Контрольная работа по "истории"

В своей монографии, Костомаров доказывал, что власть московских государей явилась полной заменой ханского деспотизма. Вместе с тем, однако, Костомаров признавал, что в XIV веке, с уничтожением уделов на Руси, должна была, казалось бы, развиться монархия, в которой власть монарха была бы разделена с боярами. Этого не случилось, и власть возросла до полного самодержавия , благодаря эгоизму и отсутствию корпоративной сплоченности среди боярства. Ещё дальше Костомарова идет профессор Леонтович. Справедливо заметив, что мысль о монгольских влияниях хотя и давно высказывается, но нигде строго и документально не доказывается, Леонтович, на основании сближений Чингизовой Яссы и Ойратских уставов (Цааджин-Бичик), указывает целый ряд заимствований в политической, общественной и административной жизни московской Руси из монгольского права. У монголов заимствованы: воззрение на государя как верховного собственника всей территории государства; прикрепление крестьян и закрепощение посадских людей; идея об обязательной службе служилого сословия и местничество; московские приказы, скопированные с монгольских палат, и проч. Автору, однако, не удалось найти каких-либо указаний на то, что в руках московского правительства действительно находились изученные автором монгольские уставы.

В большей или меньшей  мере разделяют эти воззрения  Загоскин, Сергеевич, Энгельман. Другие историки (Соловьев, Бестужев-Рюмин, Забелин, Владимирский-Буданов) не придают монгольскому игу решающего значения и выдвигают на первый план другие созидательные элементы в деле объединения северо-восточной Руси. Так, И. Е. Забелин полагает, что московское Единодержавие развилось в тесной связи с народным единством, зерно которого он видит в мирных и промышленных стремлениях рабочего посадского населения Суздальское земли. Эти стремления, поддержанные северными князьями Юрьевичами, и породили борьбу посада с дружинной боярской силой, окончившуюся победой первого. Татарская неволя разрушила правильный ход дальнейших успехов объединения, но московские князья устроили себе народный завет об устроении земского мира и тишины, а потому именно и оказались во главе объединяющейся Руси.

2.б)Основной почвой для выработки типа самовластного государя в его московской форме послужило чёрное или серое всенародное множество, которому некогда было думать о каких-либо правах и вольностях, в постоянных заботах о насущном хлебе и о безопасности от сильных людей. Это государево самовластие развивалось очень постепенно на русской почве и, быть может, не получило бы так скоро окончательной формы царского  самодержавия , если бы не пришли ему на помощь греки и итальянцы при Иване III. С этой точки зрения боярство является силой, противодействующей общим стремлениям народа и князя, — силой крамольной, нарушающей очень часто земский мир и тишину. Но ещё со времен Погодина установилось иное воззрение на историческую роль бояр, по которому бояре вовсе не были врагами объединения, а деятельными помощниками московских князей. Выяснению исторической роли боярства посвящены труды профессоров Ключевского и Сергеевича.

То, что Костомарову казалось возможным — а именно возникновение  на Руси монархии, ограниченной боярским правлением, — по мнению Ключевского оказывается исторической действительностью если не вполне, то в значительной мере. Московская Русь оказывается вовсе не в такой мере неограниченно самодержавной, как думали раньше, а скорее монархически-боярской, так как царь всея Руси правит землей не единолично, а при посредстве и с помощью боярской аристократии: отдельные же случаи столкновений монарха с этой аристократией приводят даже к попыткам ограничить полномочия московских самодержцев.

Не менее оригинальны  и выводы профессора Сергеевича. Вопреки  общепринятому мнению о развитии Московского государства из удела  московских князей, он доказывает, что  не из этой вотчины выросла объединённая территория северо-восточной Руси, а на обломках старого Владимирского  великого княжения, после приобретения его Дмитрием Донским в наследственное владение своего дома. Не усилиями московских князей и даже вопреки их стремлениям начато это дело объединения. Московские князья, начиная с Калиты и до Дмитрия Донского, вовсе не были созидателями того порядка, который привёл Московское государство к единовластию и величию, а наоборот, были решительными проводниками взгляда на княжение, как на частную собственность, со всеми его противогосударственными последствиями. Инициаторами и сторонниками воссоединения территории под властью одного князя были бояре, выступившие защитниками этой идеи ещё в старой Ростовской земле. С Ивана Калиты за именами князей скрывается боярская рука, создающая камень за камнем Московское государство. Нет согласия и в относительной оценке византийских влияний, хотя для выяснения этого вопроса сделано довольно много в специальной литературе.

