Нарушения социалистической законности в 30-е годы

При такой системе невозможны свободные профсоюзы, а забастовки – явление исключительное.

Отсутствие забастовок коммунисты объясняли тем, что рабочий класс  якобы находится у власти и  опосредованно - через «свое» государство  и «авангард» – КПСС – является собственником средств производства: таким образом, забастовки были бы направлены против него самого. В период 30-х  гг. сложилась практика массовых репрессий  по государственной линии сначала  против противников ленинизма-троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев, давно уже политически разбитых партий, а затем и против многих честных коммунистов, против тех кадров партии, которые вынесли на своих плечах гражданскую войну, первые, самые трудные годы индустриализации и коллективизации, которые активно боролись против троцкистов и правых, за ленинскую линию партии. Сталин ввел понятие «враг народа».

Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств  идейной неправоты человека или людей ,с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности.

Понятие «враг народа»  по существу уже снимало, исключало  возможность какой-либо идейной борьбы или выражения своего мнения по тем или иным вопросам даже практического значения. Основным и, по сути дела, единственным доказательством вины делалось, вопреки всем нормам современной юридической науки, «признание» самого обвиняемого, причем это «признание» как показала затем проверка, получалось путём физических мер воздействия на обвиняемого.

 Это привело к вопиющим  нарушениям революционной законности, к тому, что пострадали многие  совершенно ни в чем не виновные  люди, которые в прошлом выступали за линию партии. Следует сказать, что в отношении людей которые в свое время выступали против линии партии, часто не было достаточно серьезных оснований, чтобы их физически уничтожить.

 Для обоснования физического  уничтожения таких людей и  была введена формула «враг народа». Сталин действовал все шире и настойчивее через карательные  органы, часто нарушая при этом все существующие нормы морали и советские законы. Произвол одного лица поощрял и допускал произвол других лиц.

 Массовые аресты и  ссылки тысяч и тысяч людей,  казни без суда и нормального  следствия порождали неуверенность  в людях, вызывали страх и  даже озлобление. Это, конечно,  не способствовало сплочению  рядов партии, всех слоев трудового  народа, а наоборот, приводило к уничтожению, отсечению от партии честных, но неугодных Сталину работников.

 Вся власть принадлежит  особой группе людей, которую  народ не может контролировать. Большевики, например, поставившие перед собой цель свержения существующей системы, с самого начала были вынуждены действовать как конспиративная партия. Эта конспиративность, интеллектуальная, идеологическая и политическая закрытость остались её существенной характеристикой и после завоевания власти. Общество и государство при тоталитаризме оказываются поглощёнными одной господствующей партией, происходит слияние высших органов этой партии и высших органов государственной власти. Фактически происходит превращение партии в решающий стержневой элемент государственной структуры. Обязательным элементом такой структуры является запрет на оппозиционные партии и движения.

Характерной чертой всех тоталитарных режимов является также то, что  власть не опирается на законы и  конституцию. В сталинской конституции  были гарантированы почти все права человека, которые на деле практически не выполнялись. Не случайно первые выступления диссидентов в СССР проходили под лозунгами за соблюдение конституции.

Симптоматичны также и  насильственные методы избрания тех  или иных лиц в органы государственной  власти. Достаточно вспомнить такой  курьёзный факт: объявление по телевидению о результатах голосования утверждалось в президиуме ЦК КПСС за два дня до выборов.

С тоталитарной властью неразрывно связана тайна власти. Властный поступок тоталитарного индивида всегда непредсказуем, спонтанен, вызывается не столько внешней  необходимостью, какими-то реальными  обстоятельствами, сколько тайными движениями его души. Теми движениями, которые имеют свою индивидуальную логику, непредсказуемую с точки зрения нормальной логики.

В силу этой тайны система  тоталитарной власти пронизана страхом. Страх есть необходимое дополнение абсолютной власти, он столь же абсолютен, и это страх не только перед  «другими», но и перед самим собой. Абсолютный страх в душе тоталитарного индивида перевоплощается и снимается в виде стремления к абсолютной власти.

