Культура и быт России в первой половине XVIII века

Светское начало театра и литературы.

Театр в России в XVIII веке приобрел огромную популярность, стал достоянием широких масс, еще одной общедоступной  сферой духовной деятельности людей. На первых порах театр представлял  собою явление, занесенное иностранцами, начало его связано с именем царя Алексея Михайловича. После его  смерти театр перестал развиваться до тех пор, пока к власти не пришёл Пётр I. «В 1702 году Петром I был создан Публичный театр, рассчитанный на массовую публику. Специально для него на Красной площади в Москве было выстроено здание - «Комедиальная храмина», где проходили спектакли немецкой труппы И. Х. Кунста. В репертуаре были иностранные пьесы, которые успеха у публики не имели, а театр прекратил свое существование в 1706 году. Петр желал сделать театр выразителем своих побед, но его немецкие комедианты этого сделать не смогли. Он был недоволен современным ему репертуаром, требовал пьес, которые имели бы не более трех действий, не заключали бы в себе никаких любовных интриг и были бы не слишком грустны, не слишком серьезны, не слишком веселы. Желал, чтобы пьесы шли на русском языке, потому хотел иметь комедиантов преимущественно из Польши, а не из Германии.» [8.4]

После смерти Петра Великого и его  сестры царевны Натальи Алексеевны, страстной любительницы театра, театральное  дело в России снова пришло в упадок из-за равнодушия к нему Екатерины I и Петра II. Дворцовые спектакли  стали весьма редким явлением, лишь в Славяно-греко-латинской академии продолжались представления школьных драм, которые получили и дальнейшее развитие, удалившись от схоластического  направления прежнего духовного  театра.

«Со вступлением на престол императрицы Анны Иоанновны, возобновились придворные спектакли и маскарады. Пьесы были преимущественно комического содержания: императрица предпочитала «те крестьянские и немецкие комедии, в которых актеры в конце действия непременно колотили друг друга». Петербургское общество не довольствовалось одной итальянской оперой или немецкими комедиантами, выписанными из Лейпцига, и стало пробовать силы на русской комедии и хлопотало об устройстве постоянного театра во дворце. В дворцовых спектаклях принимала участие вся петербургская знать.» [4.стр.117]

Русская литература начала XVIII в. мало отличалась от литературы предшествующего  времени. Большинство произведений по-прежнему носило анонимный характер. Их язык был тяжеловесен, насыщен  церковнославянскими словами. Однако в светской литературе появляются новые  герои, отражавшие характер петровских преобразований. Возникает жанр повести (“гистории”), самая известная из них - “Гистория о российском матросе Василии Кориотском”.»Самые известные русские писатели XVIII в. - А.Д. Кантемир, В.К. Тредиаковский, А.П. Сумароков и выдающийся деятель науки и культуры М.В. Ломоносов. Кантемир стал известен благодаря своим сатирам, бичующим пороки современного ему общества. Хотя стихи Тредиаковского знамениты прежде всего своей неуклюжестью, он первым в русской литературе поставил вопрос о правильном стихосложении.» [8.2] Ломоносов, обращаясь к монархам с торжественными хвалебными одами, затрагивал важные политические и общекультурные вопросы. Сумароков, один из первых русских драматургов, прославился в придворных кругах своими пьесами, большая часть которых являлась копиями с французских. Всех этих писателей в литературе объединяла принадлежность к классицизму. В отличие от западноевропейского, русский классицизм характеризуют явные просветительские черты и гражданственность.

Новый тип музыки.

Петровская Эпоха положила начало развитию светской музыки нового типа.

Творчество этого времени  пока еще очень незначительно: оно  ограничивается в

основном простейшими  жанрами прикладной музыки - военной, застольной,

танцевальной. «На улицах новой столицы - Петербурга - играют военные оркестры; во дворце устраиваются ассамблеи с танцами; музыка звучит и на торжественных празненствах, и на военном параде, и на театральных подмостках.» [4.стр.97] Строительство нового "государства Российского" настойчиво требовало новых, особых, специфических форм музицирования.

