Исторический портрет. Пётр I

Воспользовавшись  затишьем, Шереметьев вывел пехоту из лагеря и построил ее в две  линии против шведов. На флангах  поставлена была кавалерия. Петр объехал  с генералами всю армию, ободряя  солдат и офицеров. «Вы сражаетесь не за Петра, а за государство Петру  порученное, — говорил он, — а  о Петре ведайте, что ему жизнь  не дорога, только бы жила Россия, слава, честь и благосостояние ее!» В 9 часов битва возобновилась. Армии  сошлись вплотную, и начался рукопашный бой. Петр распоряжался в самой гуще, не избегая опасности: одна пуля прострелила ему шляпу, другая попала в седло, а третья повредила крест, висевший у него на груди. Через два часа шведы дрогнули по всему фронту. Карла с больной ногой возили между солдатскими рядами, как вдруг пушечное ядро ударило в коляску, и король очутился на земле. Солдаты, находившиеся вблизи, подумали, что Карл убит, и ужас овладел полками. Карл велел поднять себя и посадить на перекрещенные пики; тут увидел он всеобщее замешательство своих и закричал в отчаянии: «Шведы! Шведы!» Но шведы бежали и не слышали голоса своего короля. На поле боя осталось до 1000 убитых. Оставшаяся половина шведской армии (до 16 тысяч) отступила сначала в лагерь, а потом поспешно стала отходить к Днепру. Переправляться через него было не на чем. Запорожцы едва успели перевезти на лодках Карла I Мазепу, как 30 июня явился Меншиков. Левенгаупт и с ним 16 тысяч солдат сложили оружие. Победа была полной — одна из лучших армий того времени, девять лет наводившая ужас на всю Восточную Европу, перестала существовать. В погоню за Карлом Петр отправил два драгунских полка, но король успел бежать в турецкие владения.

Победа  под Полтавой привела к перелому во всей войне. После этого шведы  уже не могли удержаться ни в Прибалтике, ни в Финляндии. 12 июня 1710 г. Апраксин взял Выборг. 4 июля Шереметьев захватил Ригу, а 14 августа капитулировал Пернов. Вслед за тем русские переправились на остров Эзель и овладели Аренсбургом. 8 сентября Брюс вынудил к сдаче Кексгольм (древнерусскую Карелу), и таким образом завоевание Карелии было завершено. Наконец, 29 сентября пал Ревель. Лифляндия и Эстляндия очищены были от шведов и перешли под власть России.

В 1711 г. Петр имел неудачное столкновение с Турцией и принужден был возвратить ей Азов и Запорожье. Но зато в 1713 г. русские овладели всей Финляндией. В 1714 г. состоялось морское сражение у мыса Гангут, в котором шведы опять потерпели поражение.

4. Трагедия в семье.  Суд над царевичем Алексеем

Среди этих событий разыгралась трагедия в  собственном семействе Петра. Известно, что царь перенес нелюбовь свою к  Евдокии Лопухиной на ее сына царевича Алексея. Царевич, как видно, платил ему тем же. За внешней его покорностью  скрывалось упрямое осуждение всех поступков и деяний отца. Петр это  чувствовал и гневался еще сильнее. В конце концов, взаимная ненависть  привела к тягостному концу. В  феврале 1717 г. пришло известие о побеге царевича Алексея, и Петр дал указания о его розыске. В начале марта он получил известие, что Алексей находится в Тироле. Потребовали его выдачи, но австрийский император тайно переслал Алексея в Неаполь. Переговоры продолжались целый год. Наконец 31 января 1718 года царевич приехал в Москву.