Карательные органы в этой системе – материализация повсеместного  страха, своего рода арбитр в споре, столкновении индивидуальных властей. Но их существование в большей степени вызвано необходимостью искоренять инакомыслящих – тех, кто не принял условия тоталитаризма, правила его игры, и имя им – миллионы. Они и составляли основной контингент ГУЛАГа.

Сталина, то последние сорок  лет выработали у них прочный  иммунитет против тоталитаризма: у  них нет восторженной до самоотречения  веры в коммунистическую или какую-то иную, но столь же мощную в социально-психологическом и идеологическом плане идею.

От тоталитаризма нас  спасает безверие. Гораздо большую  и реальную опасность представляет собой авторитаризм консервативного или откровенно реакционного плана, объективные и субъективные условия для появления которого налицо или, как говорил Маркс, находятся в процессе становления. С тоталитарной властью неразрывно связана тайна власти.

Властный поступок тоталитарного  индивида всегда непредсказуем, спонтанен, вызывается не столько внешней необходимостью, какими-то реальными обстоятельствами, сколько тайными движениями его души. Теми движениями, которые имеют свою индивидуальную логику, непредсказуемую с точки зрения нормальной логики. В силу этой тайны система тоталитарной власти пронизана страхом.

Страх есть необходимое дополнение абсолютной власти, он столь же абсолютен, и это страх не только перед «другими», но и перед самим собой. Абсолютный страх в душе тоталитарного индивида перевоплощается и снимается в виде стремления к абсолютной власти. Карательные органы в этой системе – материализация повсеместного страха, своего рода арбитр в споре, столкновении индивидуальных властей. Но их существование в большей степени вызвано необходимостью искоренять инакомыслящих – тех, кто не принял условия тоталитаризма, правила его игры, и имя им – миллионы. Они и составляли основной контингент ГУЛАГа.

Сталина, то последние сорок  лет выработали у них прочный  иммунитет против тоталитаризма: у  них нет восторженной до самоотречения  веры в коммунистическую или какую-то иную, но столь же мощную в социально-психологическом и идеологическом плане идею. От тоталитаризма нас спасает безверие.

В сталинскую эпоху любое  высказывание, выражающее легкую критику  государства и Сталина, рассматривалась как буржуазная агитация и пропаганда. Да и высказываться было не обязательно. Достаточно было подозрения, что человек мыслит как-то не так.  Достаточно было случайной оговорки или опечатки.

И коллективизацию, и чистки 30-х годов, и многое другое, что  проводил Сталин, в принципе допустимо рассматривать как перманентную революцию. В истории периодически возобновлявшихся волн репрессий имели место случаи, когда некоторые люди признавались невиновными в инкриминируемых им преступлениях. В этих случаях Сталин вмешивался в дело и снимал тех, кто был виновен в нарушении законности.

Сталин всегда умел найти  виновных в совершенных «ошибках»  и тем самым направлял недовольство народа в определенное русло. Видимо, человек с другим характером вряд ли мог бы проводить такую политику. Сталин, однако, не терпел, чтобы сияние власти, исходящее от него, каким-то образом затрагивало тех,  кто  стоял рядом с ним, его родственников  или членов семьи. Сталин далеко переступил рамки репрессивных мер, которые  были необходимы для сохранения его  личной диктатуры.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Репрессии как  крайняя мера проявления беззакония со стороны государства.

Наряду с идеологическими  учреждениями тоталитарный режим имел и другую надежную опору – систему  карательных органов для преследования  инакомыслящих.

30-гг. стали едва ли  не самой кровавой страницей  в отечественной истории последних столетий. В начале 30-х гг. прошли последние политические процессы над прежними оппонентами большевиков – бывшими меньшевиками и эсерами. Почти все они были расстреляны и отправлены в тюрьмы и лагеря.

В конце 20-х гг. «шахтинское  дело» послужило сигналом для  развертывания борьбы с «вредителями»  из числа научно-технической интеллигенции  во всех отраслях народного хозяйства. С начала 1930 г. развернулась массовая репрессивная компания против кулачества и середняков.

Дискуссии в партии прежних  лет были объявлены борьбой Сталина  против «антипартийных уклонов», а  их участники осуждены. Многие из них  погибли.

