Культура Руси XIV-XVI веко

Рубахи у простонародья были холщовые, у знатных и богатых  – шелковые. Русские любили красные  рубахи и считали их нарядным бельем. Русские мужские рубахи делались широкие и короткие и едва достигали  до ляжек, опускались сверх исподнего  платья и подпоясывались низко и  слабо узким пояском, называемым опояскою. В холщовых рубахах под мышкам делали треугольные вставки из другого полотна, расшитого пряжею или шелком, или же из цветной тафты. По подолу и по краям рукавов рубахи окаймлялись тесьмами, расшитыми золотом и шелками, шириною пальца в два; у знатных и богатых вышивали также рукава и грудь, и поэтому оставляли рубаху открытою из-под платья. Такие вышитые рубахи назывались пошевными. Но преимущественно обращали внимание на воротник рубахи, который выпускался из-под верхних одежд пальца на два и окружал затылок вроде нынешних мундирных воротников. Этот воротник назывался ожерельем. Его делали особо от рубахи и пристегивали к ней, когда было нужно, у богатых золотыми и серебряными золочеными, у бедняков медными пуговицами, иногда же вместо пуговок употреблялись запонки с петлями.

Русские штаны, или порты, шились без  разрезов, с узлом, так что посредством  его можно было делать их шире и  уже. У бедных они делались из холста, белого или крашеного, из сермяги – грубой шерстяной ткани; у зажиточных из сукон; летом богатые надевали тафтяные штаны из какой-нибудь другой легкой шелковой материи. У царей (вероятно, и у бояр) иногда были штаны из тяжелых шелковых тканей, например, из объяри. Вообще русские штаны были не длинны и достигали только до колен, делались с карманами, называемыми зепью, и были разных цветов, например, желтые, лазоревые и чаще всего красные.

На рубаху и штаны надевались три одежды: одна на другую. Исподняя была домашняя, в которой сидели дома; если же нужно было идти в гости или принимать гостей, то надевалась на нее другая; третья была накидная для выхода. Хотя существует много названий одежд, но все эти названия относятся к какому-нибудь из этих трех видов.

Пища. Обычай свято сохранять посты, соблюдаемый как бедными поселянами, так и царями и боярами, разделял русский стол на два отдела: скоромный и постный, а по припасам, из которых готовились кушанья, они могут быть разделены на пять отделов: мучнистые, молочные, мясные, рыбные и растительные.

Русские ели хлеб преимущественно  ржаной; он был принадлежностью не только убогих людей, но и богатого стола. Иногда, впрочем, к ржаной муке примешивали ячневую, но это не могло  быть постоянным правилом, потому что ячменя было мало. Пшеничная мука употреблялась на просфоры, а в домашнем быту на калачи, которые вообще для простого народа были лакомством в праздничные дни – от этого и пословица: калачом не заманишь…

Из кушаний, приготовляемых из теста, занимают первое место пироги. По способу  печения они были пряженые и подовые. Подовые были всегда из квасного теста, пряженые иногда из квасного, иногда из пресного. Все вообще русские пироги в старину имели продолговатую форму и различную величину.

Исчисляя мясные кушанья, нельзя не упомянуть об одном оригинальном кушанье, которое называлось похмелье; это изрезанные ломтики холодной баранины, смешанной с мелко искрошенными огурцами, огуречным рассолом, уксусом  и перцем; его употребляли на похмелье.

Московское государство изобиловало  рыбою, составлявшею половину года обычную  пищу.

 Образ жизни. Предки наши, как знатные, так и простые, вставали рано: летом с восходом солнца, осенью и зимою – за несколько часов до света. В старину счет часов был восточный, заимствованный из Византии вместе с церковными книгами. Сутки делились на дневные и ночные часы; час солнечного восхода был первым часом дня; час заката – первым часом ночи. Само собою разумеется, что при таком времяисчислении количество дневных и ночных часов на самом деле могло быть одинаково и равно только во время равноденствия, а поэтому это время и принималось за норму; из двадцати четырех суточных часов двенадцать относили ко дню, а другие двенадцать к ночи; несмотря на то, что на самом деле во время летнего солнцестояния число дневных, а во время зимнего – число ночных часов доходило до семнадцати. Седьмой час утра по нашему часоисчислению был первым часом дня; седьмой час вечера – первым часом ночи. Исчисление это находилось в связи с восточным богослужением: на исходе ночи отправлялась заутреня; богослужебные часы: первый, третий, шестой и девятый знаменовали равноименные дневные часы, а вечерня – окончание дня. Русские согласовали свой домашний образ жизни с богослужебным порядком и в этом отношении делали его похожим на монашеский.

Вставая ото сна, русский тотчас искал глазами образ, чтобы перекреститься и взглянуть на него; после оставления постели надевалось белье и начиналось умыванье; зажиточные люди мылись мылом  и розовой водой. После омовений и умываний одевались и приступали к молению…

В комнате, предназначенной для  моления, собиралась вся семья и  прислуга; зажигались лампады и свечи; курили ладаном. Хозяин как домовладыка читал перед всеми вслух утренние молитвы. У знатных особ, у которых были свои домашние церкви и домовые священнослужители, семья сходилась в церковь, где молитвы, заутреню и часы служил священник, а пел дьячок, смотревший за церковью или часовней, и после утреннего богослужения священник кропил святою водою.

