском  содержании, получая свою долю доходов  от корпоративной эксплуатации населения  через систему даней. Со второй половины XI столетия члены младшей дружины  начинают выполнять административные функции (что отразилось в упоминании отроков и детских в Пространной  Правде) и получать доходы также  и от этой деятельности. В XII —XIII вв., когда термин «отрок» стал применяться  только к ближайшим княжеским  и боярским слугам, эта статья доходов  остается свойственной детским (упоминание о посадничестве детских, известия берестяных грамот и договоров Смоленска  с Готским берегом).

Милостники

 «Милостники» не составляли собой социальной категории. Этим термином обозначались в XII в. особо приближенные к князю люди, княжеские «любимцы», в числе которых могли быть как бояре, так и члены младшей дружины (вероятно, вторые чаще).

Пасынки и паробки

Термин «пасынки» как  обозначение младших дружинников  упоминается однажды под 1177 г. в  Лаврентьевской летописи. Предположительно можно сказать, что он соответствует  здесь понятию «детские». Распространения  термин «пасынки», очевидно, не получил.

«Паробки» — термин, в ряде случаев обозначавший княжеских и боярских слуг, иногда военных, ближайшее окружение князя и боярина. Он соответствует, таким образом, термину «отрок» (в узком смысле).

3.Об иноэтнических элементах в составе древнерусской дружины.

Подвижный характер военно-дружинной  знати, ее «противоположность» родоплеменному строю и оторванность от общинной структуры общества способствовали включению в дружинную среду  разноэтничных элементов. Распространенное в дореволюционной историографии мнение о первоначальной норманнской основе древнерусских дружин в свете современных данных выглядит несостоятельным: оно опровергается как письменными данными, свидетельствующими о появлении дружин у славян не позднее VI в., так и древнерусскими археологическими материалами IX—X вв., показывающими преобладание славянских погребений в дружинных могильниках. Однако и письменные известия, и данные археологии бесспорно указывают на наличие в древнерусской дружине неславянских компонентов. Несомненным является наличие в древнерусских дружинах скандинавского этнического компонента, постепенно растворявшегося в славянской среде. Время его появления определяется данными археологии как конец IX и начало X вв. Включение выходцев из Скандинавии в дружинный слой Киевской Руси прекращается к середине XI в. с завершением практики найма варяжских дружин.

С XI в. можно с определенностью  говорить о включении в древнерусский  дружинный слой тюркских и кавказских элементов. Это было обусловлено как соседством основной русской территории со степными кочевниками (печенегами, торками, затем половцами), так и существованием на Таманском полуострове с конца X по конец XI в. русского Тмутараканского княжества.

Для конца XI — XII вв. известно немало тюркских имен у дружинников: отрок Владимира Мономаха Бяндюк, отроки Давыда Игоревича Улан и Колчко.

В целом можно заключить, что из иноэтничных элементов в древнерусской дружине с конца IX до середины XI в. преобладал скандинавский, а с середины XI в.— тюркский.

4. Дружина и аппарат управления.

Участие дружинников в  системе государственного и вотчинного управления отмечалось многими исследователями. Но остается невыясненным вопрос, насколько  значительным оно было, в какой  мере дружинная знать обеспечивала кадры административного аппарата. Должности и институты аппарата управления в Киевской Руси могут быть подразделены на три группы: 1) появившиеся в доклассовом обществе и приспособленные к нуждам нового строя; 2) появившиеся с возникновением и развитием антагонистических классов и государства; 3) появившиеся с возникновением вотчинного землевладения и связанные с ним.

Из должностей и институтов, относящихся к первой группе, под  наиболее ранней датой (945 г.) в летописи упомянут «воевода». Воеводы упоминаются  многократно как предводители различных  по численности военных отрядов. Они могут действовать как  самостоятельно, так и при князе. Воеводы были лицами, назначаемыми князьями из числа членов старшей  дружины.

Одним из спорных вопросов, связанных с историей государственного аппарата Киевской Руси, является вопрос о наличии и характере такого института, как совет («дума») при  князе. В целом обзор известии о княжеском совете в Киевской Руси позволяет заключить, что этот институт был генетически связан с совещанием князя со своей дружиной. С вечем  княжеский совет никогда  не пересекается. Нет данных и для  предположения о его связи  с советом старейшин. Совет при  князе в Киевской Руси Х-XII вв. не является учреждением с какой-либо четкой организационной структурой — он представляет собой, как правило, совещание князя со своими ближайшими приближенными, верхушкой дружины. Очевидно, исходным пунктом эволюции совета было совещание князя со всеми своими дружинниками. Возможно, в X в. состав совета был достаточно широким. Но в раннефеодальном обществе, с количественным ростом служилого слоя и с усилением княжеской власти совет стал совещанием узкого состава, включавшим в себя лишь верхушку дружины.