3 февраля  Петр велел собраться в Кремлевском  дворце духовенству и светским  вельможам. Сюда же привезли  Алексея без шпаги. Отец обратился  к нему с суровыми выговорами; тот бросился перед ним на  колени, признал себя во всем  виноватым и со слезами просил  помилования. Петр обещал ему  милость при двух условиях: если  откажется от наследства и  откроет всех людей, которые  присоветовали ему бегство. Царевич  на все согласился и тут  же написал повинную. Потом царь  вышел с сыном в другую комнату,  где царевич открыл ему своих  сообщников. После этого все отправились  в Успенский собор, и царевич  перед Евангелием отрекся от  престола. На следующий день 4 февраля  царевичу были предложены письменные  пункты о сообщниках. Алексей  выдал всех своих друзей. Они  были схвачены, привезены в Москву  и подверглись в Преображенском  приказе жестоким пыткам. Розыск, как и следовало, завершился  казнями. Главного советчика Алексея  — Александра Кикина колесовали.

18 марта  Петр вместе с Алексеем оставил  Москву и 24-го прибыл в Петербург.  Дело царевича казалось конченным,  но 20 апреля прибыла из-за границы  его любовница Евфросиния. Ее, беременную, засадили в Петропавловскую крепость  и подвергли строгому допросу.  Испуганная Евфросинии показала, что царевич часто радовался  болезням своего отца и недвусмысленно  желал его смерти; став царем,  он надеялся все вернуть к  старым порядкам. «Буду жить зиму  в Москве, а летом в Ярославле,  — говорил он. — Петербург  будет постылым городом; я кораблей  держать не стану и войны  ни с кем вести не буду; буду  довольствоваться старыми владениями».

Когда царевичу предъявили показания Евфросинии, он стал отпираться. Петр приехал к  нему на мызу, велел отвести его  в сарай и там стегать кнутом.

После этого  царевич дал показания против себя. Но подозрительный Петр искал  большего — он подозревал заговор. Царевича вновь подвергли пыткам, он признался, что готов был пристать к бунтовщикам, и оговорил множество  государственных людей. 13 июня Петр приказал нарядить суд из духовных и светских лиц и объявил печатно, чтобы судьи вершили это дело «не похлебуя государю». «Не рассуждайте  того, — писал Петр, — что тот  суд надлежит вам учинить на сына вашего государя, но, не смотря на лицо, сделайте правду и не погубите душ  своих и моей души, чтоб совести  наши остались чисты в день страшного  испытания и отечество наше безбедно».

14 июня  царевич посажен был в Петропавловскую  крепость, а 17-го потребован к  допросу. Допросы, по обыкновению,  сопровождались пытками. Алексей,  как видно, оговорил себя по  всем пунктам. 24-го был над ним  суд, и все 120 членов суда  подписали смертный приговор. 26 июня, уже после оглашения приговора,  Петр приезжал в крепость и  присутствовал на новых пытках  сына. Неизвестно, каких еще показаний  хотели от него добиться. Через  семь часов после отъезда отца  царевич скончался. Царь отнесся  к его кончине с подчеркнутым  равнодушием. В тот же день  Петр спускал 90-пушечный корабль  и пировал с матросами. 27 июня  были торжества по поводу очередной  годовщины полтавской баталии. 29 пышно отмечались именины царя. Петр веселился и танцевал. В  это время тело Алексея выставлено  было в церкви Святой Троицы. 30 июня Алексея погребли в Петропавловском  соборе рядом с гробом его  покойной жены.

5. Внешние и внутренние дела

В том  же году Петр приступил к учреждению коллегий. Дело это задумывалось царем  давно, но сильно замедлилось из-за недостатка в сведущих образованных людях, которые могли бы поставить  дело государственного правления по-новому, на европейский манер. Всех коллегий поначалу считали 9. Каждая из них должна была иметь строго определенный круг обязанностей. Три считались «главными» или «государственными» (военная, морская, иностранных дел). Три ведали финансами (камер-коллегия ведала доходами, штатс-коллегия занималась расходами, ревизион-коллегия — контролем). Из остальных юстиц-коллегия должна была вести надзор за судами, коммерц-коллегия стала ведомством торговли, а берг- и мануфактур-коллегии должны были ведать горнозаводской и фабричной промышленностью.