В 1936 г. состоялся первый из крупнейших московских процессов  над лидерами внутрипартийной оппозиции. На скамье подсудимых были ближайшие  соратники Ленина – Г. Зиновьев, Л. Каменев и др. Их обвиняли не только в убийстве 1 декабря 1934 г. члена Политбюро  ЦК и секретаря ЦК и Ленинградского обкома ВКП(б) С. Кирова, но и в попытках убить Сталина и его ближайших  соратников, а также свергнуть  советскую власть.

Прокурор А. Вишневский в  заключительном слове заявил: «Взбесившихся  собак я требую расстрелять – всех до одного!». Суд удовлетворил эти требования.

С ноября 1934 г. стали действовать  для вынесения приговоров по делам  «врагов народа» и членов их семей  внесудебные органы – так называемые особые совещания (из 2 – 3 человек), отправившие в лагеря и на смерть многие тысячи советских людей.

С декабря 1934 г. был введен «упрощенный порядок» рассмотрения дел «врагов народа», по которому следствие должно было закончить  свою работу в течение десяти дней, обвинительное заключение вручалось обвиняемым за сутки до суда, дела слушались без участия сторон, а просьбы о помиловании запрещались.

В 1937 г. состоялся второй процесс, в ходе которого была осуждена еще одна группа лидеров «ленинской гвардии». В том же году была репрессирована большая группа высших офицеров во главе с маршалом М. Тухачевским.

В марте 1938 г. были расстреляны  бывший глава правительства А. Рыков  и «любимец партии» Н. Бухарин.

Каждый из таких процессов  вел к раскручиванию маховика репрессий для десятков тысяч людей, прежде всего для родственников и знакомых, сослуживцев и соседей по дому репрессированных.

Только в высшем руководстве  армии были уничтожены:

- из 5 маршалов – 5;

- из 5 командармов 1 ранга  – 3;

- из 10 командармов 2 ранга  – 10;

- из 57 командиров корпусов  – 50;

- из 186 комдивов – 154;

- из 16 армейских комиссаров 1 и 2 ранга – 16;

- из 26 корпусных комиссаров  – 25;

- из 64 дивизионных комиссаров  – 58;

- из 456 командиров полков  – 401.

Вслед за ними были репрессированы 40 тысяч офицеров Красной Армии. Тогда же был создан секретный отдел в НКВД, занимавшийся уничтожением политических противников власти, оказавшихся за рубежом.

В тюрьмах не хватало свободных  мест. Начала формироваться широкая  сеть концентрационных лагерей. Со второй половины 30-х гг. аресту и суду подвергались не только политические оппоненты власти, но и «потенциальные» враги, которых судили не за конкретные действия, а за потенциальную опасность для режима. Такая «мера социальной защиты» вела к «срезанию» целых слоев общества.

Быстро почувствовав экономическую  выгоду от бесплатного труда заключенных, власть начинает формировать целую индустрию, основанную на его применении. Одной из главных функций «большого террора» было стремление обеспечить не только политическую лояльность, но и высокую производственную дисциплину членов общества.

С 1939 г. в концлагеря, кроме  политических заключенных, стали направлять нарушителей трудовой дисциплины на производстве.

Террор должен был стать  достаточно убедительным, чтобы работала вся система внеэкономического принуждения. По официальным данным, в 1930 – 1953 гг. по обвинению в контрреволюционной, антигосударственной деятельности были вынесены осуждающие приговоры в отношении 3 778 234 человек, в том числе 786 098 – смертных. По другим данным только в 1930 – 1941 гг. было репрессировано до 20 млн. «врагов народа».

Машина репрессий набирала ход. В марте 1953 г. был принят Закон  о наказании членов семей изменников Родины, а через месяц – Указ о привлечении к уголовной ответственности детей с 12-летнего возраста. Миллионы людей, подавляющее большинство которых не являлись виновными, оказалось за проволокой и стенами ГУЛАГа. Невинные жертвы призывали к сопротивлению, с которым набравшая силу власть расправлялась немедленно и бескомпромиссно.