Ермоловский период

Оглавление.

1.Период до генерала Ермолова 3

2.Ермоловский период 13

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Не смотря на то, что с описываемых  в данной работе событий прошло почти  два столетия, они не потеряли своей  актуальности. Российская политика,  на Кавказе начиная с первого десятилетия 19 века и до сегодняшнего времени  является одной из самых проблемных и противоречивых тем нашей истории. Кавказская война 1817-186 и вооруженный конфликт на северном Кавказе конца 20- начала 21 века принесли  много горя и несчастья, как для солдат России, так и для жителей Кавказа. Для того, чтобы данные несчастья больше не повторились нужно понимать причины, которые привели к данным событиям.

  Цель данной работы проанализировать российскую политику на Кавказе в начале 19 века. В ходе исследования поставлены следующие задачи:

- выделить  главных действующих лиц, оказавших влияние на события, происходившие в описываемый период.

- дать общую характеристику мероприятий проводимых российским правительством на Кавказе.

- сопоставить мнения различных  ученых по данной проблеме 

В данной работе представлены исследование авторов, которые были написаны в разное время. Наиболее раним из использованных материалов, является фундаментальный труд Потто В. А. «Кавказская война. В данном исследование автор собрал воедино разрозненные документы, военные хроники и архивные материалы, однако с момента написания его прошло около ста лет поэтому многие мысли автора непонятны современному читателю.¹

  Книга Я. А. Гордина Россия в Кавказской войне XIX века, интересна, прежде всего, тем, что в ней не просто описываются происходившие на Кавказе события, а показываются идеи и мотивы непосредственных участников.² В работе Джона Баддели представлен своеобразный взгляд на проблему со стороны, однако автор несколько субъективен в своих оценках.³ Также в работе представлены выдержки из автобиографии  Алексея Петровича Ермолова, для того чтобы понять мотивы его политики на Кавказе и показать его мнение о своих приемниках на должности наместника Кавказа. ⁴ 

1.Период до генерала Ермолова

 Отношение России с Кавказом начались задолго до начала 19 века.  Первые походы регулярных русских войск в Дагестан — казачьи набеги учитывать невозможно, относятся еще к XVI — XVII векам.  В 1594 году состоялся поход воеводы Хворостинина. Поход этот — поразительная модель многих экспедиций в глубь Кавказа уже в XIX веке. Успешное наступление, прорыв к заданной цели — у Хворостинина это столица одного из крупнейших дагестанских владетелей — шамхала Тарковского — Тарки. Затем, после удачного штурма и овладения крепостью — полный тупик. Невозможность сколько-нибудь долго удерживать захваченное при катастрофически растянутых и необеспеченных коммуникациях, нехватка продовольствия, болезни, блокада со стороны противника. Затем — как единственный выход — отступление. И тут-то приходит настоящая беда. Хворостинин потерял при отступлении три четверти своего отряда, Воронцов около половины. Все, завоеванное с такими жертвами, — утрачено.

Следующий поход в Дагестан —  на Тарки — состоялся в 1604 году, при Годунове. Сценарий был трагически схож. Московских воевод — Бутурлина и Плещеева — удивительным образом ничему не научил опыт Хворостинина, прекрасно им известный. Они взяли штурмом Тарки, отстроили крепостные сооружения, затем ввиду бескормицы часть войска ушла в Астрахань, а часть оказалась осажденной многократно превосходящим противником. Переговоры, отступление на почетных условиях, нарушение шамхалом договора и героическая гибель всего отряда вместе с воеводами. Схожая модель реализовалась во время Прутского похода Петра.

В 19 веке в силу ряда причин Российская империя начинает более активную политику на Кавказе. Современные исследователи полагают, что важнейшей причиной активизации было вхождение Грузии в состав России. Грузия была единственным христианским государством в Азии, и на неё постоянно совершали набеги соседние мусульманские страны – Иран и Турция, а Грузия неоднократно обращалась за помощью к России. После того как в 1801 году состоялось формальное вхождение Грузии в состав России, перед Россией стояла задача как можно более тесно связать новые территории с основной частью империи. Грузия в это время была отделена от России территориями других кавказских народов, в  том числе и чеченцев. Поэтому перед царским правительством стояла задача усмирить кавказцев.

В конце 18 века положение  Грузии резко ухудшается. Георгий XII, смертельно больной, предписывал своим послам, отправленным в Петербург в сентябре 1799 года: «Царство и владение мое отдайте непреложно и по христианской правде и поставьте его не под покровительство Императорского Всероссийского престола, но отдайте в полную его власть и на полное его попечение, так чтобы царство Грузинское было бы в Империи Российской на том же положении, каким пользуются прочие провинции России».⁵

Павел манифестом, подписанным 18 октября 1800 года, объявил о согласии на просьбу Георгия. Павел также  утвердил царевича Давида наследником  умирающего царя Георгия. После смерти Павла, Александр  назначил на пост главноуправляющего Грузией и главнокомандующего кавказскими войсками весьма замечательного и своеобразного человека — князя Павла Дмитриевича Цицианова- это произошло 11 сентября 1802 года.