Новая функция музыкального искусства особенно полно проявилась в жанрах

парадной, торжественной  музыки. В честь Петра I и его полководцев исполнялись специально сочиненные песнопения, носившие названия "панегирических", или "виатных", кантов. В музыкальном поэтическом отношении панегирические канты были типичным выражением героико-патриотических настроений петровской эпохи. Они породили особый стиль торжественно-пышной, гимнической хоровой музыки стиль, получивший высшее завершение в хоровых концертах, кантатах и ораториях конца века.

Особой популярностью  пользовались танцевальные жанры. Танцы петровских ассамблей - менуэт, полонез, англез - прочно укоренились на русской почве, а некоторые из них, в первую очередь менуэт, стали излюбленными в дворянском обществе. Достаточно разнообразным был музыкальный репертуар петровских ассамблей. В последние годы царствования Петра музыкальные развлечения при дворе приобретают иной характер. Постепенно к музыке начинают приобщаться наиболее образованные представители русской аристократии. Некоторые из них хорошо владели искусством игры на клавикордах, скрипке и флейте. При дворе входят в моду галантные песни любовно-лирического содержания ("арии"), исполнявшиеся под аккомпанемент клавесина, флейты или скрипки. «В период 30-40-х годов музыка постепенно выходит из сферы прикладного искусства на самостоятельный путь развития.» [2.стр.336] Осваиваются сложные музыкальные жанры: опера, кантата, соната, сюита. Музыкальные инструменты, в том числе клавикорды, скрипка и арфа, получают все более широкое распространение в

дворянском быту. При дворе  и в домах знатных вельмож  устраиваются камерные

концерты. Формируются хоровые  капеллы, оркестры и оперные труппы, русские

музыканты овладевают исполнительским мастерством. Тем самым развивающиеся традиции бытового и концертного музицирования готовили почву для последующего возникновения русской композиторской школы.

Основным жанром, характеризующим  развитие музыкального искусства XVIII века в России, была опера. Не удивительно, что именно в оперном жанре ярче всего проявились впоследствии творческие возможности русских композиторов XVIII века.

Быт и нравы  народа в первой половине XVIII в

Существенные изменения в петровскую эпоху произошли и в быту. Патриархальный образ жизни постепенно уступал  место светскости и рационализму. «Европеизация быта прослеживается, как отмечал еще историк 19в. Погодин, при простом восстановлении деталей нашей повседневной жизни. Мы проснулись, какой нынче день? – и называем дату по введенному Петром летоисчислению от рождества Христова (с Новым годом I января). Бреемся - брить бороды заставлял дворян и бояр Петр I . Одеваемся - одежда европейского покроя введена Петром. Материалы одежды с фабрик, которым он положил начало, а если шерсть - овец тоже начали разводить при нем. За завтраком пьем кофе, возможно, курим табак, читаем газеты- все петровские нововведения.» [8.4]При Петре Великом издавались даже наставления о правилах воспитания и поведения детей. Первое из них - «Юности честное зерцало» вышло в 1717г. и много раз переиздавалось на протяжении всего XVIII в. Оно внушало мысль о трудолюбии, наставляло правилам поведения не только в семье, но и обществе. Предусматривались все мелочи, начиная от походки и осанки молодого человека до умения принимать еду.

Одежда и внешний вид  населения.

