Иван Грозный в оценках современников и историков

 

 

 

Реферат

 

По дисциплине «Философия»

На тему: «Иван Грозный в оценках современников и историков»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Санкт-Петербург

2013

 

Содержание

Введение

Глава 1. Иван Грозный в оценках современников и историков

1. Разноголосица в оценках Ивана Грозного
2. Характеристика личности и деятельности
3. Иван Грозный — тиран или герой?
4. Иван Грозный: историческая память и значение

Заключение

Список литературы

 

 

 

Введение

В российской истории, пожалуй, нет другой личности, которая вызывала бы столько разногласий среди исследователей, как личность царя Ивана Васильевича, прозванного современниками Грозным. Да и едва ли в русской истории найдется другой исторический деятель, который получил столь противоречивую оценку у потомков. Одни считали его выдающимся военачальником, дипломатом и писателем. В глазах других он был кровавым тираном, почти сумасшедшим. Об Иване Васильевиче писали историки, поэты, писатели, драматурги. Но Иван Грозный слишком крупная и противоречивая фигура, и каждый из тех, кто писал о нём, оценивал государя с позиций своих социальных, классовых, этнических и иных взглядов. Например: С.М. Соловьёв верил, что деятельность Ивана Грозного была началом государственности в России, но он не оправдывал террор Ивана IV как необходимую меру того времени. А С.Ф. Платонов защищает государя, и говорит, что опричнина была необходима, т.к. царь боролся против главного тормоза на пути централизации - боярства. Как мы видим: сколько людей столько и мнений. Для того чтобы анализировать личность и государственную деятельность Ивана Грозного необходимо понять, какая страна досталась ему в наследство от его отца Василия III.

К настоящему времени список исторических исследований по данной теме включает публикации источников (официальных документов и записок  очевидцев событий XVI столетия), труды  российских и зарубежных ученых-историков  и по скромным подсчетам содержит около 80 названий. К нему можно добавить еще более десятка произведений художественной литературы. Наиболее известными специалистами по данной проблеме являются историки: Н.М. Карамзин, К. Валишевский, В.Б. Кобрин и др. 

Поэтому предметом пристального внимания данной работы является личность Ивана Грозного в оценках современников и историков. Объектом исследования является Иван Грозный в оценках современников и историков.

Глава 1. Иван Грозный в оценках современников и историков

 1.1. Разноголосица в оценках Ивана Грозного

С.Б. Веселовский (советский историк XX в.):

«В нашей историографии нет, кажется, вопроса, который вызывал  бы большие разногласия, чем личность царя Ивана Васильевича, его политика и, в частности, его пресловутая  опричнина. И замечательно, что по мере прогресса исторической науки  разногласия, казалось бы, должны были уменьшиться, но в действительности наблюдается обратное».[3]

Н.К. Михайловский (русский публицист XIX в.):

«При чтении литературы, посвященной  Грозному, выходит такая длинная галерея его портретов, что прогулка по ней в конце концов утомляет. Утомление тем более понятное, что хотя со всех сторон галереи на вас смотрит изображение одного и того же исторического лица, но вместе с тем лицо это «в столь разных видах представляется, что часто не единым человеком является». Одни и те же внешние черты, одни и те же рамки и при всем том совершенно-таки разные лица: то падший ангел, то просто злодей, то возвышенный и проницательный ум, то ограниченный человек, то самостоятельный деятель, сознательно и систематически преследующий великие цели, то какая-то утлая ладья «без руля и ветрил», то личность, недосягаемо высоко стоящая над всей Русью, то, напротив, низменная натура, чуждая лучшим стремлениям своего времени».[3]

С.М. Соловьёв (русский историк XIX в.):

«К сказанному прежде об этом характере, о его образовании и постепенном  развитии нам не нужно было бы прибавлять ничего более, если б в нашей исторической литературе не высказывались об нем мнения, совершенно противоположные. В то время как одни, преклоняясь пред его величием, старались оправдать Иоанна в тех поступках, которые назывались и должны называться своими очень нелестными именами, другие хотели отнять у него всякое участие в событиях, которые дают его царствованию беспрекословно важное значение. Эти два противоположных мнения проистекли из обычного стремления дать единство характерам исторических лиц; ум человеческий не любит живого многообразия, ибо трудно ему при этом многообразии уловить и указать единство, да и сердце человеческое не любит находить недостатков в предмете любимом, достоинств в предмете, возбудившем отвращение. Прославилось известное историческое лицо добром, и вот повествователи о делах его не хотят допустить ни одного поступка, который бы нарушал это господствующее представление об историческом лице; если источники указывают на подобный поступок, то повествователи стараются во что бы то ни стало оправдать своего героя; и наоборот, в лице, оставившем по себе дурную славу, не хотят признать никакого достоинства. Так случилось и с Иоанном IV…»[7]

С.В. Перевезенцев (современный историк):

«В научной и художественной литературе, в публицистике и поэзии существует масса версий, объясняющих  те или иные деяния первого русского царя. Ответов на сегодняшний день дано много. И все же эти ответы, это наше знание свидетельствуют  лишь об одном — мы более или  менее осознали некие объективные  причины, которое могли подвигнуть Ивана Грозного на определенные поступки. Но вот мотивы поведения самого Ивана  Грозного нам до сих пор, в принципе, ясны далеко не до конца.

