Европейская политика Наполеона III

   Тогда Англия и  Франция решили сделать новую  попытку спастись от грозившего  им полного дипломатического  поражения. В нотах, переданных  ими русскому правительству 3 августа, они заявили, что считают  русское правительство единственным  виновником польского восстания  и предупреждают его о серьезных  последствиях, которыми грозит в  дальнейшем восстание.

   Вслед за этой  нотой лорд Россель написал  еще одну ноту, которая означала  неизбежный разрыв дипломатических  сношений между Англией и Россией  и по содержанию своему была  почти равносильна объявлению  войны. В ней он прямо заявлял,  что Россия, нарушившая свои обязательства  в отношении Польши, никаких прав  на дальнейшее обладание ею  не имеет и сам факт  пребывания  русских войск в Царстве Польском  является в глазах английского  правительства беззаконным актом.  Но задумана эта нота была  не для Александра II, а для Наполеона  III, который узнал ее содержание  немедленно. Однако, до Александра II ей дойти не пришлось, поскольку британский лорд Нэпир,  сообразив, сообразив чем дело, и не подумал передавать ее Горчакову, а возвратил ее лорду Росселю, который стал ожидать, что сделает Наполеон III. Однако Наполеон, несмотря на видимую решимость Англии идти на разрыв с Россией, все-таки от войны отказался. Проделка лорда Росселя не удалась.⁹

   Наполеон III прибегнул  к последней  попытке организации  конгресса европейских держав. Чтобы  заинтересовать Россию, он предложил  помимо решения польского вопроса,  принять также решение о ликвидации  статьи Парижского мира 1856 года  о запрете России иметь флот  на Черном море. Однако на этот  раз отказ от проведения этого  конгресса Наполеон получил не  со стороны России, а со стороны  Англии, которая и слышать не  хотела о появлении на Черном  море русского флота.

   Таким образом,  становится очевидным дипломатическая  победа, одержанная Александром  II и Горчаковым над Наполеоном III, который своими авантюрными  предприятиями и непродуманным  курсом внешней политики лишь  продолжал ослаблять авторитет  Франции на международной арене. 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

    1.5 Наполеон III и Пруссия накануне австро-прусской  войны.

    Во время своего  пребывания в качестве посла  при парижском дворе Бисмарк  убедился, что Наполеон III, охраняя  свою власть, и особенно опасаясь  каких-либо уступок, вынужден  прибегать к воинственным выступлениям  во внешней политике. В успешной  войне Наполеон III видел передышку  и укрепление своей власти. Сам  же Бисмарк считал, что постоянные  поиски новых и новых военных авантюр сопряжены не только с риском, но и с постепенным истощением страны.

   Когда в 1865 г.  Бисмарк раздумывал над тем,  как оградить Пруссию от вооруженного  вмешательства французов в будущую  австро-прусскую войну, он отдавал  себе ясный отчет, что для  Наполеона III предстоящее прусское  предприятие явится величайшей  угрозой. Помешать усилению Пруссии,  разгрому Австрии и объединению  Германии вокруг Прусского королевства  было для французского императора  необходимостью, диктуемой соображениями  национальной безопасности. Бисмарк  сознавал, что нужно пойти даже  на большие жертвы, лишь бы  купить нейтралитет Наполеона  III.

   Наступила осень  1865 г. Французский двор находился  в морском курорте Биарриц на юге Франции. Бисмарк отправился туда. Он знал, что наиболее важные дипломатические соглашения достигаются не обменом нот, а личными свиданиями и устными переговорами. Прибыв в Биарриц, Бисмарк разыграл, роль прямодушного делового человека, который не прибегает к виляниям и уверткам, а прямо говорит о сути дела и предлагает честный торг: услугу за услугу. Он предложил Наполеону, за нейтралитет Франции включить Люксембург в состав Французской империи. Но император небрежно отклонил Люксембург, дав понять, что такими мелочами Пруссия не отделается. На попытки Бисмарка вытянуть у собеседника признание, что же собственно ему угодно, Наполеон III ясно намекнул на Бельгию. Другими словами, за возможность своей победы над Австрией Пруссия должна была не мешать присоединению Бельгийского королевства к Французской империи. Согласиться на это для Бисмарка означало допустить такое усиление Франции, что вся западно-рейнская Пруссия оказалась бы под прямой угрозой. Отказать Наполеону значило решиться вести в ближайшем будущем войну на два фронта: с Францией и Австрией. Бисмарк не ответил ни да, ни нет, и это оказалось для него неожиданно очень легко: Наполеон III тоже не настаивал на Бельгии и перестал о ней говорить. Все дальнейшие беседы убедили Бисмарка, что неспроста император вдруг замолчал о Бельгии. Наполеон III хотел выждать, когда начнется война Пруссии с Австрией. Эта война между двумя первоклассными военными державами не может не быть долгой, кровопролитной, разорительной, истощающей силы обеих держав независимо от того, кто останется победителем. А когда прусская армия увязнет в этой войне, тогда Наполеон III придвинет совсем свежую громадную французскую армию к Рейну и получит, — может быть, даже без всякого военного столкновения, — все, что ему заблагорассудится: и Бельгию, и Люксембург, и рейнские земли. Бисмарк ясно видел, что соглашения ему не добиться, и откланялся. Наполеон III ласково выпроводил своего гостя.