Сближение с западом проявлялось  в заботах правительства о  том, чтобы русский человек и  внешним видом напоминал европейца. «На следующий день после приезда из-за границы (26 августа 1698 года) Петр выступил в роли цирюльника, велев принести ножницы и самочинно обрезав бороды у шокированных этой выходкой бояр. Подобную операцию Петр проделывал несколько раз. Для Петра борода стала символом ненавистной старины, несущей, например, в лице стрельцов, угрозу ему и его планам. Борода издавна считалась неприкосновенным украшением, признаком чести, родовитости, предметом гордости, поэтому этот указ вызвал сопротивление. Указ 1705 года обязывал все мужское население страны за исключением священников, монахов и крестьян, брить бороды и усы.»[8.4] Так изначально русское общество оказалось разделенным на две неравные части: для одной (дворянство и верхушка городского населения) предназначалась насаждаемая сверху европеизированная культура, другая сохраняла традиционный уклад жизни. Борьба шла и с широкорукавным платьем. Вскоре после возвращения "великого посольства" состоялось шуточное освящение Лефортого дворца. Многие гости прибыли на пир в традиционной русской одежде: в сорочках с вышитым воротником, шелковых зипунах яркого цвета, поверх которых были надеты кафтаны с длинными рукавами, стянутыми у запястья нарукавниками. Поверх кафтана было длинное платье из бархата, сверху донизу застегнутое на множество пуговиц. Шуба и меховая шапка с высокой тульей и бархатным верхом завершали наряд знати (такой наряд был совершенно не удобен для работы).В тот день царь вновь шокировал многих знатных людей, собственноручно взял ножницы и начав укорачивать рукава. В 1700 г. был принят специальный указ об обязательном ношении венгерского платья (кафтанов), а в следующем году было запрещено носить русское платье, его изготовление и продажа карались законом, предписывалось носить немецкую обувь - сапоги и башмаки. Это было сознательное противопоставление нового, современного, удобного - старому, архаичному. Очевидно, долгие голы только насилием можно было поддерживать новые моды и нравы. Не раз публиковались указы, угрожавшие нарушителям различными карами, вплоть до каторги. Европеизация воспринималась русскими дворянами субъективно, поскольку главным критерием европеизированного быта у них считалось отличие от крестьянской жизни. Для русского дворянина быть европейцем означало изменить одежду, прическу, манеры, т.е. отгородиться от крестьянской жизни. И это можно было сделать путем обучения европейской культуре. Во времена Петра I появились и первые модники. Наряд русского дворянина изменился до неузнаваемости, неизменным элементом мужского платья стала белая рубашка и галстук в виде ленты, поверх одевался камзол и кафтан. Кафтан носили не застегнутым – нараспашку. «В те времена законодательницей мод считалась Франция, поэтому многие предметы туалета носили французские названия, например, «кюлоты» - короткие мужские штаны, к ним полагались белые шелковые чулки. Модной обувью считались тупоносые туфли на небольшом каблуке с большими металлическими пряжками или сапоги – ботфорты – с большими раструбами в верхней части голенищ. В Оружейной палате Московского Кремля среди предметов одежды хранится пара грубых кожаных ботфорт, принадлежавших Петру. Существует мнение, что царь, владевший многими ремеслами, сшил их собственноручно. Тогда же вошел в моду и парик. При всем своем неудобстве он имел немалые преимущества: долго сохранял форму, скрывал лысину и придавал своему владельцу представительный вид.»[2.стр.213] Однако, как ни богаты были мужские наряды, им трудно было тягаться с женскими. Дама, одетая в изящное платье, была похожа на фарфоровую статуэтку. В эпоху Петра I женщины с еще большими мучениями, чем мужчины, осваивали новые костюмы. Вчерашняя затворница должна была не скрывать, а подчеркивать фигуру, открывать голову и завивать волосы в локоны. Женскую талию выявлял плотно обтягивающий стан лиф и расширявшаяся книзу широкая юбка. У платьев был довольно глубокий вырез. Женщины Петровской эпохи старались как можно больше прикрыть декольте, плотнее натянуть на волосы чепец. Они должны были побороть стыдливость, оголить руки и шею, научиться грациозно двигаться в новой одежде. Это было сделать непросто: сказывались старые привычки, мешали широкие юбки и высокие каблуки. Новый костюм, естественно, требовал новых украшений – среди русских ювелирных изделий впервые появились броши, диадемы, пряжки для обуви и платьев, запонки и др., широко распространенные в это время в Европе. «Изысканным украшением костюма могли быть и пуговицы разных размеров и форм: плоские, в виде диска, шарообразные, куполообразные и т.д. Их делали из меди, серебра, золота, порой превращая в изящнейшие произведения ювелирного искусства. Пуговицы были гладкими литыми и ажурными сканными, с узорной чеканкой, чернью, эмалью, зернью, гравировкой, драгоценными камнями. По мастерству исполнения медные пуговицы порой превосходили серебряные. Во второй четверти XVIII века в Москве существовали цеховые объединения мастеров медных перстней и запонок, медных и железных серег, серебряных серег, медного пуговичного дела.»[5.стр.95] За двадцать пять лет после указа новый костюм прочно вошел в быт русских дворян, хотя одежда купечества, мещан и крестьян существовала почти без изменений до конца столетия. В связи с коренными переменами в женской и мужской одежде меняется и характер украшений. «Вместо мониста, «кружева» и т.д. появляются броши различных форм, запонки, булавки для галстуков и причесок, эгреты (украшения для шляп), ожерелья, браслеты, диадемы, пояса, пряжки для платьев и обуви. Новым и весьма популярным украшением стал склаваж, который носили на ленте высоко на шее, порой, одновременно с длинными, свободно висящими рядами жемчужных нитей.»[5.стр.97]