Павел Дмитриевич Цицианов происходил из знатнейшей грузинской княжеской фамилии и  находился в близком родстве  с последним царствовавшим домом  Грузии. В русскую службу вступил  еще дед его в царствование Анны Иоанновны; он был убит во время шведской войны под Вильманстрандом, и с тех пор семейство князей Цициановых осталось в России навсегда.

Цицианов  родился восьмого сентября 1754 года в Москве. Он начал военную службу в Преображенском полку, но вскоре переведен был в армию и в 1786 году, вместе с производством в полковники, назначен командиром Санкт-Петербургского гренадерского полка. Во время войны с Польшей он разбил партизанские отряды князя Сапеги, взял Вильно и одержал победу над Грабовским, чем заслужил похвалу самого Суворова, который в приказе по армии призвал солдат «сражаться так же энергично, как храбрец Цицианов».

Цицианов  был человеком необыкновенного  мужества и огромной энергии, но эти  качества не являлись в то время  редкостью, и их одних было недостаточно, чтобы выделиться из числа других. Он также имел хорошие организаторские  способности, которые в сочетании  с сильным, всепобеждающим духом  помогли ему наладить отношения  с местными правителями, как христианами, так и мусульманами.

Цицианов  начал свое правление с  выдворения из страны членов грузинской царской семьи, на что получил разрешение императора еще до своего отъезда из Санкт-Петербурга. Среди членов царской семьи, приговоренных к высылке, была и царица Мария, его близкая родственница, урожденная княжна Цицианова. Это была жесткая, но необходимая мера. Следовало положить конец всем тем интригам и заговорам, сердцем которых был царский двор в Тифлисе.

После выдворения наместник мог воплощать в жизнь свои планы и формировать новую систему управления, которую уже тщательно продумал. «Страх и жадность – это две вещи, которые лежат в основе всего происходящего здесь, – писал Цицианов Александру I. – Эти люди понимают только силу, а их правители – храбрость и деньги, на которые можно нанять себе в войска дагестанцев. Именно поэтому я предпочитаю новую систему управления страной, и вместо того, чтобы платить дань местным правителям в виде субсидий и подарков, чтобы смягчить манеры горцев, я намереваюсь заставить их самих платить эту дань».⁶

Известный историк Кавказской войны Н.Ф. Дубровин точно и просто сформулировал принципы Цицианова: «В своих административных распоряжениях  князь Павел Дмитриевич становился в положение азиатских владетелей. Каждый из ханов, принявших подданство России, был в глазах главнокомандующего лицом, ему подвластным. Относительно тех ханов, которые еще сохраняли свою независимость, князь Цицианов относился как сильный к слабому. Он поступал в этом случае точно так же, как поступали между собой ханы и даже мелкие владельцы». А перед этим Дубровин писал: «Вступая по своей обязанности в соприкосновение с различными ханами, хищными по наклонностям, коварными и вероломными по характеру, присущему всем азиатцам, князь Цицианов решился поступать с ними совершенно иначе, чем поступали его предместники. Вместо ласки и уступки в различного рода претензиях, по большей части неосновательных, новый главнокомандующий решился поступать твердо, быть верным в данном слове и исполнять непременно обещание или угрозу даже в том случае, если бы она была произнесена ошибочно».⁷

Цицианов с самого начала выбрал позицию, сутью которой было моральное  подавление реальных и потенциальных  противников на Кавказе. Унижение ханов в собственных глазах и в глазах их подданных должно было подготовить их окончательное вытеснение. Его заявления и письма, адресованные местным ханам, были выдержаны в жестком стиле.  «Разумно ли, – пишет он, – если вдруг муха захочет вступить в переговоры с орлом? Одна ваша пуля не убьет и пяти человек, а вот одна моя пушка сметает с лица земли 30 человек за один раз».⁸

Отказ свободного племени джаро-белоканов выдать нескольких грузинских принцев, нашедших там убежище, послужил поводом для военной экспедиции, завершившейся аннексией их территории. Это до некоторой степени гарантировало Грузии безопасность от набегов дагестанских горцев. Суровое наказание, которому подверглись те из них, которые поселились недалеко от Ахалциха, сдерживало их в течение следующего года, когда они были разоружены и отправлены назад в свои родные крепости, – однако до этого они умудрились нанести серьезное поражение, полностью уничтожив один из русских отрядов. После этого Западная Грузия могла вздохнуть спокойнее, и следующим шагом Цицианова стало присоединение Мингрелии, которая была провозглашена свободной от турецкого господства Кючук-Кайнарджийским договором.