5.1 Заключение мирного тракта

Внешние дела, впрочем, не давали Петру полностью  сосредоточиться на реформах. В декабре  1718 г. пришло известие о смерти Карла XII. Он был убит картечью в траншее при осаде Фридрихсгаля в Норвегии. Мирные переговоры с его наследниками шли очень медленно. Но постепенно, терпя новые неудачи, шведы становились все сговорчивее. Они соглашались отдать Эстляндию и Лифляндию, но крепко стояли за возвращение Выборга. Наконец, уступили и его. 3 сентября 1721 г. курьер доставил Петру в Выборг заключенный 30 августа мирный трактат. Согласно ему к России отходили Лифляндия, Эстляндия, Ингрия, часть Карелии с Выборгом, а Швеции возвращалась Финляндия. Тяжелейшая в истории России война, продолжавшаяся более двадцати лет, завершилась полной победой.

Нетрудно  представить, каким волнующим был  для Петра этот день! Ему стоило большого труда сохранить тайну  и не поделиться новостью с окружающими. Но все же царь выдержал искушение: лег спать, так никому ничего и  не сказав. Утром Петр отправился в  Петербург и здесь под гром мушек с борта своей бригантины сообщил радостную весть: «Мир заключен!»  Торжества начались немедленно и  продолжались до конца года. 10 октября  устроен был большой маскарад, не прекращавшийся затем целую неделю, причем Петр веселился как ребенок: плясал на столах и пел песни. 20 октября  Сенат решил поднести Петру титулы Отца Отечества, императора и Великого. Даже сильное наводнение в ноябре не прервало праздников, а в конце декабря император отправился праздновать победу в Москву. 

Политическая и военная деятельность императора

Вся противоречивость характера Петра I проявилась во время  строительства новой столицы  – Санкт – Петербурга. С одной  стороны, намереваясь встать твердой  ногой на Балтике, Россия должна была получить опорный пункт и базу для флота, но с другой – гибель тысяч людей в ходе строительства  города, показывает, какой дорогой  ценой обходилось порой воплощение государственной воли царя. Не щадя себя, не умея беречь свое здоровье и  жизнь, он не жалел и своих подданных, легко жертвуя ими ради великих  замыслов.

Когда Петру I напоминали о бессмысленной жестокости по отношению к стрельцам, вина которых  едва ли могла быть доказана судебным порядком, он заявлял: «С другими Европейскими народами можно достигнуть цели человеколюбивыми способами, а с русскими не так: если бы я не употреблял строгости, то бы давно уже не владел русским государством и никогда не сделал его таковым, каково оно теперь. Я имею дело не с людьми, а с животными, которых  хочу переделать в людей». Властитель по династическому праву, Петр искренне полагал, что ниспослан России Божественным провидением; считал себя истиной в  последней инстанции, человеком, не способным на ошибки. Меря Россию на свой аршин, он чувствовал, что начинать преобразования необходимо с ломки  старозаветных обычаев. Поэтому  по возвращению из Европы Петр I категорически  запретил своим придворным носить бороды, дворянам повелел пить кофе, а солдатам приказал курить – в соответствии с «Воинским Артикулом». Не злой по натуре, он был порывист, впечатлителен  и недоверчив. Не умел терпеливо  объяснить другим то, что для него было очевидным, Петр, встречая непонимание, легко впадал в состояние крайнего гнева и часто «вколачивал» истину сенаторам и генералам своими огромными кулаками или посохом. Правда, царь был отходчив и через  несколько минут мог уже хохотать над удачной шуткой провинившегося. Однако в иные моменты злость, досада и вечная спешка мешали Петру как  следует разобраться в деле. Так, например, он поверил ложному обвинению, выдвинутому против одного из наиболее верных его соратников – Василия  Никитича Татищева. В результате тот  несколько лет провел под следствием и лишился высокой должности  управляющего казенной промышленностью  на Урале.

Большую часть своего правления государь – преобразователь провел в путешествиях, деловых разъездах и военных  походах. Царь редко задерживался в  столицах – Москве и Петербурге. По замечанию российского историка С.М. Соловьева, «это должно было иметь  свою вредную сторону: до царя далеко…, следовательно, произволу правительственных  лиц, не вынесших из древней России привычки сдерживаться, открылось широкое  поприще…». Петр I правил «наездами»; проводя  преобразования во всероссийском масштабе, подчас не имел возможности вникнуть в суть частных проблем, он передоверял  их приближенным и отнюдь не всегда мог проконтролировать деятельность этих людей. Подобное положение дел  открывало дорогу многочисленным служебным  злоупотреблениям, вполне обычным в  петровское время.

