История угро-финских народов

Вариант 2

1. Что вы знаете  о Пьяноборской культуре?

Пьянобо́рская культу́ра (о́бщность) — культурно-историческая общность, существовавшая во II веке до н. э. — II/IV веке н. э. в Нижнем Прикамье и по реке Вятке. Пьяноборская культурно-историческая общность сформировалась на основе распавшейся ананьинской культурно-исторической общности.

Свое название эта культура получила по имение могильника, расположенного у с. Пьяный бор, позже – Красный бор в Елабужском районе Татарской АССР.

Наиболее распространенными и лучше изученными памятниками пьяноборской культуры являются могильники. Их известно до двух десятков. Лучше других изучены самые крупные могильники: собственно Пьяноборский; Ныргындинский – у д. Ныргында на правом берегу р. Камы; Чегандинский – у д. Чеганда недалеко от г. Сарапула, а также могильник Атамановы кости у с. Мари-Малмыж на правом берегу Вятки.1

 На пьяноборских городищах люди жили сами и содержали принадлежащий им скот. Эти поселения невелики по площади.

Ведущую роль в хозяйстве пьяноборских племен занимало скотоводство. Этому способствовали благоприятные географические условия: более теплый климат и наличие широких речных пойм, представлявших хорошие естественные пастбища. На всех городищах и в могильниках встречается много костей домашних животный. Основными видами разводимых животных были лошадь и свинья. Наряду с ними разводился крупный и мелкий рогатый скот. Лошадь использовалась в пищу, о чем говорят находки разрубленных лошадиных костей на городищах, и как транспортное животное. В случае военных набегов соседей скот загонялся на городища. Это подчеркивает его значение как основного богатства пьяноборцев.

В позднепьяноборское время усиливается роль коневодства. В могильниках встречаются костяки захороненных вместе с людьми лошадей.

Земледелие сохранило подсобное значение в хозяйстве. Им, вероятно, занимались в той же пойме, где и пасли скот.

Из культурных растений пьяноборцы сажали рожь, пшеницу и коноплю. Зерно мелкое, находки его очень редки. Земледелие пьяноборцев не сделало существенных сдвигов в своем развитии по сравнению с ананьинским временем.

О развитии охоты и рыбной ловли говорят находки наконечников стрел и рыболовных крючков.

В металлургии и металлообработке пьяноборские племена по сравнении с гляденовскими добились больших успехов. Здесь чаще встречаются железные орудия – мечи, копья, топоры.

Мастера хорошо владели искусством рельефного литья, выпуклой чеканки, спайки сложных украшений из нескольких деталей. Примером таких изделий являются пьяноборские эполетообразные застежки. Их производили не только на свою общину, но и частично на обмен. Украшения этого типа встречаются далеко за пределами пьяноборской культуры – на западе – до Оки, на востоке – до Алтая.

Мужской труд использовался при выпасе скота и при его охране от набегов воинственных соседей. Мужчина стал хозяином больших стад. Роль женщины в хозяйстве свелась к домашним делам и воспитанию детей, что привело ее к подчиненному положению по отношению к главе семьи – мужчине.

В памятниках пьяноборской культуры появляется целый ряд черт, которые с некоторыми изменениями сохраняются у удмуртов вплоть до XIX века. Особенно наглядно это заметно в женском костюме. В могильниках удмуртов вплоть до ХХ века сохраняется обычай захоронения с вещами в вытянутом на спине положении головой на восток и северо-восток, то есть так же, как в пьяноборских могильниках.

Формы глиняной посуды пьяноборской культуры доживают вплоть до чепецкой культуры X-XIV вв., принадлежность которой древним удмуртам не вызывает никакого сомнения. Украшения пьяноборского типа в виде эполетообразных застежек сохраняются в бассейне Вятки еще долгое время, почти до начала II тысячелетия нашей эры.2

2. Что вы знаете  о пчеловодстве как одном из  неземледельческих занятий и  финно-угорских народов?

К древним занятиям удмуртов относится бортевое пчеловодство3. Сбор меда в лесу был древним и излюбленным занятием финно-угорских народов, видимо, не случайно слово "пчела" имеет прауральскую глубину и одинаково звучит почти во всех финно-угорских языках. В удмуртском языке имеется около 2 десятков терминов, связанных с пчелой.

Бортничество заключалось в сборе меда диких пчел, живущих в лесу в естественных или искусственно приготовленных дуплах деревьев.

Занятие бортничеством ввиду разбросанности бортей требовало от бортника много сил и времени, хотя в техническом плане было довольно простым и непритязательным.

