Историографическая оценка реформ и государственной деятельности Ивана Грозного

 

 

 

 

 

 

 

Историографическая оценка реформ и государственной деятельности Ивана Грозного

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Оглавление

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

В русской истории много моментов, которые представляются важными, значительными, поворотными для развития страны и формирования исторической памяти. Время Ивана Грозного - один из самых ярких таких моментов, всегда привлекавших пристальное внимание к себе, как в России, так и за рубежом.

В частности речь идет о наиболее спорном моменте реформ Ивана Грозного – использования государственного террора в форме опричнины с целью реформирования государства, подавления инакомыслия.

Историография, посвященная этой эпохе, огромна, но до сих пор идут споры о причинах и сути опричнины, о том насколько велика была роль царя в происшедших событиях и что собой представляла его личность.

 Разные точки зрения  возникли уже при жизни царя. Так, князь А.М. Курбский, бежавший  в 1564 г. из России в Литву, стал  первым обличителем Ивана IV. Именно  Курбский оказался автором концепции  «двух Иванов»: в 1550-е гг. — благочестивый православный царь, участник созидания Святорусского царства; в 1560–1570-е гг. — предатель христианских истин, разрушитель Святорусского царства, тиран, убийца. В официальном летописании царь, наоборот, прославлялся как великий христианский государь.

При этом опричнина рассматривается как главная составная часть в комплексе реформ и такое ее значение, а также отсутствие единой позиции среди историков по поводу механизма осуществление реформ Иваном Грозным, допустимости государственного террора определяет актуальность данного исследования.

Наиболее важными монографиями по теме являются работы СБ. Веселовского, П.А. Садикова, А.А. Зимина, Р.Г. Скрынникова,  В.Б. Кобрина, Д.Н. Альшица, Б.Н. Флори, диссертация Т.Ю. Назаренко, так как именно в них наиболее полно и последовательно отображены ключевые для историографии проблемы

Цель исследования – проследить изменения в оценке реформ Ивана Грозного на основе анализа историографии по данной теме.

1. Развитие историографии по вопросу реформ Ивана Грозного и опричнины в дореволюционной России

Русская дореволюционная историография — от Татищева до Ключевского, — посвящённая истории царствования Ивана Грозного и одному из центральных событий этого царствования — опричнине, чрезвычайно обширна.

    Точка зрения  дворянской историографии на опричнину как на бессмысленное порождение прихоти царя Ивана Грозного восходит к сочинениям А. М. Курбского и публицистов начала XVII в. Наиболее ярко в дореволюционной историографии выразили эту точку зрения Н. М. Карамзин и В. О. Ключевский.

Н. М. Карамзин писал, что: «Скоро увидели, что Иоанн предает всю Россию в жертву своим опричным: они были всегда правы в судах, а на них не было ни суда, ни управы. Опричник, или кромешник,— так стали называть их, как бы извергов тьмы кромешной,— мог безопасно теснить, грабить соседа и в случае жалобы брал с него пеню за бесчестье. Сверх многих иных злодейств, к ужасу мирных граждан, следующее вошло в обыкновение: слуга опричника, исполняя волю господина, с некоторыми вещами прятался в доме купца или дворянина: господин заявлял его мнимое бегство, мнимую кражу; требовал в суде пристава, находил своего беглеца с поличным и взыскивал с невинного хозяина пятьсот, тысячу или более рублей. Не было снисхождения: надлежало или немедленно заплатить, или идти на правеж: то есть неудовлетворенному истцу давалось право вывести должника на площадь и сечь его всенародно до заплаты денег. Иногда опричник сам подметывал что-нибудь в богатую лавку, уходил, возвращался с приставом и за сию будто бы украденную у него вещь разорял купца; иногда, схватив человека на улице, вел его в суд, жалуясь на вымышленную обиду, на вымышленную брань: ибо сказать неучтивое слово кромешнику — значило оскорбить самого царя; в таком случае невинный спасался от телесной казни тягостною денежною пенею. Одним словом, люди земские, от дворянина до мещанина, были безгласны, безответны против опричных; первые были ловом, последние ловцами, и единственно для того, чтобы Иоанн мог надеяться на усердие своих разбойников телохранителей в новых замышляемых им убийствах. Чем более государство ненавидело опричных, тем более государь имел к ним доверенности: сия общая ненависть служила ему залогом их верности.— Затейливый ум Иоаннов изобрел достойный символ для своих ревностных слуг: они ездили всегда с собачьими головами и с метлами, привязанными к седлам, в ознаменование того, что грызут лиходеев царских и метут Россию!» [8, с. 276].