Окончив молитословие, погашали свечи, задергивали пелены на образах и все расходились к домашним занятиям. Там, где муж жену допускал до управления домом, хозяйка держала с хозяином совет, что делать в предстоящий день, заказывала кушанье и задавала на целый день уроки в работах служанкам. В таких домах на хозяйке лежало много обязанностей. Она должна была трудиться и показывать собою пример служанкам, раньше всех вставать и других будить, позже всех ложиться. Но не всех жен уделом была такая деятельная жизнь; большею частью жены знатных и богатых людей по воле мужьев вовсе не мешались в хозяйство; всем заведовали дворецкий и ключник из холопов. Такого рода хозяйки после утреннего моленья отправлялись в свои покои и садились за шитье и вышивание золотом и шелками со своими прислужницами.

После всех домашних распоряжений хозяин приступал к своим обычным  занятиям: купец отправлялся в  лавку, ремесленник брался за свое ремесло, приказные люди наполняли приказы и приказные избы, а бояре в Москве стекались к царю и занимались делами.

В десять часов утра по нашему счету  … служились обедни.

В полдень наступало время обеда. Холостые лавочники, парни из простонародья, холопы, приезжие в городах и посадах  наполняли харчевни: люди домовитые  садились за стол дома или у приятелей  в гостях. Цари и знатные люди, живя в особых покоях в своих дворах, обедали отдельно от прочих членов семьи; но незнатные дворяне, дети боярские, посадские и крестьяне – хозяева  оседлые ели вместе с женами и  с прочим членами семьи. Стол накрывался скатертью, но не всегда это соблюдалось: очень часто люди незнатные обедали  без скатерти и ставили на голый  стол соль, уксус, перец и клали  ломтями хлеб. Двое домашних служебных  чинов заведовали порядком обеда  в зажиточном доме: ключник и дворецкий. Ключник находился в поварне  при отпуске кушаний, дворецкий  – при столе и при поставце с посудой, стоявшей всегда против стола  в столовой. Несколько слуг носили кушанья из поварни; ключник и дворецкий, принимая их, разрезали на куски, отведывали и тогда же отдавали слугам ставить перед господином и сидевшими за столом…

После обычного обеда ложились отдыхать. Это был повсеместный и освященный народным уважением обычай.

Вставши от послеобеденного сна, русские  опять принимались за обычные  занятия. Цари ходили к вечерне, а  часов с шести по нашему счету  предавались уже забавам и  беседам.

…Русские  вообще ходили в баню очень часто. Почти в каждом зажиточном доме была своя мыльня, сверх того для простонародья  и для приезжих всегда по городам  существовали общественные, или царские, мыльни, где за вход платили деньги, составлявшие во всем государстве ветвь  царских доходов.

 

 

 

Заключение

Открытость и  синтетичность  русской культуры XIV-XVI веков, ее мощная опора на народные истоки и народное восприятие, выработанные всей многострадальной историей восточного славянства, переплетение христианских и народно-языческих влияний привело к тому, что в мировой истории называют феноменом русской культуры. Ее характерными чертами являются стремление к монументальности, масштабности, образности в летописании; народность, цельность, простота в искусстве; изящество, глубокое гуманистическое начало в архитектуре; мягкость, жизнелюбие, доброта в живописи; постоянное биение пульса исканий, сомнений, страсти в литературе. И над всем этим господствовала большая слитность творца культурных ценностей с природой, его ощущение сопричастности всему человечеству, переживания за людей, за их боль и несчастья…

К сожалению, современное положение российской культуры является крайне тяжелым. Под  угрозой разрушения находится то, что столетиями создавало интеллект, дух, талант нации – разрушаются  старинные города, гибнут книги, архивы, произведения искусства, утрачиваются народные традиции мастерства, многие очаги культуры закрываются, не имея возможности справиться с финансовыми  трудностями. Но все-таки хочется надеяться, что в скором будущем ситуация начнет меняться к лучшему, и мы станем свидетелями возрождения родной культуры, такой своеобразной и неповторимой.

 

Список использованной литературы

 

1. Гаврюшин Н.К. Древнерусский трактат «О человеческом естестве»// Естественнонаучные представления Древней Руси. – М.: Наука, 1988
2. Гриненко В.Г. Хрестоматия по истории мировой культуры. – М.: Юрайт, Наука, 1999
3. Звонерева Л.У. Натурфилософские представления Симеона Полоцкого//Естественнонаучные представления Древней Руси. – М.: Наука, 1988
4. Иконников А.В. Тысяча лет русской архитектуры: Развитие традиций. – М.: Искусство, 1990
5. Костомаров Н.И. Русские нравы. Исторические монографии и исследования. – М.: Чарли, 1995
6. Лихачев Д.С. Первые семьсот лет русской литературы//Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т. Т.2. – Л.: Худож. лит., 1987
7. Трубецкой Е. Умозрение в красках. – М.: Искусство, 1993.

 

¹ Древнерусская литература. Повесть о разорении Рязани Батыем. Рига, 1981. С. 69

² Книпович К.В. Окно в минувшее. Л., 1968. С. 119—122

³ Культурология, эстетика, искусствознание: Словарь-справочник. Ростов-н/Д., 1997. С. 87-92.

⁴ Культурология, эстетика, искусствознание: Словарь-справочник. Ростов-н/Д., 1997. С. 87—92