Эти недостатки правления отчасти уравновешивались замечательным талантом царя подбирать  себе одарённых помощников, способных  нести вместе с ним груз реформ и войн, притом достаточно образованных, чтобы самостоятельно решать сложнейшие вопросы внутренней политики и дипломатии. Этим Пётр I напоминает другого великого государя русской истории Ивана III, также сумевшего собрать вокруг престола блестящих воевод и советников. Как Иван III, Пётр был способен переступить  через личную неприязнь во имя  интересов дела. Он никогда не испытывал  тёплых чувств к полководцу Борису Шереметьеву и дипломату Петру  Толстому, но тем не менее они  были возвышены им за свои способности  и заслуги, сослужив России добрую службу.

Пётр  был безразличен к нарядам  и не любил официальных приёмов, на которых должен был носить горностаевую мантию и символы царской власти. Его стихией были ассамблеи, где  присутствующие обращались друг к другу  запросто, без титулов и званий, пили водку, черпая её глиняными кружками из банных ушатов, курили, играли в шахматы  и танцевали. Царь даже не имел собственных  выездных экипажей: если требовалось  организовать торжественный выезд  августейшей четы, он заимствовал  коляску у известных придворных щёголей – Меньшикова или Ягужинского. До конца дней своих Петру приходилось  заниматься самообразованием; новые  политические и военные задачи заставляли его постоянно искать учителей за пределами России.

После поражения  под Нарвой в 1700г., когда русская  армия лишилась всей артиллерии, Пётр не потерял присутствия духа и  сказал Меньшикову: «Вот Карл XII-достойный  учитель; без него я остался бы плохим политиком в делах ратных». В память «Нарвской конфузии»  была отлита специальная медаль с  девизом: « Учителю от достойного ученика». Царь собирался вручить  её шведскому королю после того, как одержит над ним победу. По окончании Полтавского сражения, несмотря на то, что Карлу и Мазепе удалось бежать в Турцию, Пётр устроил  пир, на котором произнёс тост в честь «учителей- шведов». Присутствовавший на торжестве пленный военноначальник Реншильд заметил: «Хорошо же отблагодарили вы своих учителей»!

Пётр I обладал  выдающимся дипломатическим талантом. Он искусно владел всеми классическими  приёмами европейской политики, которые  в нужный момент легко «забывал», вдруг перевоплощаясь в загадочного  восточного царя. Он мог неожиданно поцеловать в лоб ошеломлённого  собеседника, любил использовать в  своей речи народные прибаутки, ставя  в тупик переводчиков, или же внезапно прекращал аудиенцию, сославшись на то, сто его ожидает… жена. Внешне искренний и доброжелательный, русский  царь, по мнению европейских дипломатов, никогда не рассказывал своих  истинных намерений и потому неизменно  добивался желаемого.

Петр  никогда не преувеличивал своих  полководческих способностей. После  Нарвы он предпочел командовать  лишь своим Преображенским полком, а армию доверил профессиональным полководцам. В совершенстве зная основы кораблестроения, царь не брал на себя командование всей эскадрой, поручая  это Апраксину, Галицину и даже Меньшикову.

Страха  в бою он никогда не показывал. В решающий момент Полтавского сражения 1709г. царь лично повел в атаку  свежие силы. Когда адмирал Крюйс  во время похода на Гельсингфорс в 1713г. упрашивал Петра Ш сойти на берег ввиду опасности встретить  шведский флот, царь с улыбкой ответил: «Бояться пульки – не идти в солдаты», - и остался на флагманском корабле. На упрек Меньшикова, заметившего, что  царь не бережет себя, лично спасая тонущих в ледяной воде во время  наводнения в Петербурге, он сказал: «За мое отечество и людей  жизни своей не жалел и не жалею».