Для выдалбливания бортей в дуплах удмурты, как и соседние народы, применяли узколезвийные топоры, долота, ножи. Сетки для защиты от пчел во время сбора меда представляли собой простейшие маски в виде лубяного обруча, к которому с лицевой части прикреплялась сетка, а с затылочной - холст, опускающийся к плечам. Маска фиксировалась двумя тонкими веревками. Для лазания по деревьям использовались так называемые "медвежьи когти" – гондыр гижы или "кошачьи лапы" – коӵыш пыд: липовые пласты в виде подковы с вбитым острым железным "когтем", с помощью которого пчеловод цеплялся за дерево. Наиболее искусные, проворные пчеловоды иногда залезали на дерево без "когтей", страхуясь только веревками. Отдельные семьи имели по нескольку десятков бортей в лесу. Бортные деревья помечались семейными знаками (пус), и повреждение кем-либо таких деревьев приводило к значительным осложнениям отношений и конфликтам.4

Знания, секреты пчеловодства редко передавались посторонним людям, пасеки всячески охранялись от "порчи", "сглаза". Так, с этой целью на деревьях вокруг пасеки и даже на колодах развешивались лошадиные черепа и кости, покровителю пчел Муш возьмась - Сохраняющий пчел приносились жертвы. Так как в пчеловодстве решающим моментом считались дни, когда выкачивали мед, а это, как правило, происходило в июле-августе, к этому времени и приурочивали жертвоприношение Луд мурту (божеству полей), который, по поверьям удмуртов, покровительствовал пчелам. Накануне моления пчеловоды мылись в бане, переодевались во все чистое и на другой день, поднявшись рано утром, брали с собой утку и уходили к своим бортям или на пасеку, где отрезав, у утки голову и выпустив на землю кровь, произносили молитву с благодарностью за сохранение и умножение пчел и с просьбою доставить побольше меду и воску, а в зиму сохранить от холодов, болезней и лихих людей. После этого приступали к вырезанию меда и, достав несколько сот к обеду, отправлялись домой. Дома хозяйка варила кашу с мясом утки и приглашала соседей, которых угощали разными печеными изделиями, кумышкой, пивом. Вместо масла на стол подавали свежий мед.

Продукты пчеловодства составляли одну из немаловажных составных частей крестьянского бюджета: мед и воск шли в продажу, в пищу, употреблялись как лекарственное снадобье.

В XIX в. происходит упадок пчеловодства: широкое распространение сахара, патоки, стеарина, вин заметно уменьшило спрос на продукты пчеловодства: мед и воск, к тому же шло сокращение лесов. И все же пчеловодство еще долго сохраняло у удмуртов значительные размеры: "У многих вотяков бывает более 70 ульев (бортей) на липовых и хвойных деревьях". Наиболее обильными медом считались в Вятской губернии Сарапульский и Глазовский уезды. Значительное количество меда и воска шло в Вятку, Казань, на Нижегородскую ярмарку, в Архангельск, Москву и другие города5.Удмуртский мед высоко ценился на ярмарках. Продукты пчеловодства - мед, воск - уже в XVII-XVIII вв. в больших количествах вывозились за пределы края, в частности, в Устюг, на Ирбитскую ярмарку6.

3. Дайте характеристику  волжской семье угро-финских народов.

Волжская семья входит в подгруппу финских народов, которые, в свою очередь, являются группой финно-угорских народов. Помимо финно-угорских, в семью уральских народов входят самодийские народы.

К волжской семье относятся марийцы (луговые, горные), мордва (мокша, эрзя). Наиболее близкими народами для указанных наций являются народы пермской семьи (коми, зыряне, пермяки, удмурты, бесермяне), саамы и прибалтийско-финские народы (финны, водь, эстонцы, карелы, ливы, вепсы, ижора).

4. Опишите один из  традиционных обрядов одного  из народов волжской семьи.

Свадебные обряды мордвы отличались большой сложностью и разнообразием, определялись особенностями расселения, многообразием контактов отдельных ее групп с соседями.

Свадебный цикл мордвы начинался со сватовства («ладяма» - мокша, «ладямо» -эрзя). Сватовство у мордвы проходило в несколько этапов. Прежде чем в дом невесты отправлять сватов для предварительных переговоров, туда шел один из родственников жениха («ингольдень якай» - мокша - «вперед идущий»). Придя в дом невесты, он садился под так называемую матицу, где, как считалось, пребывала хранительница дома. Под матицу гости садились еще и потому, что она якобы «опутывала», связывала, и тогда сватов уже не прогонят. Окончательная договоренность о предстоящей свадьбе достигалась во время большого сватовства, которое называлось «симома» - мокша, «симема» - эрзя (букв. «питье») - «запой», «пропой». Во время него договаривались о «кладке» за невесту, о подарках, которые она должна была сделать родственникам жениха, и о приданом.

