Европейская политика Наполеона III

   8 июля 1870 года французский посол был направлен к престарелому прусскому королю Вильгельму I, лечившемуся в Бад-Эмсе, чтобы передать недовольство императора Франции Наполеона III кандидатурой Леопольда Гогенцоллерна на испанский престол. Согласившись с требованиями французской стороны, Вильгельм I вскоре лично связался с Леопольдом и его отцом Антоном Гогенцоллерном и дал понять, что было бы желательно отказаться от испанского престола. Леопольд согласился с доводами короля и прекратил претендовать на корону Испании.

   Однако конфликт  не был исчерпан. Канцлер Пруссии Бисмарк надеялся спровоцировать Францию на войну и пришёл в ярость, узнав о решении Вильгельма I. Наполеон III был удовлетворён дипломатической победой над Пруссией, однако его окружение и большинство французов резко выступали за войну. Итак, прочитав депешу, Бисмарк и совершил тот поступок, о котором впервые стал откровенно и даже хвастливо говорить двадцать пять лет спустя, уже, будучи в отставке.¹²

   Бисмарк обратился  к Мольтке с вопросом, действительно ли вооружение армии и вся армия вообще находятся в Пруссии в таком состоянии, что можно вполне ручаться за победу в войне с Францией? Мольтке, не колеблясь, отвечал утвердительно. Тогда Бисмарк повторил свой вопрос, обратившись к военному министру фон Роону. Фон Роон решительно подтвердил ответ Мольтке. «В таком случае продолжайте спокойно обедать», — сказал Бисмарк своим гостям. Он вышел из-за стола и уже в другой комнате стал перечитывать депешу. «Я внимательно снова прочел депешу, — вспоминал много лет спустя Бисмарк, — взял карандаш и смело зачеркнул все то место, где было сказано, что Бенедетти просил о новой аудиенции; от депеши я оставил только голову и хвост». Таким образом, совершенно исчезли слова короля, сказанные на вокзале графу Бенедетти, что переговоры будут продолжаться в Берлине. Телеграмма получила такой смысл, что король отказался дальше вообще разговаривать с французским послом. «Это будет красный платок для гальского быка», — с удовлетворением заявил Бисмарк, прочитав гостям свое фальсифицированное произведение. Гости были в полном восторге. «Вы превратили шамаду note 35 в фанфару note 36", — сказал Мольтке.

   Не теряя времени,  Бисмарк сейчас же передал  фальсифицированный текст для сообщения прессе. Дело было сделано. И Бисмарк и Наполеон III получили то, к чему оба одинаково стремились. Война сделалась неизбежной. Уже 15 июля французское правительство выступило в Законодательном корпусе с требованием военных кредитов и с заявлением о наступающей войне. Депутаты — и правительственные и оппозиционные — в подавляющем большинстве, без всякой критики, с возмущенными возгласами о кровном оскорблении, нанесенном чести Франции, вотировали кредиты и одобрили объявление войны Пруссии, которое и последовало формально 20 июля 1870 г.

   Война началась  при самых благоприятных для  Бисмарка условиях дипломатической  обстановки. Немедленно он опубликовал  припрятанное им письменное изложение  тайных требований Наполеона  III насчет Бельгии, неосторожно поданное ему в 1867 г. французским послом. Англия была возмущена и взволнована этим доказательством агрессивности и коварства Франции. 20 июля 1870 г. дипломаты замолчали. Решающий голос принадлежал ружьям и пушкам.

   Франция не могла  рассчитывать на помощь ни  сто стороны России, ни со стороны  Италии. В последней раздражение широких слоев народа против Наполеона III поддерживалось не только воспоминаниями о его коварном поступке в июле 1859 г. в Виллафранке, но и совсем недавними событиями. 3 ноября 1867 г. Гарибальди с отрядом добровольцев сделал новую отчаянную попытку занять Рим, но был наголову разбит при Ментане французским отрядом, охранявшим папскую власть в Церковной (папской) области. Последствием битвы при Ментане было острое раздражение и чувство обиды в Италии против Франции. С этих пор, естественно, все надежды Италии на получение Рима связывались с мечтой о том, что когда-нибудь Наполеон III будет принужден той или иной неудачной войной отозвать из Рима своих солдат. Надежда Наполеона на сближение с Австрией также не оправдалась.¹³

    Вокруг Наполеона  III образовалась очень беспокоившая его пустота: ни на одну великую державу он не мог опереться; некоторые из тех, на кого он рассчитывал, как на союзников (например, Италия), могли даже выиграть от его военных неудач. Оставалась Россия. Но Наполеон III, не понимая всех размеров опасности, выросшей у восточной границы Франции, ничего не предпринял, чтобы сделать хотя бы попытку сблизиться с Петербургом. Когда осенью 1870 г. Тьер помчался в Петербург просить о союзе и помощи, было уже поздно. После Седана ни Александр II, ни Горчаков уже не желали об этом и слышать.