В центре внимания Карамзина - вопрос о моральной ответственности личности. «Морализм - важная методологическая посылка подхода Карамзина, аморальное не может быть, по его мнению, государственно полезным, а значит государство неотделимо от нравственной сферы жизни». [15]

Не преувеличивать значение реформ Ивана Грозного, его личности призывает В. О. Ключевский в работе «Характеристика царя Ивана Грозного». Историк говорит: «Таким образом, положительное значение царя Ивана в истории нашего государства далеко не так велико, так можно было бы думать, судя по его замыслам и начинаниям, по шуму, какой производила его деятельность. Грозный царь больше задумывал, чем сделал, сильнее подействовал на воображение и нервы своих современников, чем на современный ему государственный порядок. Жизнь Московского государства и без Ивана устроилась бы так же, как она строилась до него и после него, но без него это устроение пошло бы легче и ровнее, чем оно шло при нем и после него: важнейшие политические вопросы были бы разрешены без тех потрясений, какие были им подготовлены. Важнее отрицательное значение этого царствования» [9, с. 189].

Н.К. Михайловский, как и многие продолжатели Карамзинской традиции исследования личностного начала в моральном измерении, уже активно старался рассматривать Грозного в контексте его эпохи, именно с этим контекстом связывая сложившийся характер царя. Однако внимание исследователя обращено преимущественно к духовной сфере развития общества. Главным определяющим фактором жизни и деятельности Грозного, по мнению Н.К. Михайловского, было «несчастное сочетание крайней слабости воли и сознания с непомерной властью»[13]

Резко разграничивались в работах российских дореволюционных историков и два периода правления Ивана IV: первые тринадцать лет, когда молодой царь находился еще (якобы) всецело под влиянием «Избранной Рады» советников, именно благодаря мудрости которых свершились все военные победы и наиболее важные реформы того времени, и второй, разительно отличающийся от первого период — последующие 23 года, с разгулом террора и насилия, когда Грозный, отвергнув «умных руководителей», правил уже сам. Даже настойчивая борьба царя во имя централизации и укрепления государственной власти, в 1564 г. принявшая (из-за сильнейшего сопротивления оппозиции) такую жесткую форму, как введение опричнины — своеобразного «прямого» государева правления в некоторых особо стратегически важных областях страны, — многим прежним исследователям виделась лишь как расправа Ивана с князьями и боярами, ненавистными сугубо лично ему одному и, следовательно, «политически совершенно бесцельной»[10]

Середина XIX в.- время рождения в России «буржуазной исторической науки». Историки «государственной школы», и прежде всего С. М. Соловьев, рассматривали историю как процесс постепенного вытеснения старых «родовых» начал «государственными». Деятельность Ивана Грозного, по мысли С. М. Соловьева, была при всех жестокостях шагом вперед, к победе государственных начал. Соловьев не забывал и о морали. Он писал, что «не произнесет историк слово оправдания такому человеку». Однако последователи Соловьева полностью отказались от моральных оценок как от ненаучных. Видный историк конца XIX - первой половины XX в. С. Ф. Платонов создал ту концепцию деятельности Ивана IV и, в первую очередь, опричнины, которая с небольшими изменениями дошла до наших дней. По мнению Платонова, Иван Грозный вел борьбу против боярства как главного тормоза на пути централизации. [14, С 2.]

Таким образом, в дореволюционной историографии господствовало отрицательно отношение к опричнине и осуждение деятельности Ивана Грозного. Только С.Ф. Платонов  счел возможным высказаться более однозначно, полагая, что опричнина нанесла ощутимый удар по оппозиционной аристократии и тем самым укрепила русскую государственность в целом.

 

 

2. Оценка деятельности Ивана Грозного, его реформ, института опричнины в советской историографии

С конца 30-х до середины 50-х годов XX века в исторической науке господствовала положительная оценка личности Ивана Грозного, его реформ и опричнины.

“Кровавая картина расправ с ослушниками и изменниками заслоняла положительный момент жестокой по форме, но по существу целесообразной реформы... Опричнина представляется нам как момент созидания единого централизованного национального государства, как неизбежный этап в борьбе за абсолютизм… Она должна была вырвать с корнем все пережитки феодальной раздробленности, сделать невозможным даже частичный возврат к ней и тем самым обеспечить военную оборону страны”[3].

Бахрушин С. В. признает, что Иван был жесток, но он винит в жестокости царя всех и вся, кроме него самого. И к тому же других способов достичь необходимых целей не имелось: “Жестокость Ивана Грозного была не только проявлением болезненной несдержанности неуравновешенного человека, доведшей его до убийства в порыве ярости родного сына, но и сознательно применяемым методом политической борьбы, неизбежным в данных исторических условиях”[3].