    Однако политика Цицианова имела один существенный недостаток. Если бы дело касалось только местных князьков, то его методы (мы здесь не говорим о моральной стороне вопроса) были бы безупречны, а успех – безграничен. Однако две мусульманские державы не могли не встревожиться быстрыми достижениями России, более того, шах все еще считал Гянджу и другие ханства своими вассалами, пусть его власть там и была призрачной. Таким образом, Турция на западе и Персия на востоке скоро убедились, что война с Россией неизбежна. В 1804 году Цицианов с 10 000 солдат и 20 пушками двинулся на Эривань, еще одно номинально независимое ханство, которому в то время угрожала персидская армия, однако на сей раз ему не удалось одержать победу. Персидское войско под управлением Аббас-Мирзы, наследника трона (30 000 человек и 6 пушек) было разбито 7 июня 1804 года; после этого серия блестящих побед прославила имена Портнягина, Монтрезора и других. Однако Эривань держалась, а сырая осень, затруднявшая транспортное сообщение, вынудила русских снять осаду и отойти в Грузию. После этого Эривань открыла ворота персам.

       Однако  карьере Цицианова суждено было  быть столь же короткой, сколь  и блестящей. Он поставил перед  собой задачу укрепить господство  России на Каспийском и Черном  морях, понимая, что в этом  случае Россия сумеет обезопасить  себя от атак Турции с одной  стороны и Персии – с другой. После неудачной попытки договориться  об уступке России Поти он  построил крепость Редут-Кале  на побережье, принадлежащем Мингрелии,  а после этого решил взять  Баку. Каспийская флотилия под  командованием генерала Завалишина  осадила город с моря и с  суши. Однако перед угрозой нападения  орд хана Кубы генерал позорно  бежал. После этого Цицианов  с армией из 1600 человек и с  10 пушками взял дело в свои  руки, хотя был измучен лихорадкой  и усталостью от предыдущих  кампаний.

  Иногда он был вынужден слезать с лошади и ложиться на землю отдохнуть, но мужество никогда не покидало его. В своей обычной энергичной и решительной манере он проинформировал Хусейна Кули-хана, что пришел с твердым намерением взять город – либо пасть у его стен. После тяжелейшего марша через горный Ширван, который он по пути и аннексировал, Цицианов перешел границу владений Хусейна 30 января 1806 года и потребовал сдачи столицы. Хан притворился, что подчиняется этим требованиям. 8 января русские должны были получить ключи от Баку.

   Русский главнокомандующий в сопровождении лишь небольшого эскорта приблизился к стенам города на километр, где его встретили старейшины города и передали ключи, прося гарантий личной безопасности хана. Цицианов ответил, что будет рад еще раз встретить старого знакомого, и вернул ключи, чтобы Хусейн смог лично вручить их ему. Хусейн выехал из ворот верхом в сопровождении всадников, и Цицианов вышел вперед, чтобы встретить его. Его сопровождали лишь князь Еристов и один казак. Маленькая группа не успела пройти и нескольких шагов, как горцы предательски набросились на русских, стреляя из пистолетов. Через минуту все было кончено. Цицианов был убит сразу же, за ним последовал князь Еристов. Орудия, укрепленные на стене, открыли огонь по русскому войску, а Завалишин, к которому перешло командование, еще раз продемонстрировал свою трусость. Не заботясь о чести России, он думал лишь о спасении своей жизни. Вместо того чтобы отомстить за бесславную гибель командира, он отошел по Каспию сначала к доминиону шамхала, а затем к северной линии.

    Цицианову отрубили голову и руки и отослали их в знак победы в Тегеран, его останки были захоронены под стенами Баку, а в 1811 году, после того как русские под командованием Булгакова наконец-то взяли Баку, были перенесены к месту последнего упокоения и перезахоронены со всеми полагающимися почестями в храме Сионского монастыря в Тифлисе.

  Вот как говорит  Потто о достижениях Цицианова  и его характере: «За короткое  время, которое он провел здесь  (в Закавказье), он сумел коренным  образом перекроить карту страны. До него она была разделена  на мелкие независимые мусульманские  государства, находящиеся под  влиянием Персии, а именно –  ханства Баку, Ширван, Шекен, Карабах, Гянджа и Эривань, к которым следует добавить также территорию джаро-белоканских лезгин, Ахалцих и турецкие крепости, расположенные на берегах Черного моря. Все эти ханства, земли и укрепленные районы представляли собой враждебный круг, охватывавший с трех сторон грузинские государства, из которых Мингрелия и Имеретия воевали не только с собой, но и с самой Грузией. Она, в свою очередь, была объектом раздора собственных князей. Прошло три года, и Цицианов покинул Закавказье примерно в том же состоянии, в котором оно находится сейчас: мирным и находящимся под контролем России. Все это он совершил в тот период времени, когда Россия, готовясь к великим войнам, мало что могла сделать для Кавказа и когда единственный свежий полк считался мощным подкреплением.