   Внутреннее положение  империи, несмотря на попытки  введения либеральных реформ, продолжало  быть неустойчивым. Оставалось только  одно: загладить новой удачной  войной тяжкие дипломатические  поражения последних лет. «Война  необходима, чтобы это дитя царствовало», — говорила весной 1870 г. императрица  Евгения, указывая на своего  сына, наследника престола. Ее поддерживал  Руэр. Эмиль Оливье, назначенный первым министром в порядке «либеральных уступок» в январе 1870 г., не представлял себе, с каким сильным противником придется бороться Франции, не имеющей ни одного союзника. Наполеон III, мучимый каменной болезнью, утративший былую энергию, колебался.

   В дни франко-прусской  войны основная дипломатическая  проблема была одной и той  же как для Франции, так и для Германии. Останется ли война локализованной или же прусской войны последует вмешательство других держав? Над этим вопросом трудилась дипломатия обеих воюющих стран. Франция мечтала о вмешательстве Австро-Венгрии и Италии; Германия стремилась добиться их нейтралитета. Наибольшее значение имела при этом позиция России. Никто так много не поработал над тем, чтобы обеспечить Пруссии благожелательность России, как император французов. По сравнению с его «трудами» усилия Бисмарка, пожалуй, покажутся скромными.

   Наполеон III и в 60-х годах не переставал противодействовать России на Востоке. Политика Крымской коалиции отнюдь не была им оставлена. Не забыли в России и о том, что император Наполеон III был одним из авторов унизительного для России Парижского трактата. Свежи были в памяти и попытки Наполеона III вмешаться в русско-польские отношения во время польского восстания 1863 г. Наполеон III проявлял легкомысленное пренебрежение к интересам царской России, кроме того поражение Пруссии неминуемо привело бы к усилению Австро-Венгрии и для царского правительства не было иного пути, кроме сближения с Пруссией

   23 июля в «Правительственном  вестнике» появилась декларация  России о нейтралитете. Последняя  фраза этой декларации была  весьма многозначительной: «Императорское  правительство всегда готово  оказать самое искреннее содействие  всякому стремлению, имеющему целью  ограничить размеры военных действий, сократить их продолжительность  и возвратить Европе блага  мира». Указание на «ограничение  размеров военных действий» было  призывом к Австро-Венгрии не  вмешиваться в франко-прусскую  войну.

   Но иначе, чем  на Австрию и Италию, военные  успехи Пруссии повлияли на  русскую дипломатию. Теперь Горчаков  стал думать о скорейшем прекращении  войны, с тем, чтобы ослабление  Франции не стало чрезмерным. Уже под влиянием первых успехов  пруссаков, за несколько дней  до битвы при Седане, царь написал  письмо прусскому королю, убеждая  его не навязывать Франции  унизительного мира. Ответ Вильгельма  I был малоутешительным. Король указывал, что «общественное мнение вряд ли позволит ему отказаться от аннексий». Но быстрые победы вскружили головы не только немецким генералам. Повсюду раздавались призывы поставить Францию на колени и аннексировать часть французских территорий. ¹⁴

   Вскоре в Россию  пребывает Тьер, чтобы просить  царское правительство о содействии  в недопущении навязывания унизительного  мира. Россия выступила посредником  и получила ответ от германского  короля, что мир возможен. По возвращении  во Францию, Тьер 30 октября прибыл  в Версаль, где находилась прусская  главная квартира. Здесь он встретился  с Бисмарком, и между ними  начались переговоры о перемирии.  У Тьера был составлен совершенно  определенный план действий. Он  намеревался торговаться с Бисмарком  как можно упорнее и дольше, но, дойдя до того предела, когда  станет ясным, что Бисмарк больше  не уступит ни на йоту, —  капитулировать. Тьер горел желанием  скорее развязать себе руки  для расправы с нараставшим  революционным движением рабочего  класса. 21 марта царский посол  в Берлине, Убри, телеграфировал канцлеру Горчакову: «Вчера вечером видел графа Бисмарка. Он признал серьезность положения в Париже, но не слишком этим озабочен. Он сообщил мне под большим секретом, что предложил Тьеру свое содействие для преодоления кризиса в случае, если тот будет об этом просить. Войск под Парижем достаточно». Переговоры о сотрудничестве Бисмарка с Тьером против Коммуны окончились желательным для версальцев соглашением. Бисмарк выделил часть французских военнопленных для использования в борьбе против Коммуны.

   У Бисмарка также  имелись свои причины, желать  скорейшего заключения мира с  Францией. Прежде всего, такой  причиной стало опасение Бисмарка  относительно возможного формирования  антипрусской коалиции европейских держав. Также он понимал, что рано или поздно Франция снова затеет войну против Германии, чтобы вернуть потерянное.