Бахрушин признает разочарование царя в опричнине. Но, по его мнению, Иван разочаровался в своем детище лишь после новгородских событий, когда

“… основная задача опричнины была достигнута: крупное землевладение было разгромлено и наиболее могущественные феодальные фамилии истреблены или обессилены… Ослабление политического могущества феодальной знати являлось необходимой предпосылкой создания абсолютистской монархии, и в этом заключалось на данном историческом этапе прогрессивное значение опричнины”[3].

В 1940-1950-е годы Иваном Грозным много занимался академик С. Б. Веселовский. Не видя в опричнине пользы для государства, СБ. Веселовский считал, что речь шла об усилении безопасности Ивана, для чего ещё в 1560 году царь стал подбирать покорных приверженцев и приводить их к особой присяге[5]. Нельзя не отметить, что СБ. Веселовский считает действия царя рациональными, но побуждаемыми исключительно личными интересами, не имеющими в виду государственной пользы.

П.А. Садиков наоборот, видел в Иване Грозном вдумчивого реформатора в книге «Очерки по истории опричнины»[16], но она представляет собой не монографию, а сборник его статей, да и то главным образом о финансовых учреждениях и земельной политике в годы опричнины.

Лишь со II половины 50-х годов XX века стало возможным писать об Иване Грозном иначе. Пересмотр старых концепций оказался долгим и мучительным. Одним из пионеров новых подходов к изучению истории России XVI в. стал талантливый ученый А. А. Зимин. Он решительно порвал с традиционной концепцией борьбы боярства и дворянства - одним из китов, на которых зиждилась концепция прогрессивности опричнины, и показал, что опричнина утвердила в стране режим личной власти. Главные аспекты проблемы - социально-экономический и политический смысл опричнины - на основе всей совокупности источников, как опубликованных, так и рукописных, изучены и максимально объективно изложены в книге А. А. Зимина «Опричнина Ивана Грозного» [7].

     Автор подробно исследует тему, на основе огромного документального и историографического материала, что позволяет ему показать опричнину как очень сложное явление, в котором новое тесно переплеталось со старым, где централизаторская политика проводилась в крайне архаичных формах. Социально-экономические, политические аспекты опричнины в контексте объединения русских земель под властью Московского царства, борьбы с феодальной обособленностью русской церкви и т. д. находят в книге объективное (что вовсе не значит - однозначное) толкование.

     Но есть для опричнины и однозначная оценка: «Варварские, средневековые методы борьбы царя Ивана со своими политическими противниками... накладывали на все мероприятия опричных лет зловещий отпечаток деспотизма и насилия», - справедливо пишет А. А. Зимин [7, с 479].

 В. Б. Кобрин крайне негативно оценивает результаты опричнины: «Писцовые книги, составленные в первые десятилетия после опричнины, создают впечатление, что страна испытала опустошительное вражеское нашествие. „В пусте“ лежит не только больше половины, но порой до 90 процентов земли, иногда в течение многих лет. Даже в центральном Московском уезде обрабатывалось всего около 16 процентов пашни. Часты упоминания „пашни-перелога“, которая уже „кустарем поросла“, „лесом-рощей поросла“ и даже „лесом поросла в бревно, в кол и в жердь“: строевой лес успел вырасти на бывшей пашне. Многие помещики разорились настолько, что бросили свои поместья, откуда разбежались все крестьяне, и превратились в нищих — „волочились меж двор».[11].

Д.Н. Альшиц пошёл в выявлении причин опричнины ещё дальше: «логика развития монархии в сторону установления единодержавия естественно и неизбежно вела к такому порядку, который по своей сути не мог быть ничем иным, кроме порядка опричного. В лице первого царя Ивана Грозного исторический процесс становления русского самодержавия нашёл исполнителя, вполне осознавшего свою историческую миссию. Кроме его публицистических и теоретических выступлений об этом ясно свидетельствуют точно рассчитанная и с полным успехом проведённая политическая акция учреждения опричнины» .

Опираясь на введенные им в научный оборот исторические источники – Список опричников Ивана Грозного, Официальную разрядную книгу московских государей, неизвестные ранее литературные источники XVI в., автор показывает, что опричнина была не случайным и кратковременным эпизодом, а необходимым этапом становления самодержавия, начальной формой аппарата его власти. Именно времена Ивана Грозного автор считает началом самодержавия на Руси.

Интересную мысль высказывает Д. Н. Альшиц: во всей дальнейшей истории самодержавия трудно обнаружить периоды, когда не проявляли бы себя те или иные «опричные методы управления. Иначе и не могло быть. Социальное происхождение самодержавия неразрывно связано с опричниной. А происхождение, как известно, можно отрицать, но нельзя отменить» [2, с 242].