В годы Советской власти вопрос о дефиниции абсолютизма  практически не обсуждался до 1940 г., когда в Институте истории  АН СССР прошла дискуссия по проблемам  определения государственного строя, предшествующего абсолютизму Петра I. В 1951 г., на историческом факультете МГУ  прошла дискуссия, непосредственно  посвященная проблемам абсолютизма. Эти дискуссии выявили несхожесть позиций исследователей. Специалисты  в области государства и права, как правило, были склонны не разделять  понятия «абсолютизм» и «самодержавие». Историки, в отличие от правоведов, проводили определенное различие, а  зачастую и противопоставляли эти  понятия. Более того, применительно  к различным периодам русской  истории ученые-историки по-разному  понимали содержание одного и того же понятия. Применительно ко второй половине XV в. под самодержавием  историки понимали всего-навсего отсутствие вассальной зависимости великого князя  московского от золотоордынского хана, и первым самодержцем на Руси оказывлся Ивана III Васильевич, свергнувший ордынское иго. Применительно к первой четверти XVI в. самодержавие трактовалось уже как «единодержавие» — когда власть московского государя распространилась на территорию всей русской земли, где уже были почти полностью ликвидированы суверенные княжества. Лишь при Иване IV Васильевиче, самодержавие, по мнению ученых-историков, выливается в режим неограниченной власти государя — неограниченную монархию.Но в большинстве своем историки утверждали, что в середине XVI в. в России сложилась отнюдь не абсолютная, но сословно-представительная монархия, которая в России не противоречила режиму неограниченной власти царя

В конце 1960-х годов снова  возникла дискуссия, следует ли считать  самодержавие особой формой неограниченной монархии или региональной разновидностью абсолютной монархии. В ходе этой дискуссии  было установлено, что российское самодержавие имело две особенности по сравнению  с западноевропейским абсолютизмом. Во-первых, его социальной опорой было только служилое дворянство, в то время  как западные монархии опирались  также и на нарождающийся класс  буржуазии. Во-вторых, неправовые методы управления в целом преобладали  над правовыми, личная воля русских монархов была более ярко выражена. В то же время высказывались мнения, что русское самодержавие это вариант восточной деспотии. Дискуссия 1968—1972 гг. зашла в тупик, историки так и не смогли договориться об определении термина «абсолютизм»[3][уточнить].

А.И.Фурсов предложил видеть в самодержавии феномен, не имеющий аналогов в мировой истории[4]. Принципиальное отличие в том, что если власть восточных монархов ограничивалась традицией, ритуалом, обычаями и законом, а власть западных даже в эпоху абсолютизма ограничивалась правом, на котором строился весь западный порядок (во Франции XVII—XVIII вв., считающейся модельной абсолютной монархией, король мог менять закон, но он должен был ему подчиняться), то власть русских самодержцев была властью надзаконной. Будучи совершенно оригинальным явлением, самодержавие, однако, возникло под влиянием тенденций и феноменов общеевразийского развития как русский ответ на нерусские — евразийские и мировые — воздействия и получило свою завершенную форму во взаимодействии с тенденциями и феноменами общемирового капиталистического развития.

Начало генезиса  самодержавия  А.И. Фурсов видит в практике взаимодействия русских князей с Ордой. Заимствовать у Орды опыт надзаконной власти Русь не могла — в Орде такой власти не было. Но надзаконной была власть ордынских ханов над Русью, над русскими князьями, одного из которых они — функционально – наделяли этой властью. Включение Руси в ордынский порядок изменило соотношение сил во властном треугольнике князь–бояре–вече. Во-первых, обретя в лице Орды и ее ратей тот инструмент насилия, которого у них не было раньше, князья резко усилили свою позицию по отношению к боярству и вечу. Во-вторых, поскольку в рамках ордынской системы шла конкуренция за ярлык, наилучшие шансы были у тех княжеств, где князь и боярство не противостояли друг другу, а выступали в единстве. Ордынизация Руси привела к тому, что возникла мутантная по своей форме ордынско-московская власть. Она имела новые качества, которых исходно не было ни в кочевых державах, ни в домонгольской Руси. Во-первых, центральная власть по ханскому поручению стала единственно значимой, реальной. Во-вторых, власть, сила, насилие стали главным фактором жизни. В-третьих, эта власть оказывалась единственным субъектом, стоявшим в качестве наместнической власти над всей русской землей – так же, как сама Орда стояла над ней. Эти качества не были прямо заимствованы у другой стороны, но возникли, хотя и не с необходимостью, но закономерно в процессе и в результате взаимодействия ханской власти Орды, с одной стороны, и русских порядков, христианского общества, с другой. Надзаконные, волевые отношения Орды и Руси длились 250 лет — срок вполне достаточный, чтобы выработать устойчивые формы отношений и практики. (А.И.Фурсов считает примечательным то факт, что монгольские династии Юань в Китае и иль-ханов (хулагуидов) в Иране стали непосредственными, внутренними правителями этих стран, испытывая на себе местное влияние, их порядков, законов и т.д., тогда как Золотая Орда осуществляла внешнюю, дистанционного характера эксплуатацию, взимая дань, т.е. осуществляя волевое, надзаконное отношение).