Начиная со времени не позднее XI в. княжеская власть использует десятичную систему деления общества для укрепления своих позиций, назначая на должности предводителей крупного ее подразделения — «тысячи» (а может быть, и более мелкого — «сотни», по крайней мере, в городах) своих приближенных из числа старших дружинников. Со становлением системы управления раннефеодального государства появляются новые должности, не связанные происхождением с доклассовым обществом и также занимаемые представителями дружинной знати. Должность посадника начинает упоминаться в летописи при описании событий второй половины X в.  Посадник — княжеский наместник в городе, где нет князя. Лишь с конца XI столетия, в связи с усилением новгородского боярства, должность посадника становится постоянной и не зависит от пребывания в городе князя. Посадники обычно назначались из числа бояр; однако ими могли быть и детские. Это явление, вероятно, зародилось в XII в. с усилением значения данной категории дружинников. Посадники выполняли по отношению к городу и прилегавшей к нему волости функции верховного управления, податные и судебные. В руках посадников, следовательно, находилось распоряжение доходом, поступающим от корпоративной эксплуатации населения.

Особой категорией должностных  лиц выступают в источниках мечники. Мечники — особая группа княжеских  людей, выполнявших судебные функции  и получавших за это часть дохода от судебных пошлин. Появление мечников относят  ко второй половине X в.

Также в источниках  упоминаются: княжеский «подъездной» - сборщик  податей; «данник» - сборщик дани; «мытник» — сборщик торговых пошлин; «бирич» - мелкое должностное лицо в конце X—XIII вв. В качестве судебных чиновников выступают в источниках «ябетники». Упоминается термин «метельник» как обозначение помощника сборщика судебных пошлин. Наиболее вероятно происхождение этого названия от понятия «метить» — метельник метил доли судебных доходов и изготовлял для них «меты». В летописях дважды упоминается должность «меченоши». Меченошами именовались особо приближенные к князю лица — оруженосцы-телохранители.

Должность, связанная с  развитием княжеского домениального  хозяйства — «тиун» — начинает упоминаться с середины XI в. В XII—XIII вв. термин «тиун» начинает все чаще выступать в качестве обозначения  княжеского управителя волости или  города.

Итак, в середине — второй половине X в. с ликвидацией автономии союзов племенных княжеств начинает складываться централизованный и разветвленный аппарат управления. В качестве должностных лиц государственной, а с формированием княжеского домена — и вотчинной администрации выступают представители дружинной знати. При князьях действует совет (дума), генетически связанный с совещанием князя со своей дружиной. В XI—XII вв. совет представляет собой совещание князя со своими ближайшими приближенными. Князья назначают из числа дружинников воевод — предводителей различных по численности и назначению военных отрядов, тысяцких — высших должностных лиц в десятичной системе деления общества, восходящей к последнему этапу развития родоплеменного строя. Дружинники являются средой, из которой назначаются лица и на должности, появившиеся с развитием системы государственного и вотчинного управления: наместники в городах—посадники; сборщики поземельных податей — данники; судебные чиновники — мечники, вирники, емцы, подъездные; сборщики торговых пошлин — мытники; мелкие должностные лица — биричи, метельники; управители домениального хозяйства, с XII в. занятые и в государственном управлении тиуны. Участие в системе управления обеспечивает доходы представителей дружинной знати, выполняющих административные функции.

Превращение дружинной знати  в господствующий слой раннефеодального общества, в социально-экономической  сфере очевидное уже в X в. (корпоративная  эксплуатация военно-дружинной знатью лично свободного населения), в сфере  права было закреплено в XI — начале XII в. К середине XI столетия устанавливаются  повышенные штрафы за убийство и «муку» высших чиновников княжеской домениальной администрации. В начале XII в. защита двойной вирой за убийство распространяется на всех старших дружинников — «княжих мужей» (бояр). Представители «младшей дружины» повышенной виры в Русской Правде не получили.