   Вмешательство Наполеона  III в дипломатические переговоры Бисмарка. Наполеон III зорко следил за всеми дипломатическими приготовлениями и происками Бисмарка. Уже через несколько дней после того как Бисмарк уехал из Биаррица, агенты императора стали доносить ему о происходящем сговоре между Бисмарком и Виктором-Эммануилом. Наполеон III немедленно обратился к Францу-Иосифу. Предупреждая его об опасности войны на два фронта, он стал убеждать его добровольно уступить Венецию итальянскому королю до начала военных действий. План был разумен и грозил расстроить все замыслы Бисмарка. Но ни у Франца-Иосифа, ни у его министров не хватило проницательности и силы воли, чтобы понять необходимость проглотить эту горькую пилюлю. Австрия отказалась сделать требуемый жест. Неожиданно Виктор-Эммануил обратился к Бисмарку с указанием на возникшее препятствие: Наполеон III решительно объявил Италии, что не желает заключения союза между нею и Пруссией. Ослушаться Наполеона III итальянский король не смел и думать.

   Тогда Бисмарк  разыграл едва ли не самую  замысловатую из своих дипломатических  партий, в которой у его противника были все выигрышные карты. Бисмарк снова отправился в Биарриц. В эту вторичную поездку Бисмарку приходилось убеждать французского императора в том, что Австрия, отвергнув разумное и справедливое предложение Наполеона уступить Венецию Италии, доказала, что ни с чем и ни с кем не желает считаться. Бисмарк старался внушить Наполеону III, что при всех условиях война будет для Пруссии крайне тяжелой: Австрия, по сведениям Бисмарка, намерена выдвинуть на юге против Италии лишь слабый заслон; следовательно, почти вся австрийская армия будет находиться на севере, против Пруссии; очень тепло говорил Бисмарк и о своей мечте крепкими дружественными узами связать Пруссию с Францией.

   Свидание в Биаррице кончилось тем, что, после нескольких долгих бесед, Наполеон III снял свое запрещение, и Бисмарк уехал, одержав крупную дипломатическую победу. В данном случае все усилия Бисмарка были направлены на то, чтобы успокоить Наполеона, внушив ему полную уверенность, что выступление Италии нисколько не облегчит войну для Пруссии: австро-прусская война будет затяжной, а значит, изнурительной для Пруссии. Таким образом, Наполеону III будет возможно в благоприятный момент, стоя с армией на Рейне, предъявить Пруссии какие угодно требования.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  1.6  Франко-Прусская война (1867 ― 1870 гг.)

   Мир между Австрией  и Пруссией, подписанный в Праге  24 августа 1866 г., подтвердил выход  Австрии из Германского союза,  и предоставление  прусскому королю  первое место в объединяющейся  Германии. Таким образом, прусский  король становился верховным  военным главой союза и полномочным  руководителем его дипломатии. Усилилась  Пруссия и включением непосредственно  в ее состав Ганновера и  некоторых других владений. Однако  Бисмарк считал свое дело еще  не завершенным, стрямясь превратить Северо-германский союз в Германскую империю. Сделать это можно было быстрее всего путем новой победоносной войны. Эта мысль зрела у Бисмарка постепенно, начиная с 1867 г.

   Наиболее трудным  и сложным для Бисмарка делом  все-таки оказывалось установление  новых отношений с императором  французов. Тот факт, что после  битвы при Садовой эти отношения совсем не могли походить на прежние, не подлежал сомнению ни для прусского министра, ни для Наполеона III.