Роль семьи и женщины  в обществе.

Перемены в быте и нравах высших кругов проявлялись в возникновении  новых форм развлечений. В конце 1718 года верхи петербургского общества были извещены о введении ассамблей. Петр побывал во французских гостиных, где собирались и вели беседы выдающиеся деятели науки, политики, искусства  и у него созрел план организации  ассамблей в России. «Вводя новую форму общения и развлечений, Петр преследовал две главные цели – приучить русских дворян к светскому образу жизни, распространенном в Европе и приобщить русских женщин к общественной жизни. При организации ассамблей преобразователь использовал не только практические, но и теоретические достижения Западной Европы.»[4.стр.112] 

В его указе “О порядке собраний в частных домах, и о лицах, которые в оных участвовать могут” дан перечень правил, распорядок данного  развлечения, которому должны следовать  все присутствующие. Все усилия преобразователя  были пронизаны идеей полезности. Ассамблеи Петр устраивал и в  Летнем саду, которые также проходили  по особому регламенту. На данное развлечение  гости прибывали на лодках и попадали в сад через нарядные деревянные галереи, служившие одновременно пристанями и приемными залами, где накрывались  столы со сластями и другими закусками. Петр потребовал от женщины вступления в общественную жизнь, забывая, что она не совсем готова к этому и не может сразу же, в один момент, расстаться с домостроевским укладом жизни. Преобразователь  проявил заботу о женщине, указав ей как одеваться, говорить, сидеть и вообще себя вести. В первое время на ассамблеях, как отмечает С.Н.Шубинский, русские боярыни и боярышни были смешны и неуклюжи, “затянутые в крепкие корсеты, с огромными фижмами, в башмаках на высоких каблуках, с пышно расчесанною большей частью напудренною прическою, с длинными “шлепами”, или шлейфами, они не умели не только легко и грациозно вертеться в танцах, но даже не знали, как им стать и сесть”. Но вскоре при таком направлении вкуса светская русская заняла видное и влиятельное положение в обществе.Иноземные наблюдатели яркими чертами рисуют это влиятельное положение женщины в русском светском обществе во второй половине XVIII в. Женщины давали тон светской жизни, вмешивались в дела мужей и давали им направление. Но это женовластие не подняло женщины в свете, а только повело к расстройству семейной жизни. Вступая в свет прямо из крепостной девичьей и из-под рук француженки-гувер-нантки, женщина расставалась с семьей: это печальный факт, отмеченный наблюдателями. Согласно вкусам века она приносила в свет балетное совершенство рук, ног, плеч, глаз, но освобождалась от уз, налагаемых семейными обязанностями и привязанностями. В девичьей и в учебной комнате от няньки и гувернантки она узнавала тайны жизни прежде, чем успевала в нее вступить; по вступлении в нее ей оставалось только разыгрывать на деле заученное прежде и дожидаться обычного эпилога. Брак для нее был союзом, державшимся только на совместном жительстве под одною кровлей; хорошо еще, если из него выходила хоть дружба. Петр I очистил брак от значения торговой сделки, дал мужчине «помощь достойную». «Женщина после своего заточения в теремах и светелках, вдохнув глоток свободного воздуха, стала достойной ученицей царя-реформатора. Она не только поддерживала замыслы Петра в области культурных новаций, но и образцово усваивала петровские уроки по выработке европейского поведения инорм светской жизни.» [8.3] Князь М. М. Щербатов, считавший ассамблеи «исчадием пороков», вынужден был признать положительное отношение женщин к их устройству: «Приятно было женскому полу, бывшему почти до сего невольницами в домах своих, пользоваться всеми удовольствиями общества, украшать себя одеяниями и уборами, умножающими красоту лица их, и оказующими их хороший стан; не малое же им удовольствие учинило, что должен прежде видеть с кем навек должен совокупиться, и что лица женихов их и мужей уже не покрыты стали колючими бородами».Женский быт изменялся стремительно, и вскоре моды, костюмы, поведение бабушек внучкам представлялись карикатурными и вызывали смех. Однако и семья в начале