   Таким образом, 6 мая  1871 г. во Франкфурте-на-Майне начались  мирные переговоры между Фавром и Бисмарком; 10 мая они завершились подписанием мирного договора. Он  подтверждал те основные условия, которые были установлены еще в версальских прелиминариях от 26 февраля. Франция уступила Германии Эльзас и часть Лотарингии и обязывалась уплатить 5 миллиардов контрибуции. Однако помощь пруссаков против Коммуны была куплена Тьером ценой ухудшения условий уплаты контрибуции и отсрочки вывода германских войск с французской территории.

   То был грабительский  мир. Какие же причины побудили  Бисмарка совершить захват французской  территории?

   Главной причиной  аннексии явились соображения  стратегического порядка. И Бисмарк  и Мольтке были убеждены, что война 1870–1871 гг. не ликвидирует векового антагонизма между Германией и Францией. Будучи уверенными в неизбежности новой войны с Францией, они стремились использовать свою победу для обеспечения Германии наиболее выгодной стратегической границы «Я не строю никаких иллюзий», — откровенно объяснял Бисмарк французскому дипломату через три месяца после подписания Франкфуртского мира. — «С нашей стороны было бы абсурдом брать у вас Мец, который является французским. Я не хотел оставлять его за Германией. Но генеральный штаб запросил меня, могу ли я гарантировать, что Франция не станет брать реванш. Я ответил, что, напротив, я вполне убежден, что эта война является лишь первой из тех, которые разразятся между Германией и Францией, и что за ней последует целый ряд других. Мне ответили, что в таком случае Мец явится гласисом, за которым Франция может разместить сто тысяч человек. Мы должны были его сохранить. То же самое я скажу и об Эльзасе с Лотарингией: брать их у вас было бы ошибкой, если бы миру суждено было быть прочным, так как эти провинции являются для нас обузой». «Они станут как бы новой Польшей, — ответил француз, — Польшей, с Францией, стоящей за нею». «Да, — согласился германский канцлер, — Польшей, с Францией позади нее».

   Франкфуртский мир был актом большого исторического значения — в нем были заложены первые зародыши войны 1914–1918 гг.

   Франко-прусская война  завершила целый ряд глубоких  перемен в политическом положении  Европы. Осуществилось национальное  объединение Германии, хотя и  без немецких областей Австрии.  Закончилось объединение Италии, впрочем, без Триеста и Триента. Раньше восточными соседями Франции были бессильные мелкие государства, а западным соседом России была сравнительно небольшая Пруссия, к тому же поглощенная непрерывным соперничеством с Австрией.

   Теперь у границ  Франции возникла мощная держава  — Германская империя. Для  Франции положение изменилось  не только на восточной, но  и на юго-восточной ее границе.  И здесь, после войн 1859–1871 гг., вместо восьми мелких итальянских  государств, Франция очутилась в  соседстве с объединенным Итальянским  королевством. Сходные перемены  претерпела и Австро-Венгрия.  Словом, раньше между великими  державами континента имелась  рыхлая прослойка из слабых, мелких  государств. То был своего рода  буфер, несколько смягчавший толчки  при соприкосновении великих  держав. Теперь территории этих  держав вплотную примкнули друг  к другу.

   Уже по одному этому международное положение стало более напряженным. Притом такая напряженность не была преходящим явлением: она стала неотъемлемым свойством новых международных отношений.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  ГЛАВА  1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

  2. КОЛОНИАЛЬНАЯ ЭКСПАНСИЯ НАПОЛЕОНА III

   В 1931 г.  в предисловии к «Практической  иллюстрированной энциклопедии  французских колоний» президент  Французской республики Поль  Думер удовлетворенно констатировал: «Франция может с гордостью представить миру свою колониальную империю. Пространство, занимаемое ею, огромно. Ее большие богатства открывают перед нами бесконечные возможности» ¹. В самом деле, над заморскими владениями Франции, раскинувшимися в обоих полушариях, в буквальном смысле «никогда не заходило солнце».

   Для французского  колониализма наиболее характерным  являлось использование прямого  управления, т. е. через штат  чиновников из метрополии, назначаемых  министерством колоний. Привлечение  в административный аппарат представителей  местного населения в практике  французской колониальной политики  вплоть до начала второй мировой  войны было крайне редким.

   Упрочив  свое положение в Европе, Наполеон  провел колониальных войн Франции.  Этими войнами Наполеон III старался  приобрести популярность в среде  крупной буржуазии, с которой  был тесно  связан. На тот  момент эта задача являлась  поистине важной для Наполеона  III, так как в целом Бонапартистский режим во Франции опирался именно на зажиточное крестьянство, большую торгово-промышленную буржуазию и банкиров.