А проблема в одном — современному сознанию, в большей степени рационалистическому  и даже атеистическому, совсем не просто проникнуть во внутренний мир человека, живущего совершенно по другим законам. По законам глубоко религиозно-мифологическим. Такое было время тогда, в XVI столетии. Такими были и люди».[1]

 

1.2. Характеристика личности и деятельности

Н.М. Карамзин (русский историк XIX в.):

«История не решит вопроса о  нравственной свободе человека; но, предполагая оную в суждении своем  о делах и характерах, изъясняет  те и другие, во-первых, природными свойствами людей, во-вторых, обстоятельствами или  впечатлениями предметов, действующих  на душу. Иоанн родился с пылкими  страстями, с воображением сильным, с умом еще более острым, нежели твердым или основательным».[3]

М.П. Погодин (русский историк XIX в.):

Оценивая личность и дела Ивана  Грозного, М.П. Погодин писал: «Что есть в них высокого, благородного, прозорливого, государственного? Злодей, зверь, говорун-начетчик с подъяческим умом, — и только. Надо же ведь, чтобы такое существо, потерявшее даже образ человеческий, не только высокий лик царский, нашло себе прославителей».[3]

В.О. Ключевский (русский историк XIX–XX в.):

«…Нравственной неровностью, чередованием высоких подъемов духа с самыми постыдными падениями объясняется и государственная  деятельность Ивана. Царь совершил или  задумывал много хорошего, умного, даже великого, и рядом с этим наделал еще больше поступков, которые  сделали его предметом ужаса  и отвращения для современников  и последующих поколений. <…> По природе или воспитанию он был  лишен устойчивого нравственного  равновесия и при малейшем житейском  затруднении охотнее склонялся  в дурную сторону. От него ежеминутно можно было ожидать грубой выходки: он не умел сладить с малейшим неприятным случаем. <…>

Ему недоставало внутреннего, природного благородства; он был восприимчивее  к дурным, чем к добрым, впечатлениям; он принадлежал к числу тех  недобрых людей, которые скорее и  охотнее замечают в других слабости и недостатки, чем дарования или  добрые качества. В каждом встречном он прежде всего видел врага. Всего труднее было приобрести его доверие. Для этого таким людям надобно ежеминутно давать чувствовать, что их любят и уважают, всецело им преданы, и, кому удавалось уверить в этом царя Ивана, тот пользовался его доверием до излишества. Тогда в нем вскрывалось свойство, облегчающее таким людям тягость постоянно напряженного злого настроения, — это привязчивость. <…> Эта двойственность характера лишала его устойчивости. Житейские отношения больше тревожили и злили его, чем заставляли размышлять.

Но в минуты нравственного успокоения, когда он освобождался от внешних  раздражающих впечатлений и оставался  наедине с самим собой, со своими задушевными думами, им овладевала грусть, к какой способны только люди, испытавшие много нравственных утрат и житейских разочарований.

Описанные свойства царя Ивана сами по себе могли бы послужить только любопытным материалом для психолога, скорее для психиатра, скажут иные: ведь так легко нравственную распущенность, особенно на историческом расстоянии, признать за душевную болезнь и под  этим предлогом освободить память мнимобольных от исторической ответственности. К  сожалению, одно обстоятельство сообщило описанным свойствам значение, гораздо  более важное, чем какое обыкновенно  имеют психологические курьезы, появляющиеся в людской жизни, особенно такой обильной всякими душевными  курьезами, как русская: Иван был царь. Черты его личного характера дали особое направление его политическому образу мыслей, а его политический образ мыслей оказал сильное, притом вредное, влияние на его политический образ действий, испортил его». [2]

П.И. Ковалевский (профессор психиатрии, XIX–XX вв.):

«Почти все историки высказывают  тот взгляд, что Иоанн Грозный обладал недюжинным умом и твердым характером. На наш взгляд, ум Иоанна Грозного был не выше среднего уровня, а характер у него вовсе отсутствовал.