XVII века очень быстро подвергалась такой же поверхностной европеизации, как и одежда. Женщина стала считать нужным, модным иметь любовника, без этого она как бы «отставала» от времени. Кокетство, балы, танцы, пение – вот женские занятия. Семья, хозяйство, воспитание детей отходили на задний план. Очень быстро в верхах общества устанавливается обычай не кормить детей грудью. Это делают кормилицы. В результате ребенок вырастал почти без матери. (конечно, это не в провинции и, конечно, не у какой-нибудь бедной помещицы, у которой 12 человек детей и тридцать душ крепостных, а у дворянской, чаще всего – петербургской, знати). Так, институт семьи и брака сильно потерял в своей мощи, что влияло на мощь культуры народа в целом. Как говорится, у палки 2 конца. Модернизируя одно культурное направление, сильно страдало второе, в чем заключалась и вся политика Петра в области культура и быта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Значение преобразований в области культуры и быта начала XVIII в.

Первая половина восемнадцатого века в области культуры и быта России —период глубоких социальных контрастов, подъема просвещения и науки. Изменения в быту и культуре, которые произошли в первой четверти XVIII в. имели огромное прогрессивное значение. Но они ещё более подчеркнули выделение дворянства в привилегированное благородное сословие, превратили использование благ и достижений культуры в одну из дворянских сословных привилегий и сопровождались широким распространением галломаний и презрительного отношения к русскому языку и русской культуре в дворянской среде. Можно сказать, что европеизация в петровскую эпоху носила не только внешний характер, но, как это не парадоксально, она усилила проявление негативных черт культуры допетровской Руси. “Новая наука” была для русских дворян тяжела и непривычна и очень часто вызывала инстинкты противоположного направления. Обходительность и вежливость по приказу и принуждению, не ставшие внутренней потребностью, порождали непристойность и грубость. Но все же XVIII век был знаменателен для России заметными переменами и значительными достижениями в области искусства. Изменились его жанровая структура, содержание, характер, средства художественного выражения. И в архитектуре, и в скульптуре, и в живописи, и в графике русское искусство выходило на общеевропейские пути развития. Еще в недрах XVII века, в петровские времена, происходил процесс «обмирщания» русской культуры. В становлении и развитии светской культуры общеевропейского типа невозможно было полагаться на старые художественные кадры, для которых новые задачи оказались не по плечу.

Приглашаемые на русскую  службу иностранные мастера не только помогали