У мордвы существовал обычай после сватовства знакомиться с хозяйством жениха. Этот обряд назывался «дом глядеть» или «смотреть место» Этот обычай был широко распространен и у русского населения, живущего в Мордовии. У мордвы этот обряд не имел значения серьезного ознакомления с хозяйством жениха. Иногда родственники невесты приходили в дом жениха и на следующий день. Это посещение называлось «печурки смотреть». Оно имело шуточный, веселый характер: родственники невесты вооружались чем попало и грозили хозяину сломать печь, если он не откупится от них угощением.                                                     

Значительным событием предсвадебного периода у мордвы было обрядовое мытье невесты в бане накануне свадьбы или за несколько дней до нее. Баню для невесты топили подруги или невестки. Посещение девичьей бани у мордвы сопровождалось причитаниями и было обставлено особыми церемониями. Смысл девичьей бани у мордвы состоял в очищении водой, так как известно, что у мордвы существовала вера в очистительную силу воды. Возможно, посещение бани невестой накануне свадьбы было ее прощанием с покровительницей бани. Возвращаясь из бани, невеста благодарила ее за то, что она вымыла ее.

Для мордовской свадьбы характерно прощание невесты с девичеством, когда она с причитаниями дарила каждой из подруг алую ленту. Большое значение придавалось у мордвы выпечке свадебных пирогов в доме жениха. Особо торжественно, с многочисленными обрядами ставили для них тесто. В данном обряде активно участвовали родственницы жениха.

В период между сватовством и свадьбой из дома жениха несколько раз приходили к невесте его родственники с гостинцами, чтобы назначить день ее проведения. Также существовал обычай ходить от невесты в дом жениха снимать мерку со стола и окна для того, чтобы сшить по этим размерам скатерть и занавески. Родственницы невесты ходили к жениху также за рубахой, по размеру которой невеста шила ему в подарок рубаху к свадьбе. Подруги невесты и ее родственницы относили эту рубаху жениху, а в подарок стряпухам -полотенца.

Венчание жениха и невесты сочеталось с обрядами, направленными на предохранение от злых сил. В конце XIX - начале XX в. венчание обычно совершалось в тот день, когда невесту забирали в дом жениха. За невестой приезжал «свадебный поезд», который состоял из родственников жениха. Большую роль при этом играли крестные жениха. Свахой обычно была крестная мать жениха - главное лицо в свадебном поезде. Вторым по значению лицом свадебного поезда был человек - посаженый отец «батьке» - мокша, который охранял жениха от порчи. К нему молодая относилась с особым почтением в течение всей жизни.

Большую роль в свадебной церемонии у мордвы-мокши играла крестная мать жениха. Поезжане, не наделенные особыми функциями, назывались «кудат» - мокша, эрзя. В некоторых местах все кудат, за исключением свахи -«кудавы», были мужчинами. В тех местах расселения мордвы, где в свадьбе сохранилось больше традиционных черт, жених не ездил за невестой со свадебным поездом. Молодые встречались у церкви.

Когда свадебный поезд подъезжал к дому невесты, ее родственники запирали ворота и требовали выкуп, высмеивая или величая приехавших. Сваха у ворот тоже пела, прося быстрее впустить поезжан в дом. Войдя в дом, поезжане должны были дать еще ряд выкупов, в частности выкупить место около невесты. После благословения невесты родителями ее близкие родственники - «урьвали» - мокша - брали ее на руки и выносили во двор. Невеста пыталась сопротивляться, хваталась за дверной косяк и с причитаниями покидала родительский дом.

В конце XIX в. из дома невесты свадебный поезд отправлялся в церковь, а оттуда в дом жениха. Лишь в некоторых местах у мордвы свадебный поезд ехал вначале в дом жениха, а уже оттуда в церковь. Венчание происходило на следующий день. Такой порядок, вероятно, пережиток того времени, когда венчание не входило в свадебную обрядность мордвы.

После венчания молодую пару встречали в доме родителей жениха. Здесь родители молодого встречали их хлебом-солью, осыпали хмелем. Этот древний обряд имел магический смысл обеспечения деторождения. У мордвы молодых встречала обычно и «овта» («медведь» - мокша) - женщина, одетая в шубу, вывернутую наизнанку. В руках она держала сковороду с хмелем и потухшими углями, которую подставляли под ноги молодой. Она трижды должна была отшвырнуть ее. В конце XIX в. этому обряду придавали значение определения характера молодой.