   Часть французских  государственных людей, окружавших  Наполеона, убеждала его выступить  против Пруссии, не теряя ни  минуты. Министр иностранных дел Друэн-де-Люис решительно добивался этого, но любимец императора Руэр и двоюродный брат императора принц Наполеон столь же категорически сопротивлялись. Пока длились эти колебания, война с Австрией благодаря Бисмарку внезапно окончилась. Момент был упущен, и это оказалось несчастьем для Французской империи. В конце 1866 и начале 1867 г. Наполеон III, якобы «сочувствуя» начавшемуся объединительному процессу в Германии, в то же время настойчиво просил компенсации за это сочувствие и за свой нейтралитет в австро-прусской войне. Однако Бисмарк решил ровно ничего Наполеону III не давать.¹⁰

   Теперь французский  нейтралитет не был нужен Бисмарку. Конечно, нельзя было сразу  показать Наполеону, что он  обманут и обойден. Еще за  пять дней до Никольсбургского перемирия граф Бенедетти, французский посол в Берлине, вдруг предложил Пруссии вернуть Франции границы 1814 г. и согласиться на аннексию Люксембурга; Бисмарк не сразу отклонил это предложение. 27 июля Наполеон III пригласил к себе графа Гольца, прусского представителя в Париже, и прямо заявил о своем желании присоединить к Франции, с согласия Пруссии, область Ландау и герцогство Люксембург. Бисмарк и на это не дал отрицательного ответа. Тогда 8 августа министр иностранных дел Французской империи Друэн-де-Люис решил идти уже официальным путем, чтобы прекратить возможность дальнейших уверток со стороны Бисмарка. Он составил меморандум, в котором развивал мысль об устройстве из Рейнских провинций (по левому берегу Рейна) особого государства; оно должно было пользоваться перманентным нейтралитетом и служить «буфером», устраняющим трения и столкновения между Пруссией и Францией. 

   Но нервность в  Тюильрийском дворце возрастала так быстро, что не успели еще в Берлине ознакомиться с меморандумом Друэн-де-Люиса, как уже Наполеон III выдвинул новый проект, который предлагал согласиться на аннексию Францией областей Ландау, Саарбрюкена и Люксембурга; одновременно сообщалось, что Французская империя согласна заключить с Пруссией секретный наступательный и оборонительный союз. Одним из непременных последствий этого будущего секретного договора должно было явиться присоединение к Франции всей Бельгии, кроме города Антверпена. Что касается Антверпена, то Наполеон III соглашался признать его вольным городом с самостоятельным управлением. Очевидно, французский император хорошо помнил слова своего дяди, Наполеона I: «Антверпен — это пистолет, направленный в грудь Англии». Наперед считаясь с возможными протестами Англии, Наполеон III отказывался от этого «пистолета».

   Намерения Наполеона  III изменить границы Франции включением  новых территорий, в том числе  и Бельгии тут же вызвало  недовольство Англии. Британский  посол в Париже лорд Каули получил задание, навести справки у самого императора. Наполеон III, застигнутый врасплох, объявил лорду Каули, что сведения о его намерении присоединить силой новые территории неверны. Вскоре в своей ноте графу Дерби, Наполеон III утверждал, что вовсе не желает добиваться уступки какой-либо территории силой или угрозами, но рассчитывает исключительно на добровольное согласие соответствующих держав. Вскоре ее содержание стало известно Бисмарку, который даже и виду не подал, что ему все это очень хорошо известно. Напротив, он с самым невинным видом отнесся к этому внезапному миролюбию императора французов, прикидываясь, будто верит его отказу от Бельгии и от Люксембурга.

   После окончательного  провала, вопроса о компенсациях  и Наполеон III, и новый его министр иностранных дел де Мустье, и старые преданные советники, и друзья вроде Руэра, и императрица Евгения — все поняли, что Францию постигла вторая тяжкая дипломатическая неудача.¹¹

   Опасность предстала  перед Французской империей в  таких размерах, которых до тех  пор нельзя было и предвидеть. Создание Северо-Германского союза, оформленное в начале 1867 г., делало прусского короля повелителем вооруженных сил всей Германии, кроме четырех южных государств. Но и эта оговорка ничего утешительного для Наполеона III не представляла. Условия вероятной войны явно складывались не в пользу Франции.

   О неудачах дипломатии  Наполеона III заговорили во Франции, прежде всего, в широких кругах буржуазии. Между тем этот класс до тех пор беспрекословно следовал за всеми зигзагами императорской политики, одобряя почти без критики все, что исходило из Тюильри. С одной стороны, явно проваливалась поглотившая миллионы франков и много человеческих жертв мексиканская авантюра, с другой — рядом с Францией без малейших компенсаций или гарантий для империи выросло могущественное германское государство. Естественно, что ропот становился все громче. К тому же Вторая империя переживала внутренний кризис, толкавший Наполеона III и его окружение к войне, в которой видели средство преодоления трудностей.

   В мае  1870 между Францией и Пруссией  развернулся дипломатический конфликт. Испанское правительство предложило  родственнику прусского короля Вильгельма I немецкому принцу Леопольду Гогенцоллерн-Зигмаринену занять вакантный испанский престол. Это вызвало недовольство Франции. Принц Леопольд сначала ответил согласием, но затем, под влиянием Вильгельма I, не желавшего осложнений, отказался. Французское правительство, стремившееся к обострению ситуации, потребовало от Пруссии гарантий на будущее.