 
1.Самодержавие есть владение Верховной властью в силу самостоятельного, независимого и неограниченного могущества. Такое понимание Самодержавия уяснилось для русских Государей с самого начала. Верховная власть Государей Императоров является самостоятельной, непроизводной, имеющей единственное основание в самой воле Божией, и потому в земной действительности она являет собою господствующую силу в государстве. Эта сила не только юридически верховная, но и фактически сильнейшая, без чего невозможно было бы и господство. 
 
Самодержавие — нравственно ценный государственный институт, «диктатура совести» (В. С. Соловьев), содействующая как нравственному росту общества, так и росту его материального благосостояния. Служение Самодержавию никак не противоречит христианскому служению человека вообще, это не раздвоение человека между Церковью и государством, а единение в служении нравственному совершенствованию страны в целом.  
Идеал Самодержавия возрос в России не в безвоздушном пространстве, а в среде русского народа, посему принцип этот на нашей почве впитал многое из самобытной народной психологии. Преданность Самодержавию была для многих синонимом преданности высшим интересам нации. Сие положение совершенно неизбежно в таком огромном государстве, как Россия, поскольку для его скрепы, кроме православной веры, наследственного и неограниченного Самодержавия, необходимо еще и господство, преобладание какого-нибудь одного народа, наиболее потрудившегося на поприще укрепления государства. Такой народ должен почитаться государствообразующим, и Монарх не имеет возможности игнорировать фактическое положение вещей, почему неизбежно вводит в жизнь государства направляющий «дух нации» как некую общую силу, единящую государственность.

В царствование Екатерины II был осуществлен ряд крупных  мероприятий как во внутренней, так и во внешней политике, но проводились они во многом крепостническими методами. Начала свое царствование Екатерина II с того, что подтвердила положение Манифеста о вольности дворянства и щедро одарила участников дворцового переворота. В феврале 1764 г. была осуществлена секуляризация (обращение государством церковной собственности, преимущественно земли, в светскую) церковного землевладения. В результате у церкви было отнято более миллиона душ крестьян и для управления ими создана специальная коллегия — Коллегия экономики. Барщина для крестьян была заменена денежным оброком. К ним перешла большая часть земли, на которой они несли барщину в пользу монастырей. В то же время в пользу крепостников в 1765 г. был издан указ, предусматривающий закрепление за дворянами всех земель, захваченных ими у различных категорий крестьян. В августе 1767 г. Екатерина II издала самый крепостнический указ за всю историю существования крепостничества. Этим указом любая жалоба крестьянина на помещика объявлялась тягчайшим государственным преступлением.

В то же время период царствования Екатерины II вошел в историю как  век "просвещенного абсолютизма". Императрица широко использует политику лавирования. Для маскировки своей  продворянской прокрепостнической политики она использует политические, экономические и философские концепции западноевропейских просветителей, широко афишируя свою переписку с наиболее яркими учеными — просветителями того времени. Это создавало о ней мнение как о просвещенном и гуманном монархе.

Царствование Екатерины II сопровождалось невиданным разгулом фаворитизма. Непрерывной смене  фаворитов сопутствовали щедрые пожалования им земли, крестьян, денег, дворов, званий, орденов.

Серия указов 60-х гг. венчает  крепостническое законодательство, превратившее крепостных крестьян в  людей, совершенно не защищенных от произвола помещиков и обязанных безропотно подчиняться их воле. По указу 17 января 1765 г. помещик мог отправить крестьянина не только в ссылку, но и на каторгу.

Юридически помещики были лишены лишь одного права — права  лишить своих крепостных жизни.

В "просвещенный век" Екатерины  огромных размеров достигла торговля крестьянами. Принятые в эти годы указы свидетельствовали о развитии крепостничества вглубь. Но крепостное право развивалось и вширь, включая  в сферу своего влияния новые  категории населения.

Что пробудило  социально-политическую активность русского трудового населения в России в XVIII веке? 3.1. События, предшествовавшие началу войны.

Вторую половину  XVIII  в. отличает резкое повышение  социальной

 активности   трудового   населения : владельческих, монастырских и приписных крестьян, работных людей мануфактур, пародов Поволжья, Башкирии, яицких казаков. Своего апогея она достигла в крестьянской войне под предводительством Е. И. Пугачева.

На Яике, где в сентябре 1773г. появился самозванец, выдававший себя за

Петра III, сложились благоприятные  условия, чтобы его призывы нашли  отклик сначала у казачества, а  затем и у крестьян, работных людей, башкир и

народов Поволжья.

Царское правительство на Яике, как и всюду, где оно переставало

нуждаться в услугах казачества для обороны пограничной территории, начало проводить политику ограничения  его привилегий: еще в 40-х гг. была отменена выборность войсковых атаманов, казаки стали привлекаться на службу вдали от родных мест. Ущемлялись и  хозяйственные интересы казаков - в  устье р. Яик правительство соорудило  учуги (заграждения), препятствовавшие продвижению рыбы из каспийского  моря в верховья реки.

Ущемление привилегий вызвало  разделение казачества на два лагеря. Так