Во всем царствовании Иоанна мы не видим ни одной определенной мысли, которою бы он руководился, ни одного прочного убеждения, ни одного твердого правила. Это был ум крайне поверхностный, неустойчивый и неопределенный. Одну минуту он думал одно, другую — другое, а третью — третье. Он не имел своих убеждений, а поступал так, как ему внушали другие. Узкий и недальновидный во взглядах, он не замечал, как ему окружающие внушали. Болезненно самолюбивый и любящий фигурировать, он охотно поведал чужие мысли как свои. Гордый и строптивый, он радостно приводил в исполнение чужие внушения, принимая их за свои. <…>

Не твердый умом, не имея никаких  определенных убеждений и взглядов, фантазер и мечтатель, потрясенный  до глубины души целым рядом несчастных событий, дерзкий и кровожадный  в силе, малодушный и трусливый в одиночестве, суеверный и мистик. <…>

Иоанн не был по характеру человеком  цельным, определенным. Кроме болезненных  черт, — характера самобытного  и ясно выкристаллизованного в нем  не было. Он был эхом обстановки и  окружающих людей. Окружали его с  детства хищники и звери и  подготовили в 13 лет волчонка, который  публично разорвал Шуйских и их клевретов. Влиял на него мечтательный, увлекающийся и отчасти мистик митрополит Макарий и из Иоанна вылился фантазер и романтик, «царь по чину Владимира Мономаха». Стал он в кружке Сильвестра, Адашева, Анастасии и Макария и был царем правым, чистым, любящим и заботливым отцом. Стал при нем Федор Басманов и Малюта Скуратов и из Иоанна вышел убийца и кровожадный человек.

Иоанн, по характеру, была трость, колеблемая ветром. Трость крайне крепкая и  упругая, — но поддающаяся ветру. Это был человек с чрезмерной энергией, сильным своеволием, бесконечной  деятельностью, но без определенных убеждений и стойкого характера. Он быстро увлекался и еще быстрее приводил в исполнение свои увлечения, хотя бы ему после этого приходилось и каяться. Под влиянием людей с ясным и прочным убеждением и характером он мог быть незаменимым человеком. Не имея своего собственного, он выполнял чужое с такой энергией, с какой не выполнил бы дела и создатель его. Вот почему при Шуйских и Бельских он разъяренный волчонок, при Макарии — чистый и непорочный романтик, при Сильвестре — образцовый конституционный царь, проводящий самодержавные принципы, — при Малюте Скуратове дикий зверь.

В его душе не было ни Бога, ни любви  к родителям, ни любви к детям, ни любви к ближним, ни любви к  родине. По существу он был ханжа: днем нигилист, а ночью молящий Бога о спасении до завтра. Отец — в черном клобуке убивающий своего сына. Престарелый человек — пред смертным одром заигрывающий с своей невесткой. Царь — ищущий жительства в Англии. Друг — казнящий Воронцова, ссылающий Сильвестра и Адашева и истязающий Вяземского и Басмановых. Отец отечества — выжигающий целые города дотла… Во всем его характере масса противоречий, неустойчивости, несостоятельности и несамостоятельности. Подобно характеру, такой же неустойчивый, неопределенный и невыдержанный был и ум Иоанна. <…>

Наш вывод тот, что тридцатилетний царь в умственном отношении представляет собою безвольность, подобную гипнотическому состоянию. Окружающие являлись гипнотизерами  без гипноза. Безвольный царь являлся  бессознательным, но энергичным и ярым исполнителем их внушений. У него недоставало  ни способности самостоятельно действовать, ни сознания собственного бессилия и  подчиняемости чужому внушению. <…>

…Я с убеждением позволяю себе высказать мнение, что Иоанн Грозный был душевно больной человек, причем его душевная болезнь выражалась в форме одно предметного помешательства (мономания, или паранойя), позволявшего ему одновременно и управлять государством, и совершать деяния, которым могут быть найдены объяснения только в его болезненном душевном состоянии».[1]

1.3. Иван Грозный — тиран или герой?

А.М. Курбский (XVI в., современник Ивана Грозного):

«Царь же, хоть и удостоен царского величия, но в чем дарований от Бога не получил, должен искать доброго и полезного совета не только от советников, но и от простых людей, поскольку дар духа дается не по богатству внешнему и по силе царства, но по правости душевной. Ведь смотрит Бог не на могущество и гордость, но на правость сердечную, и дает дары тем, кто воспринимает их доброй волей своей. Ты же все это забыл. Отрыгнул вместо благоухания смрад! И вот еще что забыл или не знаешь, что все бессловесные в своих поступках душевной природой бывают движимы, а точнее, принуждаются ею, и чувствами руководятся, а люди — не только существа из плоти, но и бестелесные силы, то есть святые ангелы, а поэтому советом и разумом управляются, как Дионисий Ареопагит и другой великий учитель пишут об этом. Вот бы тебе об учениях тех древних блаженных мужей поведать ему! К тому же и о том следовало немного вспомнить, что еще и сейчас всеми там из уст в уста передается, то есть про деда того царя, князя великого Иоанна, столь широко границы свои раздвинувшего и, что еще удивительней, великого царя ордынского, у которого в неволе был, изгнал он и царство его разорил. А достиг этого не из-за кровопийства своего и любимого им грабительства, ни в коем случае, но, воистину, из-за частых советов с мудрыми и мужественными синклитами его ведь, говорят, очень любил он советоваться и ни чего не начинал без глубочайшего и обстоятельного обсуждения. Ты же против всех их, не только тех древних прежденазванных великих святых, но и против недавнего того славного государя вашего выступил — ведь все они в один голос провозглашают: любящий совет любит душу свою; а ты говоришь: «Не держи советников более мудрых, чем ты!»